Стены не защищают. Они изолируют.
Ричард Бах, "Мост через вечность"
Январь 1944 Darkest Night - Tony Anderson Она могла поклясться печенкой, что на рождественском балу что-то произошло. Утром, очнувшись в своей кровати, она не помнила, как попала туда, но испытала приятное послевкусие от вечера. Нимат много выпила, но ведь не настолько, чтобы не помнить, как оказалась в своей кровати? В любом случае, если бы что-то позорное произошло, знал бы весь факультет. Пытаясь отвлечься от занимающего все мысли провала в памяти, ведьма решила проштудировать любимый том тайн наитемнейших искусств на предмет возможной практики. К тому же, необходимо было решить вопрос с переносом экзаменов — Нимат давно для себя решила, что хочет окончить школу раньше. Сначала это было привязано к тому, что Реддл оканчивал школу на год раньше, но теперь она и сама считала, что не хочет терять целый год в школе, так как программу за шестой курс знает не хуже любого шестикурсника, — если и не лучше. Экзамены сможет сдать явно выше, чем Эйвери или Розье. Фыркнула от этой мысли. А вот казанова Малфой везде поспевал — и учиться на превосходно, и проводить экспедиции под женские юбки на «выше ожидаемого». Студентка все еще не поговорила с Диппетом по этому вопросу, но надеялась заняться вопросом на этой неделе. Да. На этой неделе. В глазах мелькнул хитрый огонек, когда она достала из сумки черную толстую книгу, сидя между полок в запретной секции под дезиллюминационными чарами. Книга содержала в себе так много информации, и зачастую понять суть сложно — требовалось время на поиск понятий, составов зелий или представить, что собой представляет анимансия, допустим (*науки о манипуляции душами). К слову, интересная вещь, но подвластная волшебникам на пару рангов сильнее, из-за чего Нимат хмуро поджимала губы. От мыслей про пару рангов усмехнулась — подумаешь, лет десять практики у лучших из лучших. Этот раздел ей особенно понравился — палец очертил пентакль. Очень тонкая и непопулярная магия, но своими эффектами напоминающая империо, если бы он, конечно, был долговременным и более многогранным. К сожалению, эти тёмные заклинания не позволяли перекраивать саму сущность и влиять на сознание человека на иных уровнях. Магия управления энергией душ была крайне… Занимательна… И она решила, что в будущем, обязательно уделит этому больше внимания. После анимансии шел раздел про крестражи — глаза пристально рассматривали змею, пожирающую свой хвост. Бессмертие вещь не менее интересная, но Нимат не понравилась идея разрыва души на части. Анимансия тоже открывала возможность бессмертия — что-то вроде клона твоей души, но без памяти. Воспоминания сохранялись в клоне ровно до момента его создания — то, что ты делал после его создания, он знать не мог. То есть, если человеку стереть память или перезаписать его личность с нуля, то это и будет копией. Можно ли сказать, что ты это ты, без своих воспоминаний, без пережитого опыта? А если все стереть и придумать новую личность, человек вернется к своей прошлой жизни или все же воспоминания играют ключевую роль в том, кто мы есть? Но эта проблема решаема, как думалось Нимат. Нужно всего лишь поместить куда-то куски своей памяти, чтобы передать клону. Бессмертие не такое бесспорное, как с крестражами, но магия никогда не дает ничего просто так. Она была уверена, что такой дар потребует огромных жертв, и почему-то думалось, что принося жертву ради этого, ты можешь потерять самого себя. Что вообще есть душа, и какие будут последствия разрыва? Лицо сморщилось, представляя, как это должно быть больно. Подобного рода догадки нельзя было ни подтвердить, ни опровергнуть — слишком мало информации. Далее шли главы о темных магических существах — жезл, посох и скипетр. О вампирах в том числе. Она ухмыльнулась, читая об одержимости кровью этих существ. Тот, кто это писал — не знал Дориана, который одержим разве что удовлетворением своего хозяйства. Нимат дважды перечитала упоминание о духах леса и водных божествах. Если духи леса были скорее нейтральными и упоминались просто ради информирования, то водные духи в большинстве были темными. И, как упоминал автор книги, был способ с ними контактировать, а если точнее, то призывать. Но призыв ради того, чтобы просто поболтать, мог плачевно кончиться. Духи не треплются без причины. А приходят к ним волшебники лишь по одной единственной причине — получить какой-то дар. Интересно...***
Immanuel - Tony Anderson — Входите, — проговорил Армандо, напевая глупую мелодию себе под нос. Он ждал визита Альбуса, поэтому не поднял глаз, когда дверь открылась. — Здравствуйте, директор, — сказал спокойный женский голос. Он удивленно поднял голову, передвигая съехавшие очки. — Мисс Фармер, чем могу помочь? — ее приход был неожиданностью. Что могло понадобиться девочке от него, неужели она пришла уточнить насчет поправки, о которой он упоминал в прошлый раз? — Хотела поговорить с вами, — Нимат вздохнула, собираясь с духом, а затем уверенно заявила, — Я хочу сдавать экзамены вместе с шестым курсом, директор. Брови Армандо стремительно взлетели вверх. Она действительно намерена перепрыгнуть целый год обучения? — Правильно ли я понял, вы желаете пройти шестой курс экстерном и перевестись осенью на седьмой? — не скрывая своего удивления, спросил Диппет. — Да, именно так, — твердым голосом подтвердила слизеринка. Директор выдохнул и потер подбородок. — Вы же понимаете, что это означает одновременную сдачу СОВ и экзаменов за шестой курс, мисс Фармер? — серьезнее спросил он с долей сомнения. — Да, сэр, — повторила уже скучающим голосом, рассматривая картины в кабинете. Ее доводили до белого каления намеки на то, что она не справится с задуманным. Какого дьявола он вообще задает эти глупые вопросы? Необходимо лишь посмотреть данные о ее успеваемости. — Хорошо, — директор пожал