Победитель получает всё

Старое как мир правило гласило: если всё идёт слишком хорошо, значит, в скором времени произойдёт какое-нибудь дерьмо. А у них с Северусом всё было просто… потрясающе. Иного слова не подобрать, да Гарри не стал бы и пытаться — какие уж тут поиски синонима, когда тебя так целуют в запертой на все мыслимые чары подсобке? — Мерлин, — пробормотал Снейп, отстраняясь от него на мгновение, и вдруг почти улыбнулся. — Как школьники, Поттер. Как школьники… Гарри прыснул, лизнул ему шею — эту восхитительную тонкую шею, дрогнувшую и поддавшуюся под влажную близость его языка. Обжёг горячим выдохом оставленный им же след. И проурчал еле слышно: — Часто ловите их с поличным, господин директор, сэр? Глаза Снейпа потемнели и полыхнули сдерживаемым огнём. Теперь, когда Гарри видел в них это выражение, ему казалось немыслимым, невозможным, совершенно глупым считать Северуса тем бесчувственным ублюдком, каким он умел казаться со стороны. — Случается, — уклончиво отозвался тот и выскользнул из объятий Гарри. — Мне нужно идти. Ты выходишь первым и… — Да знаю я, знаю, — фыркнул Гарри, ещё ловя на прощание его ладонь и прижимаясь губами к венке на запястье. — И, не привлекая внимания, добираюсь до твоего кабинета, обходя десятой дорогой учительскую, чтобы не давать преподавателям лишнего повода для сплетен… Потом не удержался, ухмыльнулся и добавил: — Хотя я бы с удовольствием дал. Кто-то же должен расшевелить этот замок. — Не говорите глупостей, мистер Поттер, — сухо осадил его Северус, поправляющий мантию и волосы. — Любовных скандалов, можете мне поверить, здесь хватает и без вас. Гарри покосился на него с любопытством, но, очевидно, Снейп был в недостаточно благодушном настроении для того, чтобы делиться слухами. Поэтому он лишь медленно кивнул и спросил: — Ты придёшь завтра? — Что, опять играть в магические шахматы с вашим эльфом? — осведомился Снейп. — Да брось, меня тогда на службе задержали, я не виноват! — возмутился Гарри. — И вообще, ты же у него выиграл. Мог бы этим гордиться. Северус тяжело вздохнул. Потом дотронулся до его груди. Гарри прошило знакомым и сладким ощущением подступающей близости, но Снейп лишь поправил его мантию и тихо проговорил: — Иди. Пока урок не кончился. — Ты не ответил, — возразил Гарри, отступив на шаг к двери. Северус уставился на него с жалостью, как на тяжелобольного пациента. — И когда ты избавишься от этой своей отвратительной привычки задавать бессмысленные вопросы, ответы на которые известны нам обоим? — спросил он философски себе под нос. И мягко кивнул. — Приду. В конце концов, тебя завтра, кажется, ожидает очередная миссия. Кому-то же придётся собрать обратно в человека то, что от тебя останется. — Какая вера в меня, — беззлобно проворчал Гарри и бесшумно выскользнул за дверь. Хогвартс был тих, безлюден и просто восхитителен в этом полном отсутствии лишних глаз и ушей. Впрочем, как выяснилось в считанные минуты, с этим выводом он несколько поспешил. Гарри почти добрался до кабинета директора, когда его окликнули. — Гарри! — произнёс кто-то густым низким голосом, и, обернувшись, он почти нос к носу столкнулся с Виктором Крамом. Тот тяжело дышал; похоже, он очень спешил; его лицо, всегда невыразительное и хмурое, казалось сейчас невероятно обеспокоенным, Гарри даже не помнил, когда в последний раз видел Виктора в таком состоянии. — Гарри! — повторил он, остановившись. — Ты не видел директора Снейпа? — Видел, — удивлённо отозвался Гарри. — Думаю, он подойдёт через пару минут. Что-то случилось? Ты выглядишь… так, будто у тебя сейчас случится сердечный приступ — …взволнованным, — милосердно закончил он. — Случилось, — мрачно сказал Крам. Он открыл рот, собираясь что-то добавить, но тут раздался прохладный голос: — Что здесь происходит? — Директор Снейп, — пробормотал Виктор, поворачиваясь и торопливо шагая к нему, — мы можем поговорить в вашем кабинете? Дело неотложное и, боюсь, серьёзное. Снейп поджал губы, почему-то посмотрел на Гарри и медленно кивнул. — Пойдёмте, — ответил он негромко. — Вы, мистер Поттер, можете быть свободны. Полагаю, мой камин вы отыщете без посторонней помощи. Была у него совершенно фантастическая манера именовать Гарри исключительно «мистером Поттером», когда рядом был кто-то