Банановая боль

      Чем меньше оставалось ехать до дома, тем мрачнее становился Эш. Он сбежал маленьким мальчиком и довольно смутно помнил эти места, но с каждой кочкой, на которой подпрыгивал грузовик, на сердце становилось все тяжелее. Блондин огрызался на Макса, призывая то заткнуться во время пения одной и той же строчки, то ехать аккуратнее. Однако причиной раздражения были не отсутствие способностей журналиста к вокалу и не набитые о стекло шишки, когда грузовик подпрыгивал на очередном ухабе. Медленно проплывающий за окном пейзаж не вызывал никаких эмоций, лишь изредка проскальзывали какие-то смутные ассоциации, задевали по касательной и растворялись быстрее, чем удавалось за них зацепиться. Эш не испытывал ностальгии по родным местам, напротив, его передергивало. Ведь вряд ли кому-то захочется возвращаться в дом, из которого пришлось бежать. Линкс знал, что его никто не ждет и не рассчитывал на теплый прием.       Однако слышать слова отца было все равно больно. Дело было даже не в том, что его близкий друг и новые знакомые стали свидетелями этой сцены. Эш за свою жизнь привык к унижениям, в том числе публичным. Куда больше его ранили несбывшиеся надежды, которые сидели в глубине души. Внутренний ребенок, недополучивший отцовской любви, хотел услышать совсем другое. Линкс демонстрировал безразличие, но внутри него все обрывалось. Он не смотрел в лица свидетелей этого момента, но физически ощущал на себе сочувствующие и жалостливые взгляды, которые добивали его морально. – Ты?! Кто дал тебе право приходить сюда, шваль такая?! – не такое приветствие мечтаешь услышать от родного отца после десяти лет разлуки. – Дай мне ключи от дома и я сразу уйду, – невозмутимо произнес Эш, облокачиваясь на один из столиков, на первый взгляд вполне раскрепощенно, но пальцы до побелевших костяшек сжали клетчатую скатерть, – Я приехал за вещами брата. – А это еще кто такие? – хмыкнув, отец переключил внимание на толпу людей, жавшихся у входа. – Они друзья, – ответил за них Эш, скрывая эмоции за ухмылкой. – Друзья? Совратил их что ли, педик малолетний? – не унимался мужчина.       Эш услышал возмущение стоящих за спиной, на секунду сжавшись в комок от слов отца, но быстро взял себя в руки, что никто из присутствующих не заметил мгновенной слабости. Эта реплика вернула его в воспоминания, которые он мечтал забыть навсегда, но перед глазами упрямо стоял образ мальчика. Хрупкого заплаканного мальчика, обвиняемого в том, что его не насиловали, он сам соблазнил своего тренера. – Просто отдай ключи, – поспешил натянуть снисходительную улыбку Эш, усилием воли вырываясь из плена воспоминаний. – Заканчивай побыстрее и проваливай, шлюха, – старик небрежно швырнул связку ключей на барную стойку и хотел было скрыться за дверью, если бы не Макс, так не вовремя открывший рот в борьбе за справедливость. – Эй, ты, – послышался возмущенный голос журналиста, – Ты как вообще с сыном разговариваешь?! – А он твоя дырка что ли? Вы все можете трахать его сколько угодно, но обязательно платите, – распорядился мужчина. – Что ты сказал?! Да как ты смеешь поливать грязью собственного сына?! Почему ты... – разбушевался Лобо, движимый отцовским инстинктом. – Потому что он блядь и потаскуха! – перебил его владелец заведения. – Макс, успокойся, – шепнул Ибе, вовремя среагировав, он удерживал журналиста от надвигающейся драки, пока растерянные Шортер и Эйджи мялись на месте, их явно застала врасплох развернувшаясь сцена.       Линкс даже горько усмехнулся про себя, что посторонний мужчина вступился за него перед его же собственным отцом, который не постеснялся прилюдно разбрасываться такими словами в адрес родного ребенка. – Да забей, он всегда такой, – вернув самообладание, бросил Эш с напускной беспечностью и взял ключи, устремляясь к выходу, но в последний момент замер, мрачно произнося, – Гриф мертв. Хотя тебе, должно быть, плевать.       