Берегись тихой воды

      

До самого горизонта одни океаны песков, 

Тонкое марево рвется шелком иных миров, 

По скользкому следу кобры с бархана и на бархан 

- Пустыня хранит молчанье тысячелетних ран...

Франц Вертфоллен

      После нескольких лет работы на Ваффлинга ученый стал брать Тома в качестве своего сопроводителя. А тот пользовался возможностью и заводил полезные знакомства среди ученых, коллекционеров и любителей редких артефактов. Однако сообщество скептически относилось к зеленому юнцу, который сопровождал Адальберта на их неформальных встречах.       Показывая свою осведомленность и острый ум, Реддл вызывал любопытство избранных персон и интерес перетекал в увлеченные споры и обсуждения. На ежегодном собрании он встретил арабского коллекционера и выиграл спор, позабавив старика своей пылкостью. Увидев потенциал, Джаббар Хайрат пригласил его на свою родину.       — Ты не женат? — прищурившись, спросил седой араб.       — У меня есть невеста, мистер Хайрат, — спокойно ответил Реддл.       Том привык, что многие члены общества, в котором ему приходилось находиться, почти втрое старше его и имеют интерес найти для своих дочерей или внучек достойную партию. Его уже трижды спрашивали, холост ли он. И каждый раз он отвечал одно и тоже.       Конечно, он рассматривал брак, как способ роста и приближения к своим целям. Власть, деньги, слава — всё это безусловно было в списке его стремлений.  Но обременять себя обществом женщины, с которой ему придется постоянно притворяться и терпеть что-то еще, лишь для того, чтобы заручиться их поддержкой и быть в курсе имен владельцев редких реликвий и ситуации на рынке, Том не был готов. В данный момент регулярное пребывание в обществе стариков на работе и дома было пределом его терпения.       — Жаль. Ну что же, мое предложение все равно в силе, — вздохнул старик. — Буду ждать тебя с твоей невестой. Ты сможешь получить разрешение на порт-ключ, если отправишь мне сову, сынок, —  он отсалютовал бокалом и покинул собеседника.       Хайрат хитер. Он не сказал Тому, какими конкретно реликвиями владеет. Узнать это Реддл сможет только если отправится к старику лично. Большинство, не сдерживаясь, хвастались своими приобретениями, устраивали показы в своих имениях, но араб был редким случаем: слушал и смотрел больше, чем говорил. Также, как и Том.       Он и сам не знал, почему откладывал уже несколько недель визит в дом своей матери. Еще до посещения Реддлов Том выяснил, что в живых из Мраксов остался лишь брат матери. Назвать его дядей, даже про себя, не давало непреодолимое желание задушить это существо.       Том узнал много интересного, покопавшись в головах у деревенских простаков. Морфин издевался над сестрой и избивал её на постоянной основе. Одна из кухарок помнила, как Меропа убегала от брата в слезах с разбитым лицом — убегала по направлению имения Реддлов.       От воспоминаний на лице заходили желваки.       Как бы Том не ненавидел свою мать за ее любовь к магглу и за то, что дала ему это имя, и бросила, он жаждал наказать Мракса за измывательства, которые лицезрел в чужих воспоминаниях. Грязное рваное платье в крови. Старые и свежие гематомы — все это не та жизнь, которую она должна была прожить. Не то существование, что заслуживала чистокровная волшебница.        Он боялся, что не сдержится и сожжет до фундамента родовой дом, едва переступив порог.       Почему не попросить Нимат? Не приказать ей пойти и узнать все, что ему нужно?       Во-первых, придется делиться с ней бо́льшим, чем следует. Она и так знала о нем намного больше, чем кто-либо ещё, и этот факт странным образом нервировал его.       Во-вторых, он не знал, насколько силен Морфин и что из себя представляет. Помимо слухов о склонности к рукоприкладству были и другие, например, Мракс не считал зазорным избивать и насиловать женщин, красть у них.       Почему он до сих пор жив? — Магия, разумеется. Вор, насильник, пьяница, но в нем течет кровь Мраксов, потомков Салазара. Очевидно, он недурный маг и далеко не глуп.       В-третьих, он достаточно зрел, чтобы признать самому себе, что находиться рядом с ней сложно. Изредка, возвращаясь с работы до заката, он мог видеть, как она гуляет с Мэри. С каких пор, он обращается к старухе по имени? Она улыбалась ей, слушала бесконечную трескотню, от которой вяли его уши за обедом.       Солнце стремилось спрятаться за деревьями, но все еще блестело на ее длинных волосах. Они отрастали водопадом и уже прикрывали ее поясницу. Том  чувствовал себя маньяком, который подглядывал за своей жертвой, подмечая каждую деталь.       По вторникам Нимат носила розовые платья, он подозревал, для чтобы не обидеть Мэри. В жару подкалывала волосы наверх гребнем с изумрудными камнями. В его сне она, однажды, появилась в розовых гольфах — подсознание издевается над ним…              Carmen Habanera - Abaco Tango Club              Он думал прибегнуть к маггловской литературе, чтобы продвинуться дальше в решении проблемы. Ни одно темное заклинание не могло принудить его оставить свою одержимость. Была одна зацепка, которая позволила бы ему убить двух зайцев сразу, но нигде не было нужного ему фолианта. Он был уверен, что книга хранится в запретной секции, но не обнаружил ее там.       