(Во)схождение

      Вздохнув, Эрвин переключил криокамеру на разморозку. Пора было будить то самое лихо, которое он уже долго не трогал. Вполне возможно, что тут тому не будет скучно какое-то время...       Просыпался Леопольд долго. Даже когда интерфейс криокамеры сообщил ему, что объект был в активном состоянии, тот всё ещё и не подумал открыть глаза, продолжая просто спать. Эрвин некоторое время понаблюдал, а потом бросил это занятие, решив, что очнётся, как ощутит, что замёрз.       Чуть позже Леопольд попытался нащупать одеяло, и Эрвин, решив, что с него достаточно было дёргаться (он привык к одиночеству и тишине, а движение его напугало), позвал того.       – А?.. – сипло отозвался Леопольд. – Я проспал?       – О, ты много чего проспал... Так, не двигайся.       – Что такое? – естественно, Леопольд поступил ровно противоположным образом. – Со мной что-то не так?.. Эрвин? Мне нехорошо...       Приблизившийся Эрвин нажал ему на плечи, укладывая обратно, и, подсунув обратно кислородную маску, которую раньше убрал, решив, что Леопольд всё-таки не будет сразу вскидываться, увеличил через интерфейс криокамеры подачу кислорода через шланг и температуру.       – Успокойся, – заговорил он, наклонившись над Леопольдом так, чтобы тот видел его лицо. – Ты думал, что ты отваляешься полторы сотни лет без последствий?       Леопольд прищурился поверх маски.       – Лежи и грейся. Береги силы, тебе ещё реабилитация понадобится, – Эрвин уменьшил подачу кислорода обратно, заключив, что ударной дозы Леопольду хватило, чтобы продышаться. В пространстве криокамеры кислород был строго дозирован, и Леопольд, только что выхлебавший большую часть доступного, нуждался в быстрой кислородной подпитке; однако сейчас тот успокоит дыхание и начнёт привыкать к нормальному его содержанию в воздухе – как раз в период, когда организм спешно адаптировался к новым условиям. Последнее он на всякий случай повторил, и Леопольд, кажется, уже забывший (или ещё не вспомнивший) о проведении соответствующего инструктажа, покивал.       – Хорошо. Можешь ещё поспать, пока отогреваешься.       Он включил и вибрацию подложки, чтобы кровь у Леопольда не решила, что можно застаиваться, и тот, сперва вздрогнувший, задумчиво прикрыл глаза, а потом и в самом деле задремал. Через час Эрвин снова его потормошил, выдал полстакана воды и полстакана раствора глюкозы, заставив выпить лёжа; спустя полчаса у него потребовали ещё. На этот раз он подсунул Леопольду нормальную упругонькую подушку и укрыл одеялом, и тот довольно заулыбался, радуясь более привычным вещам.       Спустя ещё полчаса Леопольд неуверенно заметил:       – Мне нужно... выйти. Эрвин?       Эрвин вздохнул.       – Ну, поздравляю. Все системы твоего организма успешно запустились, – он снова направился к Леопольду. – Так, давай-ка, садись. Только без резких движений. Понял меня?       – Да понял уже...       Эрвин аккуратно потянул того на себя, помогая сесть, и придержал, пока Леопольд переносил ноги через борт криокамеры, а затем столь же осторожно придержал, пока тот не выпрямился во весь рост.       – Сам пойдёшь?       – Да уж попробую... а где это мы? – Леопольд огляделся, осматривая знакомую обстановку. – Мы ещё не прилетели?       – Прилетели, конечно. Но базируюсь я пока тут.       – Ага...       Леопольд осторожно потопал в сторону санузла, двигаясь так, словно пока ещё не слишком владел телом. Некоторое время было тихо, отчего к Эрвину пришло несколько забавное предположение о том, что тот забыл, что и как делалось, но потом Леопольд появился снова, неуверенно придерживаясь за стенку. Выражение лица у него было ещё более неуверенным.       – Слушай, а когда... когда у нас испортилось зеркало?       – Оно не испорчено. Я тебя немного вернул, пока ты спал, – Эрвин задумчиво прищурился. У него язык не повернулся бы назвать юного Леопольда страшненьким, но у кого другого вполне мог повернуться... особенно если кто другой позавидовал бы крепкому и буквально радовавшему глаз телосложению. – В зрелости ты выглядел получше.       – Сам знаю, – огрызнулся тот, изрядно помрачнев.       – Ну, ну... юному организму попроще нагрузки переносить. Мне нужно было, чтобы ты нормально проснулся и пришёл в себя, – Эрвин проверил время. – Давай-ка мы с тобой поужинаем. Что скажешь?       У Леопольда заурчало в животе. Быстро... Алистер приходил в себя дольше.       – Что ж ты мне мяса пожалел? – заворчал Леопольд за нехитрым ужином, ковыряя небольшой кусочек мяса.       – Утром выдам больше, если у тебя желудок нормально управится. Давай не встряхивать организм тошнотой, ладно?       Леопольд недовольно засопел.       Утром оказалось, что чересчур бодрый вид Леопольда – экстренная реакция организма на стресс: тот долго спал и ни просыпаться, ни вставать не очень-то хотел.       – Такое ощущение, будто я с кем-то долго дрался, и мне намяли бока, – пожаловался ему Леопольд, тяжело усаживаясь на кровати. – Я могу встать, но я так чертовски не хочу...       – Вот и не вставай.       – Нет уж. Не собираюсь пластом валяться.       Эрвин вздохнул, однако спорить не стал: пусть садится за стол, пока может.       – У нас есть планы? – поинтересовался Леопольд, довольно вонзая вилку в кусок мяса, куда больший вчерашнего. Вилка эта в пальцах Леопольда Эрвина слегка беспокоила. Он давно этого не видел и отвык.       – Очень деловой? В себя приди сначала.       – Думаю, к завтрашнему уже приду.       Эрвин смерил его взглядом.       – Я бы на твоём месте не спешил с подобными заявлениями, – заметил он.       – А что, мне скоро должно стать ещё хуже? – Леопольд повертел вилку в пальцах, пристально глядя на него. – Об этом вроде бы речи не шло.       – Об этом – не шло, – согласился Эрвин. – Всё, пей чай – и в постель.       Он чувствовал на себе взгляд Леопольда, пока возился с посудой. Спросил бы уже, если чего-то хотел, чего смотреть-то...       – Снимай рубашку, – велел он, когда закончил, и открыл шкафчик, где стоял заранее подготовленный им кейс.       – Рубашку?.. – осторожно переспросил Леопольд, так и сидевший на краешке кровати и, похоже, раздумывавший о том, почему его опять загнали в постель.       – Мне нужно твоё плечо, – Эрвин уселся рядом и пристроил на постели кейс, после чего открыл последний, чтобы достать первую ампулу и шприц. – Ну?       – Это что?       – Вакцина, – Эрвин протянул ампулу Леопольду, чтобы тот мог прочесть надписи на этикетке. – Только не сломай.       – Вакцина? – глуповато переспросил Леопольд, подняв на него взгляд от полузнакомых слов.       Эрвин терпеливо вздохнул.       – Вакцина. Ты думал, ты сразу зайчиком по травке поскачешь? Сейчас. Ага. Если не хочешь слечь с полным букетом всего и сразу, что тут водится – будешь колоться.       Леопольд немного пораздумал... и взялся раздеваться.       – А что, по прибытии кто-то слёг?       – Было дело, – Эрвин смочил кусок ваты спиртом. – К счастью, Аларик – мальчик головастый, вакцин наделал быстро и качественно.       – Аларик? – Леопольд встрепенулся, и Эрвин придержал его за локоть. – А где Алистер?       – Да всё нормально с твоим Алистером. Проектированием всего подряд занимается. Так... – Эрвин несколько неловко кашлянул. – Прости меня заранее, я этого совершенно не умею делать.       – Уж научился бы за это время...       Следом Леопольд сдавленно зашипел сквозь зубы.       – Знаешь, я лучше сам себе буду вкатывать, – забухтел тот впоследствии, зажимая место укола и морщась. – Ты извини, но с иглой я тебя к себе больше не подпущу.       – Ты не думай, что сумеешь откосить, – на всякий случай предупредил Эрвин.       – Очень хотелось, – мрачно буркнул Леопольд, нахохлившись, и взялся натягивать рубашку обратно.       Эрвин убрал кейс в шкафчик; он надеялся, что Леопольду хватит ума не лезть сюда самостоятельно.       – Болезненные точно будешь сам себе делать. Будешь ещё потом волком на меня смотреть. Не хочу.       – Там ещё и такие есть? – Леопольд потёр лицо. – Мне уже нехорошо.       – Не ной. Хочешь лежать пластом с бешеной температурой?       – Эрвин, без шуток. Мне не по себе буквально.       Нахмурившись, Эрвин снял с полки градусник, раз уж пригодится так скоро (и часто), и безапелляционно загнал Леопольда под одеяло, оставив градусник рядом на тумбочке.       – Так это я и так и так пластом лежу, – донеслось через некоторое время оттуда.       – Не бухти, – отозвался дёрнувшийся Эрвин: он опять забыл, что не один. – Будешь лежать не так долго.       Леопольд тяжело вздохнул.       Через некоторое время пришлось к тому подойти, чтобы проследить за состоянием; организм Леопольда выдал ответ быстро и резво, так что приходилось посматривать вполглаза. Впрочем, по большей части он подходил, когда проснувшийся и соскучившийся Леопольд начинал бухтеть, так что он садился рядом и потихоньку рассказывал тому, что происходило на ковчеге, пока Леопольд валялся в отключке. Изначально он предлагал просто ознакомиться с текстовой версией событий, но Леопольд внезапно возжелал его общества. Эрвин этого совершенно не понимал; понятно было бы, если бы Леопольд кучу времени провёл один и горел бы после этого желанием социализироваться, но тот даже не осознавал себя за время криосна.       Неделя закончилась, а Леопольд, вкативший в себя ещё две прививки, всё так же не желал развлекать себя сам.       – Когда следующая? – вопросил его тот после ужина.       – Куда тебе следующую? – Эрвин приложил к Леопольду градусник, проверяя температуру. – И так еле выполз за стол.       – Это кажется. Я просто согрелся хорошо, не хотел вставать.       – Ну-ну. Чай будешь?       – Буду.       Леопольд почему-то всегда соглашался.       – Куда-то торопишься? – поинтересовался Эрвин, когда отдал тому кружку с чаем, и Леопольд вопросительно приподнял брови. – С прививками. Лежи себе да лечись, ничего экстренного у нас нет.       – А было?       Эрвин вздохнул. От него снова хотели каких-то рассказов... он привык молчать, долгие разговоры его уже утомляли. Леопольду же его привычки, как обычно, до одного места были.       – Было, но я сам справился.       – Расскажи, – тут же потребовал Леопольд, и Эрвин покачал головой:       – Потом. У меня сейчас нет времени.       Леопольд задумчиво угукнул.       Прошло ещё несколько дней. Взгляд у Леопольда делался всё более странным, и он, понятия не имевший, что это означало, непроизвольно поглядывал в сторону того, вместо того чтобы полностью погрузиться в дела. Заняться-то было чем: на новой планете они кое-как пристроились, но до того, чтобы обустроиться, было ещё далеко. И нужно было всё и сразу, начиная от банального освоения территорий, потому что кое-какая живность тут уже водилась, причём местами крупная и агрессивная, и заканчивая строительством жилья и всех необходимых цивилизации инфраструктур. Доныне к нему ежедневно стекалась масса информации о том, что где происходило в разных отраслях занятости, и ему нужно было курировать всё подряд, чтобы всё шло быстро и без осечек.       Зато Алистер был в восторге. Эрвин уже не знал, сколько раз он поздравил самого себя с тем, что решился завербовать того и пристроить в более подходящее место; некогда всего лишь один из старших медиков ныне снимал с него просто громадное количество работы, причём охотно: Алистеру и так-то было в радость придумать что-то и увидеть, что оно работало, а уж за предложение спроектировать город тот душу бы продал, если бы потребовалось. Эрвин ничего не требовал, вместо этого подняв Алистера до одного из наивысших на текущий момент положений, чтобы никто не дёргал и не отвлекал, и тот, кажется, был просто счастлив.       