Ирка с Птицей

       Сережа разбирает предложенные проекты перепланировки, когда Олег вежливо и холодно кашляет над головой. Ночевал он сегодня не в здании “Vmeste” и даже не на диване в гостиной, откровенно отрубившись, а у Юли. — О, привет, — быстро говорит Сережа и смотрит на друга: — Ты… выглядишь выспавшимся. — Синяки под глазами не такие явные, — кивает Птица, заходя Олегу за спину. — Да и пободрей, вроде. Хорошо. Юля на него правильно влияет. — Серег, сам скажешь или пытать? — складывает руки на груди Олег. Птица за его спиной фыркает, поднимает брови удивленно, на Сережу смотрит. Тот головой мотает, он тоже не понимает, что происходит. Не мог же Олег узнать о… или мог? — Ты сговорился с Прокопенко, — твердо говорит Олег. — Он звонил некоторые детали уточнить. А я ни о деталях, ни об этом плане идиотском не знаю. Голос у него, вроде, ровный, но во взгляде, в напряженной позе таятся обида и злость. Птица вздыхает, предлагает: — Пусти. Идея была моя, мне и объясняться. — Что? — продолжает Олег. — Скажешь, не твоих рук дело, Серег? Птица попутал, да? — Птица попутал, — соглашается Сережа, — но план придумывали мы вместе. — И как? — поднимает брови Олег. — Нравится на крючке наживкой болтаться? — Я пока туда не собираюсь, — качает головой Сережа, — они и без того меня пасут, но наживкой мне стать только месяца через три. Именно столько нужно, чтобы обезопасить Ирину и ребенка, обеспечить им всю необходимую помощь, прикрыть Юлю и… тебя. — Меня, — повторяет Олег. — Меня?! Серег, ты… — Боюсь за тебя!.. — перебивает Сережа. — Олег. Ты — вся моя семья. Ты с того света вернулся, чтобы меня защитить. Но это, всё это, начал я. Я сам виноват во всем. Да, Птица всё творил, да, но творил моими руками. И планы его пронизаны моей логикой, моими решениями, теми, что я сам в себе душил. Я должен положить всему конец, Олег. Сам. А пострадать можешь ты. — Пусти, — почти молит Птица, шагнув вплотную. — Сереж, ты… — Справлюсь, — серьезно смотрит на него Сережа. — Я справлюсь. — И переводит взгляд на Олега. — Я должен справиться, иначе рано или поздно они, эти подражатели, поймают меня, тебя, Ирину, Юлю. Они доберутся до нас, Олеж. Я не могу им позволить этого. — А еще они нас бесят своей непродуманностью и нелогичностью, — хмыкает Птица, чуть расслабившись и зайдя со спины, — мы бы выбрали цели получше. Но этого ты Олегу не скажешь. — Серег, да я не против, — серьезно отвечает Олег, — я знаю, что этих деятелей нужно убирать, но… но не так же. — Мой план хорош, — усмехается Сережа. — Его разрабатывал я и Птица, у которого нет моих моральных стопоров. А еще мы работаем с Прокопенко. Он обеспечит законность операции. Я расскажу тебе всё, если хочешь. — Хочу, — кивает Олег и уточняет: — Ирина знает? — Пока нет, — вздыхает Сережа. — Но чутье у нее, конечно… Она вошла в кабинет Прокопенко ровно в ту минуту, когда мы обсуждали план. — А я, как дурак, остался в машине сидеть, — хмыкает Олег. — Ладно. Давай уж, показывай план. Посмотрю хотя бы на уязвимости. — Это наш план! — возмущенно смотрит на него Птица. — Хотя… реальный боевой опыт. Пусть посмотрит. Мне даже интересно стало. — Смотри, — кивает Сережа, выводя план на рабочий стол. Олег садится в его кресло и начинает… изучать. Он читает внимательно, иногда хмурится, но и кивает, и Птица довольно ухмыляется, потому что их план одобряют, потому что это — поддержка, которой им обоим всегда мало. А Олег точно поддержит, потому что знает упрямство Сережи, потому что он весь в этом — поддержать и помочь. И сейчас у Сережи даже появляется надежда выжить. Птица оборачивается на него, брови поднимает и просит: — Перестань думать о смерти. Нам еще манекен парикмахерский купить надо. — Зачем? — слабо уточняет Сережа. — Учиться косички заплетать Машке, — скалится в усмешке Птица, — потому что ни ты, ни я не можем представить Ирину, которая будет плести косы. Сережа с ним не спорит, Сережа заказывает манекен, потому что… ну да, где Гром и где косички. И внутри всё внезапно становится легким, почти воздушным, почти верится, что будет плести он эти косички, будет. Почти.