плечами. — У нас нет правил, запрещающих студентам пробовать сдавать экзамены за другой курс, — проговорил он. — Если у вас не получится, просто перейдете на шестой год обучения, как и ваши одногруппники. Диппет еще долго рассуждал вслух, глубоко погрузившись в свои размышления о важности тщательного изучения программы обучения для дальнейшей жизни, пока Нимат смотрела сквозь него, пытаясь не зевать. Часть мозга, отвечающая за слух уже перестала реагировать на его бурчание. — О, Альбус, похоже, я совсем заговорился, — улыбнулся директор, отвлекаясь на размеренный звук шагов вошедшего. — Мисс Фармер, можете быть свободны, и хорошенько подготовьтесь, — обратился он к студентке, махнув рукой в сторону выхода. — Профессор, — Нимат поприветствовала гостя и натянуто улыбнулась, радуясь, что он помог остановить этот монотонный поток размышлений. Мужчина на секунду замер, а затем быстро кивнул, не спуская привычную мягкую улыбку со своих губ. Но когда студентка покинула кабинет, он нервно пригладил бороду и свел брови с проседью, смотря ей вслед. — Что хотела мисс Фармер, Армандо? — спросил Дамблдор, не оборачиваясь на директора. Он не мог спутать свои ощущения. Отпечаток магической ауры этой девочки имел до боли знакомые ему ноты. Альбус больше не слушал директора, уйдя в воспоминание о дне, когда последний раз ощущал похожую магическую энергию. Бедная девушка была ходячим напоминанием о его молодых годах. После того как сироты приехали в школу, Альбус старался наблюдать за ними, как и планировал. Он часто видел, как Нимат смотрит на юношу, с которым выросла. Как держится в стороне от остальных, но не потому, что боится насмешек, а потому что она вполне самодостаточна в отличие от своих сверстников. Эти дети были очень похожи, но невооруженным глазом было заметно, что Том поддерживает более общительный и социально-адаптированный образ, нежели она. Безусловно, эти двое слишком юны. Но вот о чем именно кричало его чутье — ему еще предстоит узнать.***
Уже год он совершал эту последовательность действий, больше похожую на ритуал. Год, как он обнаружил тайную комнату. Год ночевал в покоях чистокровных наследников Салазара Слизерина. Он обустроил их в тайной комнате по своему строгому вкусу. Спускаться сюда чаще, чем раз в неделю было бы подозрительно. Поэтому пришлось целый год приходить лишь по пятницам. Зайдя сюда впервые, Том услышал мысли древнего существа, которое долгие годы находилось в спячке. Ощущение, которое приходило от подчинения василиска, было невероятно пьянящим. Слизеринец планировал использовать его в своих целях и рассматривал с позиции извлечения выгоды. Однако, спустя год еженедельного общения с существом, он нехотя признал свою привязанность. Они часами разговаривали — чаще обмениваясь мыслями. Змей спокойно слушал его и не просил ничего взамен. Со временем Том привык, что в моменты захлестывающей ярости и гнева, он мог прийти и выместить всю злость здесь, — в обустроенной собственноручно для этих целей части зала. В этой части он держал несколько с трудом добытых инферналов. Война в маггловском мире имела свои плюсы. Благодаря этому он мог отработать силу заклинаний или выплеснуть эмоции, и также именно поэтому его парням не перепадало от подобных вспышек. Хотяяя… пару раз они все же удостоились этой чести. Одна из них произошла в первый день тренировок для проклятого рождественского бала. Он впервые не мог понять истоки своего раздражения. После того случая, ему пришлось заменить всех инферналов на новых, потому что адское пламя полностью поглотило их, оставив лишь горстку пепла. Том проклинал бал, испанок и, конечно, Нимат, которая все чаще вторгалась в его мысли. Он не знал, зачем стер ей память о том вечере. Возможно, не хотел, чтобы она думала, что между ними что-то есть. Ведь ничего не было. Не было же? И то, что он потерял контроль, ничего не меняло. Он не собирался связывать себя бременем, чего бы то ни стояло. Василиск был единственным существом, близость с которым он признавал. Но эта ведьма... Она знала про него больше, чем кто-либо другой. И желала его, несмотря на все, что знала о его позорном маггловском происхождении или жизни в приюте. Он не понимал и это раздражало! Остальные видели только то, что он позволял им увидеть. Ее же было сложнее провести, осознание пришло в тот момент, когда он смог прочесть ее мысли. А может и вовсе гораздо раньше. Всякий раз, когда речь заходила о Фармер, василиск многозначительно на него смотрел, ничего не пытаясь произнести. Тем лучше. Реддл не хотел, а возможно просто боялся узнать, его мысли об этом. Том перевел взгляд на существо, что так внимательно вслушивалось в очередной рассказ, и нахмурился. Скользкое тело медленно подползло к нему, огромная голова легла прямо ему на колено. Он ухмыльнулся и поднял руку, чтобы провести ладонью по влажной змеиной чешуе. — Лучше ничего не говори, твои глаза уже итак все сказали, — прошипел Том на парселтанге.***
— Видели новый выпуск Спеллы? — накручивая прядь светлых волос, спросила Николь. Нимат наколола на вилку картофель, и закатила глаза. — О, да... Заклинание идеальной укладки просто восторг, девочки! — Джулия демонстративно откинула свои длинные уложенные набок волосы. — А ты уже читала интервью Аваруса Ванрейя, Диона? — Ээ... Нет еще, — нехотя ответила брюнетка, отводя взгляд куда-то в конец стола. Нимат никогда не понимала, что Диона Фанкорт делает среди этих блондинок. Девушка, очевидно, не разделяла энтузиазм своих подружек. — Нет?! Что ты все это время делала? Уже прошло целых три дня! — возмутилась Джулия Кросби. Нимат начала жевать быстрее, намереваясь поскорее покинуть Большой зал. — Заткнись, Кросби, голова трещит от твоей болтовни, — сказала шестикурсница, имя которой Нимат не помнила. — Прости, что? — Джулия вытянулась, чтобы увидеть лицо говорившей. — Не знаю твоего