Журнал менеджера

Мордхаус, Мордленд, 4 апреля 2010 г. Работая у Оффденсена, Эдгар следовал несложному графику. В пятом часу утра его будили, переводили на рабочее место, подключали к сети его компьютер, и Эдгар, с небольшими перерывами, работал до позднего вечера. Ничего опасного в этой работе не было. Эдгару было тепло, у него были еда, вода и крыша над головой. Но он ненавидел это. Он ненавидел всё, что было связано с этим. Эдгар скучал по брату и ненавидел Оффденсена за то, что тот забрал Эрика. Он ненавидел каждый день смотреть на длинные строчки кодов, печатать, расшифровывать страницы загадочных сообщений. И больше всего Эдгар ненавидел себя — за то, что не сумел защитить Эрика. Он не смог спасти жизнь брата. Но мог спасти чужую. Вот почему Эдгар согласился работать на Оффденсена. Он делал всё это не лишь для брата, но и для других. Он делал это для Dethklok. Он не мог позволить им потерять своих братьев. В тот обычный, ничем не примечательный день, Эдгар встал и сразу принялся за работу. Однако дата была особенная. В этот день, четвёртого апреля, Эрик появился на свет. Эдгар изо всех сил старался не поддаваться эмоциям. Всё-таки, его ждала работа, много работы. Но он едва видел экран — слёзы застилали глаза. Он сам взялся перевести крики китов, которые услышал в Dethwater, их с Эриком любимом альбоме. Альбом этот Dethklok написали только для рыб, а не для людей, но братьям музыка всегда казалась такой личной, такой приятной. Словно Dethklok писали песни специально для них. Эрик всегда стремился подпевать. Эдгар иногда ему подтягивал. Услышав, как открылась дверь, Эдгар быстро вытер лицо и постарался сдержать слезы. На пороге стоял его самый нелюбимый человек. Оффденсен. — Здравствуй, Джомфру. — Перевод продвигается вперёд. Я собрал чистый фрагмент изолированного звука для Набблера. — Эдгар тщетно пытался говорить нормально, но скрыть, что ещё недавно рыдал, у него не получилось. — Это хорошо. — Обычно после этих слов Оффденсен уходил, но сегодня зачем-то подошёл ближе. И пододвинул складной стул к столу Эдгара, не обращая внимания на змеившиеся по полу провода. — Ты голоден? Может, хочешь пить? — Нет. — Клокатиры сказали мне, что ты ещё не отдыхал. Эдгар не ответил и, с трудом сосредоточившись на экране компьютера, попытался игнорировать Оффденсена. — Хочешь, я налью тебе вина? — В одной руке менеджер держал пустой бокал, а в другой — бутылку. Эдгар хотел согласиться. Но доверять этому человеку было нельзя. Что, если вместо вина в бутылке был яд, или кислота, или успокоительное, чтобы Оффденсен смог снова вернуть его в глубины Мордхауса и продолжать мучить? Но зачем? У Оффденсена не было причин делать это. Но у него также не было причин убивать Эрика. У него не было причин заключать его в тюрьму и осквернять его тело. У него не было причин отбирать у него всё, и всё же Оффденсен это сделал. И Эдгар решился. — Нет. — Разве сегодняшний день не особенный для тебя? Эдгар замер. Как он это узнал? — Давай, отвлекись. — Оффденсен налил ему стакан и поставил его на стол. — Подожди секунду. Эдгар поблагодарил его, хотя к стакану ни за что бы не притронулся. — Сколько бы ему стукнуло? — …Двадцать девять. Оффденсен усмехнулся: — Последний год его двадцатилетия, да? Лучше… наслаждайся. Это твой праздник. Эдгар промолчал — он собрал все силы, лишь бы не разрыдаться. Было ужасно больно. Он чувствовал себя расстроенным, уставшим, растерянным, но больше всего — взбешённым. Ненависть переполняла его. — Ты забрал у меня Эрика, — прошептал Эдгар, и одинокая слеза скатилась у него по щеке. — Это должно было случиться. В космическом смысле, Джомфру. Эдгар до сих пор не замечал, что Оффденсен держал на коленях книгу — потрёпанную, старую. На лицевой стороне жирным красным шрифтом было написано «Полное пророчество Металлопокалипсиса». Оффденсен открыл книгу на странице с пометкой.  — Я прочту тебе отрывок. Эдгар не хотел ничего слушать, но знал, что Оффденсен всё равно прочитает, что бы он ни делал. — Дети, рождённые от китового жира и морской пены, Две половины одного целого, Две стороны одной медали, Два мозга, одно сердце. Полные мудрости, Полные любви, Мастера магии Братских уз. Разорванные Мертвецом, Теперь один мозг, одно сердце, Одна измученная душа. Выживший, обращённый горем в тень, Исцелённый святой силой Dethklok. Когда Мертвец восходит, Заблудший ведет пятерых К кровавой славе. На мгновение Эдгар задумался над услышанным. О пророчестве он знал хорошо. И теперь ненавидел его вместе со всем, что имело отношение к Оффденсену. Судьбу и пророчество Эдгар ненавидел. Зачем вообще что-то делать, когда у тебя уже есть заранее определенный путь? Ничто ничего не значит, если ты уже знаешь будущее. Нет ни вселенной, ни реальности, ни исхода, где он спас бы Эрика. Больше всего Эдгар ненавидел пророчество, потому что не хотел быть его частью. Он просто хотел в тот день вернуться с Эриком домой и послушать музыку. — Ты важнее, чем думаешь. — Надменно произнёс менеджер. Эдгар не хотел отвечать. Он ненавидел всё. Он ненавидел Оффденсена, ненавидел пророчество, ненавидел судьбу и ненавидел себя за всё. Ненавидеть. Ненавидеть. Ненавидеть. — Я хочу вернуться к работе. — Вежливый способ сказать, чтобы Оффденсен наконец оставил его в покое. — Конечно. — Оффденсен поднялся и поставил стул на место. И прежде чем выйти из комнаты, бросил напоследок: — Две стороны одной медали, Джомфру. Эдгар с трудом сконцентрировался на задании. Он не мог перестать думать об этом отрывке. В пророчестве не уточнялось, кто из них умрёт. Он остался в живых, хотя его брат мог бы выжить. Эрик умер, потому что он жил. И всё это — его вина.