Эрвин оглянулся на Леопольда, опять поймав на себе взгляд. Ну почему этот такой проблемный... Зачем он только сказал, что Леопольд будет тянуть лямку вместе с ним? Да, для того это будет тяжело, но для него... Иметь дело с Леопольдом в мирное время – сущее наказание. Конечно, он не безгрешная овечка, достаточно в жизни наделал всякого, но не настолько же. И кто его за язык тянул...       Когда пришло время следующей прививки, Эрвин, не особенно следивший за временем, приятно удивился.       – Это предпоследняя, – сообщил он Леопольду, с сомнением окинувшему взглядом кейс. – Потом ещё одну – и курс окончен.       Леопольд хмыкнул ещё задумчивее прежнего.       – Всё, лезь под одеяло. Эта... тяжеловата. Чай будешь?       – Буду.       Кивнув, Эрвин собрал кейс. Последний скоро можно будет вернуть... а можно и не возвращать, вообще-то; удобная штука.       Когда он передал Леопольду кружку, по обыкновению держа её ручкой вперёд, тот, приняв её, вдруг поймал его пальцы свободной рукой. Вздрогнув, Эрвин отдёрнул пальцы, в замешательстве уставившись на Леопольда. Если он от чьего-то присутствия рядом отвык, то о прикосновениях можно было даже не говорить.       – Что ты делаешь?       Леопольд упёрся в него тем же странным взглядом.       – Ты что тут, совсем одичал?       – Да. Так что, пожалуйста, воздержись от касаний.       – Н-да? А ты разве не этого хотел?       Эрвин безмолвно уставился на того в ответ, перестав понимать, что происходило. Что Леопольд себе надумал?       – У тебя температура поднялась? – осведомился он на всякий случай. Леопольд даже не взглянул на градусник, продолжая упираться в него взглядом. – Ну-ка измерь. Давай-давай.       – Нет, не поднялась.       Молчание. Эрвин пытался что-то понять, но в голову ничего не приходило.       – Значит, я ошибся, – Леопольд ненадолго опустил взгляд на кружку. – Странно.       – Это ты ведёшь себя странно, – не выдержал наконец Эрвин.       Всё тот же взгляд в ответ.       – Может быть.       После этого Леопольд, допивший чай, улёгся спать, и Эрвин вздохнул с облегчением, сразу почувствовав, что избавился от лишней пары глаз.       Через несколько часов он снова ощутил наблюдение. Что Леопольд вообще от него хотел? Внезапная недостаточность тактильного контакта? Он-то понятия не имел, нужно ли это было Леопольду, и где тот почёсывал эту потребность прежде, когда имел возможность выйти наружу. Но что, нельзя было немного потерпеть?       – Я сделал тебе документы, – сообщил он Леопольду, когда тот вкалывал себе последнюю прививку, намекая на то, что осталось всего ничего – а там уже Леопольд будет в известной мере свободен для того, чтобы пойти и удовлетворить свои потребности об кого-нибудь другого. – И заказал комплект униформы. Комплект пока что будет только один, так что постарайся в первое время обращаться с ним поаккуратнее, хорошо?       – А что, моя униформа не подходит? – Леопольд поднял на него взгляд.       – Уже нет.       Хмыкнув, тот отдал ему шприц и зажал ваткой место укола.       – Эта тоже тяжёлая?       – Чуть легче предыдущей, – честно ответил Эрвин. Скорее всего, Леопольд отваляется ещё парочку дней, прежде чем решит приступать к работе.       – Ага... а что комплект-то только один? На больше не хватило?       – У нас есть не только ты. И у нас есть очередь. И на починку тоже есть очередь, имей в виду.       – И что бы я должен был с ней сделать? – поинтересовался Леопольд. – Мне не четыре. Я не прибегу с ободранной коленкой.       – Люди в любом возрасте могут быть с ободранной коленкой, – отозвался Эрвин от шкафчика. С чего это вдруг поднялась тема возраста? – Для этого достаточно обычной гололёдицы или неудачного сотрудничества с лестницей. И в этом нет ничего осудительного. Чай будешь?       – Буду.       Эрвин надеялся, что на этот раз Леопольд никаких коленец выкидывать не будет, однако тот выкинул, да похлеще, чем в прошлый, успев крепко поймать его за запястье.       – Ну-ка садись, – Леопольд потянул его ближе и донёс кружку до тумбочки, чай из которой как-то умудрился не расплескать. – Садись, кому говорю. Так упираешься, будто я тебя бить собрался.       – Леопольд! Я совершенно отвык, чтобы меня кто-то касался, что непонятного? Прекрати!       Леопольд просто дёрнул его так, что он, потеряв равновесие, сел.       – Так-то лучше. Ну? – тот немного наклонился вперёд, и у Эрвина вдруг возникла четкая ассоциация с коршуном, нависшим над собственным яйцом. – Ты просто отвык, или у тебя что-то случилось?       – Ничего у меня не случилось. Отстань. С чего тебе вообще в голову взбрело это спрашивать?       – Да так. Мало ли. А ты, случайно, ничего от меня не хочешь?       Брови у Эрвина сами собой поднялись.       – Что я, прости, могу от тебя хотеть?       – Даже не знаю, – Леопольд ненатурально и почти развязно изобразил задумчивый тон. – Носишься со мной тут, вакцины мне заготовил, вкатывать их мне лично собирался, вместо того чтобы просто сдать медикам...       – Все уже давным-давно привиты. Если откуда-то вдруг возьмётся непривитый взрослый... – Эрвин выразительно окинул Леопольда взглядом, решив и со своей стороны напомнить о возрасте. – Человек, которого, к тому же, никто не знает, к нему возникнут вопросы. Ясно?       – Понятно. Логично. А чаи ты мне наливаешь вместо того чтобы послать меня заниматься этим самому, потому что?..       – Потому что иногда хочется встать и размяться. Ты... – Эрвин прищурился. – Ты к чему вообще клонишь?       – Уже ни к чему. Точно ничего не случилось?       – Тебе сколько ещё нужно повторить? Я тут много лет отсидел один, я отвык от чужого общества.       – Тогда привыкай обратно.       – Зачем?       Леопольд посмотрел на него как на идиота. Эрвин, недолго думая, отпустил точно такой же взгляд в ответ: Леопольд что, думал, что будет продолжать у него тут тереться постоянно? Шиш. Пойдет и будет жить как все остальные; кровати нормальные уже везде есть, личное пространство – тоже, жаловаться не на что.       В голову ему стукнула странная мысль, и он ненадолго опустил на державшую его руку Леопольда. Взгляды у того тоже были странными...       – Ты что это удумал? – вопросил он, нахмурившись.       – Ничего, – тот отпустил его, беспечно усмехнувшись. – Спасибо за чай. Я ценю.       Эрвин тут же убрался на свой стул, перестав с этого момента предлагать Леопольду чай. Тот только усмехался, провожая его взглядом, когда он вставал немного размяться, но ничего не говорил.       Через день, когда ему отправили всё, что он заказывал для Леопольда, он выдал последнему пакет, чтобы разбирался сам.       – Ты что, так уж обиделся? – незамедлительно вопросил тот, привыкший к чётким инструкциям. – Ну, потрогали тебя, что тут такого? Я же не полез тебя именно обижать.       Эрвин просто промолчал, продолжая наблюдать. Изначально он собирался попросить заглянуть к нему с этим пакетом Алистера, но недавно передумал, решив, что лишний шум будет его раздражать. Пакет же ему отправил офицер Оул, обычно и доставлявший ему вещички подобного рода. Это был уже второй Оул, с которым он имел дело, и что старший, что младший ему нравились: оба, точно как совы, тихо и спокойно делали что приказано, столь же тихо и спокойно наблюдали за кем попросили, а угукали строго по необходимости. Он даже подумывал взяться следить за Оулами и попытаться устроить подле себя ещё одну родословную вроде Анхальтов.       