[Пианино. Вой сирен]
//Человек, что был рядом, в мгновение ока может просто исчезнуть.//
//Теперь мы попросим вас внимательно посмотреть на ваши экраны. Полиция Порт-Сент-Луси нуждается в вашей помощи, чтобы найти эту пропавшую мать и её восьмилетнего сына.//
[Беги, Маленький Кролик, Беги, Беги]
//Он прятался за той… Он думал, что сможет спрятаться за той дверью. Это была хорошая дверь. Дорогая дверь.//
//Шокирующая часть многих из этих дел заключается в том, как различные обстоятельства и ситуации могут привести к тому, что кто-то просто-напросто исчезает. Одна секунда — и они испарились… не оставив никаких следов того, что с ними случилось.//
[Оркестровая музыка]
//Если вы не хотите, чтобы что-то нашли, вы можете отвезти это куда-нибудь. Вы можете закопать это. Положить это в багажник машины и уничтожить.//
//На данный момент полиция Балтимора опасается самого худшего.//
//Мы не говорим о Беглецах, мы говорим о ситуациях, когда мы знаем, что эти люди находятся в значительном риске причинения вреда здоровью.//
//Детективы сейчас работают с властями в Парклэнде, и они нигде не видели там этих двоих.//
Ты слушаешь подкаст «Красные Кролики». И я его ведущий, Эндрю Миньярд.
—
Не вырубайся. Он этого не сделал. Это было очень важно. Бегство настолько укоренилось в нём, в его крови и костях, что он боролся с тем туманом, угрожавшим сбросить его вниз по тёмной спирали. Он должен уйти, должен бежать, должен быть в безопасности. Всегда. Но всегда было не сегодня. Потому что возникла проблема. Над ним склонился мужчина с тёмной кожей и тёмными глазами, с короткими дредами, обрамляющими его лицо. Нил растерянно прищурился. — О боже, о боже, я кого-то сбил! — воскликнул Парень С Дредами, оглядываясь по сторонам. Нил тоже огляделся. На обочине стоял большой торговый грузовик, мешавший движению транспорта. Нил лежал на центральной полосе дороги (так ему показалось). Мимо них быстро проносились машины, скрывая из виду всех пешеходов. В и без того перегруженном звуками воздухе громко гудели клаксоны, взрывая перепонки Нила, пока водители перестраивались в полосах движения так, как это делают только ньюйоркцы. Его телефон блестел на земле, осколки стекла сверкали в свете фар проезжающих машин. — Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Ты в порядке, чувак? Мне очень жаль. Мы должны убраться с середины дороги. Если мы не поторопимся, кто-нибудь снимет это на свой телефон. Телефон. Средства массовой информации. Выставление на всеобщее обозрение. Опасность, опасность, опасность. Вста. Вай. — Блять… — боль разлилась по всему телу и нигде одновременно. Нил протянул руку и схватил телефон. Его запястье протестующе заныло, и он зашипел сквозь зубы. Затем он попытался вскочить, попытался взять руки в ноги, чтобы убежать далеко и быстро. Время шло, часы тикали — тик, так, тик, так. Но ноги подвели его, он потерял равновесие, его блядская пульсирующая лодыжка подвела его. Парень С Дредами поймал его прежде, чем он упал, и буквально на автомате начал направляться вместе с ним мимо мчащихся машин и желтого света по направлению к грузовику, который его сбил. Он не мог даже упереться пятками, чтобы возразить, не мог сказать ничего, кроме: — Зачем, нахуй, ты водишь пикап в Нью-Йорке? Кровь закапала ему в глаз, и Нил вытер лоб, чтобы почувствовать знакомую тёплую жидкость между пальцами. — Я возвращался домой с игры в Джерси. Блять, ты истекаешь кровью! Ладно, ладно, — Парень С Дредами сделал глубокий вдох, — Залезай, чувак. Давай я отвезу тебя в больницу или вызову скорую, или ещё что-нибудь. Это самое меньшее, что я могу сделать… Одной рукой приобняв Нила за талию, а другой держа его за локоть, он вместе с Нилом направился к грузовику. Оказавшись внутри, Нил быстро оценил обстановку, пока мужчина обходил машину. Всё в порядке. Семь часов сорок пять минут. Ты можешь сделать это, Натаниэль. Быть умным. Оцени ситуацию. Рана головы. Боль в запястье. Боль в лодыжке. Ничего не сломано. Мужчина сел в машину, достал телефон и начал набирать номер. — Нет! — Нил резко дернул рукой вперед и выбил телефон из рук парня. — Остановись. Парень С Дредами поднял руки с руля в знак капитуляции и посмотрел на Нила с широко раскрытыми глазами. Вдох. — Никакой больницы. Никакой скорой помощи. Я в порядке… — У тебя кровь идет из головы. — Визги клаксонов стали громче. Свет вокруг снова изменился. Жёлтое свечение внутри машины превратилось в красное. — Ты не можешь идти. Я сбил тебя, я сбил тебя грузовиком! — Я в порядке. Просто отвези меня на пару кварталов дальше и высади. У меня назначена встреча. Встреча. Фрэнки. Напоминания нахлынули потоком, когда он посмотрел на свой телефон. Треснувший телефон. Нил нажал кнопку «Домой», и тот вновь ожил. Звонок, должно быть, закончился, когда его сбили. Нил стиснул зубы. Выдох. Рюкзак. Он прижал свободную руку к груди и нащупал ремни. Парень С Дредами наблюдал за ним, всё время качая головой с выражением чувства вины на лице. — Ты ранен, парень. Ты еле ходишь, голова кровоточит, ты держишься за запястье, как будто оно может отвалиться, и я разбил твой телефон. Нил опустил руку. — Я в порядке. Всё в порядке. — Ты не в порядке. Это не нормально. Могу я хотя бы подбросить тебя до дома? Или домой к друзьям? — Нет, просто высади меня в нескольких кварталах отсюда. Нил отвёл взгляд от мужчины и быстро попытался сориентироваться в городе, пока пешеходы безопасно переходили улицу (или настолько безопасно, насколько это возможно в этом городе). Всё ещё в центре города. Мэдисон-Сквер-Гарден предстал перед ними, вывески и рекламные щиты освещали их ландшафт, тогда загорелся зелёный свет, и они наконец смогли уехать. Семь часов пятьдесят две минуты. Ты можешь это сделать. Парень С Дредами смотрел на него в течение нескольких секунд, потом перевёл взгляд на дорогу, вздохнул и потёр свой лоб. — Послушай, ты ранен. Ты ведь приехал с Пенн Стэйшн, верно? Ты путешествуешь? Если тебе некуда идти, тогда хотя бы пойдём ко мне. Это самое меньшее, что я могу сделать. У меня есть свободная спальня. Сегодня ты можешь отдохнуть. Вылетай утром. Ты не можешь никуда пойти с кровью, стекающей по твоему лицу. Он говорил так быстро, как будто боялся, что не сможет достаточно быстро произнести все слова. Он глубоко вздохнул, и Нил вытер кровь рукавом своей толстовки. Отлично. Через несколько кварталов они снова остановились. Сегодня вечером город был переполнен людьми, а может, он и всегда был таким. Лодыжка стала пульсировать сильнее, запястье распухло. Нил закрыл глаза и попытался снова дышать. — Кстати, меня зовут Мэтт. Позволь мне помочь тебе. — Нил. На автомате, неправильно, блять. Идиот, идиот, идиот. Теперь ты застрял с этим именем, Натаниэль. Он стиснул зубы. — Что скажешь, Нил? Я бы сказал, что мне пиздец. Идиот. Я опоздаю на свой рейс… Фрэнки. Он провёл большим пальцем по телефону и почувствовал, как кусочек стекла впился в кожу. Он нажал сильнее. Потом вздохнул. Мэтт не был похож на замаскированного бандита. Его лицо было открытым, дружелюбным и каким-то знакомым. Не такого вида знакомым, от которого у него волосы на затылке вставали дыбом, но таким знакомым, как бывает с некоторыми людьми. И дело в том, что Мэтт был прав. Он едва мог ходить, и боль в лодыжке теперь распространилась по всей ноге. Он никогда не смог бы передвигаться по городу пешком в таком состоянии, как сейчас. Его самолёт должен был вылететь через два часа, а он всё ещё не встретился с Фрэнки. Он упустил свою возможность побега — он устал, его жизнь была мозолью, с которой содрали кожу. Он был побеждён. — Ладно. Но утром я уеду. Идиот. Мэтт улыбнулся как раз в тот момент, когда зажегся зелёный свет. — Договорились.—
Две недели назад в нашем первом эпизоде мы кратко описали шумиху и стигматизацию вокруг дела Веснински. Мы рассмотрели, как само дело вращалось вокруг одного и только одного человека. Мы обсуждали, как все средства массовой информации — включая властей — игнорировали не только существование Мэри и Натаниэля Веснински (жены и сына Натана), но и их исчезновение.
