О богах и семьях

Дадзай застонал, почувствовав ужасную боль в голове. Его первым побуждением было сесть и открыть глаза, однако, если он всё правильно помнил, это была бы не самая хорошая идея. Он слышал тихую болтовню рядом с собой, хотя она казалась очень приглушённой. — Он просыпается, тётя Сано? Это был голос Гин, она была самой тихой из детей и говорила мягче всех. Ацуси не мог контролировать громкость голоса, когда волновался, да и вообще всегда, а у Рюноскэ всегда оставались следы кашля в голосе, который был более хриплым и глубоким, чем должен бы быть у двенадцатилетнего ребёнка. — Так и должно быть, милая. Но сегодня ему нужен отдых. С вашим папой всё будет в порядке. Почему бы тебе не присоединиться к братьям и не поиграть с Карлом? Это было Йосано, по крайней мере, так сказал Куникида или Фукудзава просто был внутри и услышал, как Дадзай упал. Он узнал диван в своей квартире, а это означало, что кто-то нёс его. Вероятно, По, находясь поблизости, вместе с Йосано, легко смогли поднять его по лестнице в квартиру. Его квартира была далеко не роскошной, но и не самой дешёвой, это было необходимо для воспитания троих детей. В ней была одна спальня, которую делили дети, пока он занимал диван, и кухонька. Диван ярко-оранжевого цвета был куплен на блошином рынке. Кофейный столик, за котором они ели и выполняли домашнюю работу, был подарен Фукудзавой. — Хорошо – тихо ответила Гин, прежде чем её шаги отдалились от Дадзая. Но это не значило, что она ушла, его дочь была самой пронырливой из всех в свои восемь лет. Она никогда не появлялась где-то специально, насколько знал Дадзай. — Я знаю, что ты не спишь. Открой глаза, но не пытайся сесть. Тебе нужно успокоиться. Дадзай сделал так, как ему велели и тут же застонал от сверкающих перед глазами огней; они не были особо яркими, за что он несомненно был благодарен, но глаза всё равно болели. — И как долго я отсутствовал? — Через несколько часов По забрал детей и после этого мы уложили тебя на диван. Ты живёшь, чтобы пугать меня, Дадзай? Я не была уверена, что смогу подлатать тебя, не отвозя в больницу. Тебе повезло, осёл! А вообще, я хочу знать, что случилось? – спросила Йосано Акико, наклоняясь над братом и заслоняя его от света. Она была до смерти напугана, когда отец позвонил ей и сказал, что Дадзай потерял сознание, перед этим не придя на работу, а из его головы идёт кровь. — Ты никогда не поверишь мне и последствия всего этого вряд ли не будут беспокоить нас. Он надеялся, что мистер Накахара не решит, что он как-то причастен к этому и не задумается над тем, чтобы о нём позаботиться. Что-то подсказывало ему, что это будет не так, но он должен обновить своё завещание просто так, на всякий случай. Не годится, чтобы детей снова отправляли обратно в приёмную семью. Фукудзава, вероятно, возьмёт их с собой. Его мысли были прерваны тем, что Йосано протянула руку над его головой и коснулась раны. — Больно, Сано! – взвизгнул он, отпрянув от её пальцев. Йосано мрачно улыбнулась брату. — Швы держатся и я хочу удостовериться, что крови больше нет. А что же касается того, что я тебе не поверю, сначала попробуй рассказать. Ранпо скоро вернётся с едой, так что у тебя ещё есть время – сообщала она ему, пока золотая заколка-бабочка в её волосах мягко сияла, также как и пурпурные глаза, которые вперились в Дадзая с лёгкой вуалью беспокойства. Дадзай обдумал варианты. Если он откажется сказать Йосано сейчас, она будет настаивать, пока он, в конце концов, не сломается, так что лучше покончить с этим. Они были связаны такой дружбой, что она, не колеблясь, могла загнать его в угол не только чтобы удовлетворить собственную потребность, но и чтобы подавить беспокойство, которое она испытывала, не