Трудный характер

Казалось, что Лань Ванцзи собрался нести его на руках через все Облачные глубины, и это ужасно смущало. Вэй Ин помнил, где именно располагалось лекарское крыло, и уже собрался с силами, чтобы возмутиться и убедить Ванцзи поставить его на землю и дать дойти туда, как подобает мужчине, как вдруг тот свернул с дорожки. — Куда ты… куда ты меня несёшь? — выдохнул Вэй Ин в изумлении. Он действительно понадеялся, что Ванцзи не станет перечить главе клана и выполнит его распоряжение. Оказалось, было слишком наивно подобного ждать. — Как там было сказано? — задумчиво нахмурился Ванцзи, словно пытался вспомнить. — Оберегать тебя, пока твои раны не заживут?.. — Дай мне дойти до лекарей, — Вэй Ин удручённо отметил, как слабо звучит его голос. Вовсе не убедительно и твёрдо, как следовало бы. Боль и тошнота поднимались изнутри, и он с трудом удерживался в сознании. — Ты истекаешь кровью, — в отличие от него Ванцзи был бодр и совершенно не запыхался, будто Вэй Ин вовсе ничего не весил. — И сам не сумеешь дойти. Да и кому нужны лекари, я отдам долг и вылечу тебя. Вэй Ин прикрыл глаза, не зная, плакать ему или смеяться. Он очень постарался не выдать себя голосом и с деланным безразличием спросил: — Разве ты сведущ в лекарском мастерстве? — Ты удивишься, — пообещал на это Ванцзи. Оказалось, что они добрались до уединённо стоящего дома, двери которого распахнулись сами собой — Ванцзи направил на них поток духовной силы. Он внёс Вэй Ина внутрь и уложил на постель. Приятно пахло сандаловыми благовониями. — Сейчас вернусь, — добавил Ванцзи и отошёл от кровати. Вэй Ин сделал глубокий вдох, и когда зрение немного прояснилось, с любопытством оглядел комнату, отмечая аскетичное убранство. В том доме, что был отдан им с Цзян Чэном, обстановка тоже была строгой, но здесь за расположением каждого предмета крылся характер владельца. Вэй Ин мельком заметил гуцинь, стойку для мечей, изящную подставку для благовоний, столик для каллиграфии у окна. Казалось, что владелец этого дома вдумчив и серьёзен… вот только на подставке был меч, который Вэй Ин не мог не узнать, ведь они уже сражались с Ванцзи. Он хорошо запомнил его клинок. Значит, Ванцзи принёс его к себе?.. Но как же может быть, что его жилище будто принадлежит человеку совсем с другим характером?.. Загадка настолько захватила Вэй Ина, что он не заметил, как Ванцзи вернулся с плошкой, полной тёплой воды, бинтами и бальзамом для ран. — Давай помогу тебе раздеться, — сказал он спокойно. Вэй Ин почувствовал, как к скулам приливает неуместный жар. В этом не было ничего необычного — чтобы добраться до ран и снова обмыть и перевязать их, придётся снять и нижнее ханьфу, и нательную рубашку, тем более что они пропитались кровью. Но отчего же тогда это так сильно смущало?.. — Я… я сам, — отозвался Вэй Ин, на миг опуская голову. Как будто бы оказаться перед Ванцзи без одежды было не настолько смущающе, как позволить ему помогать с раздеванием. — Я уже делал это с тобой, — ровным голосом отозвался Ванцзи. — Кто, думаешь, перевязал твои раны в самом начале? И в чьих руках ты согревался, пока не отступила лихорадка?.. Теперь жар раскатился и по шее, достиг самых кончиков ушей. Вэй Ин представил, что пламенеет, как едва расцветший розовый бутон, отчего смутился ещё сильнее. Однако он всё же потянул завязки и не возразил, когда горячие ладони Ванцзи помогли высвободиться из белой ткани. Сердце билось слишком быстро, нательная рубашка пристала к бинтам, и Ванцзи пришлось осторожно отрывать её. Вэй Ин, не знавший, как спрятаться от чужого взгляда, искусал себе губы. Наконец Ванцзи снял и бинты. Чуткие пальцы прощупали края раны. — Швы разошлись, — сказал он. — Что за глупец с такими ранами будет сломя голову нестись в Зал наказаний?.. — Что с тобой такое? — парировал Вэй Ин. — Отчего ты ненавидишь собственный клан? Зачем намеренно поступаешь так, чтобы им хотелось изгнать или даже убить тебя?.. Отчего же тогда остаёшься тут, а не уйдёшь, если Облачные глубины тебе так ненавистны?.. — Мне придётся зашить рану, — продолжал Ванцзи, точно не слышал вопросов. — Если хочешь, дам подышать сладким дымом, чтобы ты заснул и не чувствовал боли. — Отчего ты не хочешь мне ответить? — Вэй Ин поймал его за запястье. — Я ведь вижу, ты совсем не такой, каким хочешь казаться. — Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о Гусу Лань, — Ванцзи поймал его за подбородок, вынуждая смотреть себе прямо в глаза. — И тебе не нужно в это вмешиваться, слышишь? Ты сделал достаточно, и за это я расплачусь. С тем он отступил и через мгновение принёс небольшую курильницу, откуда шёл густой сладковатый дым. Заслонив от него лицо, он дождался, пока Вэй Ин не сделает глубокий вдох. Травяной аромат сразу же занял все мысли, и вскоре Вэй Ин