С этими словами он покинул закусочную, идя впереди следующей за ним толпы. Эш шел молча, погрузившись в свои мысли и силясь смаргивать то и дело подступающие к глазам слезы. Со всей силы сжав в кармане ключи, что аж они начали впиваться в ладонь, Линкс физически ощущал повисшее напряжение и полные жалости взгляды друзей, прожигающие понуро сгорбленную спину. Хотелось рявкнуть, чтобы приберегли эти взгляды для нуждающихся, но блондин понимал, что если откроет рот и даст волю хоть каким-то эмоциям, ему не удержать их под контролем. Плотина прорвется и он вдобавок к пережитому унижению еще и расплачется у них на глазах. Дорога прошла в тишине, шорох щебня под ногами заглушали слова отца, которые Эш раз за разом прокручивал в голове. Шваль, шлюха, педик, дырка, блядь, потаскуха. Лишь перед ступеньками небольшого домика блондин наконец заговорил. – Здесь мы с братом родились, – произнес Эш, поднимаясь на крыльцо, – У нас разные матери. Моя мать выгнала его мать, а вскоре после моего рождения сбежала с каким-то мужиком. Потом отец начал жить с Дженнифер в закусочной, так что мы с Грифом жили здесь одни. – Эш! – окликнули его откуда-то сзади, заставляя замолчать и развернуться, встретившись взглядом с Дженнифер, – Вот, возьми. Здесь нет электричества, и я принесла немного еды, – сказала она, вручая корзинку с провизией и керосиновую лампу. – Спасибо, – растерявшись, сдавленно поблагодарил Эш.       Он очень ценил искреннюю заботу, которой было так мало в его жизни, и ему хотелось бы принять ее от отца, а не от чужой женщины. В голове промелькнула мысль, что Дженнифер делает это из вежливости, чувствуя себя неловко из-за поведения мужа и пытаясь как-то смягчить ситуацию, но Эш старался не думать об этом. В тот момент ему нужно было поверить, что о нем позаботились. – Насчет Джима, ты прости его, на самом деле он рад, что ты приехал, – тихо произнесла шатенка. – Ты очень добрая, – печально улыбнулся Линкс, – Ума не приложу, что такой хороший человек забыл с ним. – Прошу, не говори так, – попросила женщина, опустив взгляд. – Прости, – горько сказал он. – Приходите утром в закусочную, я приготовлю завтрак, – уходя произнесла Дженнифер. – А ты чего такой хмурый? – махнув на прощание женщине, Эш обратился к Максу, небольшое проявление заботы помогло вернуть ему частицы самообладания и натянуть язвительную маску, – Это же ты притащил меня сюда. Перестань делать вид, что не хотел этого видеть. – Извини, – произнес Лобо, избегая встречаться взглядом.       Войдя в дом, Эш ощутил тяжесть, словно на него навалилась бетонная плита. В зеленых омутах глаз плескалась печаль. Он погрузился в свои мысли и воспоминания, лишь изредка отвечая на вопросы, которые ему старались без надобности не задавать. Пока все остальные копались в вещах Грифа в поисках зацепок, блондин нашел их совместную фотографию. Они оба улыбались, брат здоровый, не изувеченный, а сам Эш маленький беззаботный мальчик. Казалось, что это было в другой жизни или вообще не с ним, а на фото какие-то другие люди. Ему захотелось немедленно покинуть этот дом и словесная перепалка с Максом послужила отличным поводом. Зачем-то позвав с собой Эйджи, Эш вылетел на улицу, делая жадный глоток свежего воздуха. Небо горело оранжево-розовым пожаром заката, который отражался в переливающейся ряби воды, и Окумура завороженно уставился на это зрелище. – Как красиво, – произнес он. – Здесь скука смертная и очень ветрено, – бросил Эш. – Тебе не нравится здесь? – спросил японец с открытым удивлением, беспокойством и сочувствием. – Мне все равно, – выждав паузу, ответил Линкс с такой горечью, что Эйджи решил больше не лезть с вопросами.       