зная, в безопасности ли Дадзай. В конце концов, они были почти что брат и сестра. Несмотря на то, что Дадзай познакомился с Ранпо и Йосано в колледже во время ориентации, чуть больше года назад, эти трое быстро сблизились благодаря своим общим специальностям и теперь считались семьёй. Ранпо специализировался на юриспруденции и уголовном правосудии, Йосано на медицине, так же как и Дадзай. Это было очень удобно, учитывая то, что они прошли тестирование на общие курсы и их графики обычно совпадали. Даже после того, как Дадзай поступил в колледж онлайн, они решили поддерживать связь, учиться и помогать друг другу, когда это необходимо. Они были, мягко говоря, удивлены, когда узнали о детях, но всегда готовы были помочь. Через несколько месяцев они остановили Дадзая от попытки бросить колледж после потери одной из своих работ, и устроили его в кофейню, которой владел их отец, Фукудзава, а остальное было уже совсем другой историей. Дадзай протяжно вздохнул и снова закрыл глаза. — Ладно, я скажу тебе. Дети, наверное, уже рассказали, что Гин забыла свою домашнюю работу сегодня утром и я хотел вернуться, чтобы забрать её. Из-за этого я мог опоздать, поехав на работу обычным маршрутом, поэтому я пошёл через глухой переулок, который использовал и раньше, как короткий путь. — Дадзай, ты идиот! – зашипела Йосано, обрывая его на полуслове – Знаешь, отец не расстроился бы из-за твоего опоздания, особенно если его причиной были дети. Сколько раз мы просили тебя не срезать путь через эти переулки!? — Говори потише! Нельзя, чтобы Гин почувствовала себя виноватой. Ты хочешь услышать историю до конца? – спросил Дадзай и подождал, пока Йосано фыркнет и откинется на кофейный столик со своего места на полу, прежде чем продолжить – Я шёл по переулку, как вдруг на меня напали сзади. Я очнулся привязанным к стулу, передо мной стояли два "члена опасной банды". За ними кто-то гнался и они подумали, что этот кто-то – я. Мы немного поспорили... — Ты поспорил с членами банды, взявшими тебя в заложники!? Ты совсем потерял инстинкт самосохранения!? – закричала Йосано, широко раскрыв глаза – Должно быть, они хорошо стукнули тебя по голове. Она пробормотала что-то себе под нос, но Дадзай предпочёл игнорировать это. — Ты бы тоже так сделала! В лучшем случае, они были лишь подражателями. Один из них даже боялся крови! Ты меня перебиваешь! – Дадзай надул губы и перевёл взгляд на Йосано. — Ладно, продолжай. Расскажи мне, какие ещё идиотские вещи вытворял. Йосано со вздохом уронила голову на бедро Дадзая, прежде чем махнуть ему рукой – "продолжай". — Итак, Лысый, Мистер Ирокез и я были в середине... Ссоры, когда парень, от которого они бежали, нашёл нас. Это была не самая удачная ситуация, учитывая, что они разозлили Портовую мафию, а тем парнем, от которого они убегали был босс мафии – мистер Накахара. Мы поговорили, а потом мистер Накахара утащил этих двоих, сказав, чтобы я постарался больше не быть похищенным и проверил голову – закончил свой рассказ Дадзай, не решаясь взглянуть на медленно вскипающую сестру. — Позволь уточнить, ты встречался с боссом Портовой мафии!? Ты хоть понимаешь как опасно привлекать внимание такого человека!? И при всём этом ты дал людям, что похитили тебя, прозвища!? – огрызнулась она, отрывая голову от бедра Дадзая – И ещё, почему ты не позвал кого-нибудь из нас на помощь после того, как он освободил тебя? Отец забрал бы тебя в мгновение ока. Вместо этого ты притащился в кофейню с открытой раной, усугубляя её. Ты не хуже меня знаешь, что разгуливать с такой раной опасно. Дадзай смущённо улыбнулся. — Насчёт звонка... – он замолчал под взглядом Йосано, прежде чем решил покончить с этим разговором – Мистер Ирокез и Лысый, наверное, украли