−
Два с половиной часа спустя Эндрю и Рене припарковались перед Академией Воронов, подготовительной школой-интернатом. Как только Эндрю положил трубку, он засуетился. Набрасывал одежду, кидал всякое барахло в сумку. Он хотел выбраться из отеля как можно быстрее. Мысли его неслись вскачь, и он даже не успел как следует зашнуровать ботинки, как уже постучала в дверь Рене и ворвалась внутрь, как только открыли. — Натан мертв. Мы едем в Балтимор. Собирай вещи и поехали. Он ввел ее в курс дела по дороге, и она не стала расспрашивать его о порыве или намерениях. Она просто сидела на пассажирском сиденье, кивая головой с суженными и расчетливыми глазами. Только когда они были на полпути к Балтимору, она наконец спросила: — Что мне нужно делать? Что она правда должна была сделать? Слушать? Следовать за ним? Притворяться, плести историю, рисовать красивую картинку о нем для администрации? Эндрю просто постукивал пальцами по рулю и пробегал глазами по аккуратно сложенным кирпичам Академии. — Хорошо, — сказала Рене, отстегивая ремень безопасности и проверяя в зеркале макияж, который она нанесла во время поездки. Высокий воротник ее рубашки был слишком закрыт для нарастающей летней жары, но она просто закатала рукава, а затем повернулась к нему. — Еще раз. Это не сработает. Он знал это и знал, что она тоже. Тем не менее, он кивнул и со щелчком отстегнулся. — Ты эксцентричный писатель-миллиардер, а я твоя родная сестра. Ты платишь за обучение своего племянника в школе, поэтому мы хотим провести экскурсию по территории. — Она подняла брови. — Ты не разговариваешь и не хмуришься. Если это не прокатит, мы пообещаем пожертвовать достаточно денег на новую библиотеку. Готов? — Нет. — Он не спал уже… сколько бы времени ни прошло. Его голова раскалывалась, беспокойство было на пределе, а адреналин, пульсирующий в его венах, заставлял зубы стучать, как это случалось всякий раз, когда он приближался к чему-то важному. Вот оно. Тем не менее, он открыл дверь машины и вышел на теплый, влажный утренний воздух. Эндрю взял свою сумку с заднего сиденья, и они вдвоем направились к большим двойным дверям. Он похлопал по карману, чтобы убедиться, что диктофон спрятан, и когда они поднялись по лестнице, достал его и включил.[Запись включена]
Их встретила камера под звуковой сигнал. Эндрю поднял руку, чтобы нажать на кнопку, но Рене опередила его. Вместо этого он смотрел, как камера поворачивается в их сторону, и слушал, как голос доносится через интерком. — Ч- Чем могу помочь? — Здравствуйте! — бодро сказала Рене. — Мы пришли на экскурсию по территории. Мой сын скоро будет учиться здесь. На другом конце — тишина. Рене снова нажала на кнопку звонка. — Алло? — Мистеру Миньярду запрещено находиться на территории школы. Пожалуйста, покиньте территорию. Рене и Эндрю посмотрели друг на друга, и у Рене хватило благоразумия поджать губы, когда он закатил глаза. Та часть Эндрю, которая слишком устала, нуждалась в сигарете и чашке хорошего кофе, издала сдавленный смешок. Дайте мне передохнуть. — Похоже, ты произвел впечатление на все, что связано с Морияма, — сказала Рене. — Что-то подсказывает мне, что сотрудники смотрели шоу Кэти Фердинанд. — Что-то подсказывает мне, что ты права, и что мы должны были знать об этом заранее. — Он сузил глаза, глядя в камеру, затем покачал головой и отвернулся. — Я попаду в эту школу, — пробормотал он. — Мы перегруппируемся и все решим, но я попаду в эту гребаную школу. Они спустились обратно по вычурным каменным ступеням и направились к арендованной машине. Однако на полпути к машине Эндрю почувствовал щекотку на шее. Он повертел шеей, пытаясь унять это ощущение, но он знал, что оно означает. Кто-то наблюдает. Мужчина стоял в стороне, высокий и не скрытый машиной, которая отделяла его от их арендованного автомобиля. У него были темные