☽
Энтони, поняв, что они одни, наконец, встал со своего места черной тенью, словно граф Дракула из склепа размышлений. Он тут же поморщился, правда не от солнечного света как житель Трансильвании, а от ноющего ощущения в теле (надо признать, удары у спортивной лиги были поставлены неплохо, хотя, по идее, они должны были заниматься лакроссом или чем-то подобным, а никак не искусством нападения), и чуть опуская голову, стараясь скрыть глаза без очков. Профессор смерил его скептическим взглядом и тихо хмыкнул. – Выглядишь паршиво. Интересно, это отец его так отделал или кто-то другой? В холодных глазах профессора пробежал огонек. – Тяжелая ночка, – Энтони, несмотря на сарказм, окончательно понял, что в кои-то веки Мэтью был не причастен ко всему произошедшему, судя по совершенно иной реакции, не свойственной ему в подобные моменты в прошлом, – Есть разговор. Кроули сделал пару шагов к столу, быстро находя тот самый блокнот глазами и судорожно соображая, как отвлечь от него Мэтью, то и дело бросающего на его лицо косой взгляд. Изначально он хотел попытаться выкрасть его из под носа профессора, но быстро отказался от этой идеи, поняв, что все может пойти прахом слишком стремительно, а его стратегия в дальнейшем – будет обречена обернуться катастрофой. И заподозри профессор неладное – он тут же сожжет или уничтожит другим способом свой блокнот, как единственное доказательство, боясь огласки, если в нем и правда было что-то, помимо обычных дневниковых записей. А потому Кроули принял иное решение, не желая так рисковать. Еще в лучшие времена, когда они собирались в этом кабинете на третьем этаже с Артуром и Мэтью в самом начале их общения, как-то Артур предложил ему в шутку напугать Мэтью в Хэллоуин, предварительно спрятавшись в кабинете. Однако Энтони, с жаждой авантюризма и безрассудством юной души решил зайти дальше обычных пряток в темноте. Окна выходили на внешнюю сторону, где у одного края стекла располагался небольшой каменный постамент со статуей на нем, украшающий подобными Афинами, Талиями или Терпсихорами весь фасад здания каждые 10-15 метров. Один из постаментов как раз было видно из нужного окна, и Кроули смог взобраться туда через кабинет, не без помощи Артура спустив небольшую статую около метра высотой вниз на веревке. Артур тогда припрятал ее в кустах, где она, вероятно, стояла и до сих пор – безмолвным напоминаем о лучших временах, а Кроули в тот вечер занял ее место в белом балдахине, едва не доведя Мэтью до инфаркта, когда в ночь Хэллоуина Артур попросил его выглянуть в окно. Кроули сжал зубы, вспоминая ту ночь. Лучше бы и вправду довел до сердечного приступа еще тогда. Тем не менее – путь в кабинет был ему известен. Благодаря жаркой погоде окна были всегда чуть приоткрыты, а даже если нет – согласно старым конструкциям двойных оконных рам – шпингалет находился и на внешней стороне, а значит позволял ему влезть в кабинет и забрать дневник позже. Вот только в этот раз ему придется лезть по внешней стороне здания. Энтони завел неспешный разговор о том, что наконец прекратил общение с Фэллом, изображая гнев и злость, но тем самым лишь умасливая профессора, словно кладя подаяние на жертвенный стол великого божества, который, ныне предстающий в облике простого смертного в синем костюме, едва не сиял от результатов трудов своих. Энтони пришлось применить все свои актёрские навыки (и не пустить настоящую обиду в сердце), и даже высокопарно пройтись в конец кабинета в самом конце, якобы демонстративно желая прокричать что-то в приоткрытую дверь от негодования, однако своей цели он добился. Мэтью в секунду оказался рядом, крепко хватая его за запястье и шепча какие-то угрозы – в итоге едва не выталкивая студента за дверь и выходя следом, с громким стуком закрывая за ними дверь. Убедившись, что коридор давно опустел после последней пары, Мэтью предостерегающе ткнул ему в грудь ключом и вновь настойчиво напомнил об их уговоре хранить молчание. Смерив "покорного" Энтони удовлетворённым взглядом, он быстро закрыл кабинет и скрылся за поворотом, желая поскорее оказаться у себя и не замечая, что в спешке оставил блокнот в аудитории (как порой делал и по собственной забывчивости. По крайней мере еще пару лет назад он мог себе это позволить) и тем более не видя по пути светловолосого студента, прятавшегося все это время в ответвлении коридора. Энтони понял, что дрожит от напряжения и усталости лишь когда смог опереться на мягкие руки и последовать за ангелом, рассказывая ему детали задуманного.☽