ещё, даже с учётом того, что их отношения на протяжении последних недель оставались одной из самых обсуждаемых вещей в магическом мире. И Гарри на самом-то деле затруднялся сказать, как он к этой манере относился — находил ли он её раздражающей или весьма горячей. — Нет, — неожиданно возразил Крам, лицо которого было белее полотна, — нет, Северус. Нам… может пригодиться помощь Гарри. Пару мгновений Северус сверлил его испытующим взглядом, а Крам смотрел на него в ответ — невесело и очень, очень встревоженно. Что не могло означать ровным счётом ни-че-го хорошего. — Как скажете, — наконец согласился Снейп. И, шагнув к охраняющей вход на винтовую лестницу горгулье, отрывисто произнёс: — Кислотная шипучка. В любой другой ситуации Гарри не выдержал и прыснул бы, до того забавной казалась эта дамблдоровская традиция придумывать «сладкие» пароли в устах Северуса, всегда строгого и сдержанного, наверняка презирающего шоколад. Но необъяснимое волнение Крама передалось и ему самому; наверное, дело было в том, что он не мог припомнить всегда спокойного и собранного Виктора таким нервным. Может быть, только тогда, на Турнире, в котором он сам принимал участие… но они были подростками, они оба. А теперь… И зачем, Мерлина ради, Виктору могла понадобиться его помощь? Все трое торопливо поднялись по лестнице и вошли в кабинет. Прежде чем Гарри или Виктор успели что-то сказать, Северус взмахнул волшебной палочкой, указав на портреты прежних директоров, и коротко резко приказал: — Силенцио. Потом пояснил, поймав любопытный взгляд Гарри: — В последнее время они невероятно мне докучают. А следом взглянул на Крама и сухо осведомился: — Ну, в чём дело? Гарри мысленно перебрал уже добрый десяток вариантов. Но ни один из них не совпадал с тем, что Виктор произнёс после непродолжительной напряжённой паузы. — Стефан, — медленно, будто сквозь силу проговорил он. — Стефан пропал. И, насколько я могу судить по короткому диалогу с мадам Максим… мисс Лакруа тоже. Повисло молчание. — Вы уверены, что обыскали всю территорию замка? — отрывисто спросил Снейп. — В Хогвартсе существуют места, которые не наносятся даже на волшебные карты… — и покосился на Гарри. Виктор медленно покачал головой. — Уверен, — хрипло сказал он. — Если бы это было вопросом нескольких часов отсутствия… но я не могу ни найти его, ни связаться с ним вторые сутки подряд. Мадам Максим тоже крайне обеспокоена; сейчас она пытается выяснить… — Вторые сутки? — спросил Северус с такой тихой яростью в голосе, что всегда непробиваемый Виктор слегка побледнел. — Хотите сказать, за это время вы даже не подключили к поискам остальных хогвартских профессоров? — Я не хотел поднимать весь замок на уши без необходимости, — резковато отозвался Крам. — Но теперь это кажется мне неизбежной мерой. Если с ними что-то случилось… — А что насчёт Эмили Флинт? — спросил Гарри, и оба — Снейп и Крам — уставились на него удивлённо. — При чём здесь мисс Флинт? — уточнил Виктор, вскидывая кустистые брови, делавшие его похожим на нахохленного коршуна. Гарри пожал плечами: — По второму заданию у меня сложилось такое впечатление, что наши Чемпионы здорово сдружились. Быть может, стоит узнать у Эмили, видела ли она Стефана и Габриэль, перед тем, как привлекать остальных к поискам. — Это… не лишено смысла, — пробормотал Снейп. И взглянул на Виктора. — Я бы хотел также увидеть в своём кабинете мадам Максим. Буду признателен, если вы сопроводите её сюда. Виктор медленно кивнул. — Поттер… — начал Снейп после короткой паузы, потирая подбородок. — Полагаю, вам лучше других известно, как функционирует Выручай-комната. — Сомневаюсь, что они могли просидеть там два дня, — заметил Гарри, но кивнул. — Хотя это вполне рабочая версия. Проблема в том, что в неё нельзя попасть, если не знаешь с точностью до сотых долей процента, какую именно формулировку использовали те, кто вошёл туда до тебя. Северус помрачнел. Виктор непонимающе взглянул сначала на него, после — на Гарри. Потом задал самый идиотский вопрос, который можно было выдумать в подобной ситуации: — Что они могли забыть вдвоём в этой… как её… Выручай-комнате? Гарри и Северус уставились на него с одинаковыми снисходительными выражениями на лицах. — В самом деле, мистер Крам, — вкрадчиво произнёс