Ночью Эш долго не мог уснуть и причина была явно не в том, что лежать фактически на полу, условно застеленным одеялом, было жестко и неудобно. Его пребывание в этом доме бередило старые раны, выворачивая края наизнанку. Присутствие Эйджи в такой тесной близости вызывало зудящее желание не то, что отодвинуться, а выбежать из комнаты. Лежать с другим мужчиной под одним одеялом было нестерпимо, Эшу не хватало воздуха, а спину будто жгло огнем в ожидании, что чужие руки вот-вот коснутся его с целью завладеть. В голове заевшей пластинкой звучали слова отца, которые ранили глубоко в сердце, несмотря на то, что внешне блондин никак этого не показывал. Кому не будет больно услышать такое от родного человека. Эш почувствовал соленую влагу, стекающую по щекам. «За что ты так со мной, отец? Разве я виноват в том, что случилось? Ты правда думаешь, что я сам соблазнил того мужика? Мне не хватает поддержки, отцовских наставлений и заботы, мне не хватает тебя»       Эш не знал, обращается ли к Джиму или к какому-то придуманному образу отца, которого никогда не было, но мальчику так хотелось, чтобы он был. Линкс не издавал звуков, не дрожал, не хватал ртом воздух, но Эйджи, делающий вид, что спит, все равно откуда-то знал, что тот плачет. Ему хотелось успокоить и утешить друга, но он не знал что сказать, стеснялся и боялся возможной реакции, поэтому просто стиснул зубы и терпел. То же самое делал и Линкс, уверенный в том, что все спят. Сам он уснуть не смог и как только начало светать, поспешил уйти на улицу. Вдохнув свежий утренний воздух, Эш содрогнулся всем телом. Фантомное ощущение присутствия сзади по-прежнему сохранялось, блондин понимал, что ему просто кажется, но на всякий случай все же обернулся, ожидаемо никого не обнаружив. Ему нужно было срочно снять напряжение и, игнорируя рану на плече, он вознамерился пострелять по бутылкам.       Вечером Эш все же заставил себя дойти до закусочной. Он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, но какая-то его часть все же надеялась нормально поговорить с отцом. Линкс не ждал извинений или разговоров по душам, нет, это слишком для старика, но в глубине души все же теплилась надежда хотя бы один вечер провести как обычная семья. Обменяться парой фраз без хамства и поужинать за одним столом. Этого уже было бы достаточно. Эш давно смирился с характером отца и смог если не простить, то отпустить даже его бездействие при насилии и наказ брать за это деньги. Однако стоило пересечь порог отцовской забегаловки, Эш с досадой понял, что мужчина неисправим. – Зачем ты вернулся спустя столько лет? – процедил Джим сквозь зубы, – Тебе здесь не место и ты знаешь это. – Я уеду как только починим машину, – как-то затравленно произнес Эш, уходя прочь.       Он долго бродил по окрестностям, погруженный в свои мысли. В лицо светило яркое закатное солнце, Эш жмурился, но продолжал идти. Огненный шар медленно полз вниз, скрываясь за горизонтом, на небольшую деревушку опускался вечерний туман. Переполняемый эмоциями, Линкс сошел с дороги, шагнув в мокрую от росы траву. Кеды мгновенно промокли, но он не обратил на это никакого внимания. Его раздирала злость на отца, детская обида, непонимание чем он заслужил такое отношение, неловкость за то, что Эйджи и остальные стали свидетелями всех этих унижений. Глубоко внутри до хрипа кричал маленький мальчик, нуждающийся в отцовской любви.       Погрузившись в эту боль и копившуюся много лет недосказанность, Эш и не заметил, как сделал круг. На улице уже давно стемнело, закусочная должна была закрыться, но ее окна горели в темноте яркими огнями. Линкс медленно приблизился к одному из них, прижимаясь к стене, и заглянул внутрь. Не успев ничего толком рассмотреть, он отвлекся на оклик Эйджи и в ту же секунду стекло прострелили. Эш прикрылся рукой от осколков, чувствуя как они царапнули кожу. С облегчением отметив, что Окумура с Шортером, блондин достал пистолет. – Эш, слышишь меня? Положи оружие и выходи, если не хочешь, чтобы кто-то умер, – раздался голос из разбитого окна, – Женщина будет первой. – Стой! – прорычал Линкс, услышав вскрик Дженнифер, и швырнул в окно револьвер, – Не трогай их! – Ты не в том положении, чтобы указывать! Руки за голову и выходи! – прозвучал приказной голос. – Ублюдки, – процедил блондин сквозь зубы, запрыгивая в окно. – Какой же ты идиот, неужели и правда думал, что сможешь убежать от папы Дино? – усмехнулся мафиози и отпустил Дженнифер, сверкнув наручниками, – Приказ был взять тебя живым.       