имени, вероятно, ты – очередная грязнокровка? — Не угадала, чистокровная подстилка, — усмехнулась волшебница. — Поверь, ты не будешь такой языкатой, когда я узнаю, чем занимаются твои родители, — ядовито кинула блондинка. Ответа не последовало. Нимат подняла глаза и увидела вылетающую из зала шестикурсницу. Как жаль, что Реддл стер приятные воспоминания Джулии. Насколько она поняла, эти курицы помнят их стычку, за исключением части, когда она применила заклинания. Жаль. — Николь, ты так и не рассказала, что там было, — невинно спросила блондинка, повернувшись к подруге. — Ну, сначала мы просто выпили. Когда дело дошло до самого интересного, он такое вытворял своим языком, — хихикнула девушка. — Я хочу узнать все грязные подробности, — взвизгнув, нетерпеливо потребовала Джулия. Нимат казалось, что ее глазные яблоки скоро вовсе закатятся в черепную коробку. Речь явно шла о Малфое. Вот что-что, а слушать рассказы о его постельной жизни с красочными описаниями того, что он вытворяет своим языком, не хотелось… от слова совсем. Ей хватало лицезреть его наглую мо… лицо один раз в неделю – на зельях. Так и не закончив обед, она встала и направилась к выходу. Проходя мимо обедающих парней, с интересом перевела взгляд, но сразу наткнулась на три пары изучающих ее глаз. Малфой, Реддл и Эйвери. Слизеринка нахмурилась, быстро отвернувшись, и покинула зал, спеша в библиотеку.***
Февраль 1944 The Devil - Rok Nardin Решив, что все-таки готова к практике, она наложила скрывающие чары и с трудом выбралась из замка. Холодные порывы ветра и мертвенная тишина встретили ее на улице. Полная луна – как раз то, что нужно для ритуала. Ее никогда не останавливали такие мелочи, как запреты. Она следовала им временами, лишь для того чтобы не привлекать лишнего внимания. Сейчас не рядовая ситуация, и Нимат старалась быть незаметной. Обычно у нее это прекрасно выходило. Если не считать, конечно, парочку случаев. Но то были скорее… исключения. Несколько раз, перечитав томик наитемнейших, решила выбрать наименее опасный, если так можно сказать, для воплощения ритуал. Жажда вновь ощутить темную магию бурлила по венам, рождая на глубине ее магического ядра пьянящее чувство эйфории. Слизеринка уверенно направилась в сторону озера, иногда оборачиваясь, чтобы проверить, нет ли преследователей. Вязкая грязь налипала на ботинки комками, затормаживая движения. Но ведьма была отвлечена от этих деталей, — методично перебирала в памяти последовательность шагов и необходимые атрибуты для ритуала. Подойдя к берегу, она сбросила сумку и нагнулась, чтобы открыть главу с ритуалом призыва. Ее рука нащупала необходимый бутылек и палочку на дне сумки, а глаза все еще не отрывались от нужной страницы. Ветер подул еще сильнее, донося до нее запах сырости — поежилась, передернув плечами. Тратить силы на согревающие чары было бы слишком рискованно. Вот и все. Она взяла флакон с зельем пробуждения, затем аккуратно вытащила пробку и, переводя дыхание, спешно оглянулась, сбрасывая липкое чувство волнения. Ее фигурка медленно поплыла сквозь темноту к краю озера. Бутылек наклонился, и зелье тонкой струйкой потекло в черную воду, делая отражение луны размазанным. Резкий порыв, похожий на волну, отдался эхом из глубины. Недолго думая, Нимат направила зеленые глаза на свою раскрытую ладонь и взмахнула палочкой, – алая, в ночном свете почти черная, кровь полилась из неглубокой раны, и капли начали падать в воду. Еще один резкий толчок с глубины заставил ее вздрогнуть. Волшебница ощутила шепотки множества голосов, которые раздавались, казалось, отовсюду. Она не смогла разобрать незнакомые слова, но они становились все ближе, заставляя ее сердце ускориться. Ее обдало магическим потоком, и голоса стихли, растворяясь у самой границы водной глади. Слизеринка подняла палочку над водой, закрыла глаза и сконцентрировалась на пульсирующих волнах темной магии, что начали стремительно разноситься по телу. Тело окутал черный туман, он искрился и двигался в хаотичном направлении, затем она резко открыла потемневшие глаза, и из палочки вырвался луч, проникающий сквозь непроглядную толщу воды. Озеро возобновило непонятные толчки, в этот раз более резкие и интенсивные. Вода стеной встала перед ней, поднимаясь выше и выше, почти доходя до крон деревьев. Затем нечто отделилось от этой массы и потекло в её сторону. Оно приняло форму расплывчатого тела, полностью состоящего из воды – это напоминало живую воду. Нимат с распахнутыми глазами рассматривала дух, который ей удалось призвать. Если бы она сказала, что у нее не тряслись руки от страха, то соврала бы. Но вместе со страхом бушевали адреналин и любопытство. Резким рывком ее поглотило. Казалось, она с головой погрузилась в воду. Нет. Она была уверена, что водная сущность обволокла ее – она находилась внутри этой оболочки. Но не задыхалась. Ее глаза были закрыты, она не чувствовала опоры под ногами, будто ее покачивало на волне. Но Нимат понимала, что это вовсе не вода – магия, неведомая ей ранее, проникала в нее, это существо каждой клеточкой оказалось в ней, но, не поглощая, а пытаясь проникнуть в ее сознание. Она ощутила в голове присутствие извне, кого-то кто имел сознание и разум. — Зачем ты призвала меня, ведьма? — прозвучало где-то в недрах ее сознания. Голос отдавался эхом внутри так, что она не смогла понять: женский он или мужской. Скорее обезличенный, не похожий на реальный. — Я хочу получить дар, — мысли текли сами по себе. И она не знала, может ли это существо читать их или нет, но когда следом раздался ответ, все стало ясно. — Ты сильна, если смогла призвать меня. Но мой дар по силам принять не каждому. За него будет назначена цена. Уверена, что желаешь этого? — Какой дар и какую цену я должна заплатить? — вопросы сами возникали в голове, и ведьма не могла это контролировать, словно в нее влили