☽
– Ну и утро, верно?, – оба присели на верхнем пролете лестницы, ощущая себя наконец в спасительном тепле. Небольшое эхо гуляло по совершенно пустым в столь ранний час коридорам, и лишь Атланты, поддерживающие своими каменными руками своды потолка, могли видеть двух студентов, нарушающих тишину. Такие же могли стоять и в Древнем Риме – созданные по образу и подобию скульптур Аполлония из Афин, ныне взирающие на студентов все с тем же задумчивым выражением лица, гадая, станут ли эти юноши однажды героями легенд. – Согласен, – тихо произнес Кроули. Он уже явно пришел в себя и не тратил все самообладание на то, чтобы держать лицо, однако на смену растерянности и радости пришел и вопрос о том, что же он, собственно, делает? Ведь он должен быть как можно дальше, а в итоге... Азирафаэль тем временем бросал обеспокоенные взгляды на своего спутника, периодически все еще вздрагивающего и кутающегося сильнее в попытках, вероятно, скрыться от чего-то иного, нежели простой холод. Как только они покинули площадку, Фэлл понял, что им нужно сделать небольшую паузу и предложил посидеть здесь, давая возможность, и себе в том числе, немного прийти в норму после утреннего потрясения. – Азирафаэль? – М?, – голубые глаза сфокусировались на острых скулах, – Да? – Кажется, ты опять упустил свою возможность позвать Пуаро на труп с обморожением. Азирафаэль чуть усмехнулся, вызывая улыбку Кроули и наконец разряжая обстановку хотя бы немного. – Я уже говорил, что отказываюсь участвовать в твоем убийстве, дорогой. За кого ты меня вообще принимаешь?, – голос все еще хранил остатки смеха, и Энтони позволил себе улыбнуться вновь, стараясь не думать о том, как бы отреагировал Фэлл на правду о нем и сказал бы эти слова вновь после услышанного. – За продуманного героя книги, разумеется, – он скользнул взглядом по мягким чертам лица, все еще стараясь не смотреть в голубые глаза без барьера темных стекол, – А если серьезно, что ты все-таки тут делаешь? Для рассвета ты пришел явно раньше необходимого времени... А еще твои глаза вновь были такими же, как тогда на лекции, и если себя я готов испепелить за это на месте, то боюсь всем остальным будет еще хуже, если только я узнаю, кто это был. – Просто немного не рассчитал время, – Фэлл чуть пожал плечами, вспоминая утренний инцидент и отворачиваясь в сторону. – Ты в этом уверен?, – золотые глаза внимательно смотрели на светлую фигуру не мигая, – Азирафаэль? Не получив ответа, Кроули молча придвинулся ближе, стараясь разглядеть каждую мелочь. – Да-да, – голос вновь звучал более собранно, – Просто немного, кхм, не поняли друг друга с соседом с утра, но все в порядке, – Фэлл резко замолчал и наконец повернулся всем корпусом к Кроули, обеспокоено сведя вместе светлые брови, – О Боже мой, а ведь я так и не извинился перед тобой! Я хотел найти тебя сегодня и как раз шел сюда, чтобы придумать лучший способ..., – он не заметил как сказал правдивую причину своего прихода в столь ранний час, однако это заметил Кроули, не понимающий куда прямо сейчас деть свои трясущиеся руки и выбивающее ребра сердце. – ...Энтони, мне очень жаль, что Гавриил вчера так сказал. Я понятия не имею, почему он думает, что может говорить о тебе нечто подобное, и все же, пожалуйста, прости меня. Я не хотел, чтобы так получилось и надеюсь ты не думаешь, что его мнение о тебе совпадает с моим и..., – светлые руки начали нервно рисовать перед собой неясные образы, пока голос становился все тревожнее и прерывался в волнительном дыхании чаще – казалось, еще несколько мгновений и Азирафаэль буквально заплачет. Кроули мигом выполз из тайников своих размышлений и мягко поймал теплую руку, заставляя Фэлла замереть на полуслове и встретился с ним взглядом. Пусть смотрит. О своих глазах он подумает позже. – Эй, ангел, ну ты чего, – Кроули едва улыбнулся уголком рта, вынуждая Фэлла повторить его движение и чуть ослабить напряжение в мышцах, – Ты в этом не виноват. То, что сказал твой сосед – его слова и его ответственность, а никак не твоя. Мне наплевать, что он думает на мой счет, мне с ним не антихриста растить. К тому же, все в норме, я уже забыл об этом. Ложь. – Но ведь я стоял там и не смог его остановить..., – он тяжело выдохнул, чуть сжимая пальцы на холодной ладони, опуская взгляд в пол, – Просто я не хочу, чтобы ты думал, что и я так считаю. Да и он наверняка тоже, просто Гавриил.., – Фэлл запнулся, пытаясь отобрать слова, – Просто он, так скажем, очевидно преследует свои цели... В общем я хочу сказать, что это в любом случае не относится к тебе, понимаешь? Понимать Кроули перестал совершенно, а потому заметно напрягся и обеспокоено нахмурился, вглядываясь в голубые глаза, нутром чувствуя горечь в чужих словах. – О каких целях ты говоришь, Азирафаэль? – Он, вероятно... впрочем, это