В честь тебя

Он спал всего пару часов – волнение захлестывало с головы до ног. Сдача проекта была именно сегодня, в понедельник, ровно через неделю после его начала. Антон ему не писал, не звонил, но Арсений был уверен, что тот волнуется не меньше его. Попов даже проснулся раньше на пару часов, искренне боясь задержаться. Мужчина на премьеры своих проектов так не торопился, как на показ фильма, который они сняли вместе, пройдя такие трудности. С того молчаливого перекура прошло два дня, вновь бессловесно. Арсению было легче, но камень все еще лежал на душе, а в атмосфере чувствовались недомолвки. Как бы то ни было, Шастун не послал его нахуй, а проявил дружелюбие, пожелал спокойной ночи и искренне улыбался. Он знал, куда идти, знал, во сколько, но все равно открыл диалог с парнем, смотря на ответ двухдневной давности. Оборванец был в сети в четыре утра, что уже стало привычным для жаворонка Арсения. Ложился он не позже двенадцати, сделав исключение только, когда потерялся на остановке и вчера. Даже будучи в обезьяннике, мужчина вырубился в пол двенадцатого, следуя своему режиму. Арсений быстро настрочил сообщение, где уместил и фразу «доброе утро» и пожелание сдать все отлично, и вопрос про аудиторию, где будет проводиться сдача. Отправив, мужчина еще немного поразмыслил, задумчиво глядя на кружку с лемуром и прислал стикер «Узбагойзя». Интеллигенция выше крыши. Но ведь они же друзья, близкие знакомые, им можно шутить тупо, иногда аморально, присылать друг другу всякую ерунду и знать, что человек по ту сторону экрана посмеется над ней, а не спешно заблокирует, приговаривая, что поколение нынче не то. Антон прочитал, но ничего не ответил. Ни через минуту, ни через двадцать минут. Молчаливо висел в онлайне, нагоняя на Арсения панику и стыд за самого себя. – Не нужно было вообще ничего писать, – Попов нервно сжимал ручку кружки в руках, борясь с желанием кинуть ее об стенку. Стакана не так давно лишился, он так-то деньги на принтере не печатает. Через приоткрытое окно на кухне подул холодный ветер, заставив съежиться и пожалеть о существовании зимы. И опять снег, белый, пушистый, предвестник их встречи. Спустя столько прогулок и приключений с Антоном под снежными падающими хлопьями, Арсений так и не смог понять, любит ли он наступление снегопада или ненавидит. Надевая шарф, мужчина автоматически оглядел коридор с прихожей на наличие забытых вещей – он делал так всегда, но теперь вместо забытых ключей или телефона, в памяти всплывали моменты с Антоном, ровно на месте, где стоял сейчас он. Бессонную ночь, осколки, перевязывание раны на руке, объятия и наконец нормальный разговор, прояснение чувств у Арсения по отношению к парню. Все всплывало в голове, окуная по шею в то время, более легкое, не заполненное обидами, недоговорками и неудачным признанием. Впереди были съемки не только фильма, но и момента в сериале, с признаниями и обнимашками. Как жаль, что тогда так и не поставили поцелуй, посчитав это слишком банальным. Моменты, когда они вместе сидели в темном кабинете, продумывая сценарий Антона до мелочей, споря про призраков и другие аспекты сюжета. Арсений прямо сейчас мог чуть ли не наизусть рассказать сценарий. Он помнил, как впервые открыл папку с листами, принимаясь читать текст, который парень набросал дома: «Непроглядная тьма поглощала с каждой проведенной минутой на кладбище. Зима разыгралась не на шутку, занося дорожки плотными слоями пушистого снега. Снег только с виду казался мягким и пушистым, а на самом деле обжигал открытые участки кожи неимоверным, ледяным холодом.   Главный герой предпочел бы остаться в теплой квартире и поспать этой ночью, но старая привычка приходить на это место, чтобы навестить когда-то любимого человека, не давала ему оставаться дома. Вьюга становилась все сильнее, вынуждая героя, наконец, начинать путь домой. Он старался на затеряться или не увязнуть в каком-нибудь сугробе, что получалось крайне плохо. Давно севший и, от того, бесполезный телефон валялся в кармане, не придавая надежды на скорый отъезд с жуткого места. Герой уже было решил, что ночевать на кладбище мерзлой ночью – это хорошая идея. Безысходность ситуации убивала с каждым пройденным шагом, ведь дорога казалось абсолютно незнакомой. — Заблудился?» – Давай