Действовать было решено сегодня же – понедельник был самым тяжелым днем для студентов после обычно бурных выходных, а значит исключал больший процент случайно гуляющих после комендантского часа учеников. Кроули понимал, что у них есть неплохой шанс этой ночью, особенно учитывая то, что второго шанса могло не представиться – Мэтью, вероятнее всего, заметит свою "забывчивость" и прийдет на следующее утро в кабинет забрать блокнот, причем в лучшем случае – на второй паре у второкурсников, а не с самого раннего утра, как только получится взять ключи на посту охраны. А значит – узнать содержимое злополучной вещи нужно было как можно скорее. До захода солнца и тем более до времени, когда они решили выходить, оставалось еще несколько часов и, памятуя о том, как скудна аптечка Кроули (и объективно понимая, что до его комнаты им идти ближе, особенно учитывая еле стоящего на ногах Энтони), Азирафаэль повел его в восточное крыло, надеясь успеть вперед Гавриила или пройти мимо него незамеченными. Хотя, если говорить до конца честно – в противном случае Фэлл и вправду был готов впервые использовать свое тело, как оружие для нападения, а не защиты, даже понимая, что никогда ни с кем не дрался. – Послушай, – Кроули остановился перед поворотом, все еще немного опираясь на светлую руку, делая вид, что поступает так потому, что хочет быть ближе, а не от того что попросту боится не устоять. – Да?, – Фэлл мгновенно последовал его примеру и внимательно посмотрел на худое лицо, – Все в порядке? – Да-да, я не об этом, – голос опустился до шепота, услышав вдалеке чьи-то шаги, – Ведь Гавриил думает, что ты бросил меня, верно? Те парни наверняка все ему уже успели рассказать... – А они не могли... следить за тобой? Кроули криво усмехнулся, вспоминая побеждённых противников. – Уверен, что нет. – Тогда, думаю, ты прав, но..., – Фэлл замолчал, тут же поняв ход его мыслей, невесомо кладя руку на худую спину, чуть поддерживая, – Но если мы придем сейчас вдвоем, он поймет, что это не так и сможет вновь тебе навредить... ох, я ведь даже не подумал! Голубые глаза обеспокоенно блеснули в темноте коридора. – Я не совсем об этом, ангел, – Кроули тронула его забота даже после всего, что произошло, и он чуть провел пальцем по бледной щеке, – Слушай. Будет лучше, если ты вернешься без меня и не уйдешь – это даст ему повод убедиться, что его план сработал, и ты бросил меня. И он не сможет помешать нам в случае чего, – синхронно пронеслось в двух мыслях. – Но я не оставлю тебя в таком состоянии, Кроули – тебе явно нужна помощь..., – в голосе звучала непривычная настойчивость пополам с тревогой. – Я залезу к тебе через окно, – Энтони ободряюще улыбнулся, – Не зря же ты живешь на первом этаже, а я в детстве любил комиксы про человека-паука, верно? Азирафаэль чуть усмехнулся, переплетая их пальцы. – Уверен? – Конечно же да, ангел, не переживай, – он уверенно кивнул в сторону его крыла, – Иди. Постучишь, когда можно будет залезать, идет? – Идет, – Азирафаэль улыбнулся в ответ и прежде, чем он торопливо пойдет в свой блок, Кроули впервые после произошедшего днем поцелует его по-настоящему – тягуче, глубоко и нежно, стирая все, что сегодня произошло приятным теплым чувством в сердце. Хотя было бы ложью сказать, что Азирафаэль не простил его сразу же после случившегося. Если вообще способен был обижаться.☽