То, что вы не услышали в этом эпизоде, было моим вступлением. После задержки публикации эпизода, позже ночью я узнал, что моё прошлое, объяснение причин, по которым я этим занимаюсь, были полностью вырезаны. По-видимому, по словам сотрудников здесь, в TFN, это вступление могло стать поводом для возникновения юридических проблем с моим бывшим работодателем и «Эдгар Аллан Продакшнс» — которые, если вы помните, являются создателями отвратительно популярного документального фильма «Мясник», который мы упоминали на прошлой неделе.
Через несколько дней я опубликовал оригинальные, отредактированные и окончательные стенограммы. Если вы их еще не видели, то в описании этого эпизода будет дана ссылка, по которой вы сможете прочитать сами. Это обеспечит дальнейшее понимание, и я не буду повторяться.
С учётом всего сказанного, начиная этот подкаст, я знал, что это будет нелегко. Я знал, что мои слова будут вырваны из контекста, искажены, с их помощью будут производиться манипуляции, чтобы сформировать что-то ещё. Однако я не ожидал, что моя собственная команда сделает то же самое. Но мы двигаемся вперёд, и Вы, слушатель, можете рассчитывать на полную ясность. Без редактуры. Без цензуры. И отныне я буду прослушивать каждый эпизод, прежде чем он будет опубликован.
—
Идиот. Идиот. Идиот. Нил совершил ужасную ошибку. Похоже, в последнее время это стало его фишкой. Они находились в Верхнем Ист-Сайде, как раз там, где ему было нужно. Он мог убежать — мог бросить Мэтта и всё-таки попытаться. Но часы показывали восемь часов двадцать пять минут. Им потребовалось больше получаса, чтобы прорваться через пробку, и за это время он заново оценил ущерб, нанесенный его телу. Всё это выглядело не очень хорошо. Когда они добрались до высотного жилого дома, где, по-видимому, жил Мэтт, Нил понял, что тот был до неприличного чертовски богат. Ребёнок богатых родителей? Вундеркинд? Разработчик ебануться какого идиотского приложения, которое скачали миллионы людей? Как оказалось, ничего подобного. Нил, прихрамывая, вошел в квартиру с нежеланной (но необходимой) помощью Мэтта и сразу же почувствовал себя не в своей тарелке. Блять. Дом был лучше, чем любое помещение, в котором он когда-либо был, и он не рос бедным — до побега — ни в малейшей степени. Дверь открылась в прихожую, которая вела прямо в длинный коридор с картинами, развешанными по стенам, словно в галерее. Простая квартира, но испещрённая экстравагантностью, которая выглядела необходимой, но, безусловно, таковой не являлась. Всё вокруг было белым с периодическими брызгами цвета, и Нил был…был. Сразу слева была ванная комната, отделанная мрамором, а справа — гостиная и столовая, которые выходили на нелепую кухню. Мэтт повёл их в направлении кухни, не торопясь и неловко принимая на себя часть веса Нила. Он был почти уверен, что Мэтт чувствует пальцами шрамы даже через толстый хлопок его свитера. Это невозможно. Расслабься. Ты в порядке. Всё в порядке. Ещё раз глубоко вздохнув, он перевёл взгляд на окна, занимающие всё пространство от пола до потолка, открывающие вид на весь город. Нил перестал пытаться идти и остановил их. — Это… — начал он. — Слишком, я знаю. Но здесь есть тренажерный зал и гигантская гидромассажная ванна, так что я не смог устоять, — пояснил Мэтт, оглядываясь вокруг с любовью во взгляде. Несмотря на эксцентричность высоких потолков, красочных картин и дурацких блестящих полов, в которых, Нил был уверен, можно было увидеть отражение крови на его голове, квартира была так… проста. Мебель была современной с чистыми линиями и выглядела так, как будто её выбрали для комфорта, а не для стиля. Нил оторвал взгляд от горизонта Верхнего Ист-Сайда и попытался не думать о том, что его самолёт вот-вот взлетит. Именно тогда он заметил картины на стенах и коробку с трофеями в углу. Нет. Он замер. Да вы, блять, надо мной издеваетесь.Знакомым, но так, как бывает с некоторыми людьми.
Неправильно. Он знал Мэтта. Он не был с ним знаком. Но он знал, кто он такой. На некоторых фотографиях была изображена команда экси в разгар празднования. В ящике с трофеями лежали награды MVP — блестящие, золотые и режущие глаза Нила. Он с трудом сглотнул. Во что ты ввязался, Натаниэль? — Мэтт Бойд, — выдохнул Нил. Главный защитник Нью-Йоркских Рысей и один из лучших в игре. — Ты… играешь в Экси. Мэтт мягко отпустил Нила, как только понял, что тот может самостоятельно стоять на ногах, и потёр свой затылок. Он смущённо улыбнулся и пожал плечами. — Ах… Да, виновен по всем пунктам обвинения. Одна из причин, почему я так быстро хотел убрать тебя с дороги… люди и их телефоны, понимаешь? Мы могли привлечь к себе внимание. Точно. У Нила заболела грудь, и внезапно его пульс участился. Он был в доме известного игрока Экси. Его сбил Мэтт Бойд. Он не мог отрицать, что какая-то часть его души была в восторге от этого. Сколько часов он провёл, уткнувшись носом в журналы Экси, читая о статистиках этого парня и интервью, чтобы уйти от дерьма «Кто это сделал» от Эшли? Блять. Мэтт был прав. Быть замеченным со знаменитым игроком в Экси было бы разрушительно для всего его плана «не попадайся», что он пытался превратить в реальность. Светлая сторона. Оптимизм. Не очень хорошо для выживания, Натаниэль. — Это проблема? — спросил Мэтт, когда Нил продолжал пристально на него глядеть. Он моргнул, покачал головой, почувствовал укол боли, и кровь на голове начала идти сильнее. Он быстро прижал запястье к этому месту, и Мэтт издал звук неодобрения, помогая Нилу дойти до нелепой кухни. — Нет. Нет, всё в порядке. Прости. Просто пребываю в шоке от того, как один из лучших защитников в лиге может иметь такого плохого адвоката… Это не предполагалось как шутка. Мэтт расхохотался и усадил Нила на один из табуретов, стоявших на большом белом кухонном острове. — Туше, — его улыбка соответствовала белому кухонному столу. — Реально. Следующим утром первым делом я уезжаю. Мне придётся перенести встречу. Мэтт кивнул. — Да, чувак, конечно. Давай я возьму аптечку и покажу тебе свободную комнату и ванную. На этот раз Нил отмахнулся от помощи Мэтта и, прихрамывая, последовал за ним из гостиной обратно в коридор с картинами. Мэтт открыл дверь справа, которая вела в огромную комнату с двуспальной кроватью и примыкающей к ней ванной комнатой. Нил был… под должным впечатлением. Останови это. Ты внутри, и ты снаружи. Будь умным, а не витай в облаках. — Тебе не нужна помощь с перевязыванием раны? — спросил Мэтт, указывая на свою голову в место, где был ранен Нил. Нил покачал головой. — Это всё, что у тебя есть? — продолжал Мэтт, кивая в сторону рюкзака на спине Нила. — Да. Всё, что мне нужно. — Окей. Что ж, у меня есть дополнительные зубные щетки и туалетные принадлежности под раковиной. Тебе нужно что-нибудь для сна? Да. — Нет. — Хорошо, тогда я оставлю