Реддл сел за стол и призвал пергамент и перо. У него есть другие дела сейчас. Когда стемнело, он вручил письмо угольной птице и открыл окно, но была еще одна проблема: он не продвинулся дальше в изобретении собственного способа левитации. Он раздраженно закрыл ставни и повалился на кресло, проведя рукой по волосам,  думал о том, что лето почти кончилось...       Стук. Том повернул голову.        «Для чего она стучит?»        Ни один другой житель особняка не смел стучать в эту дверь, кроме нее.       Лёгким движением пальцами дверь открылась.       — Марджи сказала, ты хотел меня видеть, — он кивнул. — Надеюсь ты не упомянул немедленно? Твоя бабушка и так постоянно спрашивает, все ли у нас хорошо, — она прикрыла дверь и прошла в комнату.       Девушка встала перед ним, ожидая приказа. Внимательные глаза, готовность слушать и почти не пререкаться — такой она стала, после нанесения руны. Спокойная и холодная. Он должен бы радоваться, но это лишь раздражало. Злило до зуда в ладонях.       Том указал на кресло напротив и закинул ногу на ногу. Фармер опустилась, отзеркалив его позу. Он ухмыльнулся.       «Пропадает отличный актерский талант»       — Скоро я отправлюсь на Ближний Восток. Где-то на неделю, — он прикоснулся пальцем к губам, изучая ее реакцию.       Ничего... Ее лицо было непроницаемым.        На подкорке что-то зачесалось нестерпимым зудом — желание разворошить это гнездо спокойствия.       — Ты едешь со мной, — она смотрела, ожидая продолжения. — Роль все та же. У тебя отлично выходит.       — Не сложнее, чем играть примерного старосту, — она наклонила голову.       «Хотела задеть или сделать комплимент?»       — Позаботься о подходящем гардеробе, — он задумчиво смотрел, не понимая, что выражают ее, подобные дну черного озера, глаза.       — Это все, Господин? — она подалась вперёд, чтобы встать, и он ощутил запах ее духов.       Терпкий, еле уловимый, свежий. Ни ноты сладости.       Господин... Она подкидывает его подсознанию больше пищи, и оно жадно глотает, не пережевывая.       — Все.              — Скажи... Скажи, что никто больше не дотрагивался до тебя, — задыхаясь прохрипел он, оттягивая ее за волосы и опаляя шею горячим дыханием.       Она прикусила его подбородок, слегка проходясь по коже зубами.       — Никто, — тихо произнесла она желанный ответ.              Никто. Все еще никто. Эта мысль грела его, когда он позволял своим демонам пожирать себя, прокручивая в голове ее слова снова и снова, потому что следы ее укусов зажили, вкус ее губ стерся, но оставались воспоминания — то, что дарило умиротворение.

      ***

             Wahran - RANDALL       Хайрат запросил в министерстве для него ключ. Он предупредил Ваффлинга и арендовал эльфа, чтобы тот перенес их вещи. Реддлам сказал, что они едут во Францию по работе — излишняя осторожность, которой не стоит брезговать.       Морган довез их до станции и уехал. Они подождали, пока поезд отправится, и Том повел Нимат к безлюдной части.        На ее шее повязан черный шарф, плащ сегодня длиннее обычного. Глаза выжидающе смотрят, а он едва сдерживает порыв откинуть выбившийся завиток с глаз.       В руке зажат медный перстень — не разрывая зрительного контакта, он сжимает ее руку, оставляя кольцо в месте сплетения их рук. На ее пальцах мозоли от количества часов, которые она потратила на помощь прислуге.       Резкий рывок, в процессе которого Нимат хватается за него: путешествия на большие расстояния переносятся сложнее. В прошлый раз, когда они перемещались во Францию, ее чуть не вывернуло наизнанку.       Том притянул тонкую талию ближе, и девушка уперлась лбом в его плечо, дыша через рот. От нее пахло вишневым джемом и мандариновым мылом. Определенно, сейчас это был мандарин… И очевидно, его мозг превратился в джем, если он сейчас думает об этом.       — Можешь стоять? — спросил мужчина, когда они приземлились.       Она сглотнула и кивнула. В эмиратах солнце уже зашло. Впереди виднелся большой песчаный камень из которого состояло здание, высокие деревянные ворота с витиеватым восточным рисунком. С появлением путников они тотчас отворились, и навстречу выбежал мужчина в характерном восточном наряде и с тюрбаном на голове.        — Господин Реддл? — осторожно поинтересовался он.       — Да, по приглашению мистера Хайрата, — Том свёл брови.       Мужчина почтительно поклонился, кинув быстрый взгляд на волосы Нимат и сразу отвернулся. В ответ на это она, покачав головой, достала палочку и длинный плащ тотчас принял форму абаи, а шейный платок увеличился и она повязала его как хиджаб.       Она так ловко трансфигурировала свою одежду, что Том, не в силах сдержать удивления, ухмыльнулся.       — Ну как? — Нимат стрельнула в него озорным взглядом, пытаясь улыбнуться.       — Черный тебе к лицу, — ухмылка стала еще шире, но он быстро одернул себя.       «Красиво. Ты красива и тебе идет чертово все, что бы ты не надела»       — Идем.       И они последовали за мужчиной, ведущим их к дворцу дому с белыми стенами и квадратной террасой в форме куба с просверленными отверстиями, окруженным пальмами. Слева можно было заметить голубятню, которая больше походила на отдельный дом с конюшней.       