– Фэлл, это ты?, – голос Гавриила разнесся по блоку, как только дверь за Азирафаэлем закрылась. Студент замер, стараясь не выдать всей той, совершенно несвойственной ему праведной злости, что росла корнями из смелого сердца и пыталась вцепиться в ноги того, кто посмел натравить на Энтони своих "подопечных", да еще и выставить это как его собственную агрессию по отношению к Фэллу. План был отнюдь неплохим, это нужно было признать – разъяренный избитый Кроули либо больше бы сам никогда не подошел к Фэллу, думая, что это его способ прекратить с ним общение, либо ответил бы насилием самому Азирафаэлю, на что в большей степени и надеялся зачинщик этого "представления". – Да, – в голос все же просочилось раздражение, и Азирафаэль поспешил опустить голову и пройти в кухню, направляясь к ящику с медикаментами и нервно поправляя сумку на плече. Гавриил сидел за ужином, неспешно разрезая чуть недожаренный стейк и внимательно наблюдая за Фэллом, словно он был насекомыми под пристальным взглядом человека с булавкой в руках. Заметив, как студент перед ним быстро достает лед и лекарства с бинтами, он неспешно встал рядом с ним, забывая про еду. – Азирафаэль?, – он тут же обернулся к нему, словно забыв, что Гавриил здесь. Хотя, отчасти, это было правдой – единственное, чего сейчас хотелось светловолосому студенту – это поскорее закрыть за собой дверь спальни и помочь Кроули, – Зачем тебе все это? Фэлл тем временем доковырял в морозилке остатки льда и, обвернув пакет с ним в полотенце и взяв в другую руку несколько мазей и бутыльков, нехотя развернулся к соседу. – Тебе-то какое дело? – У-уу, какие мы грубые, – Гавриил уже хотел пошутить, но, в силу отсутствия одаренности большими аналитическими способностями, запоздало понял, что Кроули после взбучки его парней, мог действительно сильно побить Фэлла. Отлично. Так он точно и близко больше не подойдет к этому наглому рыжему. – Кхм, прости. Давай начнем заново – зачем тебе все это?, – он выставил перед собой руку, упираясь в холодильник и не давая Фэллу пройти. – Упал, – сухо ответил тот, стараясь просто не ударить соседа по лицу, – Могу я пройти или тебе пароль нужно сказать? – Конечно-конечно, – Гавриил демонстративно поднял руки вверх, словно общаясь с неразумным ребенком, – Просто хотел узнать, не нужна ли моя помощь, вот и все, – елейным голосом едва не промурлыкал он. – Не нужна, – Азирафаэль обошел парня и начал искать в сумке ключи, пытаясь одновременно не выронить все из рук и открыть замок. – В любом случае, ты знаешь, я всегда на твоей стороне и готов помочь. Азирафаэль поджал губы, пропуская слова мимо ушей. Что ж, в таком случае у него была своя сторона с тем, кто ему по-настоящему не безразличен. Гавриил молча наблюдал за студентом с легкой ухмылкой, понимая, что выиграл в негласном сражении с этим Кроули – осталось только подождать, когда Фэлл сам придет к нему в расстроенных чувствах чуть позже, а дальше – дело за малым. Улыбнувшись своим мыслям, он проследил за неуклюжим соседом и вновь вернулся к ужину, с удовольствием отрезая очередной кусок в сладком ожидании сегодняшней, наверняка эмоциональной ночи. Фэлл тем временем быстро поставил все на письменный стол и, попутно закинув лежащие на кровати вещи в шкаф и закрыв дверь на ключ, метнулся к окну, тут же открывая его и окидывая взглядом газон. Кроули обнаружился прямо под окном – сидя на траве и облокачиваясь на стену в тени дерева, прижав колени к груди и уткнувшись в них лбом. Азирафаэлю даже сперва показалось, что он уснул, однако стоило ему тихо позвать Энтони, как темная фигура тут же встрепенулась и отделилась от силуэта дерева на земле. Едва заметно поморщившись, Кроули поднялся на ноги, чуть улыбнувшись Фэллу уголком рта. Азирафаэль распахнул окно настежь и, убедившись, что их никто не видит, практически сам втянул Энтони внутрь, помогая ему перебраться через подоконник и, наконец, оказаться в комнате. Студент тут же оперся ладонью на стол, на мгновение закрывая глаза и переводя дыхание. В иной ситуации он мог бы запрыгнуть сюда в два счета, вероятно, даже не используя рук, однако сейчас, как бы Кроули не старался это скрыть, тело ныло все сильнее, выдавая физическую и эмоциональную усталость, которая ощущалась лишь сильнее с тем, кто невольно