тебя наедине с собой. Я обитаю за дверью в конце коридора. Крикни, если тебе что-нибудь понадобится. Не стесняйся совершать набеги на кухню. — Мэтт хлопнул его по спине, и Нил удержался от того, чтобы не дёрнуться. Тем не менее Мэтт быстро сказал: — Чёрт, извини! Нил покачал головой, и Мэтт удалился, закрыв за собой дверь, которую Нил тут же запер, затем он вытащил телефон из кармана окровавленной рукой. Фрэнки. Он нашел нужный номер и позвонил. Нет ответа. Блять. Он должен был связаться с ним. Ему нужны были эти ебаные бумаги, чтобы выбраться из страны. Он уже отослал Фрэнки большую часть своих денег, и не было никакого шанса найти ещё один контакт и купить другие. Он пропустил свой рейс, он пропустил встречу — что если он полностью упустил свой шанс? Дыши. Нил рухнул на край кровати, обхватив руками окровавленную голову. Остановись, Натаниэль. Остановись. Думай. Размышляй. Это просто препятствие. Работай над этим. Лазейка. — Лазейка… — прошептал он себе под нос, потом глубоко вздохнул и провел окровавленной рукой по волосам. Моргнув несколько раз, он кивнул и откинул голову назад. Этой рукой он ощупал свою лодыжку. Это наверняка было растяжение, она распухла. Он не мог надавить на неё без боли, но бывало и хуже. Ха. Пройдёт несколько дней, прежде чем он сможет нормально передвигаться. Порядок. Кровь из затягивающейся раны его головы стала течь менее интенсивно. Это был хороший знак, и его запястье было не в таком уж и плохом состоянии. Точно. Хорошие вещи: у тебя есть кров и еда. Это место — просто мечта для такого беглеца, как ты, а безопасность? Это дорогая высотка на Верхнем Ист-Сайде, за окном которой виднеется Центральный Парк. Дерьмо для богатых людей. Дерьмо для знаменитостей. Дерьмо для политиков. Они платят за то, чтобы их не беспокоили. Это хорошо. Хорошо. Тебе не придётся никуда уезжать, пока ты не свяжешься с Фрэнки. Завтра. Сегодня вечером придётся обойтись. Сегодня вечером он останется, всё обдумает, найдёт лазейку и решит, что делать дальше. Теперь же он встал, поморщился от боли в лодыжке и захромал в ванную.—
Рад, что мы с этим закончили.
На этой неделе я чувствую себя обязанным поблагодарить вас всех, несмотря на все наши косяки. Реакция была не только неожиданной, она была ошеломляющей. Я знал, что в какой-то степени мы оседлаем пресловутую волну хайпа Мясника. Но это было постепенное внимание — постепенные цифры. На прошлой неделе мы не только попали на второе место в топ-чартах эпизодов в приложении Apple Podcast в США — в Великобритании мы были первыми. Это охуеть какое безумие, и похоже, что многие из вас следили за нами в наших социальных сетях. Так что спасибо.
В дополнение ко всему этому хорошему дерьму, мы также получили довольно много советов, отправленных в нашу электронную почту (foxholenetwork@gmail.com). Рене велела мне дать вам знать, что мы читаем каждое письмо, каждую зацепку, каждый совет. Если мы не ответили, то это не из-за отсутствия вашей работы, а из-за того, что мы пытаемся понять, что заслуживает доверия, а что нет. Мы ценим ваши усилия и помощь.
—
На следующее утро Нил проснулся от запаха бекона, и его чуть не стошнило — не потому, что вокруг плохо пахло, а потому, что пахло так вкусно, и он не мог вспомнить, когда в последний раз ел что-то кроме несвежих мюслей. Он перекатился на удобной кровати, чтобы встать, и заковылял за одеждой. Прошлой ночью Нил принял душ и смыл с кожи пот и грязь, накопившуюся в силу продолжительного путешествия, и кровь. После этого он провёл осмотр и учёт всех царапин, которые он получил от удара идиотским, грёбаным пикапом Мэтта, а затем залатал себе голову простыми бинтами. Рана была неглубокая, растяжение связок не таким уж серьёзным, и с ним всё будет в порядке. У него не было другой одежды, кроме той, что он носил последние несколько дней. Она была не совсем презентабельна, но больше у него ничего не было. Одевшись, он открыл дверь, и тёплый запах пара ударил ему прямо в лицо. Он буквально выплыл на кухню. Но в основном он хромал. Мэтт отвернулся от плиты и улыбнулся, увидев его. — Ты голоден? — Хм, да, — сказал Нил, — Если это не является большой проблемой. Мэтт рассмеялся. — Ты думаешь, я приготовил это для себя? Садись сюда, — он указал лопаточкой на кухонный остров. — И я наложу тебе тарелку. Нил сделал, как было велено, и стал наблюдать, как Мэтт готовит. Мэтт качал головой в такт музыке, которая играла на его Айфоне. Мелодия была почти приятная. — Тебе удалось перенести свою встречу? — спросил его Мэтт через плечо. Дерьмо. Еда? Всё, что требовалось, чтобы вывести это дерьмо из его головы, — это еда. Натаниэль. Его мать схватила бы его за волосы и выдернула отсюда, если бы он только на мгновение позволил себе… Заткнись, заткнись, заткнись. — Я сейчас вернусь… Мэтт помахал лопаточкой через плечо, обозначая, что понял его, и Нил захромал обратно в свою комнату. Его телефон не показывал пропущенных звонков, но он сел на кровать и снова позвонил Фрэнки. И ещё раз. Ответа не последовало. Нил хотел оставить сообщение, но знал, что не стоит этого делать.—
Уборка закончена. Кстати, о Рене. Полагаю, пришло время представить вам моего сообщника в преступлении, если хотите. Если вы были на нашем сайте, то наверняка знаете, кто такая Рене Уокер. Но тем не менее.
Рене: Всем привет! Для меня большая честь иметь возможность присоединиться к Эндрю в поисках правды о том, что случилось с Мэри и Натаниэлем. Для тех, кто не знает, меня зовут Рене Уокер. Я выпускница здесь, на Канале «Лисья Нора». Я получила степень Бакалавра по Связям с общественностью, а затем провела два года в Корпусе Мира. Я получила степень Магистра Журналистики, как и Эндрю, когда вернулась. Также я являюсь обозревателем газеты The State в Южной Каролине, а также пиар-агентом TFN. Однако в данном случае я выступаю в качестве сопродюсера Эндрю. Моя работа здесь заключается в том, чтобы помочь ему в исследованиях, сортировать наводки и всё остальное, что держит нас на верном пути.
Эндрю: В ходе этого подкаста вы будете слышать Рене. Она будет моей спутницей и, как Дэн, наш офис-менеджер и помощник директора TFN, любезно называла её, буфером между моим жестоким «я» и остальными людьми этого мира.
Кстати говоря, вот что можно ожидать от нас в ближайшие несколько недель. Я уверен, многие из вас знают, на прошлой неделе мы опубликовали мои аудиозаметки с нашим проведённым в полевых условиях временем. Эти заметки будут публиковаться раз в две недели, между эпизодами. Мы будем много путешествовать в попытках разобраться в этом деле, и помимо публикации наших похождений в Твиттере и в нашем блоге, эти заметки будут держать вас в курсе всех текущих событий.
А это значит, что большинство из вас в курсе того, что на прошлой неделе мы посетили Балтимор и дом Веснински.
С этого мы и начнём.