Не большие, но массивные двери служили входом в дом. На балконе Том заметил двух девушек в чадре, внимательно разглядывавщих пару. Он заранее ознакомился с обычаями арабских народов — Реддл не любил сюрпризы.       Мужчина в тюрбане провел их в большую гостиную.        «С таким количеством подушек на диванах и гости не нужны», подумал он.       Яркие цвета мебели, шелковые занавески и множество картин в арках стен самого дома, резные росписи по белому камню, золотая люстра и камин - все это задавало атмосферу.       — Том, я рад, что ты принял приглашение, — Джаббар не церемонясь обнял и похлопал его по спине, как старый друг.       — Благодарю, что пригласили, — сдержанно ответил Том.        Старик перевел заинтересованный взгляд на Нимат, и она молча присела в реверансе перед ним, вызывая довольную улыбку Хайрата.       — Теперь я понимаю, почему ты отказываешь всем, — рассмеялся он. — Твоя невеста не уступает в красоте Захре Ханом Тадж Эс-Сальтане, — Том не знал, кто это, но очевидно слова намекали на ощутимый комплимент.       Нимат перевела смущенный взгляд на него, будто бы спрашивая разрешение ответить и распаляя его изнутри своей напускной кротостью.       — Благодарю, мистер Хайрат, — кивнул он.       — Я познакомлю вас со своей семьей, а после мы поужинаем, — старик пригласил их проследовать за ним.       Нимат оглядывалась вокруг, рассматривая нетипичную глазу обстановку. Том оборачивался, чтобы приглядывать за любопытной ведьмой. В гостиной чуть меньше предыдущей уже сидели женщины. Они занимали всю её левую часть, за исключением одного места, для Нимат. По правую сторону сидело несколько мужчин, место во главе стола пустовало, как и соседнее слева от него.       — Надеюсь, вы не против соблюдать порядки нашего дома, пока пребываете в качестве моих гостей? — поинтересовался Хайрат.       — Конечно, нет, — мягко ответил Том.       Нимат бросила на него странный взгляд, но он проигнорировал это.       El Alem Allah - Амр Диаб              У Джаббара было четверо дочерей, два сына и четыре жены — что шокировало Тома, несмотря на то, что он знал о подобных традициях многоженства. В голове невольно всплыла картина, как бы он жил, если бы вместо одной, на его участь свалилось четыре Фармер... Было бы в четыре раза больше напряжения и одержимости, в четыре раза сложнее себя сдерживать — он свел брови и все же бросил на Нимат оценивающий взгляд.       Пока слуги, именно слуги, а не эльфы, приносили еду без помощи магии, Хайрат поднимал довольно поверхностные темы для разговора, не затрагивая интересующие его факты. Девушки с интересом разглядывали его лицо, пока один из мужчин не шикнул им что-то на арабском. Том был бы не против, если бы кто-то из женщин проделал подобное с сыновьями Джаббара, которые кидали нескромные взгляды в сторону его ведьмы.       Когда после ужина Хайрат пригласил их в гостиную, почти все женщины ушли. Пока все пили чай в гостиной, Нимат съела, кажется, целую гору инжира и фиников. Несколько женщин сидели особняком на полу, на подушках, чуть поодаль от других, занявших диваны. И только Нимат села с краю, около Тома, и, казалось, не замечала косые прожигающие взгляды женщин.       Зал наполнился звуками восточной мелодии с барабанами, которую пел мужчина на арабском. Несколько женщин играли с платками перед лицом, гремя золотыми браслетами. Танцовщицы улыбались мужчинам и, кружась, привлекали внимание.       Он наблюдал за тем, как внимательно Нимат рассматривала их наряды, словно запоминала движения, сосредоточенно пережевывая инжир. Если он продолжит смотреть на нее, то не сдержит смех.       — Твоя невеста может отправиться в ванны вместе с нашими женами. Они проводят ее,  — произнес Хайрат, отпивая чай.       Нимат прекратила жевать и обернулась на него.       — Иди, — Том хотел успокоить ее, видя промелькнувший в ее глазах страх, но снова сдержался.       У выхода она ещё раз обернулась на него, и он поймал этот потерянный взгляд.              Утром Тома разбудил звон тех самых золотых браслетов, и он инстинктивно потянулся за палочкой, потому что всегда делал так.       — Спишь? — шепнул знакомый голос.       Ему послышались браслеты? Он раскрыл глаза — Нимат сидела перед ним на корточках, поглядывая на дверь.       — Что ты здесь делаешь в такое время? — он протер глаза и попытался рассмотреть ее в этом мраке. — В любое время... — поправился он.       — Том, мне здесь не нравится, — она пригнулась к нему ближе и заговорила тише. — В купальне я увидела, что все женщины в гематомах. Их насилуют и избивают, — быстро сказала она, оглядываясь на дверь.       — Нимат, — он сел на кровати, сон сняло как рукой, хотя он спал каких-то три часа. — Не суй нос не в свое дело. Ты выполняешь свою роль и больше ничего. Я не давал тебе поручения следить за благополучием этих женщин, — холодно ответил он, сверля ее взглядом.       — Я спросила, почему одна из женщин не ходила на ужин и через заклинание перевода узнала, что ее сестру казнил муж, поэтому она держит пост, — мертвенным голосом произнесла она и отвела взгляд в окно. — Он убил ее за то, что она неправильно покрыла голову, и другие мужчины увидели ее волосы, — добавила она.       Они молчали. Он смотрел на нее, а она на восходящее солнце.       