Трудный характер

Вэй Ин ничего не успел возразить Лань Чжаню, не успел поднять его с колен, даже слов не сумел подобрать. Послышались шаги, и Лань Чжань стремительно вскочил и в несколько прыжков скрылся из виду, явно не желая сталкиваться ни с кем, кто мог бы пойти за ними. Правила Облачных глубин запрещали подобное, но Вэй Ин всё равно собрался было погнаться за ним, как вдруг услышал: — Усянь… — голос Цзян Чэна заставил его обернуться. — Что такое случилось между вами с этим Ванцзи, что Цзэу-цзюнь собрался отсылать сообщение отцу?.. Он всё же обидел тебя? Ты его обидел?.. Если сюда потребовали главу клана, значит, дело серьёзное?.. Вэй Ин глубоко вздохнул, но теперь-то уже скрывать было бесполезно — особенно от Цзян Чэна. Он поднял рукав и показал ленту на запястье. Пока тот удивлённо хмурился, Не Хуайсан значительно быстрее сообразил, что это может означать. — Постой-постой, — сказал он, тут же раскрывая веер. — Когда мы спрашивали тебя утром, он уже отдал эту треклятую ленту тебе? — и он обмахнулся так, точно одна мысль вгоняла его в жар. — Что же это получается, а, Вэй-сюн? Между вами теперь заключена помолвка? — Сдаётся мне, — вдруг Цзян Чэн заметно помрачнел, — что ты упускаешь из виду самое важное, Не-сюн. Дело не в том, что Лань Ванцзи отдал ему ленту. Усянь, зачем ты её принял? Ни за что не поверю, что ты не успел разобраться, что она такое. Ты же лучше нас всех понимаешь в местных порядках. И что же теперь? — Я не хочу это обсуждать, — покачал головой Вэй Ин, снова пряча ленту под рукавом. — Он вынудил тебя? — Цзян Чэн приблизился, опустил ладонь ему на плечо. — Почему ты отдалился от меня, мы же братья. Ты можешь всем со мной поделиться. Ты в беде, Усянь? Только скажи, я сделаю всё, чтобы тебе помочь! — голос его звенел от тревоги. Вэй Ин прекрасно знал, каким Цзян Чэн может быть вспыльчивым, и всё его поведение сейчас показывало, насколько он на самом деле обеспокоен, что даже не прячет истинных чувств за гневом. — Нет, Чэн-чэн, — сбился на детское имя Вэй Ин. — Я не в беде, — и проглотил едва не вырвавшееся «В беде Лань Ванцзи». Цзян Чэна вряд ли убедили эти слова, но расспрашивать он больше не пытался, а заодно и на Не Хуайасана рыкнул, чтобы и тот держал язык за зубами. *** До самого вечера Вэй Ин нигде не встречал Лань Чжаня. На занятия тот не явился, поблизости не слонялся, и когда наконец настали свободные часы, Вэй Ин улизнул от Цзян Чэна и Хуайсана и отправился прямиком к уединённому жилищу, где провёл столько времени, пока поправлялся. Однако не успел он достаточно приблизиться, как Лань Чжань всё же заступил ему дорогу. — Зачем ты здесь? — спросил он тихо, оглянувшись, точно чувствовал, что близко кто-то чужой. Вэй Ин коротко вздохнул. Всё это время он размышлял, перебирал в памяти всё, что знал, и теперь твёрдо ответил: — Никто не рождается только лишь для мести, Лань Чжань. Незачем думать только об этом всю жизнь. Какую бы обиду ты ни держал на отца, а мстить ему необязательно. Покинь клан со мной как мой супруг и забудь о нём. — Ты так считаешь? — усмехнулся тот, ухватил его за запястье и потащил сквозь заросли. — Ах, если бы всё было так просто, Вэй Ин. Вскоре они оказались на тайной тропе, уводившей куда-то вниз. Места были живописные, сквозь буйную зелень проглядывали тёмные скалы, то тут, то там ложились на листву солнечные пятна, но кроме красоты, тропу окружала и плотная сеть охранных заклинаний, будто сам воздух был прошит ими, как налобная лента и края ученических одежд. — Куда мы идём? — спросил Вэй Ин, засомневавшись, что он вправе находиться в подобных местах чужого клана только по прихоти младшего господина, который ни во что не ставит установленные правила. — К холодному источнику, — откликнулся Лань Чжань. — Там нас никто не потревожит. У меня нет настроения сейчас выслушивать речи брата. Вэй Ин сообразил, что, похоже, Цзэу-цзюнь тоже желал поговорить с Лань Чжанем, а потому решил дождаться его прямо у него в доме. В этом они, безусловно, сошлись, да вот только Вэй Ин показался Лань Чжаню более приятным собеседником. Наконец тропа повернула, и они оказались на каменистом берегу источника, от воды которого поднимался легчайший туман. — Здесь