—
Весь день он безуспешно пытался дозвониться до Фрэнки и всё больше и больше впадал в панику. К пяти часам вечера он сдался. Фрэнки исчез. Наверное, сбежал с деньгами. Может быть. Когда он звонил в последний раз, телефон был отключен. Было бы слишком рискованно попытаться явиться по указанному адресу. А если федералы пронюхали о подпольных делах Фрэнки и покончили с этим? Он старался не слететь с катушек, старался не рассыпаться в прах посреди гостиной Мэтта. С окнами от пола до потолка, телевизором с большим экраном и фотографиями бывшей команды, где все улыбались и были счастливы и, и, и. Могло бы такое случиться и с ним? Если бы он не родился у своего отца? Мог ли он вырасти успешным, счастливым, хорошо приспособленным к жизни взрослым человеком? Сомнительно. Честно говоря, Нил даже не мог в это вникнуть. Во что он мог вникнуть, так это в то, что ему нужно было уничтожить телефон. Так он и сделал. Медленно и тщательно. Он вытащил сим-карту, раздавил её, а потом разбил вдребезги и телефон. На дне его сумки лежал ещё один. Он подключил его к зарядному устройству. Фрэнки исчез. У него больше не было выбора. Итак, Нилу нужен был план, настоящий план, начало этой лазейки, которую он ещё не нашёл. Первый шаг, решил он, — это прослушивание того идиотского ебучего подкаста. Он избегал этого, боясь того, что может услышать. Но другого выхода не было. Знание — это сила, знание — это безопасность, знание — это надёжность. Ему нужно было знать, что знает этот человек и что он собирается делать. Будь умным, Натаниэль. Как только телефон был достаточно заряжен, Нил вытащил его из розетки и схватил наушники, которые он целую вечность назад спрятал в переднем кармане своего рюкзака. Затем он нашёл подкаст. Это было нетрудно. Эта ебаная вещь была на главной ебаной странице. Конечно. Сделав глубокий вдох, Нил попытался найти удобное положение, сел у изголовья кровати и вставил наушники. Он нажал кнопку воспроизведения. И в этот же момент Нил решил, что ненавидит этого человека… Этого Эндрю Миньярда. Который, очевидно, не знал, как оставить прошлое там, где оно находилось. Но, тем не менее, он слушал, потому что решил, что должен был. Он закрыл глаза, и, к сожалению, это только облегчило ему попытки представить всё то, о чем говорил Миньярд.В ночь на 12 июня 2004 года полиция Сиэтла арестовала Натана Веснински, жителя Балтимора, штат Мэриленд, за незаконное хранение огнестрельного оружия.
Нил вспомнил. Потому что он был там. Он слушал, как этот человек описывает, как был арестован Натан, как были совершены другие преступления, как полиция нашла «Игровую Комнату Убийцы» в доме, где вырос Натаниэль. Дом, в котором он выучил все выходы, когда ему было пять лет. Дом, в котором он думал, что умрёт, когда ему было шесть лет, и он прятался в своем шкафу. А потом он услышал, как этот человек, этот Эндрю блядский Миньярд, сказал со всей убежденностью, на какую был способен его монотонный голос, что он отказывался называть Натана «Мясником» — отказывался доставлять тому удовольствие. И хотя Нил всё ещё ненавидел этого человека со страстью тысячи пылающих солнц, он был благодарен хотя бы за это…это маленькое признание. Итак, он продолжал слушать, потому что должен был, и пока он слушал, он начал расслабляться, пока Миньярд продолжал говорить о документальном фильме. Он был достаточно наслышан о нём, чтобы знать, что тот был очевидно неточным в событиях, что Нил и его мать не упоминались в нём напрямую…это была довольно безопасная тема — она не имела к нему никакого отношения. До тех пор, пока Миньярд не упомянул Сиэтл и перестрелку, которая чуть не убила его и его мать. Нил стиснул зубы, с силой сжал их вместе и попытался выровнять дыхание. Он мог это сделать. Ты можешь это сделать.Настоящая причина, по которой Натан Веснински был арестован в Сиэтле, штат Вашингтон, в ночь 12 июня 2004 года, была связана со свидетельствами очевидцев о перестрелке, произошедшей с теми, кто был описан как женщина средних лет и мальчик подросткового возраста.
Она была там…за его закрытыми глазами. Он всегда думал, что она была слишком худой, даже когда он был совсем маленьким. Она всегда была слишком худой, когда они были в бегах — её волосы были в беспорядке, а глаза всегда широко раскрыты.Пригнись, Абрам! Залезай на заднее сиденье и оставайся там!
Он мог чувствовать запах этой машины — бензин и сигареты от заядлого курения его матери. Руками он зажимал себе уши, крепко сжимая глаза, прислушиваясь к крикам и выстрелам. Его мать запрыгнула обратно в машину и выехала на дорогу, делая резкие повороты, и всё это вместе с Натаниэлем, свернувшимся в маленький комочек на полу заднего сиденья. Мы убежали.Ох. Мэри и Натаниэль? Если вы случайно слушаете это, напишите мне. Я всегда открыт для получения информации из первоисточника.
Вот оно. Монотонно Говорящая Задница имела самую настоящую ебаную наглость бросить вызов ему и его матери напрямую. Он хотел бы позвонить этому уёбку прямо сейчас и сказать ему, что он думает. Узнать, задумывался ли тот когда-нибудь о том, что, возможно, они хотели остаться в тени — что то, во что тот ввязывался, было большим, с чем он был в состоянии справиться. Но он этого не сделал. Потому что, хотя всё это было полнейшим пиздецом, хотя он и хотел разбить ещё один телефон и был на грани очередной панической атаки, Эндрю Миньярд всё ещё не имел ни одной дерьмовой зацепки о том, где он находится сейчас. И это, по крайней мере, было очень маленькой каплей утешения в его растущем море страха.—
— Машина —
[Грохот машины. Дождь барабанит по жёсткой поверхности лобового стекла]
Рене: Среда, 17 Апреля 2019 Года. 14:36 — Балтимор, Мэриленд.
[На фоне тихо играет мрачная музыка]
— Студия —
Эндрю: Дом Веснински расположен в тихом пригородном районе на окраине города Балтимор.
Дорога извилистая, она шла через тихую лесистую местность — так не похоже на центр города, где бедность сталкивается с богатством. Нет, здесь все по-другому, как в другом мире, более тёмном мире.
Я повёз нас к дому самым быстрым маршрутом. Так уж случилось, что он проходил через печально известный городской Ликин-Парк.
Для тех, кто не знает, Ликин-Парк — это просто парк, полный детских площадок, беговых дорожек, прудов и т. д. Он, вероятно, был бы хорош в солнечный день, если бы никто не знал, какая тёмная история с ним связана.
Ликин-Парк также является популярным местом свалки трупов.
Одним из самых известных случаев, которые произошли в Ликин-Парке, является убийство старшеклассницы Вудлонской Старшей Школы — Хэ Мин Ли в 1999 году. Вы можете услышать больше об этом случае в нескольких различных подкастах от людей, которые знают гораздо больше, чем я. Смысл моего рассказа о ней заключается в том, чтобы заставить вас понять, что это за место. Убийство Хэ Мин Ли — одно из многих, её тело — одно из сотен, которые были найдены в этом парке на протяжении десятилетий.
Это такое место, от которого у вас по спине побегут мурашки, из которого вам захочется поскорее убраться.
Чтобы добраться до дома Веснински, вы должны пройти прямо через этот парк, который затем приведет вас к меньшей части парка под названием Дед Ран.
Дед Ран является карманом для места, где располагается дом.
Совпадение? Болезненный юмор Натана? Насмешка прятаться у всех на виду? Вопросы, на которые мы, скорее всего, никогда не найдём ответа.
Вопросы, на наличие ответов на которые мне плевать.
Дед Ран действует как фон для Meadow Ct. Его деревья тянутся над крышами, и их листья являются свидетелями всего, что произошло в собственности под номером 8620.