мой телефон и бумажник. Кажется, я слышал как они упали, когда мистер Накахара схватил их, но в тот момент я ничего не видел и не мог позволить себе наклониться и поискать. К тому же, я не хотел оставаться там и слышать, что случится с этими двумя. Вдруг босс Портовой мафии передумает. Йосано уставилась на брата, сверкая глазами и наклонилась, чтобы он не пропустил её слов, а дети не услышали криков. — Нужно было найти ближайший магазин и попросить воспользоваться телефоном, потому что твой был украден. Тогда ты смог бы позвонить отцу, он попросил бы тебя оставаться на месте и забрал. Это ведь очевидно. Она очень любила Дадзая, он был ей совсем как брат, но иногда хотелось, чтобы он был чуть менее небрежным к своему здоровью. Если дети начинали шмыгать носом, он тут же доставал учебники по медицине, но собственное здоровье? Никаких шансов, что он займётся им, пока кто-нибудь не придёт, не уложит его в постель и не заставит лежать спокойно. — Ты не сдвинешься с места до конца дня. Ты будешь есть всё, что принесёт Ранпо и не пойдёшь на работу завтра. Папа уже знает, что ты берёшь больничный и он не против. Дадзай застонал, но неохотно согласился. — Ладно, думаю, я должен быть благодарен, что сегодня понедельник. Я работаю в кафе сегодня и завтра. Был бы это ресторан, я бы уже потерял работу. Йосано закатила глаза. — Ты не пойдёшь в ресторан ни сегодня, ни завтра. Я уже попросила папу позвонить и разъяснить ситуацию, они сказали, что смогут прикрыть тебя сегодня и завтра, но ты нужен им в среду. Она зажала рот Дадзая рукой, чтобы не слышать протестов. — Они всё равно не захотят рисковать тем, что ты обольёшь все столы и клиентов кровью. Не говоря уже о том, что ты можешь заляпать кровью еду или упасть в обморок. Они не хотят платить, к тому же, ты можешь подать на них в суд. Дадзай издал приглушённый звук согласия. Не было смысла спорить с Йосано, когда она была в таком состоянии. — Как там дети? – спросил он, когда она убрала руку. Он знал, что Гин волнуется и воображал, что она подкралась к Йосано, когда он просыпался. Рю просто не мог быть хитрым, а Ацуси, благослови его, спотыкался обо всё, что лежало вокруг. Иногда он спотыкался о вещи, которые не были осязаемы, как воздух. Он был хитрее, чем Рю, но всё ещё должен был расти в хитрости. У него получалось это намного лучше, когда они жили в приёмной семье, и Дадзай был счастлив, когда Ацуси перестал это практиковать. Жаль, что ребёнок не всегда чувствовал себя в безопасности в их доме и не всегда доверял ему. Гин обладала хитростью от природы и пыталась научить ей Рю, но, видимо, ничего не вышло. — Они беспокоятся за тебя, но я не хотела, чтобы они толпились тут. По в спальне, помогает им с домашним заданием и отвлекает Карлом. Я позволю им приходить к тебе по одному. Я помогу положить голову на подушку, но сейчас тебе нужно отдохнуть – Йосано вытащила фонарик и посветила ему в глаза. Дадзай зашипел от внезапного света и инстинктивно поднял руки, чтобы прикрыть лицо. Йосано убрала их и щёлкнула языком, прежде чем выключить фонарик и положить его на стол. Она не стала дожидаться согласия Дадзая, прежде чем схватить подушки с пола, они лежали там, чтобы он поместился на диване и осторожно подложила их под голову Дадзая, чтобы он приподнялся. Как только Дадзай удобно устроился, Йосано исчезла в спальне, чтобы сообщить детям, что они могут навестить его по одному. Закрыв глаза, он почувствовал на груди тяжесть – Гин. — Ты улизнула пока Сано разговаривала с твоими братьями, принцесса? Гин была милой девушкой, довольно робкой и застенчивой. — Угу, тётя Сано говорит что ты не должен двигаться ни сегодня, ни завтра – сладко пробормотала Гин, ложась к отцу на грудь, чтобы слышать биение