(Во)схождение

      Дальше время потекло незаметно. Леопольд появлялся стабильно через каждые три недели, совсем ненадолго, словно не для работы, отчёты по которой стали очень короткими, а сугубо чтобы повидаться. И чем дальше, тем больше Эрвин чувствовал в том напряжение, уменьшавшееся к тому моменту, как Леопольд собирался ступить за порог. С ним будто бы отдыхали... но не до конца. Будто Леопольд избавлялся у него от одного вида беспокойства и накапливал другой. И эмоциональный фон у того стал более... плотным. Леопольда всегда тревожили какие-то мысли и вопросы. Но тот почему-то не задавал последних, только пытаясь рассмотреть что-то у него во взгляде.       – Что тебя тревожит? – не выдержал наконец Эрвин, когда Леопольд явился особенно мрачным.       – Хм?.. А ты не следишь больше за моей ситуацией, да? – поинтересовался в ответ Леопольд с ноткой агрессии в тоне. – Конечно, как найти повод втык вставить, так ты наблюдаешь, а как нет – и чёрт бы с ним, да?       – У меня полно дел и без этого, – спокойно ответил Эрвин. – Я узнал, потому что до меня дошёл резонанс. Я за тобой не слежу.       – Ой ли?       – Так что у тебя случилось? – терпеливо спросил Эрвин. Леопольд немного помолчал.       – Случиться не случилось... мысли тревожат.       – Оно и видно. Что с женщиной? Я надеюсь, ты не удумал, чтобы что-то случилось с ней?       Леопольд прищурился на него так, словно за ним включили лампу.       – Ты за кого меня держишь?       – Как показал, так и держу, – Эрвин не сменил невозмутимый тон: в последнее время разговаривать так с Леопольдом было проще всего. – Так как она?       Судя по виду, Леопольд всё же разобрал посыл «ты ею хоть сколько-нибудь интересуешься?», но Эрвин пока не видел, чтобы тот устыдился.       – Разошлась со своим, – Леопольд поводил взглядом по потолку. Эрвин понятия не имел, что там было такого интересного, но в последнее время он чуял в такие моменты что-то очень похожее на фрустрацию: Леопольд чего-то хотел, сам толком не понимая, чего, и от этого раздражался. А может, и понимал, только достать не мог. – Не очень-то ему это всё и надо было, похоже. Мы пока что уговорились, что я буду помогать ей по мере надобности, а там... а там посмотрим, что уродится.       – И она согласилась? – Эрвин с недоверием изогнул бровь.       – Ага. Знаешь, наблюдаю в последнее время, что чем больше человек интеллектуально развит, тем более он расчётлив. Так что... – Леопольд пожал плечами. – В обратную сторону не работает, конечно, не смотри так.       Эрвин только вздохнул.       – Я надеюсь, ты сейчас не намекал и на себя, – ввернул он достаточно толстую шпильку, проверяя реакцию. Леопольд даже бровью не повёл.       – А что намекать-то? Ты и так всё прекрасно знаешь.       Эрвин скупо усмехнулся. Некоторый избыток общения, который сейчас вынужденно переживал Леопольд, ведший сразу два отдела, уже наложил на того свой отпечаток. Леопольд стал чуть более сдержанным. Более того, разные люди и необходимость корректного управления ими начали прививать тому некоторую гибкость образа действий. Однако пока что ещё избирательную.       – Пора тебе, Леопольд, повышаться, – заметил он. Время не то что подходило, а даже несколько прошло.       Черты лица у того заострились:       – Это ты мне сейчас как подачку?       – Отнюдь. Ты развиваешься. Это нужно поощрять. Кстати, ты подумал о том, что ты будешь делать чуточку позже, когда ребёнок явится на свет? Ты работаешь. Женщина тоже долго сидеть в декрете не будет, мне учёные позарез нужны. Куда планируешь девать чадо?       – Да вот и думаю об этом... – Леопольд потёр лоб, пытаясь разогнать оттуда морщины, но брови у того снова поползли друг к другу, образуя пока ещё наметку складки. – Слушай, может, мы с тобой поднапряжёмся да откроем что-то такое? Вроде... не знаю. Детсад?       – «Ясли» это когда-то называлось, – Эрвин задумчиво сощурился, прикидывая целесообразность открытия такого заведения прямо сейчас. Леопольдова мадам, в общем-то, – первая ласточка из многих, многих других, и совсем скоро у них может появиться ещё куча детворы. Особенно от разведчиков с высокой тревожностью по этому поводу – эти точно скоро дозреют до мысли потомство пораньше оставить, пока есть возможность... – Годится, – одобрил он. – Ищи через своих кадры, твои уже должны представлять, кого туда определить. Пусть сами составят опросник и проведут опросы, сам проверишь, поправишь и передашь мне оба варианта. Я займусь остальным.       Леопольд только вздохнул, ничего не став замечать по поводу того, что его опять припахали на ровном месте, и Эрвин отправил его.       В течение следующих нескольких месяцев его преследовало ощущение того, что Леопольд приходил просто посмотреть на него. То ли продолжал следить за тем, чтобы у него, как тот выражался, от недостатка общения крыша не поехала, то ли хотел успевать хоть немного быть причастным к глобальному управлению, как раньше, то ли ещё что...       Ещё он не совсем понимал, как Леопольд в это всё ввязался. Тот был расчётливым, и просто так втянуться в подобную ситуацию никак не мог; Леопольд, которого он знал, не стал бы подходить к уже занятой женщине, если бы не воспылал какими-то особенными чувствами, а на это похоже совсем не было.       Потом пришёл период, когда Леопольд не появлялся у него особенно долго, решая все вопросы дистанционно, и он несколько запоздало понял, что всё уже случилось и как-то прошло мимо его ведома. Он тут же связался с Алистером, предполагая, что тот, бывший на протяжении всего этого времени активным, просто заработался и забыл ему сообщить, и Алистер так ахнул в динамик, словно что-то случилось.       – Я так старался ничего не пропустить и получить полную отчётность от Аларика, что забыл тебе рассказать, – честно признался тот. – На ковчеге-то я всё пропустил. В общем, там всё нормально прошло, мы полностью готовы принимать последующие роды.       – Осложнения? – деловито спросил Эрвин.       – Мы к этому готовы. Вытрясти из брата отчётность по этому поводу?       – Нет, верю на слово, – Эрвин улыбнулся. – Спасибо.       Интересно, почему сам Леопольд ничего ему не сообщил. Уж этот вряд ли просто забыл бы.       – Чтоб я ещё раз с этим связался, – выдал мрачный Леопольд ещё через два месяца, сумев к нему вырваться. Вид у него был уставшим. – Чтоб я ещё раз с этим связался...       Второго не заведёт, понял Эрвин. Леопольд и впрямь не дозрел толком до того, чтобы заводить ребенка, и сейчас пожинал плоды несвоевременных действий. За первенцем нужно будет приглядывать вполглаза.       – И что? Будешь отказываться?       Леопольд выкатил на него глаза:       – Какое отказываться? Да ты же сам меня принуждал взять ответственность!       – Потому что так правильно, – напомнил Эрвин. – Ты всё ещё можешь отказаться официально, но тогда ты больше никакого отношения к сыну иметь не будешь. Отношение к тебе тоже будет соответствующее.       – Я понял, – процедил Леопольд совсем сквозь зубы, словно он сказал что-то крайне обидное. И надолго замолчал. Когда Эрвин решил, что раз тому больше нечего было сказать – можно было уже и отправить восвояси, Леопольд, уже по обыкновению предчувствовавший этот момент, снова заговорил: – И за что ты мне настроение испортил? Ты же видишь, что я примерно себя веду.       – Твоё примерное поведение – это что-то исключительное? – осведомился Эрвин. – Из ряда вон? Нужно поощрять? Или вознаграждать? Веди себя примерно, пока не наказали.       Леопольд пренебрежительно усмехнулся, и Эрвин почувствовал, что сделался крайне близок к тому, чтобы и впрямь учинить с тем что-нибудь неприятное поучительного характера. Он мог. Леопольд пока ещё боялся смерти, как и все нормальные люди, так что методы воздействия были.       – Тебе нечем меня пугать.       – Ой ли? Как твои заместители в обоих отделах? Прекрасно справляются с обязанностями, не так ли?       Усмешка Леопольда сократилась. Заместителей ему подсунул лично Эрвин, присмотрев их через вездесущего офицера Оула, и теперь до Леопольда дошло, для чего ещё помимо помощи с работой.       – Ты обещал, – напомнил ему Леопольд.       – Так не вынуждай меня нарушать обещание. Одно из, – напомнил Эрвин о ещё одной немаловажной вещи. Леопольд нехорошо блеснул глазами, но выбрал самый благоразумный ответ: промолчал.       И заговорил снова, едва Эрвин собрался того отправить. Ну точно чувствовал.       – Я буду приходить чаще.       – С чего бы?       – Мне захочется приходить, – Леопольд склонил голову набок, бесстыже рассматривая его так, словно впервые видел, отчего Эрвину сделалось неприятно. Такое ощущение, будто тот пытался испортить ему настроение в ответ.       – Хочешь тут отдыхать? Заведи себе кого-нибудь да отдыхай. Ходи к Алистеру, он тебе не откажет в получасе в день. Это место – не для отдыха. Оно для работы. Будешь приходить – я буду тебя ею загружать.       – Эрвин, мне есть где отдохнуть. Я сюда не для этого прихожу.       – А для чего? Пораздражать меня?       – Немного в том числе.       – Так... – протянул Эрвин. – А главным образом?       Взгляд Леопольда словно приклеился к его глазам.       – Знаешь, у тебя немного поменялось лицо, – сообщил ему тот. – Приятно смотреть.       – И ты меня злишь, чтобы оно поменялось обратно? – уточнил Эрвин, всё ещё не понимая мотивов Леопольда. – Чтобы не было приятно смотреть? Славные старые времена решил вспомнить?       – Отнюдь. Я только держу тебя в тонусе, не более. Я бы и не стал, если бы не нужно было.       – Так, всё, достаточно, – Эрвин поднял ладонь. Его утомил этот разговор, как и хождения вокруг да около. – Тебе пора. Мне тоже пора, у меня ещё есть сегодня дела.       Усмехнувшись, Леопольд поднялся, чтобы уйти; от самой двери донеслось негромкое:       – Трус.       – Что ты сказал? – Эрвин, уже успевший развернуться обратно к компьютеру, крутнулся вместе со стулом, однако Леопольда уже и след простыл. Новости... Это он трус, потому что не стал допытываться? Или что? Или Леопольд после работы в службе безопасности, в которой умели расспрашивать, забыл, как в этом аспекте взаимодействовали между собой нормальные люди?       В следующем визите он тому отказал. Если Леопольду нужно было его видеть по каким-то негласным причинам – будет вести себя прилично и корректно; если не нужно было – нечего тогда было у него топтаться. Ему, в конце концов, было чем занять своё время.       – Трусишка, – заявил ему Леопольд в последующий раз – уже прямо в лицо. Эрвин даже немного растерялся. – Я немножко фортелей повыкидывал, и ты уже боишься оставаться со мной наедине.       У Эрвина наконец-то кое-что сложилось. Но неужели Леопольд всё ещё не удовлетворил свои тактильные потребности? Сколько тому вообще нужно было?..       – Если ты решил заняться социальными экспериментами – будь любезен, не проводи их на мне. У меня нет на это времени.       – Я знаю, – Леопольд приблизился к нему и, немного наклонившись, взялся за подлокотники кресла, заглядывая ему в глаза. – Все свои социальные эксперименты я уже провёл. И выводы сделал.       – Вот как? И какие же?       – Вряд ли ты готов их услышать. Тебе они не нужны. И наверняка не понравятся.       – Тогда оставь их при себе, а меня – в покое, – велел Эрвин. – Или ты уже не знаешь, чем бы меня пораздражать, и решил остановиться на страшно таинственной теме?       Леопольд усмехнулся, отстранившись, и у Эрвина возникло крайне неприятное ощущение пребывания добычей. Он давно этого не испытывал, и ему это очень не понравилось.       – Можешь считать и так.       – Слушай, иди займись ребёнком, – уже в который раз не выдержал Эрвин. – С ними в любом возрасте нужно говорить, так что вперёд. У меня и без того много забот, и некоторые из них тоже меня раздражают, так что можешь не заниматься этим столь добросовестно.       – Ты, когда заведёшь себе других адъютантов, тоже будешь вот это вот нянчиться, уговаривать? Или всё-таки отдавать приказы?       – Ты хочешь перейти на приказной порядок работы? – процедил Эрвин.       – О? Значит, я особенный, – заключил Леопольд, довольно ухмыляясь. – Приятно слышать.       