[Дождь стучит сильнее. Шины скользят по подъездной дорожке]
—
Когда вечером Мэтт вернулся домой, Нил не знал, что делать. Должен ли он умолять об ещё одной ночи? Или ему просто взять свое дерьмо и продолжить рисковать на улице? Мэтт решил за него. — Хей! Я так рад, что ты всё ещё здесь. Послушай, я не знаю, в каком ты положении, и это не мое дело. Но я знаю, что тебе некуда идти, по крайней мере, в настоящее время, и, вероятно, у тебя не так уж много денег. Итак, у меня есть к тебе предложение. Мэтт скрестил руки на груди и прислонился бедром к кухонному столу, где сидел Нил, уставившись в свой телефон. Его лодыжка болела слишком сильно, чтобы ходить туда-сюда. — Предложение? — спросил Нил, приподняв бровь. — Нам нужен кто-то на стадионе — дополнительный помощник уборщика. Убираться вечером после тренировок и игр. Ничего особенного, но за это платят. Ты можешь остаться здесь, пока не накопишь достаточно денег, чтобы уехать. Мэтт ухмыльнулся от уха до уха, как будто точно знал, что поймал Нила на удочку. Нет, Натаниэль. Он действительно поймал. Как Нил мог отказаться? Ему некуда было идти. Здесь он был в такой же безопасности, как и в любом другом месте — даже в большей. Ему нужны были деньги, место, где он мог бы затеряться и спрятаться. Здесь Мэтт Бойд, профессиональный игрок в экси, предлагал ему все эти вещи. Не делай этого, Натаниэль. Медленно и неохотно Нил согласился.—
— Студия —
Дом с белым заборчиком.
4655 кв. футов, пять спален, шесть ванных комнат, гараж на четыре машины с другой стороны дома — это был семейный дом. Полностью выложенный кирпичом, он имел больше окон, чем я ожидал увидеть в доме убийцы. Они были большими, арочными и такими же живописными, как и всё остальное в этом месте.
Возможно, это и была ловушка — если она вообще существовала. Фасад дома Веснински, который обманывал почти всех.
— Машина —
[Эндрю прочистил горло]
Рене:
Вот, возьми это. Положи его в карман.
[Звуки шуршания. Звук становится приглушенным]
Эндрю:
Совершенно уверен, что это неэтично.
Рене:
Это так.
[Дверь автомобиля открывается и закрывается в первый раз]
— Студия —
Рене уже опередила меня. Именно она добилась этой встречи. Я пытался сделать это всю прошлую неделю, но, видимо, был слишком честен. Как раз когда я начал сдаваться, Рене сделала это.
Она встретила Риелтора у входной двери, и та была такой же фальшивкой, как и это место. Её улыбка была наигранной, глаза мёртвыми, она выглядела пустышкой. Честно говоря, я не мог её винить. Я бы тоже постарался быть пустым, если бы мне пришлось показывать этот дом. Ложь, которую она должна была придумать, истории, которые нужно было раскрутить, чтобы придать этому месту иную историю, чем та, что у него уже есть.
— Машина —
[Глубокий вдох]
[Дверца машины открывается и закрывается]
— Студия —
Входная дверь была белой и большой. Она была обрамлена двумя колоннами, поддерживающими голубую крышу с белой отделкой. Американский флаг печально возвышался на подиуме справа от входной двери.
—
Вот так на следующий вечер он оказался на стадионе Нью-Йоркских Рысей. Он доехал до туда на метро, одетый в новую куртку с капюшоном, которую он купил ранее днём вместе с другими предметами первой необходимости, и чувствовал благодарность за толпу людей, которая создавала собой город Нью-Йорк. Он оставался незамеченным, как и все остальные. Пожилой мужчина с седеющими волосами и морщинами на лбу встретил его у боковой двери, к которой его привёл Мэтт, и показал стадион, где он будет убираться. Всё было не так уж плохо. Когда проходили простые тренировки, он должен был очистить раздевалку и зоны отдыха, убедиться, что на площадке для игры нет мячей, чтобы снова отполировать её, и сделать общую уборку, чтобы убедиться, что ничего не нужно чистить в коробках или убрать из них. Лёгкая работа. Бессмысленная работа. Тот тип работы, который мог бы оставить его наедине с его мыслями, если бы он не находился внутри стадиона для экси. Здесь он мог бы блаженно отвлечься. Может быть. Но сейчас он был на площадке. Прямо сейчас он стоял в центре. Прямо сейчас он опустился вниз — осторожно, чтобы не повредить обмотанную лодыжку, — и присел у логотипа команды. Таким могло бы быть его будущее…? Раньше он играл в младшей лиге экси. Натаниэль был всего лишь мальчишкой, но он был защитником и самым быстрым игроком в команде. Он часто мечтал об этом — когда дела шли туго, и отец приходил в ярость. Он всё ещё делал это, когда позволял себе отступить в сознание ребенка, который хотел, чтобы это было всем, о чём ему пришлось бы беспокоиться. Это не выходило у него из головы. Все эти годы, два десятилетия, которые тянулись между тем моментом и сейчас. Он посмотрел на трибуны и представил себе, как они будут заполнены людьми. Кричащие болельщики, топающие ногами и болеющие за команду, за игру, за него. Дети мечтают, дети притворяются, Натаниэль. Ты больше не ребёнок.—
— Фасад дома —
[Звук сапог Эндрю, ударяющихся о дорожку. Он заглушен дождем, капающим на ткань и камни]
[Звук становится эхом. Раздаются голоса Рене и Шелли]
Рене: Большое спасибо, что показали нам дом, особенно в такую погоду. Мы вам очень благодарны.
Риелтор: О, с огромным удовольствием! Меня зовут *бип*, очень приятно познакомиться…
[Риелтор замолкает. Звук Дождя. Что-то стучит рядом с микрофоном]
Риелтор: В любом случае я так рада, что вы оба заинтересовались! Это такой замечательный дом для молодой пары.
— Студия —
Рене была хороша в этом. Прежде чем мы включили диктофон, она сообщила мне, что сказала Риелтору, что мы пара. Если бы вы знали нас, это было бы смешно, я бы до этого не додумался. Вот почему она мне нужна. Мне сказали, что я слишком прямолинеен. Она знает, как вести людей мимо моей менее чем привлекательной личности.
— Лестничная площадка —
Эндрю: Я не трахаюсь с женщинами.
Рене: Он известный писатель, очень эксцентричный. Он ищет себе дом…
[Голоса затихают]
— Студия —
Мы нашли дом на Zillow. Он был выставлен на продажу чуть больше месяца назад, и, как ни странно, никто не делал ставок. В объявлении говорилось, что цена была снижена для быстрой продажи, и это был, цитирую, «дом, что требовал ремонта».
Один из способов выразить это.
Какая-то часть меня всё ещё недоумевает, почему он появился на рынке. По своим размерам, со своей историей он оценивается в 1,1 миллиона долларов. Можно было подумать, что после всей шумихи, всего беспорядка, который устроил Мясник, кто-то уже купил его…
В любом случае.
По словам Рене, ранее он принадлежал банку. Что имело смысл.
Хотя передний двор был хорошо ухожен, трава аккуратно подстрижена, как и живые изгороди, внутри всё было по-другому.
— Фойе —
Риелтор: Хорошо!
[Хлопок. Эхо]
Здесь вы можете увидеть главное фойе. Это отличное место для приветствия гостей.
— Студия —
Эндрю: Бедные гости.
Рене: { Отчитывает } Эндрю.
Эндрю: Размеры были большими, но не впечатляющими. Фойе вело на кухню, гостиную и столовую в совместном расположении. Кухонный остров стоял напротив входной двери, шкафы были старыми и изношенными, с неуместными приборами, которые, должно быть, были добавлены для того, чтобы продать это место быстрее.
От него несло краской, ставшей несвежей, и ещё чем-то.
Пока Рене и Риелтор разговаривали, я бродил по дому.
Деревянные полы блестели в сером свете, льющемся из окон. Люстры свисали с потолка и преломляли свет в радугу по всей комнате. Они тоже казались неуместными, неправильными. Причудливы для того места, где причуды запрещены.