неважно, правда. Они не имеют к тебе отношения, и я еще раз хочу попросить у тебя за них прощение. – Разуемся, я прощаю тебя, хотя и извиняться тебе не за что, – голос был ровным, пока в голове зарождались сотни догадок, – Ты уверен, что не хочешь рассказать о чем-нибудь? Это как-то касается тебя? – Да, все нормально, – Азирафаэль отпустил его руку и вновь потупил взгляд, изучая ступени лестницы с энтузиазмом археолога на древних раскопках. Кроули не стал настаивать и лезть с расспросами, боясь спугнуть и без того шаткое доверие единственного человека, но мысленно решил вернуться к этому вопросу позже. Если это "позже" наступит. – ... Да и к тому же, я рад, что вышел раньше, а иначе ты бы до сих пор мерз там, – Азирафаэль попытался вернуться к изначальной теме, испытывая хотя бы небольшое, но все же облегчение от того, что смог извиниться. От того, что мог вновь сидеть рядом с этим человеком. – Бро-ось, у меня все было под контролем, – Кроули изобразил полную серьезность, тем не менее не замечая, как сам расплывается в зеркальной улыбке Фэлла. И он действительно согласен был померзнуть там еще несколько часов, лишь бы сейчас смотреть на небольшие ямочки на щеках и искренне счастливый взгляд голубых глаз, которые он (спасибо хотя бы за это собственной забывчивости) мог наблюдать вблизи. А с другой стороны, кажется, Фэлл был слишком вежливым, чтобы просить их скрыть или...? – Хорошо, если это так, – Фэлл все еще улыбался. – А если серьезно, спасибо, Азирафаэль. И за пальто, и вообще, – он пожал плечами, мгновенно замечая легкий румянец на светлых щеках, – Мне бы все же не хотелось умереть вот так и вечно бродить по крыше призраком, пугая нерасторопных студентов своим видом. Фэлл усмехнулся, вновь поворачиваясь к худому лицу. – Не за что. Я тоже рад, что все в порядке, – он немного помолчал, но все же решился сказать о том, что его беспокоило на периферии сознания последние минуты, – Энтони? Он замялся, видя, как его собеседник чуть напрягся вновь, словно ожидая, что он, Фэлл, сейчас скажет, что на этом все кончено и уйдет. – Да?, – подготовиться мысленно к словам "мне пора" не получилось. – Послушай, меня беспокоит твоя рука, может быть, дойдем до моей комнаты? Рану нужно хотя бы промыть, а лучше чем-нибудь обработать... – Не думаю, что это хорошая идея, ты и сам должен это понимать. Мысленно он уже слышал последствия этого предложения из уст студентов: "Скандально известный Энтони Кроули сегодня утром выходил из комнаты отличника Фэлла...". Нет, только не так. – Да, ты, наверное, прав, – голос стал собраннее, – Я понимаю, что тебе все же не хочется видеть Гавриила после такого, верно? – А?, – удивление отразилось на лице против настолько сильно, словно Фэлл только что признался, что именно он отдал пламенный меч Адаму и Еве. – Ну, просто ты сказал, что это не очень хорошая идея, но сейчас он скорее всего будет в своей комнате и даже не увидит тебя или меня. И если причина в этом, а не в том, что ты просто этого не хочешь, может все-таки пойдем? Обещаю, он не скажет ничего и... Кроули резко встал, понимая, что так больше не может продолжаться. Ради всего не святого, откуда он такой взялся? Почему он считает это причиной и не видит самой основной? И как в таком случае ему соглашаться? И даже если это единственное, чего ему сейчас хотелось, учитывая настолько Кроули было страшно и неприятно возвращаться к себе – как он мог? Ведь Фэлл, по видимому, даже не задумался о возможных последствиях такого "гостя". Черт. Кроули беспомощно сделал пару шагов к перилам, с силой вцепившись в них и пытаясь просто позорно не заскулить от всех мыслей, что вновь распирали череп изнутри. – Азирафаэль, послушай, – Фэлл за его спиной замер, смотря на темную фигуру в немного забавном, если бы не тон голоса, большом коротком пальто, – Ты правда не понимаешь, что происходит? – О чем ты?, – светлые брови образовали несколько удивленных морщинок у переносицы. – Черт, да я о себе, ангел. О себе, – он выдержал паузу, однако так и не заметил проблеска осознания в голубых глазах, не понимая такой непривычной реакции по отношению к себе, по крайней мере в стенах университета, – Почему ты все еще здесь? Почему зовешь меня к себе не думая о том, как это будет выглядеть, если кто-то увидит меня выходящим из твоего блока? Ты не виноват в словах своего соседа и плевать мне на него, но на кого мне точно не плевать, так это на тебя, Азирафаэль. Кроули замер, внимательно изучая реакцию человека перед собой, однако не он один был до крайности удивлен чужими словами. – На.. меня?, – тихо переспросил Фэлл, – Но почему? Оба студента замерли, смотря друг на друга как на умалишенного. В каком смысле "почему"? Это же ты. Синхронно, в двух мыслях одновременно. – Азирафаэль, ты это серьезно? Светловолосый студент лишь молча покачал головой в ответ, думая совершенно о своем толковании этих слов. – Прости. Он не знал, что еще сказать, опустив глаза. – Но за что, ангел? За что ты сейчас извиняешься? – За то, что предлагаю тебе то, чего ты очевидно не хочешь. И, судя по всему, Гавриил тут действительно не причем. Прости еще раз, я не хотел настаивать на общении со мной, – Фэлл поднялся и сделал пару шагов к подножию лестницы, но все же на мгновение повернулся к опешившему Кроули, – Просто пообещай, что с тобой все будет хорошо и ты покажешь кому-то свою руку, ладно? Энтони охватило чертово чувство дежавю. Ангел вновь стоял перед ним, готовый уйти, потому что, по какой-то неясной для Кроули причине, считал себя виноватым в том, в чем не было ни капли его вины. Однако в этот раз он не даст ему убежать. Плевать, на то, что он творит, плевать на то, как потом будет ненавидеть себя за это. Все это будет потом. А сейчас перед ним был расстроенный ангел, стоящий в минуте от того, чтобы покинуть его навсегда с мыслями о том, что он все же навязывается. Энтони молча поравнялся с ним и, под удивленный взгляд Азирафаэля, мягко вернул пальто на плечи хозяина, вновь заключая теплую ладонь в свою. Не обращая внимания на отсутсвие темных стекол – он не позволил себе пожалеть об их отсутствии – ему хотелось, чтобы Фэлл видел его настоящего в это мгновение. – Ты ведь замерзнешь..., – неуверенно произнес Азирафаэль, смотря на худую фигуру рядом с собой. – Нет, потому что мы идем к тебе. – Что?, – Фэлл, кажется, удивился еще больше, забавно подняв брови и заставив этим нехитрым жестом коротко улыбнутся рыжеволосого студента, – Но ты ведь..? Не нужно делать то, чего тебе не хочется, дорогой, и... – Нет ничего на этом чертовом свете, чего я сейчас бы хотел больше. Послушай меня, Фэлл – если бы я не хотел быть здесь, я бы ушел очень давно, понимаешь? Все не так... просто, но я хочу пойти с тобой, – куда угодно, – И хочу, чтобы ты понимал возможные... последствия. Азирафаэль пораженно посмотрел на него, впервые слыша такую интонацию в голосе Кроули. Честную? Искреннюю? Надломленную и при этом радостную? Он мог различить еще десятки микроэмоций, но остановился на той, что согрела и его сердце моментально. Фэлл смущенно улыбнулся, светясь словно звезда в небе и чуть сжал ладонь в ответ. – Тогда идем, – два простых слова имели значение согласия на любые "последствия". И оба это понимали. С той лишь разницей, что Кроули буквально не представлял, как на это нужно реагировать. Быть может это все таки розыгрыш? Длинный, мерзкий, но все ж розыгрыш, и Фэлл сейчас посмеется над его доверчивостью и согласится с мнением своего соседа? Он понимал, что ведет себя глупо, но не мог заставить собственный язык отказаться от вопроса. – Но ты ведь понимаешь, что могут сказать о тебе?, – худое тело напряглось, словно каменное, и Азирафаэль в очередной раз поймал себя на мысли, что не ошибся в этом человеке. Кроули был бы последним в теоретическом списке, кого он смог бы обвинить в тех грехах, что ему приписывали поверхностные слухи. – Да, понимаю. – И все равно согласен?, – он сильнее сжал теплую ладонь, – Все равно готов на это просто чтобы...? – Да, – мягко повторил Фэлл, чуть сжимая его руку в ответ, – Я согласен на это, я понимаю, что могут сказать и имею право на адвоката, – Кроули внезапно прыснул со смеха от простой шутки, в звенящем напряжении последних минут показавшейся облегчением воспаленным мыслям, – Так что, идем? – Идем, – Кроули на мгновение замер и совсем невесомо кивнул головой, желая хоть как-то выразить благодарность и при этом не выйти из своего крутого образа безразличия (все-таки это была хорошая защита, да и к тому же стильная), – Ну или предлагаю тебе в последний раз скинуть меня с лестницы и покончить наконец с Энтони Джей Кроули. Вот черт, кажется он вновь так назвал себя. Кроули мотнул головой, пытаясь не думать об этом и одновременно от чего-то радуясь, что это неосознанно произошло. – Кроули!, – наигранно возмутился Фэлл и наконец засмеялся громче, окончательно снимая с них двоих напряжение. Поймав уверенный кивок, они молча пошли вниз, оставляя позади себя маленькое воспоминание об этом утре бесплотной тенью. Кроули искренне пытался не думать о том, что он творит, радуясь происходящему, словно ему снова было пять, и мать снова подарила ему ту самую модель раритетной бентли, которую он хранил до сих пор. Хотя, кажется даже в пятилетней душе не было столько радости и спокойствия, сколько плескалось в его глазах сейчас. И пусть весь мир еще поспит пару часов – он не хотел думать ни о чем другом, пока его руки робко касалась рука ангела.☽
