***
В первую секунду Алва выглядит настороженным и искренне неверящим. - Вы серьезно? Ричард усмехается, довольный тем, что способен вызвать в нем такие эмоции. - Естественно. Ты хорошо себя вел на протяжении этих месяцев, не дерзил, не дичился, не пытался нарушать приказы. Я ценю верность. Здесь нет никакого подвоха, не зверь же я, в конце концов, чтобы давать такую надежду, а потом отнимать ее. У Алвы во взгляды читается, что примерно таким человеком он герцога и считает, но маршал быстро спохватывается и возвращает своему лицу привычное выражение, устраивающее Окделла. Ричард перемены гримас своего любовника не замечает, поглощенный собственным великодушием, которые доставляет ему истинное удовольствие, и чувством тепла. - Так вы действительно позволите мне совершить конную прогулку? На улице? На настоящей лошади? Ричард тихо фыркает себе под нос. - Вечером мы можем устроить тебе и ненастоящую лошадь. Объездишь ее как следует,- герцог скользит по чужому телу, одетому лишь в тонкий халат из полупрозрачного алого тюля, предвкушающим взглядом и продолжает,- конечно, с нами будет охрана и, естественно, я, не будешь же ты кататься в одиночестве. Я подготовил для тебя необычайно прелестное дамское седло в твоих родовых цветах. Уверен, тебе понравится. Алва внутренне содрогается, лишь представляя это "произведение исскуства", и себя, верхом на нем, сидящего боком, по-женски. Щеки тут же заливает злым румянцем, но Ричард списывает его на смущение бывшего герцога. - Не волнуйся, это не так уж и сложно. Я научу тебя. Поверь мне,- Ричард прикладывается губами к чужой тонкой ладони,- ты будешь прекраснее любой эреа. Алву такая перспектива заставляет внутренне дрожать. - Вы невероятно щедры, герцог Окделл. Он склоняет голову с немой благодарности. - Считай это моим подарком.***
Весенний ветер ласково треплет волосы двух всадников, неторопливым шагом прогуливающихся по высаженному яблонями саду. Один из них, тот, что более изящный и компактный сидит боком на гордом черногривом мориске, крепко цепляясь за поводья. Он выглядит совершенно прекрасным, думается герцогу Окделлу, когда тот оборачивается к своему спутнику. Красивый, с благородными чертами лица, которые не смогло исказить ни тюремное заключение, ни череда невзгод. Волосы его все еще черны, руки так же жестко цепляются за поводья, так же уверенно он сидит в седле и управляет конем. У Дикона в груди что-то приятно колется от одного лишь взгляда на Алву. Лошадь ощущалась непривычно. Герцогу Алва никогда не приходилось ранее сидеть в женском седле, да и прогулочный шаг, которым они пустили лошадей, был не тем, к чему привык порывистый, свободолюбивый соберано. Однако же, это была лошадь, настоящий мориск, живой, крепко сложенный, красивый. Он был отдаленно похож на старину Моро, и герцог Окделл, видимо, руководствовался этой схожестью, когда выбирал коня для своего пленника. - Ты доволен подарком, Рокэ? У Дика в глазах лучинки солнца, от которых на Рокэ накатывает узнавание. Эти глаза, будто сбежали с лица неприкаянного, восторженного мальчика, которого он когда-то брал в оруженосцы. И от этого у Рокэ все сжимается за грудиной. - Да, герцог Окделл, спасибо. Вы исключительно великодушны, да и схожесть этого скакуна с Моро пробуждает во мне давние воспоминания. От этих слов глаза Ричарда вспыхивают еще большим довольством, что делает его еще более похожим на мальчика из Варастийской кампании. Вряд ли сам герцог был бы рад такому сравнению, складывается ощущение, что он от этого мальчика бежит, так, что пятки сверкают, однако же, ему все так же не удалось повзрослеть, набраться ума - бесспорно - а старые игрушки сменились новыми, только и всего. - Заметил таки,- он по-доброму усмехается,- признай, эта лошадь была бы достойна стоять в одной из твоих конюшен. - Была бы,- соглашается Алва, чуть склоняя голову. Ричард замечает чуть потускневшее лицо своего собеседника, то, как он чуть сильнее сжимает поводья в руках, и как взгляд его затуманивается. Вот же ж. Он всего лишь хотел поддержать беседу, а никак не ткнуть бывшего герцога носом в свое нынешнее положение. Дику почему-то важно, чтобы именно сегодня Алва был доволен всем, начиная от погоды, заканчивая Ричардом. Особенно им. И тут в его голову приходит идея. - Я уверен тебе скучно разъезжать здесь прогулочным скучным шагом. Ты наверняка привык к другому обращению с лошадью. - Есть такое, герцог. Не то чтобы я жаловался,- моментально встрепенулся Алва,- я благодарен уже за саму возможность, вы же знаете. - Знаю-знаю, не суетись. Я подумал, что неплохо было бы дать лошадке размяться. Я предпочитаю ездить на Карасе, а бежняжку Миру редко кто объезжает. Раз уж она теперь твоя, то тебе стоит заняться этим. Алва поворачивается к нему всем корпусом, выглядя при этом неприлично счастливым. - Вы разрешаете? Дикон наслаждается выражением его лица, надеждой и робким восторгом, которые написаны на нем, будто обладатель этого лица не считает себя вправе чувствовать такое. - Разрешаю. Но учти,- его тон в мгновение становится серьезным и суровым,- по периметру ворот стоят мои люди с заряженными пистолетами. Если вздумаешь выбраться, коня пристрелят, а тебя свяжут и отведут в карцер. Можешь ездить по всему саду на любой скорости, которую сам пожелаешь. Но не делай глупостей, и не заставляй меня наказывать тебя. Это разбивает мне сердце. Ричард останавливает коня бок о бок к лошади Алвы и протягивает руку, чтобы провести ей по чужой щеке. Кожа под ладонями мягкая и прохладная от свежего ветра. - Я понял вас,- Алва легко прижимается к руке и смотрит внимательно в чужие глаза, будто одним взглядом транслируя мысль "ну же, доверься мне, я тебя не подведу". Ричард кивает самому себе. - Тогда можешь ехать. Я буду следить за тобой с терассы, выходящей на сад. Алва улыбается, и Ричард, не выдержав, касается его губ легким поцелуем. Они под ним чуть дрожат от этого прикосновения. Секундой позже Рокэ пришпоривает лошадь и несется вскачь, так, что волосы волочатся за ним черным плащом, и выглядит он при этом свободным и величественным. Ричард прячет улыбку в уголках губ и понукает коня в сторону конюшен.