Северус, — чем же два подростка могут заниматься в месте, где никто не сумеет ни увидеть их, ни услышать, ни помешать им… На лицо Виктора набежала тень, он явно хотел что-то сказать, быть может, что-нибудь дерзкое — Гарри и самого неизменно выводил из себя тот издевательски-покровительственный тон, который Северус умел использовать с такой зубодробительной ловкостью. Но не успел — господин директор нетерпеливо одёрнул мантию и выплюнул: — Не будем терять времени. Мистер Крам, рассчитываю на то, что вы приведёте мадам Максим в мой кабинет в течение ближайшего получаса. Мистер Поттер, будьте так добры, прогуляйтесь до восьмого этажа. Быть может, ваше легендарное везение не изменит вам и на этот раз. А я, пожалуй, украду мисс Флинт у Минервы. Ну, что уставились? За дело. Виктор вышел из кабинета первым — торопливо, чеканя шаг, с мрачным лицом и глазами, мечущими молнии. Гарри задержался ровно на полминуты — чтобы усмехнуться и прошептать: — Терпеть не могу этот твой командирский тон. Но, надо признать, он жутко заводит. — Вон отсюда, мистер Поттер, — рявкнул Снейп, хотя глаза его потемнели на долю мгновения — меньше, чем на один удар сердца. Гарри не стал испытывать судьбу. В конце концов, могло найтись более подходящее время для заигрываний. Он не сомневался, что Габриэль и Стефан просто-напросто решили устроить романтический пикник или что-нибудь такое; это же был Хогвартс, самое безопасное место на земле, что ещё могло здесь произойти! О да, кисло прокомментировал это голосок у него в голове, уж ты-то все шесть лет проучился здесь в абсолютной безопасности. Ни философских камней, ни василисков, ни оборотней, ни мечтающих тебя прикончить приспешников Волдеморта… Это было справедливо. Но ещё — нервирующе, а Гарри хорошо знал, что в таких ситуациях терять голову никак нельзя. Восьмой этаж. Потом — разговор с Эмили и мадам Максим. И, быть может, где-то в процессе выполнения этих этапов Габерски и Лакруа отыскались бы сами собой. Шанс был мал, но не равен нулю, не так ли? Однако восьмой этаж оказался пустым и безлюдным. Гарри прошёлся мимо абсолютно гладкой стены, прячущей за собой одно из величайших чудес замка, зажмурился и подумал: «Мне нужно место, где можно уединиться и спрятаться ото всех». Три раза он повторил про себя эту формулировку. Потом открыл глаза. Толкнул появившуюся перед ним дверь. За нею оказалось небольшое помещение; здесь царил полумрак, по полу были разбросаны подушки, возле стен ютились книжные шкафы и мягкие кресла, а в самом центре красовалась кровать поистине королевских размеров. Гарри не смог удержаться от ухмылки — несомненно, Выручай-комната по-прежнему прочитывала в мыслях своих визитёров их самые потаённые желания. Тем не менее, и без того призрачный шанс того, что Габриэль и Стефан могли здесь оказаться, тут же испарился. Гарри окинул комнату последним внимательным взглядом, не без смешка подумал о том, что стоило затащить сюда Северуса при более удачных обстоятельствах, и торопливо вернулся в коридор. Стоило ему выйти, и дверь за его спиной исчезла, вновь превратившись в самую обыкновенную стену. А спустя пару секунд кто-то рядом гнусаво произнёс: — Что это ты тут шныряешь, Потти? Гарри поднял голову и уставился на Пивза. Очень, очень чем-то удовлетворённого Пивза. Полтергейст завис в воздухе вверх тормашками и, убедившись, что Гарри на него смотрит, свёл брови к переносице, закатил глаза и высунул язык. — Пивз, ты видел кого-нибудь в этом коридоре? — спросил Гарри, впрочем, без особой надежды на ответ. Тот уставился на него недобрым взглядом, совершил кульбит в воздухе и фальшиво пропел: — Потти шляется по замку и вздыхает по тому крючконосому ублюдку, что всё не идёт к нему! Потом радостно добавил: — Я сам сочинил! Маленькие тёмные глазки полтергейста, напоминающие жуков, довольно блестели. Гарри поморщился. Тяжело вздохнул. Вытащил волшебную палочку. И, наставив её на Пивза, тихо произнёс: — Я задал тебе вопрос. — Бедный Потти зря страдает, не выходит ничего: холоднее старой жабы сердце милого его! — Пивз, — прорычал Гарри сквозь зубы, — предупреждаю в первый и последний раз… — Только Потти не сдаётся, он упрямый, как баран. Ах, поберегись, директор, Потти прётся на таран! Гарри хватило одного рваного движения