волосы и серые глаза, которые казались нервными, но пристально смотрели на Эндрю и Рене. Он явно был каким-то учителем: в руках у него была стопка бумаг, на лице — странное выражение, а под левым глазом — темная отметина. Эндрю это не впечатлило. Он посмотрел на него своим лучшим взглядом «убирайся с дороги», когда мужчина заговорил. — Миньярд? Эндрю Миньярд? У него был легкий акцент, но Эндрю был слишком отвлечен, чтобы узнать человека. В его голове звенели сигналы тревоги, узнавания, напоминания — его эйдетическая память подвела его, возможно, впервые в жизни. А может быть, ему просто было все равно. — Меня зовут Аарон. Вы, должно быть, меня перепутали. — Эндрю двинулся, чтобы сесть в машину, и сунул руку в карман, чтобы выключить диктофон. — Нет, нет. Подождите. — Человек поспешил за ним, и Эндрю повернулся, отпустив устройство, чтобы провести рукой по левому нарукавнику, где, как он знал, его не ждали ножи. — Я видел шоу. С Рико. Я… я думаю, то, что ты делаешь, правильно. Эндрю замер. Он не выпрямился, не повернулся, не оглядел мужчину с ног до головы и не изобразил фальшивую улыбку из-за комплимента, который сделал ему этот парень. — Эндрю Миньярд. Он не назвал ему своего имени, так как рассмотрел татуировку в виде цифры 3 на его щеке. Номер 3. Один из свиты Рико. Жа- — Жан Моро. — Мужчина подтвердил, быстро сканируя глазами парковку, прежде чем перевести взгляд обратно на Эндрю. Уголок его губ слегка приподнялся, но это не было флиртом — это выглядело, в некотором роде… облегчением? — Ну, Жан, — начал Эндрю. — Я рад, что ты ценишь работу, которую выполняем я и моя подруга Рене. — Он жестом указал на Рене, и она слабо улыбнулась и помахала Жану. Жан покраснел, а Эндрю изо всех сил старался не закатить глаза. Играй роль. Глубоко вздохнув, Эндрю нахмурил брови и продолжил. — Интересно, — приложив указательный палец к подбородку и глядя на небо, — есть ли у тебя возможность передать что-нибудь? Может быть, ты мог бы провести для нас экскурсию? Нам действительно просто интересно, что это за школа, и мы бы с удовольствием посмотрели кампус. Он оглянулся на Жана, который нервно переминался с ноги на ногу. — Ах… наверное, мне не стоит… — Наверное, нет, — согласился Эндрю. — Но ты производишь впечатление бунтаря, Жан. Кто-то, кто любит время от времени поиздеваться над человеком. Я уверен, что они всегда пытаются прижать тебя в этом месте. Держать тебя в клетке, красивой и аккуратной. Жан выпрямился из сгорбленной позы и посмотрел на Эндрю ровным взглядом, прежде чем кивнуть. — Следуй за мной. Мы воспользуемся боковым входом для персонала, чтобы администратор в приемной не увидел тебя. Рене одарила его яркой улыбкой. — Большое спасибо. Ты спас нас! Жан улыбнулся в ответ и чуть крепче сжал свои бумаги. Эндрю бросил взгляд на Рене, но она лишь пожала плечами. Кампус был гораздо больше, чем казался на фотографиях в Интернете. Раскинувшиеся поля, еще влажные от росы и свежескошенные, благоустроенные островки разноцветных весенних цветов, викторианские фонарные столбы с гордо развевающимся на ветру логотипом школы — от всего этого Эндрю просто тошнило. Сама по себе Академия была достижением. Через боковой вход они прошли за пять минут, миновав несколько садов и высокий шпиль на западной стороне здания. Дверь была явно имитирована с чего-то архитектурно величественного, но сделана из металла и была прохладной на ощупь, когда Жан открыл ее и впустил их первыми. Если снаружи здание было физически внушительным, то внутри оно было просто чертовски нелепым. Эндрю даже в самые головокружительные дни не мог представить себе, что, будучи ребенком, пройдет здесь. Конечно, какая-то часть его измученного вниманием разума могла представить это как своего рода замок, но, тем не менее, это было пугающе. Полы были из полированного мрамора, а потолки — высокими. Все было выкрашено в белые, голубые, черные и красные цвета. На полу не было ни одной бумажки, ни одной урны. Он представил себе, что здешние администраторы, наверное, держат этих детей на коротком поводке, потому что в какой школе нет здорового беспорядка? Жан привел их в маленький кабинет с его именем на двери. Сам кабинет был крошечным, но в нем не было ничего лишнего. На стенах висело несколько фотографий, майка Ворона с цифрой 3 на спине, но в остальном все чисто и почти по-военному. Жан положил свои бумаги на стол и спросил: — С чего бы вы хотели начать? — Фотографии класса? — спросил Эндрю, его взгляд сфокусировался на фотографии на стене всей команды Воронов. Если он прищуривался, то мог разглядеть Кевина, стоящего во весь рост рядом с Рико. Он отвел глаза и поднял бровь. — Здесь есть такие же? Выставлены где-нибудь? Жан на мгновение приостановился, но вместо того, чтобы спросить, зачем Эндрю нужны фотографии класса вместо их согласованной экскурсии, он просто кивнул и прошел мимо них. Рене закрыла за ними дверь кабинета, пока Эндрю смотрел на затылок Жана, следуя за ним туда, где, должно быть, находились фотографии. Он знал, что если начнет осматриваться, читать вывески и гадать, где находится крыло для детсадовцев, его мысли будут о том, о чем он не хотел думать. Например, о том, что это была школа-интернат, и детсадовцы проводили здесь всю неделю — малыши — перед тем, как их отправляли обратно к родителям на выходные. Эндрю вырос в более чем дюжине домов с более чем дюжиной различных травмирующих ситуаций, но он не был настолько глуп, чтобы думать, что здесь не будет жестокого обращения и пренебрежения. В конце концов они оказались в широком коридоре с дверями, ведущими на улицу, и широкими окнами, распространяющими свет повсюду. Для места, названного Академией Воронов и похожего на что-то из средневековой фантастики, окна были слишком большими, и он не удивился бы, если бы их украшали витражи. Жан указал на стену напротив двери, полную изящно обрамленных фотографий классов и девиза школы, написанного серебром над всеми ними. Pro Victoria Ut Non Excusat «Не оправдывайся за успех» Фу. Эндрю почувствовал, как его верхняя губа дернулась, чтобы скривиться, но он проигнорировал искушение, подойдя ближе, и начал охоту. — Итак, — спросил он у Жана, — как долго ты здесь преподаешь? Оглянувшись через плечо, он увидел, что Жан наблюдает за ним, поджав губы и глядя… на что-то. Это был взгляд человека, который решает, стоит ли ему продолжать бунт или лучше заткнуться, как ему, вероятно, сказали. После секундной задержки Эндрю снова посмотрел на фотографии, и Жан ответил. — Около девяти лет. Хотя я бывший студент, так что я здесь уже давно. Затем произошло несколько событий. Эндрю был одновременно удивлен и нет. По татуировке он понял, что Жан был бывшим товарищем по команде Кевина и Рико — 3 для их 1 и 2, но это не означало, что он учился здесь. Он остановился и повернулся лицом к Жану. — Бывший ученик? Ты был здесь в 99-м? Жан покачал головой. — Я пришел на втором курсе средней школы. Некоторое время я играл в экси в Эдгаре Аллане, но не смог продолжать из-за травмы. Морияма перевели меня сюда. Эндрю поднял на него бровь. — Морияма перевели тебя сюда? Жан нервно огляделся вокруг. — То есть… они дали мне работу здесь. Когда я уже не мог играть. Это было очень мило с их стороны, позаботиться о том, чтобы мне помогли. Так что теперь я преподаю французский и тренирую команду по экси. Эндрю смотрел на него так долго, что тому стало еще более неловко. — Ага. Это звучало совсем не подозрительно. Жан сжал губы и отвел взгляд к стене, чтобы избежать пристального наблюдения Эндрю. Блондин медленно перевел взгляд на последнюю фотографию, на которую смотрел, пока Рене не произнесла его имя тихо и тоном, который Миньярд узнал. — Эндрю… Она нашла его. Рене подняла тонкую руку и указала на фотографию класса детского сада. Год был написан серебром на табличке, которую держал один из детей. 