порешаем, кто кого будет играть, – сказал Арсений, пробежавшись взглядом по сценарию. Начало было интригующим. – Ты, конечно, главного героя. А насчет второго, я вот думал, попросить кого-нибудь сыграть, – Антон забрал у мужчины листки, делая пометки черной ручкой. Буквально пару минут назад он тихо спал на столе, даже отпечаток руки на щеке остался, а сейчас уже во всю включился в работу, с энтузиазмом вводя поправки. – Я думаю, у тебя отлично получится это сделать. – Серьезно? – Шастун вопросительно взглянул на Попова, и тот с этого скептического взгляда выпал окончательно. Если до этого получалось держать себя в руках, то здесь он проиграл, зависнув на несколько секунд от этих зеленых глаз, – Ты в натуре так думаешь? – Я уверен, – и Арсений тогда не соврал, уверенно представляя картинку готового фильма. Антон вновь схватился за ручку. «Голос, пронизанный холодом и сталью звучал откуда-то сзади, от чего главный герой Арсений, от неожиданности, угодил в ближайший, огромный сугроб. Человек, стоявший сзади него, тихо усмехнулся, протягивая бледную руку помощи. Герой  Арсений сидел в ледяном сугробе, содрогаясь от холода и страха перед каким-то типом. На кладбище. Поздней ночью. Во время бушующей метели. Без телефона. — Я работаю здесь смотрящим, не переживай ты так! — незнакомец театрально взмахнул руками, вновь предлагаю мужчине помощь. Видимо, он заметил перекошенное от неожиданности и страха лицо потерявшегося. — Спасибо вам, — кажется, снег завалился куда-то под одежду, вызывая не самые приятные ощущения. Смотрящий, которого герой  Арсений впервые видел на кладбище за все несколько лет, выглядел максимально добродушно, улыбаясь, будто в свете камер. Солнечный образ незнакомца не граничил, разве что, с его мертвенно бледной кожей, но он решил списать это на холодящий кости мороз. Сам он, наверняка, выглядел не лучше. — Я так понимаю, ты заблудился. Могу провести тебя до выхода, — хуй  Антон вновь протянул руку, но в этот раз не для помощи, — Антон. Советую тебе согласится, тут заплутать запросто. — Если вам не сложно, — поежился под взглядом каких-то там зеленых глаз. Антон, может, вправду был смотрящим кладбища, но излишняя осторожность не помешала бы мужчине, у которого единственным желанием было поскорее уйти домой. Незнакомец шёл уверенно, обходя сугробы снега с некой осторожностью, словно они обжигались огнём, и вскоре герой Арсений начал узнавать какие-то места, поэтому перестал слишком волноваться, следуя за этим хуем Антоном. Дорожки были слишком узкими, чтобы идти вдвоём, из-за чего герой Арсений плелся последним. — Я надеюсь, ты не просто так погулять по кладбищу решил, а то это было бы опрометчиво с твоей стороны, — произнёс хуй Антон, с грациозностью обходя очередной сугроб. В какие-то моменты мужчине казалось, что тот парил над землёй - слишком легко парень проходил мокрый и, от того, липкий снег» – Почему твой герой везде был записан, как член? – Арсений залился смехом, пересматривая правки Антона. Он был любителем остроумных шуток и каламбуров, но такая простая вещь в, казалось бы, серьезной работе, выносила его на откровенные смешки. – Чтобы послушать твой классный смех, – Антон опустил голову, продолжая поправлять текст, а Арсений буквально подавился воздухом. Парень, кажется, и не заметил сказанного, но на Попова это подействовало не хуже алкоголя. Хотелось еще и еще, больше и больше. Антон выглядел умиротворенным, в особенности из-за тишины вокруг, теплой и большой кофты на нем и плавных движений рук по бумаге. Он задумчиво водил взглядом по пропечатанным строчкам, внося коррективы и оставляя на бумаге слова, прописанные красивым и достаточно аккуратным почерком. Образ Шастуна, его похабные шутки и словечки никак не вязались с текстом, который он писал. Парень достаточно подробно для обычного сценария прописывал окружающую среду и чувства героев. – Тогда попрошу продемонстрировать свой, не менее привлекательный. – Ой, блять, я написал случайно «серце», прикинь, без «д»! – Антон, как показалось Арсению, комплимента в свою сторону не заметил, полностью погрузившись в сценарий и продумывая сцены в голове. – Дурашка, – Попова не обидел игнор на его слова – видеть такого парня, заинтересованного и горящего