Ирка с Птицей

       Ирку выписывают из больницы через три дня после взрыва, и она в тот же день выходит на работу. Нет, домой она пытается прийти, приходит даже, заходит, стоит, ставит у ног сумку с вещами из больниц, смотрит на коробки с несобранной детской мебелью, на окно, которое надо бы помыть и покрасить, и выходит. Ноги сами приводят в отдел, где ее встречают спокойными и понимающими взглядами. Черт знает, может, большинству тут тоже дома не хочется быть, а? Прокопенко выглядывает из кабинета, смотрит на нее устало, но не гонит, кладет перед ней папку и говорит: — Работай! И чтобы больше ни собой, ни моим крестником не рисковала! — Федор Иванович! — возмущенно выдает Ирка. — Да я не рисковала! Оно само! И вообще… я уже Диме обещала, что он крестным станет. — Диме? — смотрит на нее удивленно Прокопенко. — Это когда? — Ну, когда он меня гречку варить учил, — прикидывает Ирка, — а что? Прокопенко вздыхает, машет на нее рукой и уходит в свой кабинет. Кажется, Диму ждет интересный разговор. Ирка хмыкает, притягивает к себе папку и ловит внимательные взгляды коллег. — Да как будто вы еще не догадались, что мне скоро в декрет, — ворчит Ирка. — Кто там куш сорвал? — Я, — говорит чуть ошарашенно Ксюша, — до этого момента сомневалась, начала уже гуглить разные болезни. — Ну спасибо, — хмыкает Ирка. — Еще что-то? Больше вопросов не было, а вот папочку Прокопенко притащил крайне занимательную — материала много, но всё явно добыто какими-то темными путями. Но это так, частности, мелочи, которые при правильном прокуроре можно и замять, а вот сама информация… хотела б Ирка знать, кто ее добыл да так правильно отсортировал, что одно к другому ведет. — Вот смотри, — говорит она Димке, который устроился рядом и поглядывает осуждающе, — вот они, подражатели Чумного Доктора, но кто-то же их поднял на это? Не могли они просто взять и пойти мочить народ. — Уже раз взяли и пошли, — ворчит Дима. — Ирина, тебе б домой. Он смотрит на нее чуть осуждающе. Ирка хмыкает, а потом говорит: — А я там была. Зашла, стою, смотрю по сторонам, и не могу там. Вот, пришла сюда, а тут люди, и им на меня не плевать. Да и… работать дают. Я же в больнице всё крутила в голове мысль, что это Птица периодически прорывается на поверхность, поэтому удары такие хаотичные, цели наугад выбраны, а народ поднимать он умеет. Да и меня очень уж… интересно подорвать пытались. — Это был не он, — хмурится Дима. — Думаешь, Птица… — А я не знаю, — честно отвечает Ирка. — Я просто не знаю. Ко мне Юля заходила, ей Волков экскурсию устроил, с ребятами познакомил, вывел видео с камер, показал, что жизнь Разумовского контролируется двадцать четыре на семь. Они Птицу больше меня боятся. — А ты его боишься разве? — уточняет Дима. — А я не знаю, — качает головой Ирка. — Должна, вроде. А не получается. Ладно. Почитай вот это и скажи, что ты об этом думаешь. И протягивает Диме распечатку. Если поймет, значит, верно все его в негласные ученики ей записывают. Сама она думает, что нет, Димка сам ее многому научить может, но и посмотреть на ее работу ему стоит, может, возьмет что-то себе, не попадется в те ловушки, в которых она чуть ли не намертво застряла в свое время. — Ирин, смотри, а я правильно понял… — почти сразу вскидывается Дима. — Ага, — улыбается Ирка. Ученик или нет, но он уже умеет видеть то, что видит она и цепляться за то, что ее цепляет. И это хорошо.