его сердца. Дадзай осторожно протянул руку, чтобы погладить её волосы цвета воронова крыла. — Ну, между тобой и твоими братьями, я в лучших руках, о которых только можно мечтать. Прости, что напугал тебя, когда ты вернулась домой. Гин уткнулась лицом ему в грудь. — Я просто счастлива, что с тобой всё будет хорошо, папочка. Дадзай почувствовал, что его сердце растаяло от нежности. Его дети обычно называли его папой, но в редких случаях Гин и Ацуси называли его папочкой после кошмара или когда хотели умаслить его для чего-нибудь. — Я обещаю, что скоро вернусь к обычной жизни. Как насчёт того, чтобы пойти в парк и покормить уток в эти выходные? Гин улыбнулась и кивнула в знак согласия. — Я знаю, ты хочешь остаться тут, принцесса, но твои братья тоже хотят меня увидеть, а тетя Сано не пустит их. Они взбунтуются, если ты не вернёшься – мягко поддразнил её Дадзай, наклоняясь вперёд, чтобы поцеловать дочь в макушку. Йосано мягко улыбнулась, когда подошла. — Гин, твои братья всеми силами пытаются пробраться к отцу и жалуются на то, что ты увидела его первой – она осторожно протянула руку, снимая ребёнка с груди Дадзая – Как насчёт того, чтобы поесть всем вместе, когда дядя Ранпо вернётся? Тогда ты снова увидишь отца, пока мы будем есть. Гин неохотно кивнула и помахала отцу. Дадзай помахал в ответ, когда Йосано понесла Гин в спальню. У него было немного времени, поскольку скоро вошёл По с Ацуси. По откинул чёлку с лица и опустил Ацуси на грудь Дадзая. Рю же был достаточно мил, чтобы идти последним, ведь чувствовал, что Ацуси лопнет, если не пойдёт следующим. — Ты беспокоился обо мне, Ацуси? Обещаю, со мной всё будет в порядке, приятель – Дадзай успокаивающе опустил руку на спину младшего. Ацуси посмотрел на отца своими очаровательными жёлто-фиолетовыми глазами: — Ты уверен, папа? Дядя Ранпо сказал, что ты сильно ударился головой и жаловался, что ты долго не звонишь ему и тёте Сано. — Ах, ты же знаешь, каким он может быть. Ранпо очень драматичный – пошутил Дадзай, позволив лёгкой улыбке появиться на губах при виде хихиканья Ацуси и сдавленного смеха По. — Меня возмущает это заявление, никто не может быть драматичнее тебя. Увидишь, если я когда-нибудь снова буду волноваться и принесу тебе еду – Ранпо фыркнул, осторожно закрывая за собой дверь, чтобы не издавать громких звуков и не вредить голове Дадзая – А ты, Эдгар, что ты скажешь в оправдание? Ты мой парень, ты должен защищать меня! – он заскулил, поставил пакеты с едой на кофейный столик и ткнул пальцем в грудь По. — Ранпо, именно поэтому я и не могу защитить тебя от этого заявления – По вздохнул, легко схватил своего возлюбленного за запястье, останавливая нападение на грудь, и переплёл их пальцы. Дадзай с нежностью наблюдал за парой, пока По выводил Ранпо из комнаты, так что скоро остались только они с Ацуси. Они были идеальны друг для друга, лучший баланс, они компенсировали индивидуальность друг друга. Там, где По был робок и застенчив, Ранпо был шумным и эксцентричным. Там, где Ранпо был резок и груб, По говорил мягко и вежливо. К тому же, наблюдать, как они влюбляются друг в друга, было намного лучше, чем слушать, как его брат болтает о симпатичной американке, которую он постоянно видел в колледже на первом этаже в библиотеке. Из задумчивости Дадзая вывела маленькая ладошка у него на щеке. — Что ты делаешь, приятель? – спросил он, пока Ацуси осторожно поворачивал голову из стороны в сторону, прежде чем убрать чёлку Дадзая с лица. — Я ищу твоё бо-бо. Твоё лицо выглядит нормально, папа, только синяк на лбу. Где у тебя текла кровь? – Ацуси посмотрел в глаза отца с замешательством, отчего его лицо сморщилось. — У меня кровоточил затылок, малыш, но уже не о чем беспокоиться. Как