Кроули в очередной раз улыбнулся, когда Азирафаэль чуть неловко обошел колонну и вновь поравнялся с ним по дороге в восточное крыло. Они уже успели выйти из дальнего корпуса и приближались к развилке в жилые блоки, когда в самом конце коридора, ведущего в восточное крыло и выход в город, появилась фигура мужчины, уверенно нарушающего тишину утреннего кампуса размеренными шагами. Фэлл, продолжая разговор, вероятно, даже не обратил бы на это внимание (и хотя в столь ранний час они еще не успели кого-либо встретить, это не означало, что так будет продолжаться вечность), однако Кроули на мгновение замер, пытаясь рассмотреть мужчину и и с запоздалой паникой понимая, что не ошибся даже с такого расстояния. Почти вертикальные зрачки чуть расширились, пока студент, словно олень в свете фар, надеялся, что это не тот, о ком он подумал. Но его, он узнал бы даже с завязанными глазами, ощущая участившийся собственный пульс под кожей. Да ради кого бы то ни было.. – Энтони?, – голос преподавателя разнесся по длинному коридору, заставив худую фигуру вздрогнуть и машинально дернуться в обратном направлении. И прежде, чем Азирафаэль успел узнать причину такой реакции или поздороваться с преподавателем, Кроули резко втащил его за руку в соседней коридор, тут же оборачиваясь, словно проверяя, не бежит ли за ними кто-то. Кто-то очень конкретный, вновь произнесший где-то за поворот имя Кроули. Он замер, все еще крепко держа Фэлла и вставая перед ним в тени колонны – так, чтобы Азирафаэль был чуть за ней, а значит – не слишком заметен в случае чего. – Э-энтони? Что происходит?, – Азирафаэль заметно занервничал, не понимая, чем вызвана такая реакция замершего, словно хищник перед прыжком, Кроули, – Энтони?, – он попытался поравняться с ним, но Кроули тут же развернулся к нему всем корпусом и сделал пару шагов навстречу светлой фигуре, вынуждая Фэлла попятиться. – Т-шш, – он приложил палец к губам, и, поняв, что чужие шаги приближаются, Кроули быстро наклонился к светлому виску, произнося едва ли не одними губами, – Бежим. – Ч-что?, – но Фэлл не успел спросить что-либо еще, когда сильная рука быстро потянула его за собой в сторону западного крыла, заставляя перейти на бег. Энтони постоянно оглядывался и старался пропускать Фэлла перед собой в очередной поворот, однако под конец вынужден был бежать впереди и тянуть запыхавшегося и явно не ожидавшего такого развития событий студента за руку. Сердце застучало в висках, когда очередной поворот остался позади, однако Кроули так и не сбавлял темпа, словно за ним гнались все черти ада – или по крайне мере один их представитель. Шекспир был прав – "Ад пуст, все черти здесь". Добежав наконец достаточно, по его мнению, далеко, студент резко замер, заставляя Азирафаэля практически врезаться в него по инерции. Энтони чуть придержал его за плечо рукой и тут же поспешил обойти светлую фигуру, загораживая собой и прислушиваясь к тихим коридорам. Минуту электризующаяся тишина занимала лидирующую позицию, однако помимо громкого дыхания двух пар легких и щебетания какой-то птицы он не услышал ничего. Оторвались. Очевидно, преподаватель не стал бы догонять его, словно злодей из фильма, как минимум потому, что это было бы крайне глупо, учитывая то, что скоро здесь начнут появляться студенты, однако рациональности в рыжей голове было не место. Этот человек порой казался Энтони не созданием из плоти и крови, но чем-то более ужасным, а значит – способным на то, что могли делать монстры из фильмов и книг. Наконец почувствовав себя в безопасности, Кроули повернулся к своему спутнику, который все еще с трудом переводил дыхание, но тут же задержал его на вдохе, когда поймал на себе взгляд медовых глаз, устыдившись своей неспортивности. – Ты как, ангел?, – он подошел ближе, внимательно смотря за маленькой пульсирующей веной на молочной шее и несообразно не вздымающейся при этом грудной клетке, – Все в порядке? Азирафаэль? – Да, – ответ вынудил его выдохнуть воздух, и Кроули чуть кивнул, радуясь, что все в норме. Большой вдох и Фэлл наконец осмотрел ответвление коридора, в котором они стояли, пытаясь найти поведению Энтони объяснение. – Кроули, что происходит? Это, кажется, был какой-то профессор, верно? Зачем мы от него убегали?, – вопросов было куда больше, чем ответов, пока Азирафаэль не наткнулся на побледневшее лицо, как-то затравленно смотрящее в пустые коридоры. – Энтони? – М? Что?, – взгляды пересеклись, – Да? – Я спросил, все ли в порядке?, – он сделал осторожный шаг вперед, вновь заглядывая в напряженные глаза, на которых обладатель только что попытался поправить призраки очков. – Да, но... Ангел, может.., – он помедлил, прикидывая, что возвращаться в восточное крыло и вновь испытывать удачу они не могут, – Может..