позволял Энтони быть "слабым". – Вот так, давай, милый, – Азирафаэль прикрыл окно и помог ему добраться до кровати, на которую Кроули тут же блаженно лег и вытянулся, чувствуя себя еще более уставшим и радуясь, что у него есть несколько часов до их небольшого плана, чтобы прийти в себя хотя бы немного. Фэлл тут же помог ему устроиться удобнее и замер, пытаясь определить проблему и тревожно смотря на принесенные лекарства – он достал все, что могло понадобиться даже теоретически, однако не мог перестать предполагать худшее в нестерпимом волнении за парня перед собой. – Энтони, что болит сильнее всего?, – Азирафаэль замер у кровати, переминаясь с ноги на ногу и нервно заламывая руки в замке. Кроули чуть скривился, все же не желая тревожить ангела еще больше, но под пристальным и едва ли не умоляющим взглядом Фэлла сдался, медленно проводя руками по бокам. – Ребра, – едва слышным шепотом. Азирафаэль тут же скорбно свел брови и, получив разрешение, помог Энтони выпутаться из пиджака и рубашки, невольно прижимая ладонь к губам в пораженном вздохе, когда ему открылась голая кожа, более нескрываемая слоями черной ткани. Под правыми нижними ребрами красовался синяк, постепенно багровеющий и синеющий по краям, местами переходя в натуральный кровоподтёк, очевидно, от какого-то предмета или острого носка ботинка. Пятно на бледной коже расплывалось едва ли не на пару десятков сантиметров в диаметре, уступая лишь на несколько второму с другой стороны туловища – ниже последнего ребра, в районе почки. При внимательном рассмотрении Фэлл заметил и парочку небольших гематом и синяков выше, и еще один, едва зарождающийся – на скуле, не говоря уже о ссадинах возле глаза, чудом его не задевших. – Ох-х..., – голос сорвался, но Азирафаэль тут же поспешил принести со стола лед и аккуратно приложил его через полотенце к самым крупным синякам на теле, внимательно смотря за реакцией. Кроули покорно прошипел сквозь зубы, почувствовав холод и неприятные ощущения, но смог благодарно улыбнулся ангелу, так встревоженно смотрящему на него. – Ты сможешь подержать полотенце пару минут сам?, – шепотом спросил Фэлл, кивая на лед в своих руках. – Конечно, – Кроули тут же попытался чуть присесть, однако Азирафаэль мягким движением уложил его обратно и, вручив лед, поправил подушку удобнее и вновь метнулся к столу с медикаментами. В ход тут же пошел антисептик – Азирафаэль секундой позже сел рядом с Энтони и тот, несмотря на неприятные ощущения, устроился головой на его коленях, блаженно выдохнув, ощущая себя в безопасности. Фэлл осторожно наклонился и поцеловал его в лоб, а затем, включив прикроватную лампу для лучшего освещения, намочил вату и начал осторожно промакивать ссадины дезинфицирующим раствором, каждый раз невесомо дуя на порезы, стараясь облегчить неприятные ощущения. В какой-то момент Кроули просто закрыл глаза и позволил Азирафаэлю делать все, что нужно, наслаждаясь ощущением его рук на коже, пусть они (разумеется не по его вине) и приносили легкую боль. Закончив с антисептиком и удостоверившись, что в ранах на лице действительно не осталось осколков (даже надев для этого свои маленькие забавные очки), Азирафаэль заклеил их небольшими кусочками пластыря и, выудив из пакета кубик льда, на пару мгновений приложил его через вату к чуть припухшему от удара глазу, слыша легкий стон облегчения. Вторая рука тут же легла на впалую щеку, мягко поглаживая, успокаивая бившееся в соседней грудной клетке сердце. Да и в его собственной, если говорить честно. Все это время он едва сдерживал слезы и желание пойти к Гавриилу и отомстить за то, что он, пусть и чужими руками, сделал с Энтони, однако и покинуть Кроули Фэлл был не в силах, памятуя об их плане. Да и просто не в силах. Через несколько минут Фэлл забрал из его рук лед и помог Энтони устроиться комфортнее на кровати, окончательно закрывая окно, чтобы Кроули не замерз, и усаживаясь у него в ногах. Кроули устало улыбнулся, внимательно наблюдая за Азирафаэлем, который невесомо положил руку на впалый живот, привлекая