Все равно ли ему на эту женщину? Традиции восточных народов сильно отличаются от европейских. Крайняя степень господства мужчин над женщинами. Справедливо или нет не важно — это так, и вот, что важно. Если Нимат вмешается, они будут в праве наказать и ее. Чужак не может прийти на их землю, где есть свои законы и отстаивать чьи-то права.       Все ли равно ему на ее чувства? Этого он не мог сказать. Реддл рассматривал подобные риски, потому что знал о ее отношении к насилию над женщинами и детьми, над невинными. И вдруг он подумал, что узнай она, что делал с его матерью дядя, смогла бы она убить Морфина? Наверное, смогла бы…       — Кто тебе дал их? — его глаза зацепились за браслеты, и он нахмурился.       — Жена мистера Хайрата. Она сказала, что отказ будет воспринят, как неуважение, — пояснила Нимат.       — Ну конечно, — он провел руками по волосам.       Повел рукой, накладывая распознающие заклинания на украшения  — ничего.       — Старайся ничего не принимать и не говорить с ними, — бросил он, поднимаясь. — Мы уедем, как только я сделаю то, за чем приехал, — он стянул со стула рубаху.       — Ты расскажешь, что именно ищешь? Хайрату принадлежит реликвия, которая тебе нужна? — спросила она.       — Не здесь. Не говори об этом тут, — предупредил он. — Тебе нужно идти, они могут заметить.       — Я ведь твоя невеста, а не наложница, — послышался звон браслетов в сторону двери.       Он бросил многообещающий взгляд, она послала ему покорную улыбку, не затрагивающую глаз и вышла.       За завтраком Хайрат сказал, что у него есть дела и он вернется к вечеру. А их ждет экскурсия в пустыне с его старшим сыном. Тот самый сын, как он узнал и был тем, кто убил свою жену.       Нимат была в зеленой восточной тунике и такого же цвета чарде. Восток ей удивительно шел... Чем больше ее тела было закрыто, тем больше ему хотелось стянуть с нее платки и увидеть ее волосы.       Им вывели черного, как ночь жеребца, Том поймал настороженность Нимат — предыдущий опыт. Он закатил глаза и попросил двойное седло.       — Твоя невеста не умеет ездить верхом? — спросил его подъехавший верхом, старший сын Джаббара, Захиб.       — Это проблема? — Том поднял на него темный взгляд.       — Нет, — ухмыльнулся тот, оценивающе разглядывая Нимат.       Она спокойно гладила морду лошади в стойле и не скрывала удивления, когда поняла, что они поедут на одном коне.       — Я не собираюсь нести тебя через всю пустыню, — прошептал он, когда она, сидя перед ним повернулась голову.       Теперь она пахнет, как пряная восточная сладость. Том втянул воздух через ноздри и потянул поводья. Лошадь резко дернулась вперед, а Нимат отклонилась, прижимаясь к нему.       Desert Rose (feat. Шеб Мами) - Sting              Впереди ехало три лошади — старший сын и двое арабов. Они пересекли границу города. Дальше только развалины, а за ними бескрайнее море песчаных гор...        Трое мужчин впереди о чем-то разговаривали и смеялись. Нимат вздрогнула от резавшего слух и тишину песчаных дюн низкого рваного смеха и сильнее сжала пальцами седло. Он мог бы поклясться, что ощутил ее ненависть:  она не сводила глаз с Захиба.       — Прекрати пялиться, — прошептал он на ухо, прижав ее сильнее, за что получил такой взгляд, которым она могла воспламенить пустыню.       — هل تعتقد أن الفتاة ستكون هي نفسها عنيدة معي? — спросил Захиб, оборачиваясь на них и остальные мужчины разразились смехом. — Как вам наша страна? — поинтересовался он у Тома.       Мужчины не обращались к чужим женам напрямую, если только того не требовала ситуация.       — Ваши края сказочно красивы, — бесцветно отозвался Том, и мужчина хмыкнул.       — Может и наши развлечения придутся по вкусу. Не хочешь проверить, кто первый доскачет до развалин? — он указал пальцем на силуэт вдалеке.       — Идет, — холодно ответил Реддл.       Захиб, со взглядом  победителя, крепче сжал поводья.       — Но наша лошадь везет двоих, — запротестовала Нимат, оборачиваясь на него.       — Где же твоя утренняя решимость, львица? — Реддл провоцировал ее, зная, что это послужит отсылкой к глупым гриффиндоркам.       Уверен, Забини именно так их и называл, когда не мог вспомнить имени…       Она пригнулась к лошади, ожидая, когда один из мужчин даст знак.       Из палочки вылетела искра, заставляя песчаную линию перед ними подняться в воздух — лошади почти одновременно рванули с места, оставляя копытами песочные ямы. За ними поднялся ураган, заставив позади стоявших прикрыть лица.       Захиб рассмеялся и погнал свою лошадь быстрее, нещадно ударяя кобылу кнутом по боку. Нимат пригнулась еще сильнее и положила ладони на шею лошади, невербально делая песок менее рыхлым. Реддл ухмыльнулся ее находчивости, заметив маневр, но Нимат не единственная змея на этом коне.       Они почти поравнялись с арабом и, заметив это, он остервенело закричал, рассекая плоть своего скакуна.       Руины уже отчетливо виднелись. Они шли вровень, и не отставали, пока Захиб не окатил их песчаной волной.       Но даже после этого они не остановились. Нимат очистила их и лошадь, и сосредоточилась на своем деле.       Оставалось несколько метров. Захиб обернулся и оскалился Тому, но его лицо вмиг изменилось. Араб согнулся и пронзительно закричал. Поводья выпали из рук, мужчину на большой скорости сбросило под ноги кобыле, и он покатился с песчаного склона, оставляя глубокие вмятины на поверхности песка от силы удара.       