SoundStar: Звучание беззвучия

      Старскрим быстро печатал сообщения — отдавал распоряжения уже на завтра, чтобы урвать хоть немного утра в тишине и дать себе время на проснуться и смириться с таким ранним пробуждением. Это у них с Саундвейвом было общей проблемой: вырваться из объятий Морфея было почти так же сложно, как выпустить из своих объятий Старскрима.       Саундвейв смотрел на него — на его лицо, красивое, точеное, словно оживший витраж Кристалл-Сити. Обезображенное шрамом — таким непривычным даже столько лет спустя, едва видным под слоем косметики и в то же время слишком заметным, бросающимся в глаза. Шрам, рассекший щеку, губы и подбородок, приковывал взгляд, словно тянул неведомой силой к себе.       Шрам, навсегда изменивший не потерявшее в красоте лицо, ставший вечным напоминанием.       О цене, которую Старскрим заплатил за победу.       О том, что Старскрим приобрел.       О том, что Саундвейв потерял.       — ...Саундвейв, ты бы хоть моргал. Иногда. Для приличия. Я, конечно, к твоей изумительной мимике привык, но все равно нервирует.       Саундвейв склонил голову и опустил взгляд — извиняясь без слов. Потом придвинулся, нагнулся и спрятал лицо у Старскрима на плече. Жестком, костлявом, и очки неприятно уперлись в переносицу, но снимать их Саундвейв не стал.       Он бы хотел поделиться тем, что накопилось, о чем думал — и молчал. Не потому что боялся, что Старскрим не поймет и воспримет в штыки — а Старскрим не поймет и воспримет в штыки, поначалу уж точно — но потому что не хотел разворошить клубок у себя в груди еще сильнее. Старскрим знал, что такое друзья, переставшие быть таковыми. Знал по себе — но никогда не оказывался перед таким же выбором, что и Саундвейв. Отойти в сторону. Не вмешиваться. Ради блага окружающих, ради блага самого себя. Старскрим не знал этого выбора, и хотя бы этим был счастлив. Саундвейв не хотел объяснять ему, что при этом испытываешь.