It is our fate, I think, to crave always what is given to another. (c) House of the Dragon
Эмиль не плакал, конечно, он ведь уже не ребенок. Да и унизительно это — плакать из-за кухонной девки. И все же Агнис, с ее очаровательной застенчивой улыбкой, голубыми глазами и льняными локонами, была красивее многих высокородных дам. Эмиль давно к ней присматривался, но медлил с первым шагом. Все-таки прежде у него никого не было, и он боялся показать себя не с лучший стороны. Да и долгие взгляды, случайные соприкосновения рук и неловкие попытки разойтись в коридоре напоминали увлекательную игру с не до конца изученными правилами. Не хотелось слишком поспешно превращать ее в нечто плотское и обыкновенное. А потом Эмиль увидел, как рано с утра Агнис выходит из спальни Ли. Игра была окончена. — Зачем ты так? — спросил Эмиль, поймав брата после завтрака, хотя должен был промолчать. Или свести все в шутку, или предложить грядущей ночью позабавиться втроем. Но Эмиль хотел Агнис для себя одного, и так уже не вышло. — Она тебе не подходила, — ровно ответил Ли. Он не стал уточнять суть вопроса, он знал, как и всегда. — Без одежды она не слишком-то хороша. И внутри у нее не то чтобы узко. — Ли! — Эмиля неприятно удивил этот циничный тон. Его брат всегда был несколько отстранен и вместе с тем прямолинеен, но говорить такое о женщине… — Лучше поблагодари меня, — губы Ли тронула легкая улыбка. — Я избавил тебя от весьма глупого и неуместного чувства. Ты мой брат, ты достоин куда лучшего. Эмиль ничего тогда не ответил. Он позорно сбежал, чудом не заплакав от злости, и постепенно все забылось — и влюбленность в Агнис, и обида на брата. С тех пор Эмиль никогда не тратил время на излишние куртуазности и быстро переходил к делу. Он боялся не успеть, совсем как тогда. Временами Ли все равно успевал быстрее. Как будто чувствовал сердечные порывы Эмиля — и не давал им хода.***
Иногда Эмилю казалось, что женщины неприятны Лионелю. Он спал с ними словно по обязанности, потому что так полагалось, он не любовался ими, он не хотел их. Порой Эмилю мерещилось, что брат смотрит на дам с явной брезгливостью. Временами брезгливость казалась похожей на зависть.***
— Ты снова это делаешь, — выдохнул Эмиль, без стука войдя в спальню брата. — Как тогда, когда мы были мальчишками! Ли, все еще полностью одетый несмотря на поздний час, повернулся к нему навстречу. — Потрудись объясниться, — только и сказал он. — Франческа, — Эмиль почувствовал, как дрожат его губы. — Ты… Когда я вошел в гостиную, ты коснулся ее руки. И ты смотрел на нее, как… Не так, как следует смотреть на мою будущую супругу. Он думал, что Ли все же хватит совести, чтобы спорить и отрицать, но тот улыбнулся, спокойно и холодно. — Я должен удостовериться, что эта женщина тебе подходит. — Она мне подходит! — Эмиль повысил голос. — Достаточно того, что это знаю я. А ты… Ты просто хочешь ее отнять. Как и всегда. Ты вечно хочешь то, что принадлежит мне, как будто своего тебе мало! Франческа была идеальна — красива, умна и в нужной степени печальна. Такую будет вечно хотеться развеселить. — Вовсе нет, — Ли чуть нахмурился. — Я всего лишь не хочу, чтобы ты тратил свою жизнь на ту, что тебе не подходит. — Тебя послушать, так мне никто не подходит, — прошипел Эмиль. — Существует ли вообще та самая? Он посмотрел в темные остановившиеся глаза брата — и вдруг понял, понял все с самого начала, с той самой хорошенькой служанки, которую Ли у него отнял. — Кто же мне подходит? Может быть, ты? — выдохнул Эмиль, заранее ненавидя себя за само предположение, будь оно даже тысячу раз верным. — Уж не ты ли та самая идеальная женщина? Ли усмехнулся, но только глазами. Его лицо осталось застывшей маской. — Может быть, — коротко произнесли его губы. Эмиль почувствовал, что у него шумит в ушах. Он не помнил, как подошел ближе, как ударил Ли по лицу. Помнил только алый отпечаток ладони на бледной щеке и собственное тяжелое дыхание. — Докажи в таком случае, что ты лучше, — сказал кто-то языком Эмиля. — Только и можешь, что забирать. Ли толкнул его к незапертой двери, а сам неторопливо, с каким-то даже равнодушием опустился на колени. Эмиль дернулся, попытался отойти в сторону, он ведь не хотел этого, не хотел мужчин и уж тем более собственного брата. Однако колени дрожали, а Ли… Кажется, он делал это часто. То, что обычно предлагают лишь потаскухи. В паху быстро потяжелело. Ли принимал член Эмиля мерно и глубоко, не давясь, явно наслаждаясь процессом. Эмиль почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота — и вопреки ей толкнулся в горячий рот. Его телу нравилось, и плевать оно хотело, что внутри Эмиля все ломается, рушится, подобно карточному домику. Он ведь любил Ли, любил сильнее всех, но не так. Теперь выходило, что и так тоже. На самой грани удовольствия Эмиль вспомнил отчего-то: Ли заметил однажды, что Эмилю нужна твердая рука, что без присмотра он сойдет с ума и потащит за собой всех, кому не посчастливилось оказаться рядом. Временами Эмилю казалось, что его брат во всем прав.