***
Блум боялась предпринять и единственную попытку пошевелиться. Несмотря на то, что больше всего, ей хотелось бежать из того места, где она находилась, а страх давно лишил её возможности дышать, фея продолжала лежать на каменном полу, в ожидании. Секунды длились целую вечность, подпитывая нарастающую панику и вселяя в девушку неподдельный ужас. В своей голове, она пыталась найти объяснение поступка Хибари, действовавшего вразрез с приказом Реборна. «Неужели он совсем не боится расплаты, если его обман вскроется?» — думала Блум, испытывая смешанные чувства по отношению к нелюдимому отшельнику, который, сначала избил его, а потом, выставил трупом перед киллером, жаждавшим мести. Фея прекрасно понимала, что Реборн был готов действовать до последней капли крови. Её крови. Его ничто не остановило бы от получения необходимой информации. Ничто… Кроме грубого и всененавидящего Кёи, который, ради неё, в который раз игнорировал приказы чудовищного карлика. С трудом сдерживая эмоции, девушка молилась, чтобы весь этот кошмар поскорее для неё закончился и она могла сбежать, оставив далеко позади и мафию, и Саваду, и его учителя вместе с Занзасом. «Шло бы всё к чёртовой матери! Как я хочу убраться поскорее из этого грязного места и этих порочных людей!» — думала Блум, как вдруг, почувствовала, что её резко подняли над землёй и куда — то понесли. Сжавшись в комок, она старалась как можно больше походить на труп, но тело совершенно не слушалось её. Вместо расслабления и посмертной безучастности, каждая её частичка трепетала от ужаса. Прошло около пяти минут, прежде чем в нос ударил аромат уличных цветов, а волосы нежно ласкал, прохладный ночной ветер. Она слышала спешные шаги, продолжая молиться, чтобы для неё всё это скорее закончилось. Почувствовав под собой твёрдую поверхность, Блум поняла, что к ней вернулась возможность двигаться, поэтому, она приоткрыла один глаз и увидела, что находится в машине. На улице ночь. Капли дождя шумно падают на лобовое стекло, размывая надежды принцессы на спасение. Внутри вновь возрастает ужас и её глаза выдают это, вместе со сдавленным хрипом вырываясь из груди. Теперь она может слышать и чувствовать биение собственного сердца, которое, словно очнувшись от долгого сна, спешит нагнать все удары, что упустило за столь долгий период. — Помо… ги…те… — слабо шепчет Блум, но язык плохо слушается её. Вдруг, машина резко съезжает на обочину и останавливается. Водитель оборачивается к ней и фея, не видя его лица, желает только закричать, но из груди вновь вырывается хрип. — Не кричи. — приказывает знакомый голос, в котором Блум узнаёт Хибари.***
— Почему?.. Ответь мне на вопрос: почему ты спас меня? — непонимающе смотря в ледяные глаза, вновь и вновь спрашивает фея, пока высокая фигура парня разводит в стакане какую — то настойку. — Мне не нужен повод, если я захотел. — отвечает Кёя, ни на секунду не отрываясь от своего занятия. — Но… Ты ведь пошёл против воли Реборна… Он же, может убить тебя! — настаивает Блум, чувствуя как внутри загорается пламя волнения. — Убить? Меня? Это смешно. — скептически хмыкает парень, ловя на себе непонимающий взгляд девушки. — Если этот малыш имеет высокий рейтинг в кругах мафии — это ничего не значит. — Скажи мне, почему он такой? — неожиданно даже для себя самой, задаёт вопрос фея, понимая, что он очень давно волновал её, но она не имела человека, которому могла бы без страха задать его. — Какой? — оторвавшись от стакана, спросил парень, неотрывно смотря в глаза девушки. — Он же не ребёнок. Я давно поняла это. Тогда почему: рост, вид и… всё остальное? Тяжело вздохнув, Хибари перевёл взгляд в сторону, на секунду задумавшись. — Не думаю, что я тот человек, который должен говорить об этом… — начал Кёя, но Блум резко оборвала его. — Я пережила пытки! Не единожды! Жила в одном доме с НИМ и исполняла ЕГО приказы! И именно по ЕГО приказу, ты пытал меня! Я имею право знать любую правду, какой бы безумной она не показалась. — кричала девушка, а после, сбавив тон, добавила, — Я прошу, Хибари — сан… Мне никто больше не расскажет… Кроме тебя… Промолчав несколько минут, Кёя посмотрел на стену, а потом вновь перевёл взгляд в сторону