1999 год блеснул во вспышке фотоаппарата, но Эндрю лишь мельком взглянул на него, прежде чем проследить за направлением пальца Рене. А там, прямо спереди, потому что он был меньше других детей, стоял Натаниэль Веснински. Я знал это. Он был прямо там. Такой маленький, с широкими голубыми глазами и рыжими волосами, которые переливались под ярким солнцем. Он был одет в ту же форму, что и остальные дети, но она выглядела не менее строгой, чем костюм, который он носил на семейной фотографии. Эндрю поборол искушение прикоснуться к стеклу рамки и вместо этого позволил себе почувствовать гнев, который кипел внутри с момента утренних новостей. Он направил это чувство на одного человека. — Кевин такой гребаный лжец, — пробормотал он, доставая телефон и делая снимок. Словесное наказание, которое он собирался устроить Кевину, когда увидит его, станет для него сюрпризом. — Кевин? — спросил Жан сзади него. — Кевин Дэй, верно? Вы с ним друзья? Эндрю поднял глаза от телефона. — Друзья — это слишком сильное слово. Особенно в данный момент. Рене, всегда спокойная и уравновешенная, прервала его. — О, ты знал его? Вы вместе играли в экси в университете, не так ли? Жан кивнул, а Эндрю засунул телефон в карман. Продолжай искать. 2000. Возможно, Натаниэль недолго проучился в первом классе. Жан и Рене некоторое время тихо переговаривались позади него, и он не обращал на них внимания, продолжая смотреть. Ничего не было. Эндрю просмотрел все лица на фотографии 00-го года, и нигде не было ни следа ледяных голубых глаз и огненно-рыжих волос. По крайней мере, теперь он точно знал, что они с Мэри, должно быть, сбежали еще до первого класса. Однако это не означало, что искать больше нечего. — Ежегодники, — сказал Эндрю, прерывая разговор, который шел позади него. — В школе хранятся старые ежегодники? — Да, — ответил Жан, немного сомневаясь. — В библиотеке. Прежде чем Эндрю успел открыть рот и потребовать, чтобы ему показали, Рене вмешалась. — Не мог бы ты показать нам? Мы будем тебе очень благодарны. — Она мило улыбнулась Жану, и он быстро кивнул. — Да… конечно. Сейчас там должно быть пусто. Большинство студентов не занимаются там по выходным. — Жан быстро посмотрел из стороны в сторону, затем кивнул подбородком в сторону коридора, из которого они только что вышли. — Сюда. Рене и Эндрю последовали за ним в сторону библиотеки. Это был еще один ряд широких залов с высокими потолками. Сбоку была фреска, которая выглядела отполированной и свежей, как будто ее только что нарисовали или подправили. В центре красовалась внушительная эмблема ворона с распростертыми по обе стороны крыльями и девизом на латыни. Глянцевая полировка сверху была настолько отражающей, что Эндрю мог видеть себя в ней. Библиотека была такой же нелепой, как и все остальное в этом месте. Возможно, в другой жизни, в другом месте, в другой ситуации Эндрю смог бы увидеть ее красоту. Резные перила и декоративные фрески — полки от пола до потолка, уставленные книгами. Ему стало интересно, бывал ли здесь Натаниэль, даже будучи совсем юным. Любил ли он читать? Любил ли он убегать в мир за пределами своего собственного, как это делал Эндрю? Любил ли? Все эти стопки казались бесконечными. Протянувшись дальше, оно создавало ощущение иллюзии и бесконечности. Когда Эндрю глубоко вдохнул, он почувствовал запах состаренных страниц и не потрескавшихся корешков. Встряхнув головой, он сосредоточился на Жане и почувствовал, что Рене смотрит на него. Он проигнорировал ее, когда Жан повернулся и указал на секцию слева с надписью «Архивы Академии». — Здесь. Жан указал рукой и подождал, пока Эндрю и Рене сделают шаг перед ним, а затем последовал за ними. Эндрю не обращал на него внимания, пока шел по стеллажам и рассматривал таблички, прикрепленные к каждой полке, чтобы сориентироваться. Когда он наткнулся на то, что казалось ежегодниками, он просмотрел каждый год с римскими цифрами, пока не нашел MCMXCIX. 