На мгновение я попытался представить Натаниэля в этом месте. Я закрыл глаза и попытался вообразить в своей голове маленького рыжего мальчика, спускающегося по дубовой лестнице, обедающего за большим столом, сидящего перед раскрашенным камином.
А потом я вспомнил, что, скорее всего, этого никогда не было — потому что легко было забыть, со всеми этими сверкающими люстрами и нетронутыми полами, что человек пытал и убивал людей прямо под этой крышей.
— Фойе —
Эндрю: Спальни
Риелтор: Простите?
Эндрю: Я хочу посмотреть спальни.
Риелтор: Ах… да, хорошо. Спальни! Они наверху, следуйте за мной!
—
В то воскресенье Нил разминал лодыжку, проверяя, как она заживает, когда Мэтт вошел в комнату с ноутбуком в руках. — Йоу, ты слышал этот подкаст? Это безумие! Его глаза были прикованы к ноутбуку, он листал там какие-то страницы. Сердце Нила дрогнуло так, словно хотело отправиться прямиком в желудок. Только и не ты тоже. — Какой подкаст? — тихо спросил он, не дыша в ожидании ответа. — «Красные Кролики»… Дерьмо. — Это тот, где журналист Эндрю Миньярд, он пытается найти сына и жену Мясника Балтимора. Знаешь эту историю? Блять. — Ага. Я знаю. Он почувствовал, как тошнота подступает к горлу. — Круто. Итак, он ищет жену и ребенка, и он побывал в Балтиморе, в доме, где они жили… Нет… — Он выложил аудиозаметки со своей поездки, и, йоу, это просто какое-то дикое дерьмо. Он знает что-то о блядских границах… Ага, его определенно сейчас вырвет. — Я собираюсь принять душ. Он прошёл в свою комнату, взял кое-какую одежду и направился в ванную с телефоном. Прислонившись к стойке, он закрыл глаза и глубоко вздохнул. Туда и обратно. Он представил себе тошноту в виде шарика, который можно просто оттолкнуть. С трудом сглотнув, Нил включил душ и присел на ванну. Затем трясущимися руками он пошевелил своё ноющее запястье и погуглил «Красных Кроликов». Найдя сайт, ему пришлось дышать через ползущую тошноту в горле при виде своего очень молодого лица в верхней части страницы. Всё хорошо. Аудиозаметки были первым сообщением на странице. Над ними была картинка — слова, написанные испуганным шестилетним мальчиком. не Будь Плохим.—
— Студия —
Сначала, когда я представил себе этого мальчика, он улыбался. Но когда я поднялся по этой лестнице, посмотрел на её деревянную поверхность, я почувствовал тошноту, которую до сих пор не могу объяснить.
Никто не жил здесь с 2004 года, но царапины были такими глубокими, словно их нанесли вчера. На верхней площадке лестницы виднелось большое тёмное пятно. Когда я поднял глаза, то увидел, что над ним в стене образовалось большое углубление.
Я стараюсь не делать предположений. Но это был не сок, испачкавший пол, и я не верю, что вмятина была сделана детьми-проказниками.
Тем не менее.
—
Нажми кнопку воспроизведения, Натаниэль. Быть умным. Что ему известно? Тяжело дыша, вцепившись в сиденье унитаза, он сплюнул и нажал кнопку воспроизведения, прежде чем успел потерять остатки самообладания. Ты должен знать, что он знает. Ты должен быть впереди него. Поэтому он вытер рот, прислонился к стене и стал слушать. Он слушал, как Миньярд входит в дом, в котором вырос Натаниэль, — дом, полный кошмаров и демонов. Он слушал, как риелтор пытается описать дом, который был пустым и холодным — который всегда был пустым и холодным. Слышал, как они вошли в его старую спальню, слышал, как Риелтор спросила, что Миньярд сфотографировал.—
— Второй этаж —
Риелтор: Итак, вот одна из комнат поменьше. Дальше по коридору — ещё три, а на третьем этаже — хозяйская спальня.
[Старое дерево заскрипело под тяжестью тяжелых сапогов. Дождь эхом отдавался в оконных стёклах]
— Студия —
Я подумал, не могла ли это быть комната Натаниэля. Она была свежевыкрашена в лёгкий серый цвет — светлый и приятный для глаз. Полы были в лучшем состоянии, чем в холле, а два больших окна с потёртыми рамами выходили на задний двор. Напротив самого большого окна была дверь.
— Второй этаж —
[Шаги прекращаются. Ручка поворачивается, и дверь со скрипом открывается. Металлическая бисерная цепочка щёлкает, лампочка включается, издавая жужжание. На фоне беседуют Рене и Риелтор]
—
Он выключил аудио. Ему не нужно было это слышать — он знал, о чём там говорится. Он жил там. Он ходил по этим ебаным коридорам, слушая, как его крошечные шаги стучат, стучат, стучат по тому же полу, что топали, топали, топали шаги Эндрю. Ему не нужно было это слышать… Но тебе нужно. Но он не мог, не мог. Потому что на мгновение, на очень долгое мгновение Нил снова оказался в том шкафу, он лежал в том углу и плакал, прижав колени к груди и запустив руки в волосы, дергая за них, дергая, дергая. Он вспомнил. Он вспомнил. Он вспомнил, как его отец бушевал из-за какой-то неудачной сделки. Натаниэль не понимал, кто или что, или почему, но он понимал выражение лица матери, когда отец ударил её наотмашь — когда она посмотрела на Натаниэля широко раскрытыми глазами и беззвучно кричала, чтобы он УХОДИЛ, УХОДИЛ СЕЙЧАС ЖЕ. Он ушёл, потому что ему было страшно. Он был уже на полпути к лестнице, когда потерял равновесие и поскользнулся, ударившись голенью и вскрикнув от боли. Та же боль, что и сейчас пронзала его голень. Шум в гостиной прекратился, и Натаниэль не мог дышать, когда услышал медленные, тяжелые шаги отца. Самый ужасный звук в мире. Он попытался встать, попытался бежать, бежать, бежать. Но отец схватил его сзади за воротник и толкнул вниз. Он всё ещё чувствовал, как каждая ступенька врезается в его позвоночник, чувствовал, как его маленькие пятки ударяются о каждую доску. Он не мог дышать, царапал и царапал шею, пытаясь сделать вдох. Натан швырнул его на пол и заорал ему в лицо. Нил помнил запах его дыхания, каким жаром и страхом оно отдавало. Он помнил, как зажмурился и зажал уши руками, а на заднем фоне раздался крик матери… Знакомо. Он открыл глаза и увидел, как она кричит на Натана, а он, развернувшись, обрушивает на неё свой гнев. Натаниэль побежал.—
— Студия —
Шкаф был пуст. Я подумал, не было ли там детской одежды, игрушек и настольных игр. В семьях, которые жили в таких домах, всегда было так много вещей.
Не было никаких признаков того, что здесь когда-либо существовала жизнь, если не считать небольшой царапины на дне шкафа. Он был на идеальной высоте для рабочего ботинка, чтобы пнуть — это была также идеальная высота для испуганного ребенка, чтобы рисовать каракули.
— Второй этаж —
[Приглушенный шум, шуршание около микрофона, щелчок разблокировки мобильного телефона, приглушенный звук того, как делают снимок на камеру]
— Студия —
Шкаф был покрашен, как и весь дом. Запах висел в воздухе, и как бы качественно ни была бы сделана работа, написанное просачивалось сквозь краску.
не Будь Плохим
Надпись была написана маркером, детским почерком, с заглавными буквами «Б» и «П».
—
Но никогда не имело значения, насколько он был хорош, насколько тихим, милым и маленьким он не старался казаться. Отец никогда его не любил.—
— Гостиная «Лисьей Норы» —
Сэт: Пиздец как жутко.
Эндрю: Мудрое вложение.
[Шуршащие звуки. Ноутбук волочится по поверхности стола.]
Сет: [Шепотом] Бля, чувак…
Дэн: Если это был Натаниэль, то сколько ему было лет? Скорее всего?