э-ээ... зайдем ко мне? Тут не далеко, ладно?, – он смотрел с такой мольбой и паникой, что мог бы заставить чувствовать что-то даже гранитные тела прошлого, возвышавшиеся Фемидой и Афиной в конце коридора. – Да, хорошо, – Фэлл чуть кивнул, – Ладно. М-мм, что ж... идем? Кроули коротко кивнул, не понимая, что сейчас преобладает в нервных окончаниях – желание продолжать бежать как можно дальше в приливе адреналина или наконец успокоиться и перестать вести себя как чертов параноик. К сожалению, выигрывало первое, почти инстинктивное желание поскорее оказаться хотя бы в мнимой безопасности. И увести ангела как можно дальше от этого человека. – Нам сюда, – он кивнул в нужную сторону, – Я потом все объясню, ладно? Он понимал, что ведет себя по меньшей мере странно и вообще мог напугать таким поведением Азирафаэля, однако, даже если отчасти это и отражалось в голубых глазах, Фэлл молча кивнул и последовал за ним, не задавая лишних вопросов.☽
Дверь в блок оказалась не заперта, зато храп соседа по комнате доносился прямо с порога. Фэлл невольно чуть усмехнулся, когда особенно громкий свистящий звук прорезал тишину утра, пока он вешал пальто в прихожей. Ответный смешок Кроули получился больше нервным, чем веселым, однако рыжеволосый студент уверенно прошел к своей спальне, кивком приглашая Фэлла пройти. – У тебя тут как будто персональное извержение Везувия, дорогой. Энтони все же усмехнулся, пытаясь найти в кармане ключи от комнаты и не думать о том, что только что произошло, не искать корыстную причину того, что Азирафаэль все еще здесь, все еще с ним и не спешит сбегать от него при первой возможности. Все происходило так, словно было кем-то задумано, естественно и спокойно, словно они дружили уже не одну сотню лет, ощущая чувство особой причастности, единения друг с другом, хотя каждый полагал, что это не взаимное чувство. – Это точно. Еще бы на пары ходил, а не только изображал природный катаклизм, и..., – слова застряли в горле сразу по двум причинам. Во-первых, Кроули понял, что не закрывал спальню, а в спешке просто прикрыл дверь, так что поиск ключей был бесполезен, а во-вторых – он все же выудил содержимое кармана джинсов. И предпочел бы, чтобы там не оказалось вообще ничего. Разбитые часы вновь оказались на испачканной засохшей кровью ладони, заставив парня замереть, не в силах отвести взгляд. Фэлл истолковал его заминку несколько иначе, и подошел ближе, пытаясь рассмотреть причину расстройства, на которую едва ли не с испугом сейчас смотрел Кроули. – Энтони? Все...нормально?, – он внимательно посмотрел на разбитый предмет, который сжали побледневшие пальцы. Рыжеволосый студент лишь сглотнул ком и коротко кивнул, все еще не двигаясь. Он хотел было ответить или попытаться как-то обьясниться, когда Фэлл мягко положил одну ладонь под холодные костяшки и вторую – над часами, создавая тем самым маленький теплый кокон для окровавленной ладони и сломанных часов. Кроули вздрогнул, физически ощущая подступающую тошноту к горлу от того, что эта светлая рука прикасалась к этим часам, однако Азирафаэль начал говорить шепотом раньше, чем он успел вывернуть вчерашний завтрак на пол или хотя бы заскулить от паники, чего ему сейчас очень хотелось. – Мне так жаль, – Азирафаэль осторожно отнял ладонь, коря себя за излишнее прикосновение к другу, рассматривая поломку, – Ты из-за них был так расстроен? Они, вероятно, очень дороги тебе?, – в голубых глазах появилось такое искреннее сожаление и печаль, словно Фэлл говорил о своей собственной, причем самой ценной, вещи. – Я, кхм, в общем, да, – он сглотнул мерзкое чувство, пытаясь думать о голосе, а не о мягких руках на страшном прошлом. – Знаешь, в городе есть очень хороший часовщик – он, кажется, отец или отчим моего знакомого – Ньюта, и настоящий мастер!, – слова звучали так воодушевлённо, что им невольно хотелось верить, не задумываясь о том, что ни один повелитель времени не сможет починить суть этих часов, – Как-то раз он даже смог запустить мой часовой механизм, которому больше сотни лет! Уверен, он сможет починить и твои часы... Энтони тяжело вздохнул. Ох, если бы ты знал. Но к привычному ощущению того, что никто не способен понять и разделить его боль, обличенную сейчас живой аллюзией в эти часы, Кроули почувствовал какой-то смутный проблеск облегчения, не имея ни малейшего понятия, как этот парень умудряется успокаивать его мятежное сердце совсем простыми словами. Безусловно, его новый друг (кхм, знакомый) говорил только о часах и ни о чем другом, однако то, как он сопереживал даже такой мелочи со всей присущей ему искренностью и по истине ангельской добротой, заставляло сомневаться – а только ли о часах, а не о самом Кроули говорит светловолосый студент. – Да, – слова со скрипом покидали горло, – Да, наверное, сможет. – Вот и отлично, – Азирафаэль проследил, как Кроули медленно не глядя убирает часы в карман и все же открывает дверь, нервно дернув плечами. Когда Фэлл вслед за ним переступил