Эш бросил на него испепеляющий взгляд зеленых глаз. Нужно было срочно придумать что-нибудь. За окном вдруг послышался звук мотора, а спустя секунду комнату залил яркий свет фар. – Не с места, полиция! – донеслось из машины.       Эш сначала напрягся, готовясь к худшему, только полиции им не хватало, но через мгновение узнал голос Макса. Воспользовавшись моментом, он выбил из рук мафиози пистолет, вторым ударом повалив его на один из столиков. Из глубины помещения раздался выстрел, человек Гольцине стрелял против света, попав в стоящую позади Линкса Дженнифер. Он резко развернулся на ее вскрик, но ничего не смог сделать. – Беги, Эш! – неожиданно крикнул Джим, пытаясь обезвредить стрелка, но сам получил пулевое в плечо. – Отец! – Линкс подхватил с пола свой револьвер, совершая ответный выстрел.       Как нельзя не вовремя, в закусочную пришли Шортер и побледневший от вида крови и свежих трупов Эйджи. Эшу не хотелось, чтобы японец, который стоял, закрыв рот рукой, видел все это. Блондин опустился на колени рядом с отцом, касаясь его плеча дрожащей рукой. – Джим, что случилось?! – раздался крик снаружи. – Не волнуйся, это друг, – шепнул мужчина напрягшемуся Линксу, – Говард, сюда! Грабители! Вызови скорую и полицию!       Эш растерянно посмотрел на отца, пытаясь понять, что тот задумал. Он чувствовал себя виноватым в том, что произошло, что втянул их в это. Люди Гольцине пришли по его душу. – Я затер твои отпечатки, – голос отца вырвал блондина из пучины самобичевания, – Быстрее уходите отсюда. Дальше я сам как-нибудь выкручусь. Сражение с доном мафии? Я впечатлен.       Эта фраза разбила Эша на миллион осколков. Он не ослышался? Отец сказал это ему? Дыхание перехватило, а руки задрожали еще сильнее. Эш не ожидал услышать что-то подобное от отца. Он бы хотел этому порадоваться, но боль перечеркивала все эмоции. Дженнифер мертва, Джим ранен, с минуты на минуту прибудет полиция. Нужно как можно скорее уходить, а он так и не поговорил со стариком. – Один вопрос. Это один из них убил Гриффина? – спросил Джим. – Да, – надломившимся голосом произнес блондин. – Понятно. Не знаю что ты задумал, но знай, я тебя благославляю, – снаружи послышались звуки сирен, – Не трать время!       Но Эш так и остался сидеть с открытым ртом, даже когда Макс потянул его за руку. Ему хотелось продлить этот миг хоть ненадолго. Он впервые за много лет почувствовал, что они семья. – Черт бы тебя побрал, показушник! – крикнул Эш со стоящими в глазах слезами, в последний момент вскакивая на ноги, – Не смей умирать, чертов папаша! – И ты тоже, глупый сынок, – произнес Джим беззлобно.       Эш выскочил на улицу, увидев размытое из-за слез очертание грузовика. Машина уже отъезжала и Линксу пришлось бежать со всех ног, чтобы успеть запрыгнуть в кузов. Случившееся не укладывалось в его голове, слишком много всего навалилось за какие-то несколько минут. Зажмурив саднящие от слез глаза, Эш закричал и этот надрывный крик доносился до него как сквозь толщу воды. Прибавив скорость, он запрыгнул в грузовик и почувствовал прикосновение чьих-то рук. Это был Эйджи, несмело положивший ладони на его дрожащие плечи. Окумура осторожно притянул Эша к себе, но не прижимал, боясь, что совершит ошибку. Выждав секунду, Линкс сам уткнулся ему в ключицу, почувствовав себя в кольце теплых рук. – Папа... – произнес Эш одними губами.