Рене: Пять? Шесть?
Сэт: Это написано перманентным маркером. У бедного ребенка, вероятно, не было настоящих фломастеров.
Эндрю: Откуда ты знаешь, что это перманентный маркер?
Сэт: [Постукивая по столу] Ну. Перманентный маркер просачивается сквозь любое покрытие. Ты можешь нанести сверху сотню слоёв краски, и маркер всё равно протечёт. Вот почему художники им не пользуются.
— Второй этаж —
Риелтор: О, вы что-то нашли?
Эндрю: Нет. Просто хотел сохранить пример цвета этой краски. .
Риелтор: Цвета краски… внутри шкафа?
Эндрю: Да. Я хочу посмотреть на хозяйскую спальню.
—
На следующее утро Нил смирился, но оставался зол. Смирился с тем, что у него было очень мало вариантов действия. Он ворочался с боку на бок, пытаясь придумать хоть какой-нибудь выход из этой неразберихи, прежде чем сон окончательно овладел им. Даже если бы у него были другие контакты, с которыми он мог бы связаться, у него не было денег. Там, без денег, он был бы более уязвим, чем здесь, с Мэттом и работой. Ты уже говорил это раньше, Натаниэль. Перестань себя убеждать. Это ошибка. Перестань делать ошибки. Он был зол. Зол, потому что кем, нахуй, Эндрю Миньярд себя возомнил? Вытаскивает дерьмо из прошлого Нила, с которым он был совершенно счастлив никогда больше не сталкиваться. Этот парень понятия не имел о концепте ебануться какой неблагополучной семьи — о том, каково это — прятаться, надеяться и спешить, спешить, спешить, когда кто-то идет за тобой. Нет, этот Эндрю Миньярд понятия не имел, что он, блять, творит, и Нил ненавидел его за это. Вот и всё. Нил покончил с этим. Он больше не собирался слушать это — ни подкаст, ни аудиозаметки. Он собирался оставаться с Мэттом так долго, как это было необходимо, и он собирался работать на ебучем стадионе, собирался убраться нахуй отсюда настолько скоро, насколько на это способен человек. Даже если Миньярду удастся выследить его в Нью-Йорке, к тому времени Нил уже будет далеко. Круто лгать самому себе.—
— Хозяйская спальня —
Рене: Насколько я понимаю, под гаражом есть ещё одно помещение? Мы бы хотели посмотреть на него. Эндрю ищет дом, изобилующий уединёнными местами для своей писательской работы.
Риелтор: Конечно! Это такое хорошее место. Оно ещё не закончено, так что, вероятно, над ним придётся немного поработать. Но! У него такой огромный потенциал.
— Студия —
В этой части города, должно быть, хорошо зарабатывали на недвижимости, или Риелтор занималась этим уже очень давно.
Потому что «незавершенное» — это, конечно, один из способов выразить то, каким было это место. Но чтобы показать эту комнату с чистой совестью…
[Глубокий вдох]
Демонов, скрывавшихся в доме наверху, было предостаточно, и я чувствовал, как они цепляются за мою кожу. Но там, внизу, в комнате, которую Натан Веснински сделал своей собственной, было что-то в корне иное.
Назвать это «подвалом» было бы очень мило. Ничего подобного. Когда мы спускались по недостроенной лестнице, вспыхнул свет, указывая нам путь. Комната, открывшаяся перед нами, была большой и тёмной, с белыми лампами, которые сверкали на потолке, подобные тем, что обычно есть в психбольницах. Полы, полностью выложенные плиткой, не могли даже отражать их свет, потому что со временем грязь от последствий превратилась в толстую корку на их поверхности. На полу также были равномерно расположены большие водосточные трубы.
—
В среду Мэтт сидел на диване с открытым ноутбуком перед собой. Нил не знал, на что он смотрит, но ему стало любопытно, когда он услышал, как Мэтт сказал: «Чёрт возьми». Слабый. — Что? — поинтересовался Нил, не в силах сдержаться и надеясь, что дело не в «Красных Кроликах». Дело было в них. — Ты заходил на страницу команды подкаста КК? — спросил Мэтт, не поднимая глаз на Нила. Аргх. КК. — Нет, у меня нет ноутбука. Я… не особо за ним слежу. Не ложь. — О… — Мэтт быстро взглянул на него и улыбнулся своей яркой улыбкой, — Эй, ты можешь пользоваться моим в любое время. Я оставлю его здесь, когда уйду, так что на здоровье. В любом случае, взгляни на это. Он повернул компьютер так, чтобы Нил мог посмотреть на экран, прежде чем успеть придумать предлог, чтобы уйти. Это была фотография тёмнокожей женщины с длинными косами. У неё было золотое кольцо в носу и светло-карие глаза. И…? — Хм, круто? — попытался Нил. Он не был уверен, что именно должен был увидеть. — Она, охуеть, какая горячая, чувак! Чёрт. И профессионал. Двадцать восемь лет, с высшим образованием. Дэн Уайлдс…— пробормотал себе Мэтт, описывая её так, как будто он читал статистику MVP, но в самой тошнотворно мечтательной манере. — Думаешь, она ответит, если я напишу ей? Глаза Мэтта были прикованы к экрану. Нил чуть было не сказал: «Конечно, почему бы и нет», когда его мозг наконец заработал, и он понял, что это была бы очень ужасная идея. По крайней мере, одну вещь ты можешь сделать правильно. — Даже не знаю. Скорее всего, нет. Я не думаю, что тебе действительно стоит пытаться связаться с кем-то из подкаста. Профессиональный игрок в экси? Это может быть понято так, будто бы ты какой-то бабник, — серьёзно сказал Нил. Это не было ложью. Мэтт вздохнул. — Да, наверное, ты прав… Чёрт, но она такая классная. Тебе не кажется, что она классная? — Конечно? Я полагаю, — пожал плечами Нил. — Оу, тебе… не нравятся девушки? Нил растерянно посмотрел на него, и Мэтт ухмыльнулся той самой энергичной ухмылкой. — Эй, это не проблема. Я просто больше не буду совать девчонок тебе в лицо. Когда, блять, этот разговор завернул не в то русло? — Нет, всё в порядке. Я не… кто угодно. Я не заинтересован ни в тех, ни в других. Заверни этот разговор в другое русло снова. — Принято. Не волнуйся, чувак, это свободная от осуждений зона. Мэтт протянул руку и взъерошил волосы Нила. Нил увернулся. — Кстати, они выложили аудиозапись той части, которую вырезали из подкаста. Почему Эндрю всё это затеял, как потерял работу и прочее дерьмо. Хочешь послушать? Убирайся. — Нет, спасибо. Пойду закажу китайскую еду на ужин или еще что-нибудь… Он выбежал из квартиры так быстро, как только смог.—
— Подвал —
Риелтор: Вот мы и пришли. Как видите, над этой комнатой нужно поработать, как я уже сказала. Но это помещение очень просторное, и здесь даже есть выход наружу, так что вы можете войти в дом и выйти, не проходя через парадную дверь!
— Студия —
Рене отвлекла её, втянув в разговор, чтобы дать мне время изучить это подземелье, этот морг.
Когда эта комната была найдена, власти провели пресс-конференцию. При этом они рассказали, что были найдены различные орудия — тесаки, ножи, пилы — и что на некоторых из них были обнаружены частицы человеческой ДНК. Они упомянули стерильные металлические столы и тёмные пятна на кафельном полу. Они упомянули термин «Игровая Комната Убийцы», и они не преувеличивали.
Сверху свисали крючки, дыры покрывали стены, а там, где их не было, стояли встроенные шкафы. Они были пусты, если не считать пыли и мёртвых букашек.
У одной из стен стояла раковина. Её трубы и кран были ржавыми, на стенах присутствовали пятна, которые стекали на пол.
Справа был короткий коридор, ведущий к большой металлической двери. Она выглядела чуть ли не средневековой. Когда я прижал ладонь к металлу, я почувствовал больше, чем думал, что могу.