его внимание. – Мне нужно удостовериться, что в ребрах нет трещин или переломов, дорогой, хорошо? – Не знал, что мой парень настоящий доктор, – Кроули улыбнулся и накрыл мягкую руку, с благодарностью смотря на свое чудо сквозь пелену усталости. И где-то на краю сознания радуясь, что после своей выходки он все еще может его так называть. – Ну, я не то чтобы настоящий доктор, но в университете, где я учился раньше, мед. подготовка была обязательной, так что..., – он замялся, – По крайней мере пока ты не покажешься доктору, я мог бы... – Все в порядке, – Энтони тепло улыбнулся, сжав его руку, – Я доверяю тебе, ангел, делай, что считаешь нужным. – Спасибо, – он чуть улыбнулся в ответ и пересел ближе, осторожно располагая пальцы возле синяка, наблюдая за Энтони. Тот не переставал смотреть на него, разрешая Фэллу делать что угодно и не уставая мысленно (и не только мысленно) благодарить его за помощь сквозь легкую улыбку. Мягкая ладонь осторожно провела по впалым бокам, успокаивая и даря хотя бы немного приятных ощущений и, поймав уверенный кивок, Азирафаэль начал осторожно надавливать на ребра, следя за реакцией. Энтони дышал ровно, спокойно вдыхая кислород и, спустя пару минут, Азирафаэль так и не выявил ни тактильных, ни звуковых "нарушений". Остановившись на последнем, пострадавшем больше всего ребре, он надавил на самый конец, и Энтони все же не смог не зашипеть сквозь зубы. Фэлл тут же поспешил убрать руку, поглаживая в успокаивающем жесте напряженный живот и стараясь больше не касаться болезненного кровоподтека. – Прости, – он наклонился к груди и оставил на ней невесомый поцелуй, – Я почти закончил, потерпишь еще немного? Мне нужно убедиться... Кроули молча утвердительно кивнул, сжимая зубы. Прощупав кости под злосчастным синяком, Азирафаэль попросил Кроули сделать несколько глубоких вдохов и, внимательно проследив за дыханием, наконец убедился, что перелома или трещины нет. По крайней мере насколько позволяла судить его подготовка. С нижней частью живота все обстояло немного лучше – "отбитые" почки дали бы знать о себе практически сразу же, к тому же удары были косвенными, так что речь шла лишь о внешних повреждениях, хотя и на них было едва ли не физически больно смотреть. Закончив с осмотром, Азирафаэль помог Кроули присесть на кровати и немного замотал его торс эластичными бинтами для меньшей подвижности корпуса – это было не обязательно, но он знал, что первое время так будет немного легче при активных движениях. Наконец убрав все ненужное, Азирафаэль устроился рядом на кровати, и Кроули тут же лег ему на грудь, на мгновение замирая в ритме его сердца. – Спасибо, – он осторожно поцеловал мягкую грудь сквозь рубашку, говоря еле слышным шепотом, все же не желая, чтобы чертов сосед Фэлла что-то услышал. А иначе, и Кроули был в том абсолютно уверен, его бы не сдержал даже еще один потенциальный выговор от того, чтобы "помочь" Гавриилу повторить путь ницшеанского канатоходца. Азирафаэль молча провел ладонью по рыжей голове, чуть распутывая пряди и, как только Энтони потянулся за поцелуем, тут же немного облегченно выдохнул, ощущая нежные касания и более спокойный взгляд медовых глаз. Кроули чуть прикусил его нижнюю губу, вызывая совсем тихий вздох и улыбаясь своему чуду, сведя рыжие брови у переносицы. – Ангел? – М?, – он чуть отстранился подставляясь под холодную ладонь, заправляющую его кудряшку за ухо, – Больно, милый? Кроули чуть улыбнулся и молча отрицательно мотнул головой, смотря в голубые глаза и отсекая от них двоих весь остальной мир. – Я думал о том, что сегодня произошло... Азирафаэль, я правда очень виноват – пока я бежал к тебе и даже там, в коридоре, я ведь не верил в это до конца и все равно начал защищаться, просто потому...