порог комнаты, он только и увидел, что кричащий беспорядок, пропитанный не то яростью, не то отчаянием, который Кроули пытался быстро ликвидировать и не думать о том, как все это выглядит со стороны. Он уже готов был выслушать лекцию о необходимости уборки, но повернувшись от окна через пару мгновений (откуда с успехом быстро убрал пустую бутылку) заметил сидящего на полу Азирафаэля, аккуратно собирающего его бумаги. Собирающего по номеру страниц и аккуратно раскладывающего их в две стопки на кровати, словно делал это каждый день. – А, м-м..., – английский язык потерял всякий смысл в выражении эмоций, – Э-э... прости за беспорядок?, – все, что он смог придумать. – Ничего, – голос был все таким же теплым, и ни капли отвращения в нем не заметил бы даже профайлер, – Ты не против, что я тут…, – он кивнул на бумаги. – Нет. Но ты не обязан этого делать – я сейчас все быстро уберу и... хочешь кофе?, – получив утвердительный кивок, Кроули с благодарностью забрал собранные стопки из ангельских рук и отвел его на кухню, показав, где можно найти все необходимое. – Ты пока готовь, а я все быстро закончу, ладно?, – ему необходимо было все же скрыться от Фэлла на несколько мгновений и устранить не только беспорядок, но и собственные эмоции. Как жаль, что их нельзя было так же просто спрятать между столом и шкафом, как пустую бутылку вина. – Да. А я не разбужу...?, – Азирафаэль кивнул на соседнюю спальню, откуда все еще доносился размеренный храп. – Если ты сейчас не достанешь из кармана шапку с лягушкой – думаю, он вообще не проснется. – Так это он был тогда с жабой на кепке на вечеринке!, – Азирафаэль улыбнулся, видя, как усмехнулся Кроули странному хобби своего соседа. – У него их целая коллекция. Даже светящиеся в темноте есть. Понятия не имею, где он их находит, но Сатана тебя упаси к ним прикасаться – задушит не глядя, – он улыбнулся вновь, видя, как студент перед ним тщетно пытается сдержать очередной смешок, – А на счет шума не переживай, он будет спать еще часа три, не меньше, – с этими словами Кроули все же скрылся в комнате, бросая в догонку слова о том, что у молока стоит проверить срок годности. Оказавшись за неплотно прикрытой дверью он быстро собрал остатки бумаг и книг, отпихнул носком ботинка стеклянную крошку в дальний угол и застелил кровать темным мягким пледом, заменявшим ему объятия, а затем окинул комнату критическим взглядом. Смотря в сторону двери и слыша шум кофемашины, он быстро выудил злосчастные часы и, подумав пару мгновений, запихнул их на дно комода, складывая сверху белье и домашнюю одежду как раз в тот момент, когда в дверь осторожно постучали. Кроули невольно улыбнулся. Только этот парень мог стучаться в наполовину открытую дверь, ко всему прочему в комнату, в который он уже был всего несколько минут назад. В руках у вошедшего Фэлла была кружка с кофе и одноразовое бумажное полотенце, которое он откопал на кухне и смочил теплой водой. Вручив удивленному Энтони оба предмета, он быстро скрылся в кухне, а затем принес и свою дозу утреннего кофеина, хотя Кроули и не предполагал, что Фэлл сделал кофе и для него. – Я не знал, какой ты любишь, но тогда в кафе ты пил просто черный, так что.., – Азирафаэль улыбнулся и сделал глоток из собственной кружки. – Да..э-мм..спасибо, – тонкие пальцы осторожно сжали кружку, словно впервые, – И вообще за то, что сделал его и за то, что..., – он взмахнул перед собой свободной рукой, пытаясь этим жестом сказать что-то вроде: "спасибо за то, что не сбежал отсюда, что помог убрать беспорядок и не задаешь лишних вопросов, и вообще каким-то чудом все еще остаешься здесь". – Не за что, – Азирафаэль сделал еще один глоток сладкого кофе с молоком, больше напоминающего какао по своей сути, и отставил кружку, беря в руки смоченное полотенце. – Можно?, – он кивнул на вторую руку Кроули. – Ну... ладно, – он пожал плечами и позволил теплой ткани коснуться ладони, которая тут же окрасилась в розоватый оттенок, вынуждая Фэлла обеспокоено и крайне осторожно стереть выступившую кровь. В следующий раз Кроули осознал себя стоящим на кухне с протянутой рукой, над которой, едва ли не колдовал Азирафаэль. Он промыл рану под теплой водой, поняв, что одного полотенца явно будет мало, и осторожно смыл засохшую кровь из под ногтей и со второго запястья, прямо сейчас бережно промакивая сухой тканью ладонь и удовлетворенно осматривая чистую рану без каких-либо осколков. И Энтони с опозданием понял, что, кажется, потерял несколько минут своей жизни, просто наблюдая за мягкими руками и позволяя себе невиданную роскошь – принять чью-то помощь. – Вот так, – Азирафаэль быстро выкинул испачканные полотенца и вновь повернулся к Кроули, – У тебя есть антисептик? Или, может, сэвлон? – Кажется что-то оставалось в аптечке, но я не уверен, – он