Последние, кстати, прекрасно себя чувствовали. Эрвин не приближал к себе никого из них (во всяком случае, не ближе, чем ему была некогда Эдна), но не скупился выдавать важные должности – и те превосходно себя на них чувствовали и показывали.       – Так, а это что? – Леопольд поднял шедший в комплекте прибор, с интересом его рассматривая.       – Передатчик. Как мобильный телефон, но попроще. Пока что он больше похож на рацию, дальше будем вкладывать больше возможностей по мере необходимости.       – Почему так и не назвал?       – Нужно было что-то новое и простое, – Эрвин пожал плечами. – Пока что всё просто: основная функция у этой штучки – связь; принимает радиосигнал, передает радиосигнал. Приёмником называть не захотел, у меня ассоциации не те.       Леопольд с хрустом поскрёб заросшую щёку.       – А зачем новое изобретать?       – Людям нужно что-то новое. С момента приземления сюда все как дети хотят чего-то нового и свежего. К тому же, я хотел что-то другое для армии, чтобы подчеркнуть статус военного, так что обычные телефоны остались гражданским.       – Гражданским, – эхом повторил за ним Леопольд. – Придётся отвыкать, значит, от рабочих. Они хоть довольны?       – Более чем.       – Ну слава богу.       – Творцу, – коротко поправил Эрвин, получив в ответ недоуменный взгляд. – Кое-кто просил поминать того именно так. Так что, пожалуйста, не спрашивай ни у кого и не поправляй, все уже привыкли.       Взгляд у Леопольда сделался такой, словно на этот раз температуру предложат измерить ему.       – И как это у тебя все привыкли, интересно?       – Риторика и время, – Эрвин вздохнул. – Прошло уже много лет, Леопольд. Ты обнаружишь, что многое изменилось. К тому же, мне нужны были кое-какие перемены. Ещё вопросы?       Леопольд не ответил, рассматривая униформу.       – Красиво, – наконец произнёс тот. – Однако... это форма сугубо для работы в штабе. А полевая?       – Полевая пока что... не особо, – Эрвин потёр лоб. – Сейчас она никому, кроме разведывательных отрядов, не нужна, а они сейчас больше охотники, картографы и колонисты, и они в основном разбирают всякое разное и уже ненужное снаряжение на ковчеге. И убивают они его быстро. Эскизы у меня, конечно, есть, но пока ничего не производится. И так много другой одежды нужно.       Угукнувший Леопольд взялся за погоны, уложенные отдельно, и подзавис и на них тоже, ощупывая вышивку; подушечки пальцев того сперва огладили вертикальную черту, а затем две других, соединённые внизу, как галочка: цифра четыре. Эрвин подумывал в будущем перейти на отлив этих циферок из металла, как и дополнительных отметок, но пока что приходилось довольствоваться не слишком солидной вышивкой.       – Это... что?       – Это ранг. Я перевел всё на ранговую систему. Так проще.       – А ты уверен, что должно быть проще?       – Конечно. Слишком много новой информации вокруг. Я проводил опросы, Леопольд. Все довольны, кроме самых закостенелых консерваторов. Только не пытайся скорчить из себя такого же, я тебя знаю.       – И сколько всего рангов?       – Десять. У главнокомандующего – то есть, меня, – двенадцатый. Может быть, позже понадобится ввести какую-то специальную должность, я оставляю этот пробел на неё, но...       – Но для простых смертных – всего десять. Я понял тебя, – Леопольд поднял на него пристальный взгляд, почти нехорошо щурясь, и ему снова захотелось спровадить того как можно дальше от себя. – Я был капитаном. И всего четвёртый? Дай пятый. Или шестой.       Эрвин чуточку склонил голову набок. Он уже привык к тому, что его распоряжения беспрекословно исполнялись, и попытку его напугать, пусть даже несознательную, он счёл возмутительной.       – Заработай. Капитана тебе выдали буквально ни за что, только потому, что мне нужен был влиятельный человек. Четвёртый ранг – самое то для первого лейтенанта. Тебе ещё социализироваться предстоит. Как ты себе представляешь влиятельное лицо, не знающее ничего про устройство собственного аппарата и мира вокруг?       Лицо у посаженного в лужу Леопольда потемнело, но Эрвина это не слишком обеспокоило: тот ничего не мог сделать с правдой. Захочет – возьмётся и будет работать; не захочет... что ж, у него были способы управиться и с этим.       – Зачем ты вводишь столько новшеств? – вдруг спросил Леопольд. – Армия и так прекрасно работала. Не знаешь, что инженеры говорят по этому поводу? Если работает – не трогай.       – Мне нужно было хорошенько всех встряхнуть. Видишь ли, общество – не сплошь инженеры. Кому-то тоже хочется тронуть, – Эрвин чуточку прищурился, раздумывая, дойдёт ли до Леопольда то, что тот сам недавно вытворил, невзирая на просьбу его не трогать, хоть у них тоже всё нормально прежде работало. – Пошли разговорчики о том, что Президент – не президент, а уже давно какой-то искусственный интеллект. Я и выдал новых правил, чтобы не расслаблялись.       Леопольд выкатил на него глаза.       – Тебе нужно было службу безопасности на уши поставить, а не новшеств вводить! Почему ты меня сразу не разбудил, как только всё это началось?!       – Я был занят, – сухо ответил Эрвин. – У меня не было на тебя времени. Но вот теперь...       Он откинулся на спинку стула, расчётливо глядя на Леопольда. Хватит ли у того самонадеянности?       – Я помню, ты говорил, что хочешь, чтобы я службой безопасности занялся, – извлёк из своей памяти этот разговор Леопольд. – Хочешь, чтобы их на уши поставил я? Я могу. Я могу их приструнить, я знаю, как там всё должно работать.       – Не совсем. Видишь ли, мне эти разговоры очень не понравились... Я хочу, чтобы ты создал отдельный орган, который будет следить вообще за всем. И который будет эффективным. Гораздо более эффективным. В сравнение. Я хочу, чтобы ты их не на уши поставил...       – А в другую позу, – Леопольд осклабился, закончив его мысль. – Понял тебя хорошо.       – Прекрасно. Подберём тебе для начала небольшой круг молодых сообразительных ребят, хорошо разбирающихся в технике, а там начнёте потихоньку повышаться да расширяться. Подумай на досуге, как бы вас назвать и какая это должна быть структура – с учётом на вырост.       – На вырост куда?       Эрвин усмехнулся.       – Одной планеты мало, Леопольд. Кое-какие наблюдения показывают, что в этой же системе есть весьма любопытные минералы, которые на Бринии вряд ли добудешь.       – Добудешь где? – у Леопольда заходили желваки: помнил, как некогда обидели его страну.       – Оставь прошлое в прошлом, – посоветовал тому Эрвин. – Я давно уже принял мысль о том, что работаю с тем, что есть. Если ничего другого не дано и даже слепить не из чего – возвышай то, что есть, – он намекающе кивнул на комплект погон у Леопольда в руках. – Потому что всё рухнет, пока ты будешь ждать достойную опору. И я хочу, чтобы это название возвысилось от того, где оно было раньше, до центра моих владений.       Взгляд у Леопольда снова сделался странным, и он отмахнулся от того, не желая снова иметь с этим дело:       – Всё, вперёд. Я отправлю тебе кое-какие документы и ссылки, чтобы ты ознакомился с нынешней обстановкой. Завтра ещё поизучаешь, а потом будем устраивать тебе рабочее место. Есть мысли о том, как это всё назвать?       – Ты говорил, у тебя есть разведывательные отряды... Если разведка сейчас борется с внешними обстоятельствами, то давай вводить контрразведку.       – Это немного не...       – Я знаю, что это другое. Но ты же хотел новшеств и других слов, – Леопольд усмехнулся. – К тому же, других государств у нас не предвидится, так что термин свободен.       Эрвин хмыкнул.       – Знаешь, может, и на вырост пригодится. Пусть будет.