идеями было приятнее, чем его реакция на комплименты. «— Конечно нет, как будто мне делать нечего, — ответил парень  Арсений, стараясь укутаться в куртку. После каждого слова появлялся пар, из-за которого он не видел ничего вокруг несколько секунд, пока пар не раствориться. По ощущениям на улице было не менее -27C°. — Это очень хорошо... Серце Сердце пропустило, кажется, несколько ударов. Герой Арсений встал, как вкопанный, тяжело дыша, словно пробежал кросс, длинною в жизнь. С самого начала парень чувствовал, что что-то было не так, не как у всех. С самого начала хуй Антон показался не тем, каким пытался казаться. Смотрящий, услышав, что шаги сзади прервались, так же остановился и обернулся. Его глаза с усмешкой смотрели на глаза напротив, которые рассматривали его лицо, словно в музее. — На улице минус 30 градусов, — начал герой Арсений, задыхаясь от своих же слов и мыслей. Хуй Антон, стоявший напротив, уже и не пытался что-то скрыть, ожидая развязки слов парня, — Пар. У тебя его нет! Смех раздался так же неожиданно, как и первое появление хуя Антона перед мужчиной. Зеленые глаза, чернеющие с каждой секундой, лихорадочно рассматривали парня, а сам их обладатель заливался истеричным смехом. Тихий, слишком тихий для такого большого места визг раздался всего на секунду, а после, сразу же исчез, унося с собой все звуки и целого ФИО героя Арсения Попова. Вьюга, постепенно, прекращалась, оставляя за собой редкие следы, которые вскоре скрылись под слоями снега...» Арсений продолжал стоять в одинокой прихожей, предаваясь воспоминаниям о более хорошем, спокойном времени. Этот сценарий, шутки и комфортный Антон в его кабинете смотрелись слишком гармонично в его жизни. Не Алена с ее идеальным порядком во всем, а именно хаотичный парень из вуза неподалеку. Не Алена с отглаженной, словно аристократичной манерой речи, а Антон с матом через раз. Связка ключей звякнул в руках, Арсений потянулся к двери, чтобы открыть и выйти, как вдруг услышал ритмичные постукивания по двери. Сережа всегда предупреждал, если приедет, а кроме Антона, с которым мужчина не общался несколько дней, никого и быть не может. Бездумно отворив дверь, Арсений надеется встретиться с зелеными глазами Шастуна в тонкой куртке, но видит лишь Павла, режиссера, укутанного в теплую и явно дорогу парку. – О, Арсюх, куда-то собирался? – спросил он и, не дождавшись ответа от остолбеневшего мужчины, продолжил, – Слушай, у меня тут еще один крупный проект назревает, заграницей, для тебя это было бы отличным карьерным ростом. В России кинематограф и без тебя возродят, а ты, сколько я тебя помню, всегда рвался за чем-то выше мелодрам. Арсений тяжело выдохнул, запрокинув голову назад. Павел был сейчас очень невовремя, но его предложение напрочь выбило из мужчины здравый рассудок. Давняя мечта могла осуществиться буквально через несколько недель. Новые знакомые, более крупные проекты и достижение таких высот, о которых Попов в свои тридцать мог только мечтать. Более крупные и серьезные съемки, популярность, возможность быть более свободным не только на словах, но и на действиях. – Ты не шутишь? – Арсению не хватало воздуха, в глазах темнело. Несколько слов Паши принесли такую бурю эмоций и восторга, которая обрушился в одну малейшую секунду. – Я тебе не ведущий КВН шоу, все запредельно серьезно, – Попов и головой понимал, что мужчина так глупо шутить не будет. От того, что это предложение оказывается правдой, без какой-либо лжи, в глазах вспыхивали некогда потерянные искорки. Хотелось не спать ночами и работать над собой, быть лучше, ловчее, тренированнее, выносливее, чтобы не упасть в грязь лицом, когда настанут настолько серьезные съемки, – Ну что, едем подписывать контракт? Только была меленькая проблема. Точнее, не маленькая, а очень даже длинная. – Паш, я… – Арсений в миг потерялся, будто находился в комнате, полностью обвешанной зеркалами. И за раз все зеркала разбились, принося боль своими осколками. Он бы уехал, созванивался с Сережей по дискорду и не жалел о своем выборе, но Антон держал, приковывал к себе, тянул и не отпускал, – Я подумаю, скажу через неделю окончательный ответ. Это ведь может подождать? Паша удивлен, будучи уверенным, что Арсений без раздумий скажет четкое «Да», но его смазанные