я сказал твоей сестре, через пару дней я буду в порядке – Дадзай мягко улыбнулся и накрыл его руку своей. Его руки были небольшими, но поглотили ладошки Ацуси. Без предупреждения Ацуси наклонился вперёд и поцеловал отца в лоб, кивая самому себе. — Теперь тебе станет лучше ещё быстрее. Ты целуешь мои синяки и царапины и они перестают болеть. Я не дотянусь до твоего затылка, а тётя Сано сказала, что ты не должен двигаться, так что это лучшее, что я могу сделать. Тебе ещё больно? — Нет, мне больше не больно. Спасибо тебе, теперь я могу встать и двигаться – Дадзай усмехнулся, взъерошив белые волосы сына и наблюдая, как тот улыбается так широко, будто его лицо вот-вот расколется. Именно в этот момент Ранпо вернулся в гостиную, за ним поспевал Рюноскэ. — Ладно, ты, маленькое чудовище, твоё время вышло! Мы должны пойти и закончить твоё домашнее задание по математике, а брат пока пускай поговорит с отцом. Если ты ответишь почти на все вопросы правильно, то сможешь покормить Карла вместе со мной – воскликнул Ранпо, поднимая Ацуси и перекидывая его через плечо, пока восьмилетний ребёнок визжал. Он окинул Дадзая взглядом, понимающим, чего он хочет, а затем усмехнулся, развернулся на каблуках и ушёл вместе с хихикающим Ацуси. В отличие от брата и сестры, Рю не кинулся вперёд и не вторгся в личное пространство Дадзая, хотя тот не возражал. Вместо этого он остановился где-то на противоположном конце дивана, где располагались завитки неполсушных каштановых волос. Мальчик не сделал ни малейшего движения, чтобы подойти ближе, просто наблюдая за отцом. — Мило с твоей стороны, что ты позволил брату навестить меня первым – сказал ему Дадзай, видя, как тот наклонил голову, так, что чёрно-белые волосы упали ему на лицо, пока он переминался с ноги на ногу. Рю пожал плечами, смотря в пол. — Мне показалось, что он может заплакать. Гин громко плачет и это могло бы усилить твою головную боль. Дадзай поднял бровь. — Кто сказал, что у меня болит голова? – спросил он и заметно расслабился, когда грифельно-серые глаза взглянули на него. — Никто. Несколько недель назад ты читал о сотрясениях мозга на своём ноутбуке, и там говорилось, что головные боли – побочный эффект – объяснил Рю, усаживаясь на подлокотник дивана. — Ух ты, я впечатлён, что ты помнишь это. Хотя тебя действительно не нужно беспокоиться обо мне, со мной всё будет в порядке – Дадзай подмигнул старшему, а тот в ответ лишь покачал головой. — Слушай тётю Сано и не переутомляйся. Ты никому не сделаешь одолжения, если не дашь ей зажить – пробормотал Рю, переводя взгляд на свои сцепленные руки. Когда Рю снова замолчал, Дадзай вздохнул. Он всегда был самым тихим из детей. Мальчик не был застенчивым, как его младшая сестра, он просто предпочитал держать свои мысли при себе. Это была привычка, приобретённая в жестокой приёмной семье, в которой он провёл кучу времени, пока Дадзай не усыновил его. Плохая привычка, от которой только предстояло избавиться, однако тот факт, что Рю произнёс последнюю фразу, был прогрессом. Вместо того, чтобы заговорить самому, Дадзай легонько похлопал сына ногой по бедру, пока тот не поднял голову. Показав ему знак, парень медленно встал и направился к Дадзаю. Как только он оказался на расстоянии вытянутой руки, Дадзай потянулся и притянул Рю в крепкие объятия, мальчик напрягся, прежде чем обмякнуть и сжать в руках рубашку отца. — Это нормально – сказать, что ты волнуешься и это нормально – выражать свои эмоции, Рю – Дадзай дождался кивка, прежде чем продолжить – Что происходит, малыш, почему ты не смотришь на меня? – осторожно попробовал он, не желая спугнуть мальчика. Только одно слово было приглушено потёртой футболкой Дадзая. — Синяк. О, к сожалению, в этом было много