собеседницы. Впервые в глазах Кёи отражалась небольшая толика нерешительности. Он не знал, стоит ли открывать, доступную ему информацию, но ещё раз взглянув на Блум, он утвердительно кивнул, мысленно принимая решение. — Реборн — аркобалено, иначе, проклятое дитя. Впервые, я услышал этот термин, когда познакомился с ним. Мне стало интересно, более подробно узнать о силе этого «ребёнка», и, пособирав некоторую информацию, открылась правда: чтобы получить силу, которая по своему существу отличается от всего, что когда — либо было известно миру, он был, в прямом смысле, проклят. В своём двадцатипятилетнем возрасте и, повернул время вспять, Реборн получил тело ребёнка, обретя в этом собственное проклятие. Разумеется, получив и силу. — Ему… что… Двадцать пять лет?.. — в шоке прошептала фея, не в силах переварить открывшуюся страшную тайну. Хибари сдержанно кивнул. — Я знаю, что это далеко не всё и мне предстоит узнать больше, чем я мог бы себе представить. — Но… почему?! Почему ты согласился работать на такое чудовище? — схватившись за голову, вскрикнула девушка. — Потому что, я — одержим желанием получить аналогичную силу. Я, желаю знать, что легло в основу его знания; как избежать проклятия, и, какая сила таится в глубине его души. — сжав кулак, прошептал Хибари, будто погружаясь в собственные мысли. — Не перед чем не остановлюсь, чтобы открыть эту тайну… — Тогда, почему ты помог мне? Почему начал пытать, а потом спас? Я ничего не понимаю… — Пытать? — хмыкнув, переспросил парень. — Я был уверен, что мальчишка наблюдает за мной. Не мог позволить ему понять мой план. Знал, что единственная возможность вывести тебя оттуда — сделать трупом. Поэтому, я «убил» тебя, вонзив кинжал в живот. — без единой эмоции объяснял Кёя, приводя девушку в ужас, своей отстранённостью. — Как я осталась жива? — Я очень хорошо знаю человеческую анатомию и выбрал то место, которое не создало бы критичной ситуации для твоего организма. После, ввёл инъекцию, которая остановила твой пульс, сделав его практически неслышным для других. — Ты так и не ответил на вопрос: почему спас меня? — пытаясь сохранить крохи самообладания, прошептала Блум, но парень не ответил. Протянув стакан, он сказал: — Пей. Это позволит твоей ране как можно скорее затянуться. Я сообщил Левиатану о том, что тебе удалось сбежать. Он будет ждать тебя в лесу. — Левиатану?.. — не веря собственным ушам, переспросила фея, привлекая к себе внимание Хибари. — Ты что же, знал?.. — То, что ты сотрудничаешь с Варией? Да. Иначе, к чему такое самопожертвование и игра в любовь с этим недоноском. — А вдруг, всё это не игра, а настоящие чувства? — попыталась переубедить его девушка, но поймала на себе снисходительный взгляд Кёи. — Я видел твоё отношение к нему. Твою ненависть и отвращение. Тем более, то, как ты прошла испытание с Гокудерой — не могло быть простым совпадением. Неподготовленный человек не способен выдержать таких избиений, можешь поверить моему опыту. Несмотря на то, что Реборн приказал ему довести тебя до бессознательного состояния, но не убивать, вечно скулящая собачонка решила ослушаться мальчишку, чтобы спасти «честь» своего хозяина. — То есть… Хаято хотел убить меня?.. — не веря собственным ушам, прошептала девушка, принимая на себя весь ужас реальности, в которой она оказалась. — Хотел. Гнев — один из его огромных недостатков. Когда он «правит бал», хранитель не в состоянии контролировать свои эмоции. А теперь, прекращай болтать. Пей то, что я дал, и, ложись спать. Скоро ты вернёшься домой. — сказал Хибари, после чего добавив, — Не вздумай возвращаться. Ты для них — мертва. Поверь, тебе намного выгоднее оставаться до реального конца своих дней, в таком «состоянии» для них. Если Реборн узнает о том, что ты жива, не успокоится до тех пор, пока самолично не вонзит тебе в сердце нож, наблюдая, как жизнь покидает твоё тело, а задорный огонёк медленно, и так, возбуждающе угасает в твоих глазах. — на этих словах, парень молча встал из — за стола, оставляя Блум одну, наедине со своими мыслями. Но уже через пятнадцать минут, девушку стало клонить в сон, и, подчинившись действию настойки, Блум прилегла на кровать, проваливаясь в долгожданную негу.