развернулся и открыл один из ящиков, через минуту протягивая небольшой бутылек Фэллу. Жидкости почти не осталось, однако и этого было достаточно для относительно небольших и неглубоких царапин, оставшихся от стекла. – Хастур любит ввязываться в драки, – зачем-то пояснил отсутствие большей части средства Кроули. – У нас тоже оно не задерживается – Гавриил часто травмируется во время занятий спортом (если считать содранную кожу от мяча или клюшки – травмами), – поддержал Фэлл. – Так он действительно... С-ссс, – Кроули поморщился, когда Азирафаэль промакивал ватой очередной порез, проходящий между средним и указательным пальцем. – Прости, сейчас будет легче, – Фэлл осторожно убрал лекарство и внимательно посмотрел на Кроули, словно он был пятилетним ребёнком. Стыд-то какой. Рыжеволосый студент тут же собрался и, как ни в чем не бывало, продолжил разговор, стараясь не обращать внимания на то, как бережно обматывали его ладонь бинтом теплые пальцы. Он просто помог тебе из-за природной доброты, успокойся уже. – Так он...кхм, действительно спортсмен?, – мысли определенно нужно было срочно облекать в абстрактные разговоры, а иначе следующие минуты он вновь проведет в своих собственных руках, к которым так бережно прикасался Фэлл. – Вроде того, – Фэлл пожал плечами, – По крайней мере навязывать спорт он точно умеет, – получилось даже немного горько, и Кроули это заметил. – Тогда, думаю, им стоит класть в аптечки еще и спрей от надоедливых соседей, что скажешь? Или это тот спрей, на котором нарисованы крысы и другие мелкие вредители?, – хитрая улыбка мгновенно стала шире, смотря как Азирафаэль пытается прикрыть рот собственной ладонью и все же не разбудить храпящего соседа своим смехом. Наконец закончив с несчастной рукой, они устроились за столом на кухне, допивая кофе и разговаривая о чем-то намеренно отвлечённом от реальности. Спустя несколько минут в комнате Кроули зазвенел будильник, возвещающий о том, что пора просыпаться на первую пару. Метнувшись в комнату и выключив предателя из реального, такого ненужного сейчас мира, он заметил на прикроватной тумбочке забытые очки и тут же надел их. Вновь возвращаясь на небольшую кухоньку, он не заметил мимолётное разочарование в голубых глазах, резонирующее с его собственным желанием отсрочить наступление нового дня как можно дольше. Оба понимали, что утро окончено и пора идти на занятия. – У тебя есть первая пара?, – с надеждой на отрицательный ответ спросил Энтони, не замечая, как студент напротив пытается разглядеть его глаза сквозь вновь появившиеся темные стекла. – Да, и, кажется, мне уже пора на нее поспешить – до начала всего полчаса. Кроули молча кивнул и проследил за тем, как Фэлл относит кружку в раковину и, взяв из прихожей свою сумку, вдруг вновь возвращается к нему. Минута поисков среди книг, блокнотов, ручек, карандашей и даже пары наскоро сделанных заметок на обрывках листов (с забавным и одновременно милым сосредоточенным лицом, на которое Кроули запретил себе так открыто пялиться, даже когда Фэлл немного смешно чуть прищурился в своих раскопках) увенчалась успехом. Азирафаэль наконец выудил из небольшого кармашка сумки блестящие часы на цепочке и поднял глаза на рыжеволосого студента. Предмет в его руках выглядел бронзовым, и явно принадлежал к эпохам прошлого, бережно хранимый земным ангелом и, судя по тому, в каком идеальном состоянии они находились – хозяину они были более чем не безразличны. На корпусе располагались крылья ангела, выполненные на манер сургучовой печати из книги Сафона, однако куда более искусно, чем способен любой воск. Весь этот маленький артефакт прошлого напоминал вещицу из какого-то другого мира – там, где душа находится вне тела, а подобные часы не могут лгать, или там, где по их времени можно понять, что ты опоздал на чаепитие (или припозднился белый кролик – это как посмотреть), а быть может пришел как раз вовремя, чтобы увидеть могущественного льва, побеждающего в платяном шкафу колдунью... Кроули понял, что вновь замер в своих мыслях, когда Фэлл подошел к нему и протянул часы, кладя их на не пострадавшую худую ладонь вместе с длинной цепочкой, предназначенной, очевидно, для ношения в кармане пиджака. – Я не знаю, что для тебя значили твои часы, но чувствую, что ты был расстроен не просто фактом их поломки, – Азирафаэль поймал потрясенный взгляд и поспешил продолжить свою мысль, надеясь, что его "предчувствия" и "ощущения" не посчитают чушью, и он не обидит этим Кроули, – Я уверен, что отец Ньюта сможет починить твои часы, а пока ты можешь носить мои – они, вероятно, не так удобны как наручные, но тоже много для меня значат и надеюсь смогут хотя бы временно заменить тебе поломку. – Азирафаэль, ты..., – он все еще пытался одновременно смотреть на часы в своей собственной руке и