ответы и желание подумать неделю никак не укладывалось в голове. Попова словно подменили, сделали более живым, чувственным и умеющем что-то любить. Или кого-то. – Тебя, Арс, и поезд подождет, и самолет, и даже контракт. И я советую выбрать то, что для тебя будет важным в будущем – карьеру. Хорошую. Попов уже готов был сказать, что опаздывает на важные дела, которые нельзя отложить на потом, все еще пребывая в состояние шока и потерянности от ситуации, как видит перед собой не только Пашу, но и зеленые глаза со взъерошенной кверху кудрявой челкой. Антон возник, как гром, среди ясного неба, заставив Арсения ужаснуться в том, что он все слышал. Но Шастун не выглядел расстроенным или заинтересованным, скорее, взлохмаченным, малость сонным и уставшим. Заинтересованно он глядел только на Павла, который никак не увязывался быть в обычной людской обстановке, а не в павильонах для съемок. – А вот и твои сомнения пришли, – в голове у Воли начал складываться незамысловатый пазл, насчет замешкавшегося Арсения в деле, которое не требовало осмысление. Так казалось Паше, одинокому Паше, который согласился бы уехать хоть на Антарктиду, если там его карьера пойдет еще выше, – Здравствуй, Антон. – Здравствуйте, – парень оглядывал Павла, затем одетого и собранного Арсения, явно ожидая, когда они останутся вдвоем. Шастун нервничал, пытался проснуться, а не заснуть на таком прохладном и приятном краю железной двери. Сон накатывал лавиной – сказалась бессонная ночь, проведенная в мыслях «А что, если опозорюсь» и постоянной проверкой рендерившегося фильма. – Арс, подумай, пожалуйста, головой, а не головкой, – напоследок бросил Паша, стремительно спускаясь по лестнице, оставляя поникшего Арсения и невыспавшегося Антона. Парень, на эти слова Павла, вопросительно взглянул на притихшего Арсения, который отвечать явно не собирался. – Ты написал, где проходит сдача, я не успел ответить, так как в метро ебашил, еле твои сообщения увидел, – переведя взгляд с мужчины и теперь сверля глазами бетонный пол, начал оправдывать свой игнор Антон, – Вот приехал сюда, за тобой. Арсений стоял, не двигаясь, словно прирос к ламинату на полу. Антон готов на многое, ради него, по факту являясь просто другом. Арсению сложно выбрать, две вещи был полностью равноценны. Он подумает об этом, позже. А пока взгляд метался по подрагивающим от холода рукам, хаотичным волосам и опущенному в пол взгляду. Хотелось подойти, обнять, прижаться сильнее и быть в таком положение постоянно. Но Арсений не мог, только не сейчас, когда Антон еще не определился, не был готов к новому этапу. Попов словно в музее, смотреть и восхищаться – можно, а трогать – нельзя. – Тогда эту поездку проведешь с комфортом и теплыми сидениями, – через силу улыбнулся Арсения, замечая чужую ухмылку на лице. Захватив еще и ключи от машины, мужчина закрыл дверь, вновь замечая взгляд Антона на себе. В нем что-то изменилось, легкость все еще присутствовала, но Шастун его, будто, оценивал? Проходил глазами по рукам, затем по лицу и продолжал мило улыбаться, будто ничего и не было. Если раньше Антон смотрел на него дружелюбно, как друг, с уважением и даже восхищением, то сейчас этот взгляд можно было охарактеризовать одним словом – по сучьи, не стервозно, а более привлекающе, с тонкой ноткой флирта. Заприметив на парне узкие джинсы, хотя, тот постоянно ходил весь в оверсайзе, чего Арсений не понимал, будучи человеком немного другого поколения, теперь мужчина не мог оторвать взгляда от худых ног, обтянутых тонкой джинсовой тканью. Если это была наебка для уебка, то Попов по праву может считать себя уебком, ибо купился, как дешевка. Даже в машине, где Антон выкрутил обогрев почти на максимум и Арсению постепенно становилось жарко в куртке, он не мог оторвать взгляда от нового для него Шастуна. Он оставался таким же спонтанным, легким, но новые изменения Арсению доставляли какой-то неадекватный восторг. Измененный Антон был, как новая глава книги, перед которой ты хотел остановиться и лечь спать, но интерес был выше потребностей, поэтому уже второй час ты продолжаешь читать, не отрываясь. Антон топил в себе, заставлял тянуться на дно и бесполезно махать руками в воде, в попытке вынырнуть. Спасение утопающих – дело рук самих утопающий.