сыворотку правды. — Каждый, кто призывает меня, может получить мой знак. Вы волшебники называете их рунами. Но выживает после метки не всякий. — Что дает эта руна? — поинтересовалась девушка. — Открывает всю силу твоей дикой сущности. У каждого она уникальна, — объяснил голос в голове. — Какую цену я должна заплатить? — она ощутила движение – по ее телу быстро перетекала черная вязкая жидкость, образуя потоки круговых движений. — Жертва, — голос эхом бил по черепной коробке. — Жертва? Я должна убить? — страх начал наполнять стены сознания. — Жертва магической субстанции. Что именно ты пожертвуешь – неважно. Это может быть энергия живого существа или скопление магической энергии. У тебя будет год. — Я согласна, — импульсивный ответ сорвался раньше, чем она остановила себя. — Будь, по-твоему. Нимат ощутила резкую боль в районе лопаток. Казалось, будто зубы какого-то существа впиваются в кожу прямо до кости. Затем наступила совершенная агония. Девушка даже не смогла закричать, потому что оболочка не давала воздуху выйти из легких, чтобы сорвался хоть один звук. Тело трясло, глаза закатились, сознание то уходило, то вновь возвращалось. По ощущениям прошла вечность, прежде чем боль стала стихать. По крайней мере, было такое ощущение, но затем... В один миг краски облегчения от появления утерянной чувствительности в конечностях сменились ужасом и отчаянием перед новой порцией боли. С ее телом происходило что-то непонятное. Кровь остывала, становясь ледяной, ноги срослись, меняя форму. Руки не ощущались привычной ладонью с пятью пальцами, скорее лапкой рептилии. Что-то начало вырастать из спины. Тело стало больше, чем до этой внезапной модификации. Наконец, ей удалось открыть глаза, и первое, что она увидела – четкая картинка. Это было непривычно, потому как секунду назад все кругом – деревья, замок – выглядели так, как если бы она смотрела на них сквозь толщу мутной воды. Однако, мир словно потерял все краски. В прямом смысле. Она перестала различать цвета при том, что голова казалась такой ясной. Девушка в испуге зажмурила глаза, а затем ощутила резкий рывок, от которого ее тело, окруженное вихрем воды, выбросило на берег, и она лежала, боясь пошевелиться. Ведьма прощупала поверхность вокруг себя, натыкаясь лишь на камни. Не открывая глаз, она начала судорожно закашливаться, а когда ей все же удалось поднять голову, то озеро уже было тихим и спокойным, будто ничего и не было. Что сейчас произошло? Что-то между лопаток пульсировало тупой болью. Нимат просунула руку под свитер и попыталась нащупать это место. Подушечки пальцев прошлись по непонятным костным выступам. Как если бы на коже выжгли кочергой клеймо. Не давая себе времени, чтобы все осознать, она рывком поднялась, опираясь ладонями о камни, и взглянула на часы, – нельзя, чтобы ее кто-то здесь обнаружил. Но оказалось, что прошло около пятнадцати минут. Все закончилось быстрее, чем она ожидала.***
Survivor - 2WEI Абраксас Малфой не был глупым. Его особенность заключалась в умении подмечать интересные детали и складывать малейшие намеки, незаметные большинству глаз, в отчетливую гипотезу. За несколько курсов, он успел изучить повадки и настроения Тома так, что по одному взгляду мог определить, пострадает ли сегодня кто-то, или же это будет спокойный рядовой день. Но в последние месяцы, парень вел себя несколько странно, и это всегда — вот совпадение — было связано с упоминанием или присутствием Нимат Фармер. Все слизеринцы их круга знали, что они оба росли в одном приюте, но Том никогда не выделял эту странную особу среди других. Однако после начала танцевальных тренировок поведение их лидера стало смущать даже самых недалеких в их рядах. Абраксасу было жуть как любопытно, почему Том неохотно обсуждает девушек и свой сексуальный опыт. Малфой уже начал подумывать о фригидности или странных наклонностях — о чем и под страхом смерти никогда не признался бы ему, потому что дорожил своей шкурой. Но мельком наблюдая за его танцем с черноволосой ведьмой, — которая, отпечаталась картинкой на балу и выглядела настолько горячей, что у него пару раз становилось тесно в штанах, — он заметил, что их предводитель пожирал эту ведьму глазами. Абраксас готов был даже поклясться своими яйцами, что воздух между ними искрит. Реддл смотрел на нее, как голодный зверь смотрит на кусок сочного мяса. Он сидел в гостиной подземелья и играл во взрывные карты с Нейтом Ноттом и Эйвери по очереди. В субботний вечер они решили расслабиться, выпив огневиски за игрой, без умолку обсуждая количество своих новых пассий. — Думаете, Том спит с Фармер? — внезапно спросил Абраксас, отпивая из своего бокала темную жидкость. Нотт, который в этот момент тоже пил, закашлялся, а Эйвери залился ядовитым смехом. — Малфой, не думаешь, что он заставит тебя съесть собственный член, если узнает, что ты копаешься у него в белье? — все еще смеясь, проговорил Эйвери. Блондин закатил глаза. Том мог быть очень жесток и беспощаден, но своих приспешников он ценил и вряд ли наслал бы круцио за безобидный интерес. Хотелось бы думать, что это так… — С чего ты это взял, Малфой? — с нескрываемым интересом спросил Нейт. Теперь очередь Эйвери закатывать глаза. — Вы озабоченные ублюдки, — усмехнулся Клаудиус, глядя на своих собеседников. — Все ведь очевидно. — О чем ты? — блондин нахмурил свои светлые брови, уставившись на коренастого друга. — А то, что Том презирает эту сучку. Он позвал ее на бал, чтобы у Диппета не было оснований считать, что кто-то над ней издевается, — Малфой непонимающе продолжал смотреть на Эйвери. — Кретин, как думаешь, может ли староста и самый желанный холостяк слизерина позвать на бал кого-то, кого презирают на его факультете? Не секрет, что Нимат Фармер воспринималась среди змей как белая ворона. В первые годы учебы старшекурсники не упускали возможности поиздеваться