Банановая боль

      Солнечный вечер пробивался сквозь задернутые шторы. В небольшую щель между плотной ткани лился яркий медовый свет, щекотал лицо задремавшего на диване Линкса, заставляя мило морщить нос, делал золотыми светлые пряди волос и подрагивающие ресницы, отбрасывающие длинные тени. Эш медленно открыл глаза и радужка в тот же миг заиграла всеми оттенками желтого и зеленого. Зажмурившись от яркого света, парень отвернулся и встретился взглядом с Эйджи. – Ты чего смотришь? – улыбнулся блондин. – Ты красивый, – ответил японец.       Линкс почувствовал как жжет щеки. Светлая кожа выдавала его смущение с потрохами, вспыхивая ярко-розовым пожаром. Обычно слышать подобное было мерзко, но из уст Эйджи эти слова звучали так нежно и искренне. Эш нервно заправил прядь за ухо, но она тут же выбилась обратно. Окумура сел рядом, неуверенно протянув руку к светлым волосам. Он словно пытался погладить дикого зверя, которого способно спугнуть любое неверное движение. Но Эш оставался расслабленным, даже когда шелк прядей заструился сквозь нежно касающиеся пальцы. Блондин повернул лицо, замерев на секунду, а потом наклонился к Эйджи. Сначала они просто коснулись друг друга губами. У Окумуры они были мягкие, у Эша – потрескавшиеся, раскусанные. Боясь сделать что-то не то, японец старался повторять действия блондина. Так он был уверен, что не причинит ему боль. Эш, в свою очередь, часто не знал что делать. Он умел ублажать насильников, но понятия не имел как вести себя с Эйджи. Рядом с ним он чувствовал себя неопытным девственником, не знающим куда деть руки, а потому решил последовать примеру японца и тоже зарыться пальцами в его волосы.       Эш ненавидел, когда сразу жадно впиваются в губы. В этом чувствовалось подавление, демонстрация власти. Он любил начинать поцелуй нежно и невесомо, сначала просто ощущая дыхание Эйджи на своих губах, словно трепетание крыльев бабочки. С языком они целовались редко, довольствуясь этой легкостью и невинностью первой любви. Окумура никогда не давил и не торопил событий. Эш был за это безмерно благодарен, хотя и понимал, что настанет момент, когда японец захочет большего. Он не знал в какую сторону повернутся их отношения после этого.       Поспешив прогнать эти мысли, Эш резко ворвался языком в рот Окумуры и тут же замер, ожидая реакции и боясь, что она будет негативной. Сам же терпеть не может, когда так делают. Но Эйджи лишь ласково погладил его по затылку, неумело отвечая на поцелуй. Эш плавился от разливающегося тепла, вздрагивал от приятных электрических разрядов по всему телу. Когда обоим перестало хватать воздуха, он нехотя отстранился, но успел сделать лишь один вдох. Эйджи откинул голову на спинку дивана, раскрасневшееся лицо покрывала испарина, дыхание было тяжелым, а с припухших от долгого поцелуя губ тянулась тоненькая ниточка слюны к губам блондина. Не выдержав, Эш припал к его шее, чуть прикусил пульсирующую вену и начал прокладывать влажную дорожку к ключице. Отодвинув в сторону ворот рубашки, Линкс провел языком по тонкой косточке, оставляя жадный засос, чем вырвал у японца первый стон.       Оставшись с голым торсом, Эйджи выгибался всем телом, подставляясь под умелые ласки блондина, когда тот обводил языком соски. Его руки сами потянулись к домашней кофте Эша, он даже не осознавал своих действий, полностью утонув в ощущениях. Линкс же настолько доверял ему в этот момент, что к собственному удивлению расставание с элементом одежды не вызвало какой-либо неприязни. Наоборот, прохладный воздух приятно остужал разгоряченное тело, а когда они касались друг друга голой кожей, то и вовсе сносило крышу. Неожиданно для себя Эш почувствовал тянущее ощущение в паху. Захотелось коснуться себя. Линкс впервые ощутил это, его тело никогда так не реагировало. Он думал, что после всего, что с ним делали, секс не сможет его возбудить. Внутри начинала нарастать тревожность, Эш не знал, насколько далеко сможет зайти. – Эш... – простонал Эйджи, положив руки ему на плечи и мягким движением прося отстраниться, – Ты уверен, что хочешь продолжить?       