Том сбавил скорость и практически прогулочным шагом доехал до руин.       — Это сделал ты, — она повернулась к нему, широко улыбаясь.       — Сделал что? — он загадочно улыбнулся ей в ответ. — Бедный наследник Хайратов. Надеюсь, у него все конечности на месте, — Нимат прищурилась, продолжая довольно улыбаться, и он пожал плечами, разворачивая лошадь обратно.       Мужчины трансгрессировали стонущего Захиба в особняк Хайратов. Том затылком ощущал проклятия, которые посылал араб во все стороны... Они же тем временем пешком гнали лошадей обратно.       — Давай остановимся, — приближался закат.       Он знал ответ, но все равно спросил.       — Зачем? — ее платок прошелся по его лицу, когда она обернулась.       — Я хочу посмотреть на закат в пустыне, — спокойно ответила Нимат.       Хайрат-старший вернулся и, наверняка, захочет услышать от него, что произошло. Возможно, покажет ему то хранилище. Или ему придется искать местоположение хранения самому.       Но, да, конечно, они будут смотреть на закат...       Он закатил глаза, вздыхая, но остановил лошадь. Заклинательница змей слезла с лошади и обернулась на него, улыбаясь взглядом «посмотри, как красиво, ну посмотрииии»       Нимат огляделась и убедившись, что они одни, стянула свой платок с головы. Поддавшись дурману восточной красоты, он трансформировал покрывало и опустился на склоне, недалеко от зачарованно провожающей солнце, ведьмы.       Пока она любовалась закатом, он позволил себе нагло любоваться ею. Она играла с платком, подбрасывая его ветру и ловила. Смеялась и кружилась, бросала на него озорные взгляды.       Запыхавшись бегать за зеленым платком, она присела рядом с ним и стала сверлить его профиль.       — Говори, — он чувствовал, как ее распирает желание высказаться.       — Спасибо, — ее губы мягко коснулись его скулы и он сглотнул. — Спасибо. Это важно для меня, — глаза в глаза.       Она смотрела в глаза, но прожигала сердце. Поселилась там без разрешения и хозяйничает. Салазар...       Реддл отвел взгляд и дождался, пока сядет солнце, прежде, чем отправиться обратно.       Когда они вернулись, Джаббар сидел в гостиной с несколькими мужчинами. Его жена увела Нимат к женщинам, а он отправился к мужчинам.       — Том. Вы долго не возвращались, — Джаббар был  подозрительно спокоен.       Даже слишком.       Напротив него сидел старый азиат в костюме, он поднял уголок рта при виде Тома.       — Моя невеста захотела посмотреть на закат, мистер Хайрат. Прошу прощения, — зеркаля интонацию, ответил он.       Хайрат кивнул и показал ему рукой присаживаться к ним.       — Женщины... На что только не пойдешь ради их каприза, правда? — старик бросил на него многозначительный взгляд. — Мой близкий друг, Кайоши Накаяма, — представил он старого азиата.       — Рад знакомству, мистер Накаяма, — кивнул он, старик молча кивнул в ответ.       — Мы как раз обсуждали несчастный случай. Змеи в пустыне не редкость, — араб глянул на Накаяму. — Но чтобы нападение на скаку, такое впервые. Гремучие змеи — одни из самых ядовитых. Захибу повезло, что у нас были готовые противоядия, — он посмотрел на Тома и отпил горячий чай.       — Надеюсь, ему лучше, — улыбнулся Том, араб медленно кивнул в ответ.       — Кайоши — владелец самой крупной коллекции артефактов в Японии. Ухватил себе регалии японских императоров, — усмехнулся он. — Завтра мы отправимся на его закрытый показ. Думаю, он будет не против, если ты присоединишься к нам, — Джаббар перевел глаза на японца.       — Не против, — кивнул тот.       — Почту за честь увидеть лично такую коллекцию. Как ценителю, мне будет приятно, — ответил Том.       Джаббар покосился на его нетронутый чай и усмехнулся.       — Тогда сегодня устроим смотрины моей сокровищницы, а завтра я попробую перекупить одну из твоих регалий, Накаяма, — рассмеялся Хайрат. — Твоя невеста может остаться с моими женами, — как бы между прочим, сказал араб, и Том сжал челюсти.       — Боюсь, она побоится остаться одна. И это не совсем безопасно, — он взял в руки стакан и сделал глоток.       — Почему? — поинтересовался Накаяма.       — Возможно вы слышали, о редкой болезни стихийного расстройства? — он игнорировал прищур со стороны араба, японец кивнул. — Моя невеста может быть опасна, если испытывает сильные эмоциональные переживания. Я знаю, как ее успокоить и не дать болезни взять верх, — пояснил он.       Араб поджал губы и перевел взгляд на окно.       — Моя жена будет рада с ней познакомиться, — произнес японец, глядя перед собой.       Позже они отправились в хранилище Хайрата, где Том просканировал каждый артефакт и чуть не воспламенился на месте, не найдя нужной ему реликвии среди безделушек Джаббара, каждая стоимостью, как весь Гринготтс. Но все же кое-что он смог взять — синий флакон с зельем, заменив на искусную подделку.       Он выпил три бокала виски и отправился в свою комнату. Открыл дверь…       Спиной к нему, она сидела на его кровати. Ветер трепал ее волосы под платком. Том сглотнул.       — Что ты здесь делаешь? — он прикрыл дверь и наложил заглушающие.       — Знаешь, я всегда считала, что ты особенный, — не поворачиваясь к нему, проговорила Нимат.       Шаг к кровати.        — Но не думала, что это нечто большее, чем мои фантазии, — она усмехнулась, откидывая голову и прикрывая глаза.       Платок сполз с головы. Свет луны освещал ее лицо.       — Ты змееуст, — это был не вопрос. — Нет заклинания, способного повелевать змеями. Это был ты. Ты приказал ей прокусить его хозяйство, — она резко открыла глаза и выпрямилась.       Он обошел кровать, закрывая ее от лунного света.       Молчал. Смотрел. Ждал.       — Ты открыл Тайную комнату, — уголок его губ поднялся. Ждал. — Я узнала фамилию твоей матери от Мэри. Мраксы — наследники Салазара Слизерина. Я знаю это: искала свою родословную, — она повела бровью и подняла на него взгляд, закинув одну ногу на другую.       Реддл проследил за ее движением.       — Ты ищешь медальон Слизерина, — его лицо выражало немые аплодисменты монологу.       Шаг на нее. Еще один.       Теперь он стоял почти вплотную, возвышаясь над ней. Пальцы легли на ее скулу, мягко очерчивая линии. Он наслаждался ее податливостью.       — Сколько бы ты ни узнала, ты хочешь еще. Я прав? — пальцы прошлись до затылка и сжали волосы, заставляя ее глубоко вдохнуть через рот.       — Я прав, — поймать ее не испуганный, нет, жадный взгляд на своих губах. — Что ты хочешь знать, заклинательница змей? — он навис над ней, опаляя губы дыханием.       Она не поднимала рук. Не сопротивлялась. Жаждала быть в его власти здесь сейчас. Всегда. И это был самый любимый вид спорта, что вызывал в крови волны адреналина.       — Что случилось в лесу? — она прерывисто выдыхала, и он ощутил сладкий запах.       Недостаточно. Он хочет знать, какая она на вкус. Хочет. Как же он ненавидел запрещать себе что-то...       — Ты права. Тебя спас не я, — он поймал ее удивленный взгляд и улыбнулся, проведя пальцами другой руки вдоль ее шеи.       Она зажата между его ног — не сбежать.       — Когтевранка... ты, — она не закончила.       Он усмехнулся. Дразнил языком ее губы, вырывая полустоны.       — Не совсем, — прикусил ее губу.       Долгожданный стон. Поглотил его до последнего звука, зажмурившись от наслаждения. Его почти трясло.       Запястье резко обожгло и он пришел в себя.       Контракт. Клятва дала о себе знать.       Он заставил себя оторваться и отшатнулся.       — Уходи, — отвернулся, проведя рукой по волосам. — Завтра отправляемся в Японию.       Взмах рукой, и дверь открылась. Он услышал ее выдох и быстрые шаги.       Тяжелое дыхание. Чертов вкус инжира, который она оставила своими губами.       Дыши.       Кайоши Накаяма. Самая большая коллекция на территории Японии.       Вдох.       Он прикрыл глаза и сунул руки в карманы брюк, откидывая голову.

      ***

      — Зачем тебе мальчишка? — осматривая стол, полный разнообразных восточных десертов, спросил Накаяма.       — С ним интересно, — откидываясь на подушки отозвался араб, потирая бороду. — Мне скучно, Накаяма. Скучно жить. В нашем возрасте, все что мы можем, это наблюдать за тем, как зеленые юнцы наступают на наши грабли, — усмехнулся он многозначительно.       Накаяма знал.       Но Хайрат не знал, что Кайоши врожденный легилимент. Он любит много знать и много молчать. Наблюдать за тем, как развиваются события чужих жизней.

      ***

      Unstoppable - Sia       Очередное утро. Кофе, безразличный кивок мужу и ненавистный звук голоса матери, похожий на фоновый шум.       Взгляд в окно — красные пионы. Такие же росли в его поместье во Франции. Конечно же, она не сказала никому, почему так настаивает именно на этих цветах.       Цветы. Сады. Живые изгороди. Живое.       Она забыла, когда в последний раз ощущала что-то, кроме безразличия и апатии — боли и тихих слез, в редкий момент, когда удается побыть одной.       Мать бросает перед ней новый выпуск Спеллы.       — Уже видела? — обходит и садится рядом. — Каллиста, ну посмотри же, как вы хороши на обложке, — настаивала она.       Обложка. Спелла. Она снова перевела взгляд в окно, рассматривая пушистые нежные цветы. Он всегда был с ней мягким…       —       Суббота       Oh, Pretty Woman - Roy Orbison       Каллиста встала еще до рассвета и больше часа просидела в душе, пытаясь настроится и натянуть маску получше, чтобы та не спадала в течении дня.       Стоя у зеркала в своем шелковом халате с мокрыми волосами, она вспомнила вчерашний вечер и облизала губы. Как же глупо: этот парень переспал с доброй половиной старших курсов, а она смутилась от пары случайных минут на его коленях. Наверное из-за ее ступора Исайя подумал, что она странная — скорее всего.       Ну и черт с ним... Настроение сносное и спала она отлично. Сама не заметила, как начала напевать, натягивая на себя капроновые чулки в лучших традициях маггловских ретро фильмов. Взяла палочку и сделала легкий свежий макияж — помада под натуральный цвет губ.        Нужно выбрать, что надеть. Она закатила глаза: какая разница, если ее все равно переоденут. Каллиста взяла плотное бордовое платье на пуговицах ниже колена и принялась застегивать, вспоминая бордовые и кровавые розы в саду иллюзии, которую создал Исайя. Это довольно сложное заклинание, интересно, чему еще их учили в Шармбатоне?       — Сюзи, — перед ней появился домашний эльф семейства Тернер.         — Перенеси меня к зданию Спеллы, — она протянула руку, и крошечная эльфийка с суровым лицом перенесла ее ко входу большого здания в готическом стиле.       