над ней, оскорбить по язвительней. Подобное случалось и сейчас, только вот теперь у ведьмы прорезались когти, и она могла дать отпор, если дело, конечно, не касалось их компании. Малфой уже давно замечал странную тягу Эйвери к унижениям над этой девушкой. — Думаешь, если бы Диппет думал, что над ней издеваются, то ее появления на балу под ручку со старостой хватило, чтобы развеять эту гипотезу? — фыркнул Нотт. — Думаю, что на самом деле Диппету сверху класть и на Фармер, и на ее проблемы, — ухмыльнулся коренастый парень, делая глоток. — Ты идиот, Эйвери, если поверил в это, — произнес Абраксас и откинулся на кресло, разминая затекшую шею. — Я видел, как он жадно смотрел на нее, — блондин выдохнул и прикусил нижнюю губу. — Я и сам бы не отказался. В этом году она так и напрашивается, чтобы ее дерзкую киску кто-то укротил, — пропел он с похотливым огоньком в глазах, рассмеявшись от своей же шутки. — Чертов извращенец, — усмехнулся Нотт, отсаживаясь от Малфоя. Блондин успел поймать расширенные от его слов зрачки Эйвери и поднял уголок губ — лицемерный мерзавец. — Она же странная, я бы даже сказал жуткая. Хотя на балу, она была и правда ничего, но мрачновато на мой вкус. Пока Нотт рассуждал о своих предпочтениях, между другими двумя приятелями происходил немой диалог. Эйвери первым отвел глаза, фыркнул и залпом выпил содержимое своего бокала. Hymn for the Weekend - Izzamuzzic Они продолжали обсуждать прошедший бал и женские формы, когда в гостиную вошла темноволосая шестикурсница. Парни обернулись на звук шагов. Девушка хотела незаметно направиться в свою комнату, но низкий требовательный голос остановил ее. — Диона, кажется, я прав? — вставая с места, произнес Клаудиус. Девушка медленно повернулась в его сторону и неуверенно подняла глаза. — Да, — взгляд ее начал бегать с одной макушки на другую, и остановился на приближающейся фигуре. — Замечательно, Диона. Выпей со мной, — он протянул ей уже наполненный бокал и хищно прошелся глазами по округлостям фигуры. Диона Фанкорт нехотя приняла бокал и медленно поднесла его к губам, сделав небольшой глоток. — До дна, сладкая, ты же не хочешь обидеть нашего именинника, Нейта? — Нотт вопросительно поднял брови, но через секунду прокашлялся, сдерживая смешок и деловито закивал. — Да, Диона. Выпей за мое здоровье, я буду очень тронут, — Нотт натянуто улыбнулся девушке. Малфой фыркнул, допивая остатки своего напитка, и поджег сигару. Он презирал эти грязные игры Эйвери. Нет ничего изящного и интересного в том, как этот идиот вел себя с противоположным полом. Абраксас любил играть, обольщать — он флиртовал и доводил их до состояния, когда они готовы были умолять, чтобы прокатиться на его чистокровном члене. В грубой тактике Клаудиуса не было ничего интересного, девушки скорее боялись его, чем хотели. От этих мыслей стало противно. Она выпила напиток и вернула бокал. Слизеринец грубо потянул ее на диван, усаживая прямо рядом с собой. После еще двух бокалов, взгляд волшебницы стал замутненным, а спина покачивалась из стороны в сторону. Клаудиус осмотрел ее стройные ноги, прошелся глазами по аппетитному изгибу груди и остановился на длинных черных волосах. Он сжал челюсть, отбрасывая ненужные мысли. Потянувшись ладонью, он опустил пальцы на тонкую женскую шею. Диона вздрогнула. — Ты слишком напряжена, — шепнул он ей ухо, опаляя кожу горячим дыханием с примесью алкоголя. Одной рукой он начал массировать ее плечи, поглаживая черные волосы большим пальцем. Реакция была незамедлительная — она прикрыла глаза и подалась навстречу. Эйвери ухмыльнулся и подал знак парням, одними глазами. Встал и поднял девушку на руки. — Что... — растерянная слизеринка хлопала голубыми глазками, непонимающе смотря на парня. — Я помогу тебе расслабиться, — ответил низкий холодный голос на ее немой вопрос. Она покрылась румянцем и обернулась на сидящих парней, что намеренно не поднимали глаз. Стремительным шагом он направился в мужскую комнату, до того как девушка успела возразить или воспротивиться. Зайдя в спальню, он резко бросил ее на ближайшую кровать. Палочкой запер дверь и поставил заглушающее. Диона с видом загнанного зверя отползла на другой край кровати, но он грубо притянул ее за ноги. — П-пожалуйста не... — начала умолять испуганная девушка. Он навис над ней, пристально заглядывая в глаза, и хищно улыбнулся. — Расслабься, тебе понравится, — с этими словами он накрыл ее губы требовательным поцелуем. Женские руки упирались ему в грудь, пытаясь оттолкнуть, но его это мало волновало. Взмахнув палочкой над девичьим телом, он избавил ее от одежды. Осознав, что теперь лежит полностью нагая, девушка попыталась прикрыться. — Расслабься, — уже требовательнее приказал Клаудиус, но увидев скопившиеся слезинки в уголках ее глаз на выдохе добавил. — Больно не будет, обещаю. Диона поняла, что он не отпустит ее. Она прекратила бить маленькими кулачками по большой груди. На его фоне, она выглядела как миниатюрная кукла — низкая, с округлыми формами и пухлыми губами. Эйвери продолжил настойчиво целовать ее губы, потом спустился к шее и груди. Когда он начал спускаться от живота поцелуями ниже, девушка удивленно распахнула свои глаза. Его язык скользнул между складок, задевая самое чувствительное место. Затем он настойчиво и резко начал всасывать клитор, вырвав тихий стон. Промежность начала мокнуть от его настойчивых манипуляций, и парень поднялся обратно, оставляя мокрую дорожку поцелуев. Продолжая массировать клитор подушечкой большого пальца, он проник в нее, наблюдая за реакцией тела. Ее спина выгнулась, и грудью соприкоснулась с ним. Диона тяжело дышала и не знала, куда деть свои руки. Клаудиус одним резким движением закинул их к себе на шею, и девушка неуверенно начала поглаживать его плечи. Когда он ускорил движение пальца, усиливая давление на переднюю стену, с ее губ сорвался еще один стон. Она с силой сжала ткань его рубашки, на что парень ухмыльнулся. — Дерзкая ведьма, — тихо прошептал он, зарываясь в ее черные волосы. Он высвободил палец и расстегнул брюки, нащупывая свой изнывающий от напряжения орган. Провел рукой до основания и проскользнул по складкам ее половых губ, не сдерживая гортанный хриплый стон. Теперь уже податливое тело прижалось к нему плотнее. Тонкие пальцы пытались притянуть его к себе. Он не заставил ее ждать и резким толчком вошел, заглушая женский крик своими губами. Движения были рваными и быстрыми. Диона поморщилась на первых толчках. От интенсивности трений она ощутила нарастающее, ноющее желание. Эйвери закрыл глаза, проклиная всплывающие в памяти изумрудные глаза и черные локоны. — Скажи, что я ничтожество, — прохрипел он. Девушка повернулась на него, тяжело дыша. — Скажи! Попроси отпустить тебя! — его интонация не оставила времени на обдумывание этого бреда, и она подчинилась. — Отпусти меня, — шепотом ему проговорила девушка. — Еще, — он терся носом о черные волосы, быстрее вбиваясь в нее. — Ничтожество. Ты ничтожество! — искренне простонала девушка, раскачиваясь на грани дикой смеси эмоций. Ее ногти с силой царапали его спину. — Да-а... — все еще не открывая глаз, он положил руку на тонкую шею и слегка сжал ее, пока образ дерзких зеленых глаз не растворился в мучительном оргазме.***
Май 1944 Unchained Melody - The Righteous Brothers Она уже дважды выходила на ночные прогулки и, погрузившись в черное озеро, пыталась принять новый облик. Но пока все попытки заканчивались на середине превращения, и она просто начинала тонуть. Вызывать духа черного озера, чтобы узнать у него решение проблемы, она не рискнула. Нимат еще предстояло расплатиться за свой новый дар. Ее часто занимали размышления, что это могло бы быть. Вряд ли ей под силу убить человека, поэтому оставалось искать в книгах известные виды скопления темной магической энергии в предметах. Артефакты, которые толкал Корнелиус были слабоваты для жертвы древнему духу — нужно нечто более действенное. В этих размышлениях она провела дорогу до замка, осторожно шагая по коридорам в сторону подземелья. Почему ее до сих пор не поймали за самовольными прогулками после отбоя? Возможно, вселенная отметила ее серым пятном, потому что окружающие редко замечали или вообще обращали на нее внимание. Завхоз был до смешного прост и несмышлен, — даже первокурсников редко ловили после отбоя. На днях слышала за завтраком, что сегодня день рождения у кого-то из шайки Тома, и они отмечали это событие. Нимат очень надеялась, что веселье и похабные сцены — вроде сидящих на коленях Малфоя девиц, которые терлись о его пах своим задом — закончились, и она спокойно проберется к себе в комнату. Просунув руку в карман, нащупала круглые твердые сладости и закинула парочку в рот, облизнув губы, покрытые кислой сладостью. — Я знаю, что ты рядом. Я чувствую твой запах, — Нимат резко обернулась, подпрыгнув от неожиданного звука голоса, что разрезал глухую тишину. Она пыталась вглядеться в темноту, чтобы увидеть говорившего, но он резко начал двигаться в ее сторону, заставив ведьму попятиться к стене. Парень остановился очень близко, обдавая ее шею своим дыханием. Она подняла глаза, и облегченный выдох вырвался из ее груди. Движением древка Нимат сняла с себя скрывающие чары и начала осматривать своего неожиданного ночного преследователя. — Что ты тут делаешь? — она сложила руки на груди и прислонила одну ногу к стене. Том был каким-то странным, что бросилось слизеринке в глаза. Он подошёл к ней вплотную, почти наваливаясь, отчего Нимат пришлось попытаться удержать его, и она невольно вдохнула запах спиртного смешанный с бергамотом, исходящий от него. Том, наоборот, еще ближе наклонился к ее лицу и начал трогать волосы. — Ты пьяный, — Фармер еле сдержала смешок, снова попытавшись отстранить его за плечи, но Реддл будто прирос к месту, и ей не оставалось ничего, кроме как говорить, глядя в пустоту. — На моей голове точно такие же, представляешь? — заплетающимся языком проговорил Том, пропуская пряди ее волос сквозь пальцы. — Но, когда я трогаю свои, у меня не встаёт, — усмехнулся он. Она в шоке уставилась в темноту, открывая рот и поднимая брови вверх. — Вот эта галочка на губе, — он повернул голову и поднёс палец к середине её верхней губы и легонько нажал, указывая на предмет обсуждения. — Вот она... Слишком отвлекает, знаешь, всегда хочется... — пьяный слизеринец чертыхнулся, чуть не потеряв равновесие — ей пришлось вцепиться руками в его бока, чтобы он окончательно не свалился — и лизнул место, куда указывал ранее, весело ухмыляясь. Волшебница, уже неплохо владеющая темной магией и вызывающая духов, стояла здесь и не могла связать даже пару мыслей от растерянности, молча наблюдая за развернувшимся представлением, в страхе спугнуть главного актера. Взяв в руки её лицо, Реддл целомудренно поцеловал ее веки и зачесал пряди у лица за уши. Темные локоны спадали на его лоб, прикрывая один глаз, и он попытался скинуть их головой, но ничего не вышло. — Хватит так смотреть... Иначе я тебя съем, — в подтверждение своих слов, он чуть прикусил её левую щеку, затем правую. От его действий внизу живота начал скручиваться узел, а на лице отразилась самая нежная улыбка из возможных. Нимат вытянула голову и ответила ему таким же легким укусом, затем быстро лизнула это место, будто извиняясь за действие. Том глубоко вздохнул и потерся носом о ее щеку. Со стороны они были похожи на влюбленную пару котов. Их первый поцелуй. Ей было плевать, что он пьян и возможно вообще не вспомнит, что целовал ее, он может отрицать все или делать вид, будто ничего не произошло — плевать. Она долго ждала этого, момента его слабости, чтобы воспользоваться им сполна. Она не знала, с чем связан этот порыв нежности и откровений, от обычно