потому что..., – он начал дышать чуть тяжелее, вспоминая лицо Фэлла. – Привык?, – Азирафаэль осторожно поцеловал холодные пальцы и прижал их к сердцу, пытаясь забрать хотя бы часть выученной реакции от невольного хранителя подобного мысленного "подземного царства" мыслей, – Все хорошо, Энтони, слышишь меня? Я не злюсь, ты не причинил мне никакого вреда, понимаешь? – Ангел, могу я кое-что спросить? – Конечно, – он осторожно провел по татуировке в виде змеи пальцем, стараясь не касаться припухлости на скуле. – Ты... н-не боишься меня?, – в глазах мелькнул страх, и Азирафаэль медленно повернулся к нему, обхватывая руками пострадавшее лицо и невесомо целуя оба прикрытых века, практически не прикасаясь к израненной коже, останавливая чужие слезы невысказанных эмоций. – Нет. И никогда не буду, Энтони. Я уже говорил тебе это и скажу еще столько, сколько будет нужно, чтобы ты поверил, – Кроули тут же нашел взглядом теплую улыбку, возвращаясь в реальность, – Вот так, все хорошо, не думай об этом..., – Фэлл остановился губами на его лбу, замирая на пару мгновений. Азирафаэль вновь понял, что все сказанное им является нерушимой правдой. И на вечеринке тогда, несколько месяцев назад, и во дворе кампуса в одну из самых страшных ночей его жизни, и вчера вечером и сегодня днем – он не боялся его. Да, Азирафаэль мог быть растерян, сбит с толку, расстроен, но никогда не напуган. Он мог бояться ситуации или того, как кто-то поступил с Энтони, но никогда – его самого. Из размышлений Азирафаэля вытянул тихий всхлип и тут же коснувшиеся щеки тонкие искусанные губы. Кроули повернулся на бок, оплетая Фэлла конечностями словно змея и полностью игнорируя боль в собственном теле – ничто не способно было заставить его оторваться от этих глаз или перестать тихо всхлипывать в топящей сердце благодарности, остающейся теплым дыханием на щеках. – Ш-шш, – Фэлл осторожно помог ему устроиться удобнее, подкладывая подушку под одну из рук таким образом, чтобы ему было не так больно лежать на боку и при этом Азирафаэль мог обнимать его в ответ, – Вот так. Лучше? – Намного, – Энтони уткнулся в широкую грудь, медленно целуя молочную шею и, расстегнув лишь одну пуговицу – солнечное сплетение. Он неспешно провел носом по линии челюсти и наконец позволил себе принять заботу без остатка – защитить себя, спрятать, убедить окончательно в том, что в мире есть как минимум один человек, который никогда не предаст его. Азирафаэль на мгновение чуть отвернулся к тумбочке, заводя будильник на пару часов, внезапно почувствовав, насколько он и сам вымотался. Развернувшись обратно он вновь позволил Энтони обнять его, как можно крепче и, оставляя усталость поцелуем на рыжей макушке, Фэлл не заметил, как задремал и сам, не переставая прижимать к себе Энтони и чуть поглаживать ладонью его острые лопатки, напоминающие обломанные крылья. Последнее, что осознал Кроули прежде, чем наконец прикрыть глаза и наполнить легкие облегчением, смешенным в равной пропорции с кислородом – единый ритм, в котором бились оба сердца, сквозь прижатые друг к другу грудные клетки.☽
Он проснулся от звона будильника через пролетевшие, словно минуты, часы, тут же чувствуя, как завозился Азирафаэль, машинально не глядя выключающий источник звука по привычке. Кроули чуть потянулся в его объятиях, отмечая, что даже за пару часов тело хотя бы немного пришло в норму, не отзываясь такой острой болью и усталостью каждую минуту. А может быть, на него так действовал не только анальгетик, но и сам ангел, которого он вновь поцеловал в нежную шею, вдыхая сладковатый аромат его кожи и почти выветрившийся запах одеколона от немного помятого воротника рубашки. Сонный Фэлл чуть запрокинул голову, и, тут же воспользовавшись этим, Энтони оставил дорожку поцелуев на молочной коже, с особым удовольствием находя небольшое красное пятнышко под слоем ткани – след его вчерашних поцелуев, все еще живущий на коже ангела. Голову мгновенно повело, однако шум будильника минуту назад разбудил не только их, но и отвлек от своих дел соседа Фэлла, никак не ожидавшего этого звука в 9 вечера. Удивившись столь странному времени для будильника, Гавриил не поленился выйти из комнаты и постучаться к Фэллу, заставляя Кроули буквально замереть губами на нежной коже, словно парализованного. – Фэлл? У тебя все в порядке? Может, хочешь поговорить...