в голубые глаза, выражающие десяток эмоций сразу, – Ты... О да, слова сейчас были ненужными, трудноформируемыми символами, совершенно неспособными выразить удивление, смешенное с недоверием и счастьем, образующими невообразимую tempestas, как говорил Платон, в медовых глазах. – Если я сказал что-то личное или обидел тебя, то.. Но Азирафаэль не успел договорить. Не успел даже понять, как своим маленьким поступком избавил от чего-то болезненного душу напротив, желая таким жестом просто исправить настроение расстроенного студента, однако... Он понял это, быть может чуть раньше, чем осознал, но все же был уверен – сломанные часы были чем-то непостижимо значимым для его друга. Который, не сумев сдержать хлынувшие волной эмоции внезапно заключил Азирафаэля в объятия, прижимая на пару секунд к себе и пытаясь запомнить ритм бьющегося сердца ангела на собственной груди. Он сильнее обнял мягкое тело, не в силах вымолвить даже простое "спасибо" от того, насколько сказанное Фэллом забралось под кожу, заполняя нечто пустое и сломанное, к чему он с пугающим осознанием уже успел привыкнуть и вдруг ощутил, насколько грызущее чувство равнодушия и недоверия чуждо его внутреннему состоянию. От того, насколько Фэлл был близок к правде, даже, вероятно, не осознавая этого. Все же опомнившись, Кроули быстро отстранился, коря себя за такой всплеск эмоций и уже собираясь сделать шаг назад и разорвать волшебный момент спокойствия окончательно, когда Азирафаэль робко сделал почти незаметное движение корпусом вперед и чуть поднял руки, смущенно смотря в глаза напротив. На этот раз Кроули обнял его осторожно, слово негласное разрешение сломало что-то окончательно, разрешая ему забыть на мгновение кто он такой. Тем не менее студент старался все же сдержать себя в этот раз и прикасаться почти невесомо, чувствуя, как его так же робко обнимают за спину мягкие руки. Фэлл не понял как облегченно вздохнул, даже не осознавая, насколько защищенно от чего бы то ни было он почувствовал себя в тот миг, однако незримое спокойствие, словно после самой лучшей медитации, будет преследовать его еще долгие часы, даже когда после пар ему нужно будет возвращаться в свой блок и делать вид, что между ним и соседом с утра ничего не произошло. В первый раз все было совсем иначе – Кроули обнимал жадно, искренне, и даже немного отчаянно, словно Азирафаэль был его спасением. Однако и сейчас объятия отличались от всех прочих за всю его жизнь – Кроули обнимали в ответ . Не лезли к нему в штаны, не делали это формально или по-отечески не похлопывали по плечу. Нет. И пусть это длилось не долго, и касания были совсем робкими и несмелыми, однако Кроули будет вспоминать этот миг вновь и вновь, пытаясь целый следующий день воссоздать собственными руками мягкие касания ангела. Пытаясь почувствовать себя так, словно все действительно хорошо и так будет всегда.☽
– Спасибо, Азирафаэль, – Фэлл уже стоял у двери, накидывая на плечи пальто, – И за то, что не дал стать ледяной статуей с утра, и за кофе, и за руку, – он опустил взгляд, произнося последнее фразу совсем тихо, – И за то, что доверил мне кусочек своего мира. Обещаю, я верну тебе их как только починю свои, – буду пылинки с них сдувать, лишь бы не испортить. – И тебе, Энтони, – произнесенное как-то по-азирафаэлевски имя, вновь согрело что-то внутри теплым светом едва не погасшей в отчаянии последних месяцев звезды, – А на счет часов не беспокойся – пусть они будут у тебя столько, сколько захочешь, – он мягко улыбнулся и коротко попрощавшись все же вышел из блока и поспешил в аудиторию. Кроули никуда не пошел в тот день. Даже из комнаты не вышел. В его забинтованной ангелом ладони целый день покоились маленькие старинные часы, приятно тикавшие в моменты полной тишины. Энтони не знал, как уложить все произошедшее в голове, ожидая, что будет снедать себя мыслями о показанной слабости, о том, что Фэлл вообще видел его таким (в особенности без очков) и стал невольным свидетелем встречи с Мэтью, но.. Но этого не происходило. Впервые в жизни он смог просто сидеть и думать о приятных и теплых моментах, смог провести день не пытаясь чем-то занять воспаленное паникой сознание, не причиняя себе мысленную боль тревожными, навязчивыми мыслями, которым теперь словно не давал выползти из глубин преисподни образ ангела, еще с утра сидевшего рядом с ним, смеявшегося и с такой осторожностью (он не смел надеяться, что это была забота) забинтовывал его руку. Кроули впервые за очень долгое время смог просто выдохнуть и позволить себе, пусть и совсем немного, поверить, что его не предадут, что над ним не шутят и не хотят чего-то добиться. Он впервые позволил себе отпустить страх, в надежде, что мир выдержит такое изменение. И мир не рухнул, вероятно поддерживаемый белым ангельским крылом.