***

Так искренне кем-то Арсений не гордился никогда. Антон превзошел его ожидания, свои ожидания, ожидания приемной комиссии и ожидания одногруппников. Фильм захватывал, картинка передавала весь спектр эмоций и чувств героев, а Попов в главной роли выглядел в разы лучше и интереснее, чем в обыденных проектах, куда его звали. Так по-настоящему кем-то Арсений не восторгался никогда. Все, кто посмотрел этот шедевр, сделанный всего за неделю, взглянули по-новому на притихшего, но до безумия счастливого Антона. Кто-то восторженно кричал, даже хлопал, Дима, которого Попов увидел в самом первом ряду, и вовсе прослезился, с гордостью смотря на Шастуна. Фильму всерьез поставили самую высокую оценку, которая только существовала в системе оценивания. Антон проходил на свое место, рядом с Арсом, под дикий гогот, обсуждения и завистливые взгляды. Попов бы сейчас многое сказал, но на большом экране уже появился следующий фильм, поэтому осталось только наблюдать за разволновавшимся парнем. Его руки ходили ходуном, будто сейчас у Антона случилась паническая атака, а не одно из самых важных мероприятий в стенах вуза. Арсений несильно сжал запястья парня, стараясь успокоить. Парень сжал в ответ, как бы показывая, что все хорошо, скоро все пройдет, а затем резко прильнул к груди мужчины, обнимая за шею, дрожа всем телом. Хорошо, что они сидят на последнем ряду, а взгляды других прикованы к новой картине на экране, которая явно выглядела хуже антоновской. «Теперь все, по сравнению со снятым фильмом Антона, выглядели гораздо хуже», – подумал Арсения, мягко поглаживая Шастуна по спине. Волнение парня перед своим выходом передалось и Попову, но сейчас для них все закончено, сдача прошла на отлично, и Антон прижимается и льнет к нему, как в недавних его мечтах. Далее был тихий и достаточно нудный фильм, поэтому Арсений и успокоившийся Антон решали, как отметить их общую маленькую победу. Казалось, что все хорошо, жизнь слаще меда, но мужчину до сих пор преследовали слова Паши о контракте заграницей. Вцеплялись когтями и тянули к себе, пока, с другой стороны, точно так же его не тянул Антон. – В бар? – предложил Арсения, мельком взглянув на проект какого-то одногруппника Антон. Нудятина, снятая в черно-белом стиле, с кучей воды не затягивала, гораздо интереснее было смотреть на расслабившегося Шастуна, который слегка облокотился головой о плечо мужчины. – Денег тратить много, мне еще на что-то жить месяц, лучше уж просто бухла купить и наебениться у кого-нибудь на хате, – парировал Антон, смотря на черно-белую скукотищу. Даже ему не зашло, поэтому парень повернулся в сторону Арсения, утопая в голубых глазах. – Тогда ко мне? – Ага, еще предложи чай, кофе и потрахаться, – усмехнулся парень, делая вид, что это лишь его шутка. Спрятанный смущенный взгляд намекал на что-то обратное, или же Антону просто было неловко шутить на тему их секса, зная о чувствах Арсения. – Предложу, только вот чашки уже пустые. Следующие полчаса парни посвятили выбору магазина, в который пойдут, как до него добраться и лучше прогуляться или поехать на машине. Антон предложил прогуляться, идти все равно было минут десять и парню хотелось проветрить затуманенную волнением и стрессом голову. На улице впервые, когда эти двое вместе, было солнечно. Арсения не начинал диалог про признания, прокручивая мысль о контракте. Делиться ей с Антоном было страшно, не хотелось делать больно ему, или себе. Арсений продумывал, как можно было бы поддерживать связь с парнем, но понимал, что банального общения через микрофон и камеру будет недостаточно. С Антоном хотелось находиться не в экране монитора, а в живую, идти по заснеженным улицам, знать, что скоро наступит весна. Верить, что это уляжется само собой, но проблемы такого масштаба так не решаются. Шастуну легко, он не догадывается о каких-то