э-ээ...о чем-нибудь? Вот ведь урод. Азирафаэль чуть сжал кулак, вспоминая причину ожидаемого Гавриилом разговора на бледной коже лежащего рядом парня, однако Энтони лишь молча накрыл его руку, отрицательно мотая головой, несмотря на собственное желание размазать этого мудака по стенке. – Не нужно, ангел, – в самое ухо едва различимым шепотом, – Он того не стоит. – Азирафаэль, ты там вообще живой?, – голос за дверью приобрел нотки привычной нетерпимости. – Да, Гавриил. – Тогда почему не отвечал? Я войду?, – он тут же дернул ручку двери, заставив студентов вздрогнуть (в общем страхе за другого), однако, поняв, что она закрыта, Гавриил лишь фыркнул. И когда только успел? Надо бы незаметно украсть его ключ еще в начале семестра. – Я занят, – прервал его размышления голос Азирафаэля, – Если тебе что-то нужно, говори через дверь. – Неужели ты не одет, Фэлл?, – он даже через стенку почувствовал хитрую улыбку Гавриила, – Может, все же впустишь меня? Я помогу тебе одеться, м? Азирафаэль молча прикрыл глаза, вновь ощущая неприятное скребущее чувство от этой приторно-сладкой интонации. Он тут же вспомнил каким внимательным был к нему вчера Энтони, как спрашивал его и совершенно не торопился "приступить" к чему-либо, в отличие от Гавриила, будь у него на это хоть малейшая возможность... Кроули понял его замерший на двери потускневший взгляд и тихо сел рядом с выпрямившимся секунду назад по струнке Фэллом, стараясь не скрипнуть кроватью. Голубые глаза непонимающе-растерянно посмотрели на парня перед собой, когда Энтони мягко закрыл холодными ладонями его уши и осторожно поцеловал, отгораживая своего ангела от всего мира. Азирафаэль тут же облегченно выдохнул, издав легкий стон, словно вновь вспомнив, что рядом есть человек, способный его защитить. Гавриил продолжал что-то говорить и намекать на свои "умения" и "помощь", но Энтони не позволил Азирафаэлю услышать больше ничего – все, что чувствовал ангел – мягкие касания сильных рук и поцелуи, сдерживающие даже его собственные мысли за пределами головы. Щеки, лоб, переносица, подбородок, скулы, шея – все, до чего он только мог дотянутся буквально светилось следами медленных, таких приятых касаний губ до тех пор, пока сосед, наплевав на попытки "разговорить" резко замолчавшего и, очевидно обидевшегося Фэлла, чертыхнулся и ушел к себе, погружая блок в спасительную тишину, а собственную голову – в раздумья о том, как же все-таки "выиграть" это сражение сегодняшней ночью. – Вот так, – Кроули неспешно отстранил ладони через пару минут, располагая их на мягкой талии, – И никого тут больше нет, верно?, – он чуть улыбнулся, коснувшись носа Азирафаэля своим и вызывая у него благодарную, теплую улыбку. Собирая все необходимое для их ночной вылазки и помогая Энтони одеться в более удобные вещи, Фэлл все же несколько раз покосился на закрытую дверь и, заметив это во второй раз, рыжеволосый студент подошел к нему со спины, обнимая и даря чувство защищенности, словно на мягких плечах таким образом оказывались два черных сильных крыла, приносящие с собой тишину и спокойствие ночи. Он наклонился к чуть порозовевшему ушку и потерся носом о висок, шепча еле слышно, понимая, что любой посторонний шум может вновь привлечь чертового Гавриила (с которым он пообещал сам себе однажды все-таки, кхм, "поговорить"). – После того, как мы закончим с дневником, может переночуем у меня, м?, – он тут же поймал такой благодарный взгляд, словно предложил Фэллу улететь на другую планету, – Не пойми меня неправильно, я, разумеется, в восторге от возможности вломиться в твое окно, но боюсь я не найду сейчас нигде цветов, ангел, а по-другому в волшебные башни не влезают, это как-никак кодекс чести... Азирафаэль наконец смущенно засмеялся, прижимая ладони к губам и, к радости Энтони, окончательно выбрасывая все остатки неприятных мыслей из головы, надевая куртку и, не без помощи Энтони, тихо выскальзывая через окно, оставляя открытой лишь небольшую форточку – словно маленькую свечку в давно покинутом замке в глубине старинного леса.