смысла. Из-за того, что Рю был самым старшим, он помнил гораздо больше, чем брат и сестра. Он живо помнил все времена в приёмной семье, когда они жили в детском доме. Всё время он принимал на себя большую часть побоев и словесных наказаний, потому что хотел защитить детей. Рю помнит синяки и порезы. Пластыри, кровь, гипсы, поездки в больницу, потому что один из приёмных родителей был слишком пьян и ударил Дадзая по голове стеклянной бутылкой или столкнул с лестницы. Другим детям не нравилось, когда их отцу причиняли боль. Рю не нравилось видеть, как ему бывает больно, потому что он чувствовал себя так, словно вернулся в приёмную семью, в ад, беспомощно наблюдая, как одного из единственный людей, добрых к нему, били, пинали, кричали безо всякой причины или, что ещё хуже, из-за него. Дадзай резко втянул воздух. — Не волнуйся, малыш. Куникида, наверное, стукнул меня по голове, когда я опоздал – он пошутил и ему сразу стало легче дышать, когда Рю легонько ударил его в грудь и рассмеялся. Так они просидели несколько минут, прежде чем кто-то тихо постучал по стене. Рю выпрыгнул из объятий Дадзая на свободный подлокотник. Брюнет усмехнулся и, отвернувшись, увидел Йосано, стоящую у входа в гостиную. — Не возражаете, если мы присоединимся к вам? Ацуси и Ранпо продолжают жаловаться, что умирают с голоду – Йосано закатила глаза, думая о действиях своего брата. Он был двадцатилетним мужчиной, с парнем и квартирой, и скулил, как десятилетний ребёнок. — Конечно! Я уверен, всем детям нужно что-нибудь поесть – ответил Дадзай, пытаясь приподняться выше. — Рю, сходи за остальными и скажи им, что пора есть – попросила Йосано, пересекая комнату, чтобы помочь Дадзаю подняться. Рю кивнул в ответ, прежде чем соскользнуть с дивана и исчезнуть в коридоре. Йосано практически силой усадила Дадзая в положение, которое сочла подходящим, прежде чем переключить внимание на еду, принесённую братом. Неудивительно, что он так долго не возвращался. Судя по количеству пакетов с покупками на столе, он заходил в магазин не у дома. Вместо того, чтобы зацикливаться на отсутствии приоритетов у Ранпо, она стала распаковывать сумки с едой. — Это первый раз, когда я говорю такое тебе, но ешь медленно. Я не знаю, как ты будешь реагировать на еду и будет ли тебя тошнить, но тебя будет трудно дотащить до ванной. Так что не ешь много и следи за собой – заключила Йосано, не дав Дадзаю времени на комментарии, поскольку в комнату вбежали Ацуси и Гин. Дадзай озорно улыбнулся детям. — Запишите, тётушка Сано советует мне есть мало и медленно. Обычно всё наоборот, она запихивает еду в меня. Так, и что же у нас есть? – спросил он, когда дети уселись на пол перед ним. — Ну, это зависит от обстоятельств. Ты спрашиваешь о настоящей еде или о сладостях, которые купил мой бесполезный брат? – поддразнила Йосано, когда По и Ранпо вошли в комнату вместе с Рю. — Да будет тебе известно, сладости идеальны для выздоровления! Я бесполезен!? У вас, ребята, не было бы еды, не пойди я за ней! Я заблудился лишь дважды – Ранпо высунул язык в направлении Йосано, прежде чем устроиться на коленях парня. Гин хихикнула, а Ацуси скорчил игривую гримасу в ответ. Это заставило Ранпо сделать то же самое. Йосано бросила ложку ему в голову и она легко попала в цель, учитывая то, насколько было рассеян Ранпо, поглощённый соревнованием. Дадзай засмеялся, наблюдая, как его семья возится друг с другом. Несмотря на пульсирующую боль в затылке, он мог бы забыть обо всём, что произошло сегодня, наблюдая как Йосано и Ранпо ссорятся, пока По пытается разнять их. Ацуси и Гин хихикали над этим представлением, в то время как Рю покачал головой и взял еды. Да, если его семья рядом, он может позволить себя не беспокоиться.