холодного и непробиваемого слизеринца. Конечно, алкоголь развязал ему язык, но обычно Реддл всегда контролировал свои действия, заранее предупреждая все просчеты. Он был далеко на шаг впереди, выстраивая вокруг себя неприступные стены. Но сейчас ее радовали эти обстоятельства, потому что она хотела утолить свою жажду. Непривыкшее к нежности тело невероятно трепетно воспринимало новую близость и было крайне чувствительно к его жестам. Нимат ощущала, что и он отзывался на каждое ее легкое прикосновение, и тянулся к ней все ближе и ближе. Она обязательно подумает о его неожиданных признаниях позже, а сейчас... Ее пальцы гладили его волосы, зарываясь глубже и вырывая болезненные низкие стоны. Это не были стенания возбужденного подростка — нет. Он звучал как побежденный своими страхами ребенок, который искал утешения, нежности. Словно ее руки дарили укрытие от всего мира и разрешение быть собой. Он вдыхал ее запах, обдавая горячим дыханием шею и нашептывая ей, как приятно она пахнет. Они не целовались, Том не трогал ее грудь или бедра — все, что они делали – обнявшись, гладили друг друга по волосам и утоляли банальную потребность в физической близости друг друга. Через какое-то время ей показалось, что он заснул, и она попыталась повернуть его голову на себя. Он приоткрыл глаза, и они чуть не рухнули, теряя равновесие. — Том, тебе нужно в постель, — прошептала, приближаясь к его лицу и пытаясь поймать его взгляд. — М-м-м, — Том нахмурился и попытался выпрямиться, сильно пошатываясь. — Выручай-комната. — Что? — Нимат хотела понять, о чем он говорит, но парень впечатал ее в стену, которая пару секунд назад казалась ей каменной и холодной, сейчас же гулко затрещала, словно была из дерева. Он протянул руку рядом с ее телом и отворил дверь. Нимат помотала головой, сбрасывая наваждение. Точно дверь... Которой только что здесь не было. Она обернулась и вошла внутрь, поддерживая Тома за талию. Оглядевшись, глаза осмотрели уютную комнату, в которой горел камин. Недалеко от них стояла большая кровать, на полу лежал пушистый ковер, а у огня два бархатных кресла. Подняла удивленные глаза на Тома, но он молча направился к кровати. Она помогла ему опуститься и укрыла покрывалом. Нимат собиралась отойти, чтобы сильнее зажечь камин, но он сжал пальцы вокруг ее запястья. — Не уходи, — прохрипел он с закрытыми глазами, будто в бреду. — Не бросай меня. Нимат свела брови, часто моргая, пытаясь не дать волю слезам, которые начали подступать от его слов. Она рукой медленно сбросила его пальцы, пытаясь убедить, что не уйдет, и забралась на кровать. Том притянул тонкую талию руками и уткнулся щекой в грудь. Проклятая слеза все-таки покатилась по ее щеке, и она обхватила тонкими ладонями его голову, медленно прочесывая пальцами волосы. — Тш-ш… я здесь. Я тебя не брошу, не оставлю, — одна за другой треклятые слезы катились по ее щекам, а руки сильнее прижимали горячее тело к своему. Она нежно убрала челку с его лба и прижалась к нему губами. — Не бросай меня, — уже еле слышно и отрывисто, сквозь пелену сна прошептали его губы. Enya – Boadicea Она прижалась щекой к его макушке и начала тихо напевать какую-то мелодию, пока хватка его рук на талии не ослабла. Заснул. Звук его мерного дыхания вперемешку с треском камина раздавались по комнате, но она продолжила напевать, погруженная глубоко в свои мысли. Он говорил эти слова не ей — наверное, своей матери... Еще в первый визит профессора в приют она запомнила эти слова — Том ненавидит свою мать, потому что она умерла и оставила его одного. Но только сегодня пришло осознание, что это не ненависть — он любит ее и скучает по теплу, которого ему никто и никогда не дарил. Им никто, никогда не дарил. Они оба не знают, что такое материнская ласка и нежность. То чувство защищенности и безопасности — в этом большом мире есть твой взрослый, который будет оберегать тебя от бед. Но Том никогда бы не признал, что ему этого не хватает — точно не в сознательном состоянии. Беспокоило ли ее отсутствие этой незримой защиты за спиной? Безусловно, и в глубине души она понимала, что это одна из причин ее проблемы ненужности. Но редкие проблески осознания едва ли помогают побороть это. Побороть… Она и не хотела это бороть, возможно, принять как данность и жить. Как сложилась бы их жизнь, будь у них родители? Нимат часто об этом думала. Наверное, она была бы такой же, как и все остальные девушки — думала только о моде и парнях. А Том? Наверное, он не был бы таким холодным и не держал все в себе, проклиная мир с необъяснимой жаждой разрушения ко всему. Сейчас, когда она гладила его умиротворенное лицо без единой морщинки или привычной холодной маски, увидела, сколько всего он запирал глубоко внутри себя. Нимат мягко дотронулась губами до его закрытых век, щек и лба. Еще очень долго она смотрела на него, пытаясь сохранить в памяти эти мгновения и не заметила, как тяжелые веки опустились, погружая ее в царство снов...***
Young and Beautiful - Lana del Rey Том медленно приоткрыл веки. Судя по тому, что ему было вполне комфортно, — он лежал на кровати. Глаза пытались поймать фокус в полумраке комнаты. Пошевелив пальцами, он с удивлением осознал, что они на женской талии. Взгляд наткнулся на черные волосы, разбросанные вокруг обоих тел. Она еще спала. Ее грудь размеренно поднималась и опускалась — задержал дыхание, переводя взгляд. Густые ресницы подрагивали во сне. «Интересно, что ей снится?» Почему, когда она рядом — он волшебным образом превращается в тупого пуффендуйца, Салазар. Том закатил глаза. Он же легилимент... Том медленно убрал свою руку с ее талии и, аккуратно отодвинув прядь, открыл мирно спящее лицо, слегка касаясь виска. Закрыв глаза, он осторожно направил поток магии сквозь ментальные стены. Ее сознание совсем не сопротивлялось — значит ли это, что рядом с ним она ощущала