Увидев стояк японца, Эш и вовсе почувствовал, как у него затряслись руки. Он сомневался. Страх перед близостью накрывал его с головой, но возбуждение было таким приятным, что руки сами тянулись к паху. С Эйджи вообще все было по-другому и от этого было еще страшнее. Обычно все шло по стандартному сценарию с небольшими отклонениями: с Эша срывали одежду и насиловали, не интересуясь его чувствами, пользовались как вещью для удовлетворения своих желаний. С Окумурой было иначе, он старался сделать блондину приятно, заботился о его комфорте. Быть может и секс с ним будет отличаться? – А ты? – спросил Эш, надеясь, что ему не придется отвечать. – Я хочу услышать твое желание, – настаивал Эйджи. – Я хочу, чтобы ты умолял трахнуть тебя! – Шлюшка хочет поскорее ощутить в себе член? – Ну же, расскажи какая ты ненасытная дырка! – Эш, ты можешь сказать «нет» и мы остановимся, – напомнил Окумура, прогоняя назойливые голоса в голове.       Эш стеснялся сказать хоть что-то. Согласиться было стыдно, хотя головой он и понимал, что это не имеет ничего общего с фантазиями извращенцев, которые фактически заставляли блондина умолять изнасиловать его. Отказаться – значит сдаться и проиграть своим страхам. – М-можно я... Подрочу тебе? – выдавил из себя Эш, и оба залились краской. – Д-да, – неуверенно ответил Эйджи, которому хотелось молча кивнуть, но он понимал, что чтобы прийти к чему-то, им нужно научиться говорить, – А... Я тебе?       Эш хотел пошутить, что Эйджи наверняка и это не умеет, но промолчал. Это не тот навык, которым стоит гордиться. Особенно если вспомнить при каких обстоятельствах Эш его приобрел. Он не смог ничего ответить, просто кивнул, смущаясь больше Окумуры. Линкс начал первым. Расстегнув ширинку, он оттянул резинку трусов, извлекая вставший член и обхватывая его рукой. На удивление, не мерзко. Эш провел вниз, оттягивая с головки крайнюю плоть, чем вызвал у Эйджи сдавленный стон и немного расслабился. Он умело двигал рукой, с удивлением отмечая, что не испытывает отвращения. Девственное тело Эйджи реагировало на самое легкое прикосновение, он стонал и выгибался. При виде этой картины Эш почувствовал как нарастает возбуждение, но стоило Окумуре потянуть вниз его домашние штаны, захватив дрожащими пальцами и трусы тоже, Линкса словно парализовало.       Это чувство, когда холодный воздух комнаты обдает голую кожу ниже пояса, означало лишь одно. Боль, унижение, страх. Эш попытался взять себя в руки, но почувствовал на себе взгляд Эйджи, который смотрел не похотливо, властно и оценивающе, как на только что купленную дорогую игрушку. Он смотрел с восхищением, беспокойством и любовью. Той самой любовью, которой Эшу не хватало столько лет, и сейчас он не мог выдержать на себе этот взгляд. Схватив рубашку Эйджи, первое, что попалось, Линкс прикрылся. Подтянул колени к груди, сжался в комочек, одной рукой держа рубашку на груди, а второй оттягивая как можно ниже, стараясь максимально прикрыть промежность.       Эйджи поспешил вернуть член обратно в трусы и отвернулся, позволяя Эшу сделать то же самое. Зеленые глаза были на мокром месте и японец ощутил вину за это. Не нужно было продолжать. Это ведь Эш, он пойдет до конца, даже если придется самому себе наступить на горло.       И Линкс не собирался сдаваться так просто. Через несколько дней он уже стоял на коленях перед сидящим на диване Эйджи. Японец пытался остановить Эша, но тот не слышал. Облизнув головку возбужденного члена, блондин вобрал его в рот. Ощущения не отличались от всех прошлых отсосов, разве что никто не насаживал его силой. Эшу было неприятно, но он продолжал водить языком по стволу, посасывать с пошлым причмокиванием, вбирать по самые гланды. – Хороший мальчик заслужил конфетку, ну же, покажи на что способен твой ротик...       