Эрвин молча указал на дверь, испытывая непреодолимое желание уложить Леопольда поспать ещё на век, и тот ушёл, всё так же ухмыляясь. Новости, опять же... Он никаким образом не желал участвовать в том, что Леопольд себе понавыдумывал; что он хотел, так это чтобы его с этим никогда больше не трогали. Человеческих взаимодействий ему хватило по горло.       Ещё через месяц Леопольд явился жутко уставшим, хоть уже и наладил работу обоих отделов до того, что там не требовалось срочного введения каких-либо новшеств или личного участия в ежедневных делах.       – Всё, что тебе нужно было отправить, я уже отправил, – проскрипел тот, навалившись на высокую спинку стула: Эрвин, ещё кое-что доделывавший, чтобы не потерять мысль, не поворачивался, только оглянулся на Леопольда, когда тот пришёл. – Не вижу смысла обсуждать ежедневку. Нового-занимательного ничего нет...       Эрвин ощутил несколько неприятное ощущение на задней части шеи, хоть там определённо ничего не было. Зато потом её коснулись пальцы Леопольда, успевшие чуточку заползти в волосы, пока он не дёрнулся от неожиданности и не обернулся.       – Это ещё что?       Посыл прикосновения ему очень не понравился. Как и спокойный вид Леопольда после этого.       – А ты не догадался? – тот лениво прищурился, поудобнее наваливаясь на спинку стула. – Всё, хорош уже из себя дурачка корчить. Только тупой бы не догадался, а так как ты не тупой и не запретил мне приходить, я делаю вывод, что мы друг друга поняли. Мне просто поднадоело играть. Хочу чего-нибудь более осязаемого.       – Ты обалдел? – поражённо переспросил Эрвин. Творец, у Леопольда действительно был фетиш... и тот не постеснялся к нему полезть... – Ты соображаешь, что ты делаешь?       Леопольд протяжно вздохнул.       – Ну что, я недостаточно возле тебя вертелся рядом? Уже пора было привыкнуть. Или твоей неприкосновенной персоне нужно что-то ещё?        В голову Эрвину стукнула мысль о том, что понравься Леопольду прежний Президент в этом ключе, бывший по сравнению с этим чудовищем просто размазнёй – и история пошла бы совсем по другому пути в те несколько лет. Леопольд просто подмял бы того под себя и диктовал бы правила сам. Может, и у женщины, к которой Леопольд подошёл, даже не промелькнуло мысли отказаться...       – Эй, ты там всерьёз задумался?.. Давай, рожай уже. Если тебе что-нибудь надо, я добуду. Или сделаю.       Эрвин, пытавшийся хотя бы приблизительно представить себе состояние обычного человека, в полной мере чувствовавшего психологическое давление от Леопольда и никак не умевшего от этого защититься, встряхнулся, отгоняя от себя мало чем полезные мысли.       – Ты понимаешь, к кому ты с этим полез? – прохладно осведомился он, опёршись локтем на стол и выпрямив спину. – Я – твой правитель. Твоя власть. Ко мне нельзя с этим даже подходить, не то что требовать. У тебя ступор какой-нибудь есть?       – Нет.       Мгновенный, предельно откровенный ответ. Эрвин, в общем-то, знал и так, но он не думал, что у Леопольда не было совести настолько, чтобы честно и так нагло это признавать. И спокойно, с нажимом смотреть в ответ.       – Хорошо, давай зайдём с другой стороны, – предложил Эрвин, пока между ними ещё работала логика. – В ближайшее столетие я планирую здравствовать и править. Для тебя это означает, что ты будешь жить тоже. И поверь мне, сто лет для тебя покажутся целой вечностью... так что у тебя есть вечность, чтобы удовлетворять свой спортивный интерес об кого угодно помимо меня. Либо можешь разозлить меня окончательно, и тогда я отобью тебе желание когда-либо этим заниматься. Подумай об этом.       – Момент спортивного интереса я давно прошёл, – в той же спокойной, почти повествовательной манере поведал ему Леопольд. – И поверь мне, я хорошо об этом подумал.       – То есть, к женщине ты ходил проверять? – уточнил Эрвин, раздумывая о том, как бы всё-таки урезонить Леопольда, не прибегая к простейшему выходу. Последнего он всё-таки обещал не делать, а обещаний своих он не нарушал.       – Нет, к женщине я ходил почесать свой, как ты выразился, фетиш.       – Ты можешь не быть столь отвратительно честен?       Леопольд пожал плечами:       – У меня тоже есть принципы. Так чего бы ты хотел?       – Я бы хотел, чтобы ты сейчас выпрямился, одёрнул пиджак, принял соответствующий твоему положению вид и больше никогда не поднимал эту тему.       – Первые три – вполне могу, – согласился Леопольд, отвалившись от спинки стула, а затем и впрямь разгладив пиджак. – А вот последнее... я только что сказал, что у меня тоже есть принципы. Ты от меня не отвяжешься, Эрвин. Уже никак. В особенности потому, что тебе больше некого приблизить для этого, а разрядка тебе нужна. Она нужна всем нормальным людям, иначе они начинают бухтеть и раздражаться по поводу любой мелочи.       Эрвин внезапно понял, что к нему продолжали относиться как к собственности. В самом начале Леопольд прикасался к нему как к питомцу, и потом, когда они взяли власть на ковчеге в свои руки, ему показалось, что его начали воспринимать как человека. Однако что-то снова изменилось... Сейчас даже в недавнем касании было что-то собственническое, а в словах сквозило нечто похожее на заботу о своей вещи. И его это не устраивало. Ладно бы ещё к нему воспылали чем-нибудь платоническим или наивным, или просто привязались, но вот это... нет, он не собирался кому-то принадлежать. Это ему принадлежало всё, чем он правил, но никак не наоборот.       – Ты меня не понял? – медленно переспросил он. – Мне этого не нужно. Иди и поищи себе нормального человека, которому ты будешь устраивать разрядку, раз тебе этого хочется. Я не нормальный человек. Я – эспер. Я подавил часть, которой это надо. Мой организм воспроизводит нужные ему для нормальной работы гормоны, но чувствительность нервной системы к ним сильно снижена, отчего мне не нужна какая-либо близость с кем-то. У меня даже потребности в этом нет. Поэтому тебе здесь ловить нечего. Я доступно объясняю?       – Ты ведь можешь эту чувствительность и вернуть, верно?       – Могу. Но не стану. Ещё раз тебе говорю: мне этого не нужно. На это уходят время и ресурсы, критически важные для поддержания меня в активном состоянии. Так что на этом всё. Иди.       Он не лгал: на ковчеге к этому моменту не осталось фона от других эсперов; пока что его организм сам вырабатывал энергию для поддержания его в одном и том же возрасте, и пока что его силы пребывали в равновесии. Ненужную их растрату он позволить себе не мог. Он и так в последнее время работал больше, чем ему полагалось, а спал – меньше. А иметь дело с Леопольдом и безо всякой близости было утомительно.       – Ты хорошо подумал? – уточнил тот. – Я не собираюсь обращаться с тобой так, как с эсперами обращались раньше, по этому поводу можешь не беспокоиться.       – Я не хочу, чтобы ко мне кто-либо прикасался, – выбрал Эрвин аргумент попроще. – Так понятно?       – Ну и дурак, – разочарованно бросил Леопольд, коротко покачав головой. А затем, не прощаясь, вышел.       Вот ещё, подумал Эрвин, встряхнув головой, и вернулся к прерванной работе.       В следующий визит Леопольда он не пропустил от себя ни одной интонации теплее прохладной. Это должно было отбить тому какое-либо желание: насколько он знал, чудовища вроде Леопольда любили людей потеплее, с отчётливыми реакциями на окружающий мир и в особенности на партнёра. А тот потихоньку становился всё большим чудовищем.       Ему не сказали ничего лишнего, но взгляд Леопольда скользил по нему почти ощутимо.       В последующий раз всё повторилось, и Эрвин немного расслабился, посчитав, что на этом всё закончилось. Гордый Леопольд вряд ли будет настаивать...       – Может, отправишь меня поспать? – мрачновато попросил Леопольд на ещё одной встрече, и Эрвин только приподнял брови, безмолвно вопрошая, с чего вдруг. – Подустал. Терпение не бесконечное. Может, через десяток лет ты будешь рассматривать эту идею поблагосклоннее.       – У тебя есть обязательства, – напомнил ему Эрвин.       – К чёрту. Может, рутина и могла бы быть сносной... но ты не идёшь мне навстречу, так что мне начинает надоедать.       – Я не обязан тебя развлекать, – прохладно напомнил Эрвин ещё кое-что само собой разумеющееся.       – Но ты взялся тянуть лямку... так что ты либо уложишь меня поспать, либо будешь нарушать одно из своих обещаний, Эрвин.       