себя в полной безопасности? Очень глупо. Он ухмыльнулся, но предпочел проигнорировать приятно разливающееся тепло, от осознания этого факта. Он увидел себя, стоящего на крыльце у входа в здание. Оглядевшись, понял, что находится в маггловском мире. Почему тебе снится этот чертов мир, Нимат? Он услышал смех и обернувшись ко входу шагнул в здание. Зеленые стены, детская обувь на входе. Что это за место, Салазар… Том сделал еще пару шагов в ее направлении. Черноволосая девушка стояла к нему в пол оборота, сидя на корточках рядом с каким-то ребенком. Около них, спиной к Тому стоял седовласый мужчина. Нимат улыбалась ребенку — кажется, это был маленький мальчик не старше двух лет. Он подошел еще ближе и заметил, что лицо Нимат отличается от того, что он знает — она выглядела взрослее, не было юношеской припухлости щек. Вместо них более четко очерченные скулы. Длинный черный плащ и высокие туфли. — Ты очень необычный мальчик, ты знаешь? — заговорческим голосом спросила Нимат. Том видел, как она прищурилась, но, казалось, еле сдерживает улыбку. — Это не так! Все издеваются надо мной! Я бы хотел быть обычным, — мальчик сжал в маленьких кулачках ткань своей серой рубахи и нахмурился. — Они просто тебе завидуют, малыш, — серьезно произнесла Нимат и подняла лицо мальчика нежным прикосновением руки, чтобы он посмотрел на нее. Том удивленно поднял брови — мальчик обладал гетерохромными глазами. Левый был почти черный, а правый насыщенно-зеленый. Он никогда раньше такого не видел. Малыш поднял глаза на Нимат, а затем скользнул ими поверх ее головы к месту, где стоял Том. Он мог поклясться, что мальчик на мгновение посмотрел ему в глаза... — Твоя особенность делает тебя сильнее и лучше остальных. А все, кто издеваются над этим, будут трястись от страха, когда поймут, какой ты сильный и особенный, — Том сглотнул и сжал челюсть. Он не успел окунуться в размышления, как услышал детский смех. Мальчик смеялся и кивал, пока девушка щекотала его, спрашивая, понял ли он. Дыхание Тома участилось, руки начали потеть, а голова кружиться. Хватит. Он проморгался, отодвигаясь от все еще спящей Нимат, пытаясь восстановить дыхание. Она медленно потерла глаза и открыла их. — Уже проснулся, пьянчуга? — сонно усмехнулась она. Он молча смотрел на нее с каменным лицом, затем встал с кровати. — Что вы вчера пили, Том? — Это ничего не значит, — стальным голосом проговорил, поворачиваясь к ней, лежащей на кровати. — Ничего. Не было. Ты поняла? — он прожигал ее холодными темными глазами, в ожидании ответа, прежде чем покинуть комнату. Улыбка и игривое настроение как будто и вовсе не появлялись на ее лице. Она задрала подбородок выше и какое-то время смотрела ему в глаза, тяжело дыша. Он ощущал почти физически то, как больно ранили ее эти слова, но ни один мускул на его лице не дрогнул. — Поняла?! — прорычал он. Нимат села на кровати и с силой сжала одеяло в руках. — Поняла! Я поняла тебя! — закричала она, и огонь в камине начал ярко пылать всеми оттенками, какими только мог. Он заметил, как ее глаза начали темнеть, ощутил, как боль изнутри выходит магическими потоками. Затем развернулся и вышел, громко захлопнув за собой дверь. Девушка закричала. Громко и отчаянно, разрывая покрывало, которое не успело остыть от тепла их тел. Крупные слезы покатились по ее щекам, она сжала проклятую ткань, что хранила его запах и упала на кровать, вздрагивания от нескончаемых слез. — Ну почему ты такой... Почему... — шептала она сквозь слезы, утыкаясь лицом в одеяло, что заглушало звуки рыданий.***
Он снова спустился в Тайную комнату — и в очередной раз сжег дотла все, что только мог — хорошо, что василиск спал. В глазах отражалось адское пламя, а в голове звучала та нежная колыбельная, которой она убаюкивала его. Том упал на колени и сжал пальцы до хруста. Это больше не может продолжаться... Помимо сна, он увидел и ощутил на себе все, что было вчера ночью. Ощутил каждую пролитую ею слезу, и тут же пожалел, что залез к ней в голову. Почувствовал ее трепет от своих касаний, необходимость в его внимании, прикосновениях. Это больше не может продолжаться... После этой ночи ему сложно и дальше внушать себе, что он не испытывает никаких привязанностей. Что у него нет слабостей. Нимат не осознавала, но уже давно была ею. Остыв, он вернулся в подземелья, и дошел до своей комнаты, не замечая лепечущих перед ним слизеринцев, которые, видя его состояние, перебросились непонимающими взглядами. Ему было плевать, что о его поведении подумают другие. В голове крутилась лишь одна проблема — жизнь которой он спас собственноручно. Том зашел в комнату, привычным движением руки запер дверь. Скинув влажную одежду, направился в душ. Теплые струи не сбивали всех эмоций, что клубились внутри, разрывая его на части, он боялся закрывать глаза. Образ лежащей рядом девушки, такой божественно прекрасной, что могла меняться по щелчку, сразу же возникал и заполнял собой все мысли. Он тонул в них. И не мог спастись. Рука повернула вентиль, и кожа начала съеживаться от холодных капель. Возможно, все дело лишь в банальном плотском влечении. И если дать телу то, чего оно жаждет, то все кончится? Он не мог ее убить. И никогда не хотел… Более того, он спас ее. А держаться от нее дальше, находясь в одной школе и чертовом приюте, было почти невозможно — все естество сопротивлялось этой мысли. Остается контроль и запертые глубоко в сознании желания. Его планы на жизнь никогда не содержали в себе этот аспект — более того, он противоречил его амбициозным целям и перспективам к достижению могущества и обретению власти. Он хотел доказать всем, доказать ей, что она ему не нужна. Он не нуждается даже в той, кто произвела его на свет, а тем более в ком-либо другом. Год повышенного контроля над собой, и он будет свободен. Он сможет забыть об этой девушке. Забыть о своем наваждении...