волшебной палочкой — сила его ярости и раздражения была так велика, что волна заклинания отшвырнула Пивза на добрых несколько футов, впечатала в стену, и он завопил, нелепо суча длинными и тощими ногами: — Псих, псих, псих! — Я. Задал. Тебе. Вопрос, — повторил Гарри практически по слогам, приближаясь к полтергейсту. Пивз уставился на него со странным выражением лица, которое прежде использовал лишь по отношению к Кровавому Барону и, быть может, некоторым профессорам — почти с ужасом. — Не видел, не видел, не видел! — завопил он и вновь беспомощно задрыгался. — Отпусти меня, чокнутый! — Отпущу, — мрачно пообещал Гарри. — Но сперва вырву тебе язык, чтобы ты больше не мог носиться по замку, распевая эти омерзительные песенки. И, хотя он откровенно блефовал, взгляд Пивза забегал туда-сюда. Это было крайне приятное ощущение — видеть полтергейста в панике. — На этот раз я тебя прощаю, — великодушно произнёс Гарри и взмахнул палочкой; заклинание ослабло, Пивз обрёл свободу. — Но если я ещё раз услышу что-то подобное… Кровавый Барон покажется тебе сказкой на ночь. — Сумасшедший, сумасшедший! — завопил Пивз, тут же отлетевший от него подальше, и унёсся прочь, душераздирающе воя: — Убивают, грабят, насилуют! — Кто из нас ещё сумасшедший… — пробормотал Гарри, убирая волшебную палочку в карман. И, развернувшись, решительно направился обратно к кабинету директора — здесь ему делать было больше нечего. Уже поднимаясь по узкой винтовой лестнице, ведущей в кабинет директора, он услышал приглушённые голоса. Судя по всему, за время его отсутствия Виктор успел отыскать мадам Максим. Но, когда Гарри постучался и толкнул массивную тёмную дверь, в кабинете не обнаружилось директрисы Шармбатона. Здесь был один только Северус. И ещё — Эмили, сидевшая в кресле для посетителей с настолько прямой спиной, что, должно быть, плечи у неё уже болели. Стоило Гарри переступить порог, и Снейп вопросительно взглянул на него. Хватило одного короткого отрицательного покачивания головой, чтобы господин директор потерял к нему интерес, развернулся на каблуках и, сложив руки на груди, вкрадчиво произнёс: — Мисс Флинт, вы догадываетесь, зачем я пригласил вас в свой кабинет? Эмили посмотрела почему-то на Гарри — испуганно и растерянно. Покачала головой. — В самом деле? — медленно уточнил Снейп, и крылья его внушительного римского носа яростно раздулись — верный признак того, что он был взбешён. В таком состоянии — Гарри это было очень, очень хорошо известно — Северус становился довольно неприятным собеседником, и Гарри начинал сомневаться, что этот холодный тон подходит к данной ситуации. — Что я сделала? — напряжённо спросила девчонка, нашедшая в себе силы с вызовом вскинуть подбородок. Гарри и восхитился ею, и забеспокоился — Снейп не любил таких реакций. Поэтому он приблизился к Эмили, сжал пальцами её плечо — Северус обжёг его взглядом, но ничего не сказал — и мягко пробормотал: — Всё в порядке, не нервничай. Мы просто хотели задать тебе пару вопросов. Скрипнула дверь. Мадам Максим и Виктор вошли в кабинет, и он сразу сделался крошечным. Быть может, большую роль в этом сыграл выступающий живот мадам Максим, подчёркнутый струящейся атласной тканью её платья. Довольно внушительный живот, на который Гарри уставился со смятением и — не стоило кривить душой — с ужасом. Северус отрывисто кивнул ей на другое кресло, значительно больше того, в котором сидела Эмили: — Присаживайтесь. Вопросы у меня есть, признаться, ко всем из вас. Лицо у него было раздражённое и жёсткое, а губы он поджал так сильно, что его строгий рот сделался одной тонкой линией. Виктор казался обеспокоенным, мадам Максим — взвинченной и испуганной, Эмили… А вот что до Эмили… — Мисс Флинт, будьте так любезны, ответьте мне вот на что, — обманчиво мягким тоном начал Северус. — Когда вы в последний раз видели мистера Габерски и мисс Лакруа? Эмили пошевелилась, её плечо, которое Гарри ещё сжимал — он понял это и тут же убрал руку, — напряглось и сделалось почти каменным. И вкупе с опасливым и одновременно дерзким взглядом, который она адресовала господину директору, это заставило Гарри понять, что Эмили Флинт определённо что-то знала. И ещё — что манера Северуса вести переговоры не вызвала в ней ни малейшего желания сотрудничать.