Он только холодно усмехнулся. Кого Леопольд пытался задавить? По сравнению с ним тот всё ещё был щенком, пусть и жутким и очень кусачим. Неужели Леопольд думал, что он будет выбирать только из предложенных вариантов? Смешно.       – Ты полагаешь, у меня нет другой работы для тебя? Ошибаешься.       – Я не просил ещё работы. Мне и так...       – Просил. И продолжаешь напрашиваться. Давай-ка решим твою проблему со скукой прямо сейчас. У меня есть дела, которыми нужно заняться в любом случае, и которые я бы не отказался на тебя возложить.       – Эрвин...       – Стоп! – он поднял ладонь. – Никаких возражений. Ты спрашивал у меня, что для меня сделать, так что пойдёшь и будешь делать, раз подписался. Ясно?       На лице у Леопольда промелькнула целая гамма эмоций – от ощущения пойманным себя на слове до нежелания становиться исполнителем, ничего за это не получая; Эрвин безо всякой магии прочёл, что Леопольд не желал быть использованным, но понял, что мог на это нарваться – как и то, что в итоге напросился на это сам.       – Так ты не стесняешься пользоваться, – изрёк тот, лаконично сформулировав собственные эмоции и выразив вместе с этим укор.       – Пользоваться? – переспросил Эрвин. – Дорогой, я – власть; я приказываю – ты делаешь. Иначе мы последуем законодательству, не нарушая никаких обещаний. Хочешь сидеть в однушке до скончания века? Причем моего века. Я могу тебе это устроить. Хотя ты свихнёшься гораздо раньше.       Лицо у Леопольда потемнело. Не сталкивайся Эрвин с подобным раньше, по нему прошла бы дрожь.       – Я понял тебя. Что за дело?       – Только не вздумай устраивать мне саботаж, – сразу предупредил Эрвин. – Ну, если не хочешь погибнуть раньше времени, разумеется. Итак, я ожидаю гостей. Мне нужно наладить противовоздушную оборону и наработать сценарии защиты.       – И ты говоришь только сейчас! – Леопольда аж дёрнуло. – Почему не раньше?! Почему не тогда, когда у меня было больше времени и сил?       – Ага, почувствовал, как оно? Меня никто не спрашивает, есть ли у меня время и силы; задачи просто возникают и требуют решения.       – Эрвин, это опасно! Если у нас есть враги...       – Ты дурак? – без обиняков спросил Эрвин, и Леопольд нехорошо прищурился, набрав воздуха в грудь; однако сказать ничего не успел. – Защищаться чем? Отрабатывать сценарии защиты на чём? Мы буквально только что приспособили вооружение ковчега под необходимость экстренной зашиты, и пока что она упирается в весь наличествующий боезапас. То есть, ошибки недопустимы. Для этого мне нужно, чтобы всё это обработал ты, ты знаешь, что с этим делать, лучше меня, равно и как лучше натаскать наших защитников.       Леопольд нахмурился, что-то обдумывая; тонкая примесь лести, скрывшаяся за логикой, сейчас заставит того последовать к исполнению в большей мере охотно. Довольно просто.       – Безусловно, но... почему мы не работаем над новым вооружением?       – Мы над ним уже поработали, – Эрвин покачал головой. – В теории. Начало производства упирается в материал; добычу и обработку его нужно наладить должным образом. Мне нужно ещё хотя бы четыре месяца. А случиться что-нибудь может сейчас. Поэтому, пожалуйста, поучаствуй в собственном выживании, хорошо? Ты разбираешься в автоматике; мне нужно, чтобы последняя засекала любой движущийся к нам объект в любое время и предпринимала первичные меры самостоятельно, если мы не будем успевать отреагировать. Я передам тебе всю необходимую информацию. Переложи дела на заместителей, пока будешь этим заниматься.       Леопольд похрустел костяшками всё с тем же мрачным видом.       – Хорошо, но... – он окинул Эрвина взглядом. – Хорошо. Я напишу, когда всё пересмотрю. И как только что-нибудь придумаю. Но лучше бы сказал об этом немного раньше. Я бы хоть заранее мысли в кучку собрал.       