проблемах, давно решил для себя все, по поводу Арсения и сейчас мечтал лишь отпустить свои мысли и недавние переживания и провести вечер в компании человека, чье имя стало бальзамом на душу в тяжелые времена. Антон так серьезно вуз в Питере для учебы не выбирал, как вино в супермаркете. Советовался с более опытным Арсением, какое лучше и какое тому понравиться. На улице вечерело, на кассе девушка мирно пропикивала бутылку вина, сыр и темный шоколад. Для полного набора осталось кинуть смазку с недалеко стоящей полочки. Шастуну плевать, он вдохновенно запихивает продукты в пакет, пока Арсения расплачивается суммой, которую они предварительно разделили пополам. Снег этим вечером решил не заметать людей и машины, дав возможность передохнуть от постоянной очистки машины и насладиться редким солнцем, которое уже скоро должно было топить снег, превращая улицы в грязь и слякоть. Антон тонко нарезал сыр, Арсений приготавливал бокалы и стол. Вдвоем, в тихой и уютной обстановке на кухне, где случился их первый адекватный разговор после ночи на остановке. В колонке, которую Шастун таскал с собой везде и всегда, тихо звучала спокойная музыка, словно созданная, чтобы спать под нее. Вино красное, полусладкое, почти не отдавала горечью и шло с сыром, как кетчуп с майонезом – то есть идеально. Арсений слушал истории, как у Антона вылетала программа для монтажа, как из-за психов насчет лагов пострадал никого не трогавший Дима, в которого со злости кинули подушку, как Шастун мучился со цветокоррекцией, посылая ее нахуй каждую секунду. Арсений слушал и улыбался, залипая на красивые зеленые глаза, на длинные ресницы и мягкие губы. Алкоголь в крови уже бесновал, отдавая в мозг все самые изощренные фантазии. – Вот, я потом перед Димасом извинялся, все равно стыдно было и… – Я так тебя люблю тебя, ты себе вообще не представляешь, – перебил Арсений и продолжал нетрезво глядеть на застывшего Антона, любуясь его привычками удивленно приоткрывать рот, нервно крутить кольца на пальцах и даже будучи пьяным смотреть в глаза с ясностью и адекватностью. Барная стойка узкая, вот, руки протяни, и уже обнимешь человека перед тобой и Попов об этом прекрасно знал, – Можно я тебя поцелую? Антон и слова вымолвить не успел, как его губы накрыли чужие, мягко, только пробуя и спрашивая разрешение, поцеловав. Шастун для себя все решил уже все давно, поэтому уверено обхватил Арсения за шею притягивая к себе и давая согласие. Он не умел целоваться, делал неумело, смущался, но Арсений вел, обойдя стойку и уже прижимая парня к себе ближе. Хотелось сразу всего и много, но мужчина понимал, что и Антону сложно, и в их отношениях рано трахаться, только признавшись. Понимал, все больше пьянея от запаха вина, от приторных от шоколада губ, сводящих с ума, от неловких попыток Антона занять руки, прижаться и обнять, залезть под рубашку. – Я тебя вроде тоже, – прервал поцелуй парень, стараясь не смотреть в глаза напротив. Неловко, впервые и так необычно. В книгах не так описывается этот момент, там все по-другому, слащаво и нереалистично. Там сразу всем понятно, кто кого любит, сразу ясно, что делать с эти в будущем и как жить вместе. Реальность была суровой, заставляла обдумывать несколько раз, бояться ошибок и не знать, что ждет дальше, и что будет прямо сейчас, – Ну, того, люблю тебя, вроде. Арсений не смог сдержать смешка, притягивая Антона поближе к себе за футболку, стараясь не сильно пугать его своими порывами сорвать ее к чертям и зацеловать все тело, начиная с малого и не торопясь. Шастун милый, смущенный и такой неопытный, что это распыляло в купе с алкоголем слишком быстро, но Попов держался молодцом, борясь со своими внутренними демонами. Антон не ошибся в своем выборе, Арсений знал наверняка, но вот сам он может конкретно так ошибиться, выбрав не то и потеряв абсолютно все.