Чужой член врывается в горло, вызывая рвотный позыв. На языке ощущается солоноватый вкус вперемешку с химозной смазкой с якобы конфетным вкусом. Из-за этого становится еще противнее. – Грязная блядь, тебе только на уровне ширинки дозволено рот открывать.       Эша жестко насаживали на член, между быстрыми фрикциями на щеки опускались звонкие болезненные удары ладонью. – Соси лучше, подстилка!       Уголки губ болезненно саднят, горло словно разодрано ножом. – Глотай до последней капли!       Солоноватая жидкость разливается по горлу, заставляет давиться и с трудом совершать глотательные движения. Желудок спазмируется, грозя вывернуться наизнанку, но нужно сдерживаться, глотать и терпеть. – Еще раз коснешься зубами, останешься без них!       По разбитым деснам и губам течет кровь, заливая рот и стекая по подбородку.       Эш старался вырваться из этого калейдоскопа. Старался цепляться за реальность, за Эйджи, его вкус и запах, тепло и мягкость кожи. Но ощущать его член в своем горле все равно было удушающе противно. – Хватит, – просит Эйджи, видя отвращение на его лице, – Перестань! Эш! Пожалуйста, не надо! ЭШ! ПРЕКРАТИ!       Линкс чувствует как чужие пальцы с силой сжимают волосы на затылке и тело парализует страх. До этого момента ему просто было неприятно, теперь же сознание охватывал ужас. Сейчас последуют жесткие толчки до головокружения, чужой член будет вдалбливаться в стенку пищевода, растрахивая горло. Его голову насадят, будто на кол, утыкая носом в лобковые волосы, лишая возможности дышать. Но вместо этого рука наоборот непривычно оттягивает Эша назад, заставляя выпустить головку изо рта. – ПЕРЕСТАНЬ! – истерично повторяет Окумура. – Тебе неприятно? – спрашивает блондин и поднимает взгляд на японца.       Эйджи смотрел безумными глазами, в которых плескался страх и стояли слезы. На секунду Эш увидел в этом выражении себя, впервые подвергшегося насилию. Ему стало мерзко от самого себя, от того, что не остановился по первому требованию. От этих мыслей, солоноватого привкуса и саднящего горла желудок свело мучительным спазмом. Обхватив себя одной рукой поперек живота, а второй прикрыв рот, Эш повернулся на одной ноге, устремляясь в ванную. Колени больно стукнулись о кафельный пол, но парню было плевать, он сложился пополам над унитазом, рыдая в голос. – Прости, – белугой взвыл Эш, когда Эйджи зашел в ванную. – Тшшш, иди сюда, – Окумура сел рядом, притянув к себе содгорающееся от рыданий тело. – Я... Не должен был... Эйджи... Прости... Мне очень жаль... Прости... – сквозь слезы бормотал Эш. – За что ты извиняешься? – Эйджи чуть отстранился, чтобы видеть лицо Линкса, но продолжал успокаивающе гладить между лопаток. – Я не должен был продолжать... Когда ты просил остановиться... Прости, тебе было неприятно... Черт, да я же фактически тебя изнас... – Эш! – перебил его Окумура, – Ты в своем уме?! Мне не было неприятно, в отличие от тебя! Почему ты не можешь хотя бы один раз подумать о себе и своих чувствах?! К чему этот героизм, скажи мне?! Зачем ты делаешь то, что тебе не нравится?! Я же не принуждаю тебя, ну зачем, ответь мне, зачем?! Зачем ты себя мучаешь?! – после этой тирады Эйджи уже тихо добавил, – Вставай, нужно умыться.       Окумура подвел Эша к раковине, включил теплую воду и смыл с его щек соленую влагу. Убрав с лица светлые волосы, Эйджи осторожно вытер его мягким полотенцем и, взяв Эша за руку, как ребенка, повел к кровати. Линкс послушно следовал за ним, пытаясь переварить услышанное, наблюдал как его укладывают в постель и накрывают одеялом. Он до конца не верил, что кто-то искренне может так заботиться о нем. Но Эйджи пообещал себе доказать Эшу, что он имеет право быть счастливым.