Ещё один долгий задумчивый взгляд... и Леопольд ушёл. Может, и впрямь отправить поспать, когда с этим закончит, подумал Эрвин. Хорошо бы, конечно, набраться терпения и дождаться, пока сын у того дорастёт до того, что сохранит более-менее отчётливые воспоминания об отце, но терпение у него могло и сдать. В конце концов, он немного лукавил, когда пообещал Леопольду длительное заключение в одиночной камере: он бы скорее предпочёл того усыпить, чем тратить силы на подновление. Ему самого себя впритык хватало возвращать, не то что ещё кого-то, а ведь ещё нужно было запасти силы для троицы, работавшей у него практически непрерывно...       Леопольд позвонил ему буквально через полчаса, и он чуть не вскипел ещё прежде, чем принять вызов. Оказалось, впрочем, что тот запрашивал ещё кое-какие сведения и доступ к автопилоту ковчега, чтобы взглянуть на кусок кода, относившийся к автоматическим принятиям мер защиты от внешней угрозы. Эрвин одобрил: всяко проще было переписать что-нибудь уже имевшееся, чем писать заново.       – Мне нужны будут люди. Толковые люди, Эрвин, – добавил Леопольд. – Я бы работал со своими, но тогда какая-то часть населения останется без присмотра.       – Я думаю, та бойня, которую ты учинил, всё ещё отбивает желание взбрыкивать кому угодно, – любезно напомнил Эрвин, и из динамика донеслось тихое раздосадованное шипение. – Если ты возьмёшь тех, которые сейчас присматривают за отделом военного суда, тебе хватит?       – Думаю... вполне. Спасибо.       Через три дня Леопольд прислал ему готовый код, словно работал не только вместо основной работы, но и после неё и местами вместо сна: документ сопровождался заметками и объяснениями лично от Леопольда, чтобы ему было проще разобраться, что к чему, и проверить. Заглянув в рабочие журналы посещаемости службы безопасности, Эрвин не нашёл отметок о сверхурочной работе, что означало только одно: Леопольд не заставлял никого работать дольше длительности рабочего дня, прекрасно понимая, что получит за это от него выговор. Сам же не отмечался, видимо, чтобы ни у кого не возникало вопросов. Пришлось похвалить.       «Сам знаю», – незамедлительно пришло ответное сообщение. – «Лучше скажи, с кем я могу работать над защитой. Мне инструктировать наши патрули, или у тебя есть виды на каких-то конкретных исполнителей?».       Эрвин, занёсший пальцы над клавиатурой, призадумался. В идеале нужно было устраивать всё так, чтобы его подданные справлялись с неожиданностями даже без его вмешательства, однако первое такое событие нужно было планировать без осечек. У него, к тому же, не было людей, которых можно было просто взять и сдёрнуть в любое время. С другой стороны, в его распоряжении были те, которые готовы были к разным событиям в любое время... и это не говоря о патрульных, защищавших его положение; этих нельзя было снимать с мест ни при каких обстоятельствах, сколь бы это ни казалось логичным и безопасным.       «Сделай перерыв», – ответил он Леопольду. – «Мне нужно договориться».       Следом он написал Алексею: круглосуточно готовой была именно полиция. И это решение давало ему двойную выгоду: пока восточные военные не собрались переезжать, он мог на них положиться; если же ничего не случится до тех пор, пока они не уедут, он будет чётко знать, что в другом городе все уже были готовы к возможному нападению.       Согласившийся с ним Алексей спустил соответствующие распоряжения по своим ребятам, и Эрвин проинформировал Леопольда о том, кто к нему попадёт на учения; Леопольд к этому времени отправил ему пока ещё грубый набросок, предположив, что в дневное рабочее время мог выделить парочку из своих, если нужно было – раз уж вооружение не утащили далеко от ковчега, а оба его отдела базировались на последнем. Пораздумав ещё раз, Эрвин предложил смешанный набор с включением одного дежурного от Леопольда из каждой смены.       «Зачем нам столько народу?» – сразу же поинтересовался тот, и Эрвин вздохнул. Эх, хорошо бы ему человека, который мог бы ещё сам подумать над возможными вариантами развития событий, а не только мыслящего в заданном...       «На случай, если кто-то высадится», – лаконично ответил он. К его удивлению, ответ пришёл моментально:       «Понял, расширяю сценарии подготовки».       Что ж, зато Леопольд быстро принимал поправки...