понял, что теряет всякую чувствительность. Он не то чтобы погрузился в сон, но стал совершенно безвольным. И в то же время он смог видеть, как Ванцзи осторожно прокаливает в пламени огненного талисмана иглу, как заправляет шёлковую нить, как медленно и аккуратно сшивает края разошедшейся раны. Его пальцы были чуткими и нежными — боль осталась за пределами облака дыма, в котором Вэй Ин себя ощущал, но мягкие прикосновения он всё же чувствовал, и это было удивительно. Наконец влияние дыма рассеялось, и Вэй Ин обнаружил, что полулежит на постели в чужой нательной рубашке. Раны были плотно перебинтованы, а Ванцзи наигрывал на гуцине спокойную мелодию. — Ты… действительно умелый лекарь, — проговорил он удивлённо. — Предполагалось, что едва я достигну двадцатилетия, как получу титул. Брат мой стал Цзэу-цзюнем, а я должен был стать Ханьгуан-цзюнем, — отозвался Ванцзи, не прекращая играть и не поднимая головы от циня. — Сверкающий талантами, — оценил Вэй Ин. — И отчего же это тебя не устроило?.. — Мне не нужен титул от клана, где всё построено на лжи, — отрезал Ванцзи. — Уже не первый раз ты упоминаешь это, почему? — Вэй Ин взглянул на него. — Всем известно, что клан Гусу Лань воплощает собой добродетель, заклинатели в белом для всех становятся образцом. Строгие правила, собранность и… — Замолчи, Усянь! — и только на этом мелодия прервалась. — Если бы всё было так, как ты говоришь! И самое страшное, ты в это искренне веришь, — Ванцзи приблизился и опустился на край постели. — Это всё ложь. — Почему?.. — повторил Вэй Ин. Ванцзи помолчал немного, глубоко вздохнул. На миг они встретились взглядами. Вэй Ин, сам не понимая отчего, коснулся его ладони и сказал: — Отчего ты отгораживаешься ото всех, ведь одиночество разрушает твою душу? Отчего ты… так ведёшь себя?.. — Когда мне было девять, моя мать умерла, — вдруг начал Ванцзи. — Ты сирота, понимаешь, что это такое, — он дождался, что Вэй Ин кивнёт, и продолжил: — Вот только умерла она не от болезни, и никому не известно, что на самом деле я был с ней в её последние часы… — теперь он отвернулся. — Прежде нам разрешалось видеться с матерью лишь раз в месяц. Старик объяснял, что она тяжело болеет, потому не может выносить рядом с собой детей. Нам запрещалось говорить с ней о её болезни. Она… угасала, — он сглотнул, и Вэй Ин сразу понял, что горечь и боль никуда не отступили, по-прежнему жили внутри Ванцзи, не давая ему покоя. — Когда мне исполнилось восемь, я нарушил указания впервые. Я спросил её, когда мы были одни, отчего она так редко хочет нас видеть, что за болезнь мешает ей быть с нами рядом… И замолчал. Вэй Ин смотрел в омрачившееся лицо, и его собственное сердце тоже сжимало болью. — Мать разрыдалась и рассказала, что ей выжгли Золотое ядро, — выдохнул Ванцзи. — Что глава клана лично сделал это в ту ночь, что должна была у них стать брачной. Мать обвинили в том, что она хотела убить одного из старейшин, никто не стал слушать её. Ей грозила казнь, и глава заступился, вот только что лучше — быстрая смерть или мучительное умирание оттого, что лишился собственной сути?! — прежде, в Зале наказаний, Ванцзи назвал главу клана отцом, но теперь Вэй Ин видел, что он на самом деле не желает с ним никакой связи, намеренно избегая говорить «отец» теперь. — Мать умирала у меня на руках. Всю жизнь она провела в затворе. Нелюбимый мужчина дал ей двух сыновей, и я до сих пор чувствую себя виноватым за то, что рождён, за то, что она дала мне столько тепла, хоть я — сын насильника, сын того, кто лишил её будущего и самой жизни. — Это… чудовищно, — наконец отозвался Вэй Ин. Он не усомнился в словах Ванцзи. — Ты спрашивал, отчего же я не уйду, раз уж мне тут всё ненавистно, — Ванцзи посмотрел на него с неожиданной мягкостью во взгляде. — Потому, Усянь, что если я покину клан, то не смогу отомстить за неё. Сразу после её смерти я ничего не мог сделать, ребёнок способен протестовать лишь дурным поведением. Со временем же я понял, что за этим легко скрыть истинные планы. Я обязан тебе жизнью, потому скажу так — однажды ты спас меня, но впредь не старайся вступиться и спасти. А когда покинешь Облачные глубины — позабудь обо мне. — Ты… что ты собрался сделать? — Вэй Ин не на шутку встревожился. — Всего лишь призвать к ответу виновников, — пожал плечами Ванцзи. — Но будь уверен, когда это случится, ты уже вернёшься в Пристань Лотоса. Вэй Ина замутило. Страшный рассказ тут же померк — в глазах Ванцзи он видел мрачную решимость, такую жуткую, с какой не сталкивался прежде. И в то же время он понимал, что не сможет отправиться к Цзэу-цзюню и рассказать о разговоре с Ванцзи. Не сможет не потому, что слаб из-за ран, а потому, что внутри был с ним согласен. Впервые Вэй Ин задумался, что же такое справедливость на самом деле.