Сколько людей, должно быть, пытались сбежать? Сколько людей преуспели, но умерли до того, как об этом стало известно?
Мне очень быстро надоело это место. Вы можете найти фотографии на нашем сайте. Те немногие, что мне удалось сделать, рассказывают вам о большем, чем вы можете найти в гугле, где фотографии не делают ничего, чтобы показать, как всё это выглядит на самом деле. Эти фотографии постановочные, отредактированные, как будто их цель — показать съемочную площадку, а не место, которое существует на самом деле, место, где людей жестоко пытали и убивали. О нём говорят так, как будто матери и сына никогда не существовало на ступенях той лестницы. Сына, который мог бы спрятаться в шкафу и напоминать себе, написав на стене: »не Будь Плохим».
—
Первый раз убираться после игры Нилу удалось попробовать в субботу. Они с Мэттом вместе поехали на метро, чтобы он мог пораньше отметиться у дежурного по уборке и успеть на большую часть матча, так как его обязанности по уборке не начинались всерьёз, пока стадион не опустеет. Это было невероятно. Он никогда не был на профессиональной игре. Он иногда попадал на них по телевизору, если ему везло, если он случайно заходил в закусочную, когда там была включена прямая трансляция. Но так — никогда. Все эти мечты в его голове, они даже не могли сравниться. Нью-Йоркские Рыси были движущей силой — Мэтт был силой. Энтузиазм толпы был таким, словно из совершенно потустороннего мира. Нил впитывал его так сильно, как только мог. Он наблюдал за тем, как нападающие бежали и уклонялись, умело избегая защитников — всех, за исключением Мэтта. Мэтт почти всегда умел остановить нападающего, не давая ему возможности пробиться к воротам. Потрясающе.—
[Звук того, как заводится автомобиль. Дождь прекратился. Хлопает дверца машины]
Рене: Ты собираешься мне рассказать?
Эндрю: Пока нет. Давай выпьем кофе. Мы позже обменяемся наблюдениями и поужинаем.
— Студия —
Я попросил её выключить диктофон.
В моей голове проносились ещё не до конца сформировавшиеся мысли. И это было плохо, потому что мысли не являются чем-то существенным. Вы ничего не можете доказать с помощью одних только мыслей.
Я могу сделать столько предположений, сколько захочу. Я могу задаться вопросом, был ли у Натаниэля когда-нибудь шанс поиграть в парке, пробежаться по лесам Ликин-Парка, прятаться в шкафах или подвергаться жестокости своего отца. Я могу предположить, что Мэри не была частью преступлений Натана — что она была просто забитой женщиной, застрявшей в такой ситуации, которую она не была способна контролировать. Что она была молода, глупа и напугана, поэтому сбежала вместе с сыном, спасаясь от монстров, готовых проглотить их целиком в этом доме.
У вас могут быть свои теории и догадки — что Натаниэль — новый Мясник, управляющий империей своего отца вместо него.
Вы можете думать всё, что захотите.
Мы можем думать всё, что захотим, но я журналист, а журналистика — это не какое-то дерьмо, которое крутится в моей уебской голове, не то дерьмо, которое теоретизируют некоторые «сыщики» в интернете. Журналистика — это дело правды.
Таким образом, у меня нет реальной правды.
То, что у меня было, то, что у меня есть, — это структура, которая состоит из истории, заложенной глубоко в её фундамент.
Что у меня есть, — так это фотография, которая показывает гораздо больше, чем Натан предполагал.
Что у меня есть, — так это доказательства того, что Мэри сбежала с Натаниэлем задолго до 2004 года.
Теперь мне просто нужно это доказать.
—
Как только игра закончилась, он направился к большой жёлтой тележке с моющим средством, которое пахло ещё хуже, чем туалетные комнаты. Он натянул капюшон на голову, покатил тележку к туалетам и скрестил пальцы, чтобы не столкнуться сегодня с японскими криминальными лордами. Этого не случилось. Сегодня.—
У меня были другие планы на Балтимор, но все они провалились.
Я нанёс визит в городское здание суда, попытался заполучить в свои руки документы, которые раньше мне не удавалось заполучить. Я бы солгал, если бы у меня были какие-то реальные ожидания. Коррупция Балтимора, их стандарты были известны слишком в далёких и широких кругах, чтобы вот так просто их разъебать.
Однако коррупция простирается ещё дальше.
Я не буду делать этот подкаст для Натана. Я делаю это для Натаниэля, я делаю это для Мэри. Так что, кто-нибудь, объясните мне, почему нет никаких публичных записей об их существовании, но есть множество сообщений о пропавших людях, которые никуда не ведут. Ничего после 2004 года — никаких свидетельств того, что кто-то потрудился поискать.
Если только эти документы не находятся в закрытом доступе, как и всё остальное?
Такое может быть потому, что они находятся в Программе Защиты Свидетелей. Наверное, мне придётся доказать, почему я в это тоже не верю.
—
В воскресенье у Нила был выходной, и ему было грустно упускать возможность заработать ещё денег, но он был благодарен за отсрочку. Его лодыжка была лучше — всё ещё была напряжена и иногда болела в конце долгого дня, но он был в порядке, и это было хорошо. Мэтт уехал по каким-то делам и собирался вернуться только поздно вечером. Нилу было скучно, и его так и подмывало совершить рискованную пробежку по Центральному парку, которую он планировал совершить с тех пор, как взялся за привычку пялиться на этот парк из отвратительно больших окон Мэтта. Но у него не хватило мужества. Пока ещё нет. Поэтому он остановился на беговой дорожке. У Мэтта в квартире был целый тренажерный зал, и если он не мог выбежать на улицу, чтобы почувствовать, как его ноги топают по тротуару — тогда у него оставалось лишь это. Бег продлился всего час. Он попытался посмотреть телевизор, но это было невыносимо. Он сделал себе бутерброд, заправил постель и снова побежал.—
Когда мы приземлились, я получил сообщение от Дэн, в котором она просила меня вернуться в офис как можно скорее. Как бы мне не хотелось заставлять её ждать, моя кошка была в офисе, и она слишком долго терпела Лисов.
Когда я приехал, мне сказали, что кто-то ждёт в моем кабинете.
Я думаю, что наступил хороший момент, чтобы дать вам всем знать: в течение этой недели — с тех пор, как первый эпизод был выпущен, я получал десятки телефонных звонков с номера (786), Майами. Если кто-то следит за мной в наших социальных сетях, вы должны знать об этом домогательстве. Впрочем, оно было не единственным. Наш ящик для вопросов на нашем веб-сайте, наша электронная почта были заполнены советами, наводками, догадками, о которых упоминалось ранее, и т.д. Некоторые связывались с нами не один раз — но у этого человека был мой личный номер, и эта персона не хотела останавливаться.
Пока мы были в Балтиморе, этот человек молчал. Я предположил, что он наконец сдался.
Есть что-то такое в предположениях.
Когда я открыл дверь своего кабинета, там стояла женщина. Я знал, кто она такая — так же, как знал того, кто мне названивал.
Элисон Рейнольдс — высокий светловолосый настойчивый ребёнок богатеньких родителей. Если это имя звучит знакомо, то либо потому, что она владеет A/R, модным лейблом, который приобрел популярность за последние пять лет, или потому, что она является влиятельным лицом в Инстаграм, ну, или потому, что её отец является генеральным директором Reynolds Inc.
Она стояла там, вся из себя напыщенная и агрессивная, как всегда с заявлениями, которым я пока что не верю.
Тем не менее.
Нам нужны деньги. Она сделала нам выгодное предложение. Я всё ещё обдумываю это предложение. Главное, чтобы её заявления оправдали себя.
По-видимому, у неё есть фотография 2002 года, где Мэри и Натаниэль присутствуют на заднем плане.
Посмотрим.
Оставайтесь с нами до Эпизода #3.
Мы едем во Флориду.
Я ваш ведущий, Эндрю Миньярд.
Продолжаю поиски.
[Концовка]