должно проверять себя на крепость характера, — проворчал Лань Чжань. — К тому же вода позволяет быстрее залечивать раны, успокаивает течение ци. Вот только я всей душой ненавижу это место. Он отпустил Вэй Ина и резким движением развязал пояс, отбрасывая его в сторону. С ученическими и клановыми одеждами надлежало обращаться с уважением, да только Лань Чжань презирал это правило вместе со всеми прочими. Потому он едва ли не скомкал верхнее ханьфу и отправил столь же бесформенным комом в сторону и нижнее. Пока он раздевался, Вэй Ин остолбенело смотрел на него, а мысли теснились в его голове. От смущения к скулам прилила кровь, а язык словно и вовсе отнялся. И тут Лань Чжань обернулся к нему, одновременно развязывая завязки нательной рубашки. — Никто не рождается для мести, Вэй Ин? — спросил он тихо. — Что ж, тогда смотри. Рубашка его соскользнула вниз на влажные камни, а потом Лань Чжань встал к нему спиной. Вэй Ин задохнулся от того, что увидел: крупные, едва затянувшиеся раны расчерчивали её от плеч до талии. Они не были похожи на удары дисциплинарного кнута, но явно причиняли не меньше боли. — Что это… что это такое? — спросил Вэй Ин, когда обрёл наконец способность говорить. Лань Чжань отозвался не сразу, и голос его звучал отстранённо: — Прежде я рассказал тебе, что мать умерла у меня на руках. Потерявшая Золотое ядро, прожившая всю жизнь в затворе без права видеть своих детей, кроме единственного дня в месяц… Она не просто ушла, но взяла с меня клятву, что я отомщу за неё. Не простую клятву. Каждое утро эти раны на спине открываются, я спускаюсь сюда, чтобы ледяная вода успокоила их. Ничто не способно вылечить их полностью, только когда насильник, виновник всех страданий моей матери, получит достойное наказание, они исчезнут. Какая любящая мать оставит своему ребёнку проклятье в наследство? Вэй Ин покачал головой, не понимая, но снова ему было не найти слов. Лань Чжань между тем продолжал: — О каждом годе, что она провела здесь в муках, осталось на моей коже воспоминание. Оттого мне не страшно наказание дисциплинарным кнутом. Чем оно будет отличаться? — он рассмеялся. — Будто бы резкая боль сильнее постоянной, — замолчав на миг, он скользнул ладонью по лицу. Вэй Ин всё никак не мог перестать смотреть на раны. — Мать призналась мне и в том, что я был для неё желанным ребёнком. Сыном, которому она предначертала судьбу. Тем, кто должен был стать её клинком, раз уж сама она меча поднять более не могла. Видишь, я был рождён лишь для этого. И последние слова ударили Вэй Ина сильнее, чем любая стрела. Он рванулся вперёд, обнял Лань Чжаня и, забывшись, сам не понимая, что делает и почему, принялся осыпать раны поцелуями, будто так было возможно залечить их. Сейчас они не сочились сукровицей, просто раскрывались на коже, обнажая розовое нутро, но оттого ужаснее было на них смотреть. Лань Чжань развернулся и поймал его в объятия. — Ты… — начал он и опять замолчал. Вэй Ин, осознав наконец, что между ними только что случилось, ощутил, как заалели скулы, но не сумел отвести взгляда. Ему и хотелось бы сказать хоть что-нибудь, да только ими обоими овладело смущение, не позволявшее и звука произнести. Наконец они отпрянули друг от друга. Вэй Ин склонился к источнику и плеснул себе в лицо ледяной воды. Только после этого он сумел сформулировать наконец то, что хотел: — Лань Чжань, ненависть твоей матери была так велика, что едва не погубила и тебя вместе с ней. Не мне рассуждать о соразмерности наказания, но только ты был невинным ребёнком, и то, что она сотворила с тобой, чудовищно само по себе… — он коротко вздохнул. — Лань Чжань, я найду способ избавить тебя от проклятья, и тебе не нужно будет становиться убийцей. — Даже если я этого хочу? — усмехнулся Лань Чжань, обретя, похоже, былое спокойствие. — Не верю, что ты на самом деле этого хочешь, — Вэй Ин нашёл в себе силы вновь посмотреть на него. Лань Чжань уже успел набросить и рубашку, и нижнее ханьфу. — Я хочу призвать его к ответу, Вэй Ин, — упрямо повторил Лань Чжань. — Не чтобы раны исчезли! А чтобы он понёс наказание за то, что сотворил с ней. — А кто же понесёт наказание за то, что сотворили с тобой? — горько спросил Вэй Ин.