Эльфы могли перемещаться за стены замка, но только с разрешением, которая мать затребовала с директора.       — Как вы вовремя, ma chère! — едва она успела приоткрыть дверь в студию, где творился полный хаос, как к ней навстречу выбежала машущая руками так, будто пыталась высушить лак на ногтях, француженка со светлым волосами и тонной маги-макияжа на своем лице.        Каллисту тут же накрыла эта заразительная суета, и она попятилась назад, но шустрая француженка схватила ее за руку и потащила внутрь. В ноздри ударил резкий сладкий запах дорогих духов, и Каллиста чихнула, прикрывая лицо тыльной стороной перчатки.       — Сейчас мы отправим вас готовиться, — блондинка щелкнула пальцами, и на звук обернулись две ее помощницы.       Её звали Ирен Дюпон, и она была главным редактором Спеллы. Довольно скользкая особа с большими амбициями и легкой душой, идущая по головам острыми шпильками.       Помощницы завели Каллисту в отдельную комнату, где стояли дамские столики для подготовки к фотосессиям. Усадили и начали порхать вокруг, как бабочки, нашептывая миллион заклинаний: от идеальной укладки до сияющих скул и завитых ресниц.       Затем к ней подъехала вешалка на колесиках — не меньше десяти нарядов. И в каждом ей придется позировать...       Каллиста ахнула и тяжело вздохнула, увидев свое отражение... Она была похожа на вульгарную девицу из Мулен руж. Это что мода сейчас такая в магическом мире? Волосы были уложены волнами и сильно блестели, на губах красовалась красная помада. Черные стрелки и огромные ресницы дополняли образ.       Она простонала и повернулась к нарядам. Конечно же, только платья. У ее матери был хороший вкус, поэтому они были довольно красивыми и почти на каждом был волшебный шлейф, ослепляюший своим блеском. На некоторых был полупрозрачный туманный слой, отдающий кровавым цветом.       Осенняя коллекция была в ало-бордовых тонах. Она надела первое платье с длинным шлейфом на тонких бретельках: «магглы такое точно не носят», подумала девушка.       Выходя к месту съемки на высоком красном каблуке, она два раза споткнулась и чуть не повалилась, когда на ее талии возникли мужские руки. От удивления она ахнула и обернулась, придерживая подол платья, черт бы его побрал.       Подняв глаза она застыла, от шока открыв рот: это был Аварус Ванрей...       — Аварус... Что ты здесь делаешь? — она выпрямилась и отошла от него на безопасное расстояние.       Парень чуть-ли не облизнулся, сканируя ее с ног до головы.       — А ты не знаешь? У нас совместная съемка, — он отошел и покрутился разводя руки, показывая что тоже вообще-то принарядился.       Сов-мест-на-я съемка. Она чувствовала, что станет первой матеубийцей, если такое слово вообще есть.       — Нет, я не знала, — сквозь зубы проговорила Каллиста.       Ванрей лишь хмыкнул и повел ее за руку камерам. На месте съемки стояли как обычные колдокамеры, так и маггловское оборудование, а в центре медленно крутилась площадка с разными локациями.       — О, вижу, вы готовы! — Дюпон довольно оглядела их и кивнула, — Хороши! Уже вижу, какие отличные получатся снимки, — она потерла руки и опять щелкнула пальцами.       На этот раз прибежало много народу, и все копошились вокруг них, как пчелы над медом.       Их заставляли позировать рядом — в обнимку, сидя, стоя. Хорошо, не лежа…       Все это очевидно нравилось Аварусу: он часто позволял себе лишнее — ладони задерживались на ее талии, бедрах и открытом участке спины. Один раз он почти поцеловал ее шею — поза для страницы с рекламой духов...       Через два часа такой работы Тернер начало мутить, голова кружилась от резкого запаха одеколона Аваруса. Еще больше тошнило от его вездесущих рук.       Хотелось. Уйти. Скорее. Помыться.       Они почти закончили. Им дали перерыв, но Ванрей ни шаг не отходил, не давая ей продохнуть. Еще эти узкие платья, в которых сложно было дышать...       Он присел рядом с ней. Было видно, что он не собирался молчать.       — Ты очень красива, знаешь? — его рука бродила по ее плечу, пока девушка пыталась отсесть подальше и стискивала в руках подол платья, раздумывая, насколько еще хватит ее терпения.       — Я давно ношу его, — он залез рукой в карман, а к Каллисте определенно начала подступать паника, потому что дышала она, как паровоз. — Решил, что больше откладывать смысла нет, летом наша помолвка.       Он достал бархатную коробочку и вынул фамильное кольцо семьи Ванрей. Черт...       Нет. Нетнетнет!       — Аварус, — чего только в ее голове не было: страх, тревога, отчаяние. — Летом... Больше, чем через полгода. Я не... я не думаю, что в этом есть необходимость, — она попыталась встать, но он резко притянул ее за талию и впился губами в ее.       Она тут же дрожащими руками отпихнула его, и полетела в сторону дамской комнаты что было сил. Не особо проницательный или просто не желающий замечать этого, Аварус ухмыльнулся, списывая ее поведение на девичью скромность.       Добежав, она захлопнула дверь и, метнув палочкой заклинание, поставила заглушающие чары, после чего  склонилась над унитазом, выворачивая наизнанку желудок. В дверь стучали, но она могла лишь тяжело дышать и скрести кафель идеально ровными  ногтями распластавшись на полу в кабинке.       Выйдя, она сообщила Дюпон, что слишком устала, чтобы продолжать.       — О, дорогая, конечно, думаю нам хватит того, что уже есть, — она поправила свои очки, собираясь еще что-то сказать. — Осталось лишь небольшое интервью с твоим женихом, мы постараемся закончить быстрее.       Интервью. Что несет эта женщина, какое еще интервью? Мерлин, сколько еще сюрпризов преподнесла ей мать?       Она болезненно выдохнула, подавляя дрожь в пальцах и заставила себя подойти к заранее подготовленному столику, где уже сидел и что-то довольно рассказывал Ванрей. На протяжении всего интервью она молчала, лишь один раз натянуло улыбнулась.       Ванрей расписал все! Причем настолько детально, что она уже могла ощутить на коже сковывающие движения золотые брачные цепи. Тернер просто слушала и вонзала в кожу ногти, чтобы не сойти с ума.       Он все-таки заставил ее надеть это чертово кольцо...       Когда она вернулась, никто ещё не пришёл из Хогсмида, поэтому девушка на дрожащих ногах села в кресло и вцепилась со всей силы пальцами в подлокотники. Другая рука зажала рот, подавляя немой крик. Она не могла больше держать это в себе.       Звук открывающейся двери.       Тернер резко вскочила, не желая, чтобы кто-то видел ее в таком состоянии, но, пошатнувшись, остановилась и подняла глаза на вошедшего. Слезы сами потекли, будто  только и ждали, пока прорвет плотину. Каллиста все еще зажимала рот, но заглушить всхлипывания дрожащей рукой не получалось.       __       Ему нужно было оставить для младшекурсников инструкции начинающихся у них занятий по зельеварению, поэтому Исайя вышагивал, насвистывая, в сторону гостиной Когтеврана. Было уже поздновато, но малыши найдут и сами разберутся, что делать с этим перечнем указаний.       Он остановился у двери и пару минут думал над ответом... Давно не практикуясь, его мозг заточился под решение душевных тяжб.       Когтевранец открыл дверь и сделал шаг внутрь. Он неожиданно увидел, как с места дернулась знакомая макушка с потерянными, заплаканными глазами и нарастающей тревогой.       Тернер выглядела, как подбитая лань, смотря на него своими оленячими мокрыми глазами. Ее руки тряслись. Пошатываясь из стороны в сторону, она осела на пол.        Парень бросил пергаменты и подлетел к ней, упав на колени, притянул к себе, обнял и,  покачав, погладил по голове, нашептывая на ухо.       — Тш-ш, тихо-тихо, все хорошо, — Исайя продолжал нежно поглаживать ее волосы.       А девушка, вцепившись в его мантию, выплакивала свою жидкую боль ему в рубашку, которая уже насквозь намокла от слез.       Тишина. Тихие всхлипывания. Потекший макияж и сладкие, но не ее духи.       Они еще долго сидели покачиваясь и держась друг за друга, пока он не заговорил.       — Пошли, нельзя тут сидеть, — он аккуратно взял ее лицо в руки и проговорил это глядя в глаза. — Скоро все вернутся.       — Я не могу... Я не могу больше притворяться, — от этих слов слезы новой волной потекли по раскрасневшимся щекам.       Он приподнялся и взял ее на руки. Тернер не сопротивлялась. Она вцепилась в его плечи и вопросительно посмотрела:        — Куда мы?       — Тебе не придется притворяться, доверься мне, — и она доверилась, всем сердцем надеясь, что ей не придется вновь страдать и в одиночку захлёбываться в слезах.       В одиночку… Ей не хотелось быть одной сейчас. Ей нужен был кто-то рядом, и он был. Она закрыла глаза, обняв его и уткнувшись в шею.        Каллиста позволила унести себя туда, куда он хотел.       — Туда, где тебе будет спокойно…       —       Каллиста не заметила, когда ушла мать. Девушка нервно прошлась пальцами по щеке, вытирая влагу. Когда она видела его последний раз? Кажется, это было совсем  давно и вовсе не с ней. Живот скрутило, и она сорвалась в ближайшую ванну.       — Спасибо, Сюзи, — эльфийка подала зелье, успокаивающее желудок.       Она чувствовала себя немного лучше, когда Аварус пропадал в разъездах по другим странам. Сейчас он был в Китае. Каждый день писал, спрашивал, не хочет ли она присоединиться к нему. — Нет.       Совесть мучала Каллисту из-за того, что она не могла пересилить себя и исполнить супружеский долг. Но она просто не могла переступить через себя, заставить... Каждый раз, когда он целовал ее вечером в постели, внутри поднимался резкий приступ тошноты, и девушка срывалась в ванну.       Он злился, она это видела. Но никогда ей ничего не говорил. Возможно, не утопай она в своей боли, то смогла бы оценить, насколько он хороший муж.       Не могла. Ложь.       Каллиста любила время, когда его нет не просто потому что могла побыть одна.       Шаг на ступень. Второй этаж.       Когда его не было, она не боялась, что ее увидят. Увидят, момент, когда она ненадолго, но оживает.       Рука легла на ручку и повернула.       Только здесь она могла быть собой. Могла найти утешение.       Запереть дверь и прошептать:        — Цицинделла, — из палочки вырвалось множество маленьких светящихся светлячков.       Она сглотнула ком в горле. Смахнула подступающие слезы и выставила руку, позволяя кусочку света коснуться своей ладони.       Тернер улыбнулась, пока по щекам поползли соленые капли тоски. Взмах древком — чары иллюзии на картине перед ней пропадают, открывая скрытый рисунок.       Солнечная улыбка и теплые карие глаза, смотрели на нее с холста.