1999. Пафосные ублюдки. Книга была толще, чем она имела право быть для частной школы. Переплет выглядел так, словно его открывали всего один или два раза, но страницы все еще были слегка пожелтевшими. В конце концов, прошло 20 лет, но бумага была ламинированной, так что книга выглядела так, как будто была создана для того, чтобы быть старой. Еще более пафосно. Засранцы. Эндрю закатил глаза и вышел из ряда шкафов, чтобы положить книгу на один из старых дубовых столов. Когда он открыл передний форзац, она скрипнула не от возраста, а от неиспользования. Он медленно перелистывал искусственно состаренные страницы, пока не дошел до отдельных фотографий детского сада. Тяжело сглатывая, он перелистывал каждую страницу, пока не дошел до буквы «W», и там был он. Такой маленький, что Эндрю мог себе представить — он всю жизнь был самым маленьким ребенком в классе. Но даже улыбка Натаниэля была маленькой, крошечной и натянутой. Он был так молод и уже знал, какой фасад нужно поддерживать. Только уголки губ приподнялись, улыбка не достигала его поразительных голубых глаз. Эндрю старался не задерживаться, в груди что-то оборвалось от осознания того, какую жизнь прожил ребенок на фотографии и что ему, вероятно, пришлось пережить спустя годы. «Шрамы… так много шрамов. Они выглядели как от ножей… как будто его резали снова и снова.» Он почесал жгучие жужжание под воротником и скривился. Глубоко вдохнув через нос, снова достал свой телефон. Эндрю щелкнул фотографию детского сада, затем продолжил листать. Он был в разделе «Командные виды спорта», когда увидел это. Там снова был он. Крошечный Натаниэль, прямо на фотографии команды Младшей Лиги Экси, держит маленькую ракетку и выглядит более искренне счастливым, чем на любой другой фотографии, которую Эндрю видел. Эндрю хотел было задержаться, но понял, что будет пялиться весь день. К счастью, Рене заглянула ему через плечо и тихо хмыкнула. Он хотел хмыкнуть в ответ, но остановился, когда они оба увидели это одновременно. — О Боже… — услышал он ее шепот. Рене только что произнесла имя Господа, и Эндрю не винил ее. Потому что позади Натаниэля, снова стоя бок о бок, стояли Рико и Кевин с одинаковыми наглыми ухмылками и закинутыми на плечи ракетками. Эндрю стиснул зубы и быстро сверился со списком имен, чтобы убедиться, что ему все это не привиделось. Но нет. Это были они. Рико Морияма №1 Кевин Дэй №2 Натаниэль Веснински №3 Ему было пять, а он был блядским номером три? Он взглянул на Жана краем глаза, затем покачал головой и прошептал себе под нос: — Лживый сукин сын. Нет. Нет, ему не только было пять, он был третьим — Кевин ни хрена не говорил о том, что знает что-то связанное с Натаниэлем. Как долго он изучал это дело? Сколько раз он поднимал эту тему, и ни одного гребаного слова. Ох-хо. Теперь он попался. Больше нельзя было ни лгать, ни увиливать. Он даже не сможет попытаться — не сможет сказать, что не знал, потому что Натаниэль был младше. Хах. Хах. — Что? — Жан возник рядом с ним, наклонившись над другим плечом Эндрю, чтобы посмотреть. — О… mon dieu… — Ты знал? — спросил Эндрю, не поворачиваясь, чтобы посмотреть еще раз. — Что Натаниэль Веснински ходил здесь в школу? — Нет! — Эндрю обернулся, чтобы оценить его реакцию. — Нет, клянусь — это безумие, я понятия не имел. Он покачал головой, и Эндрю поверил ему. — Как я уже сказал, я пришел намного позже. Я знал Кевина и Рико, так как мы все вместе играли в экси, но это все… — Он наклонился вперед и снова уставился на фотографию, бормоча про себя по-французски. Эндрю потянулся за своим телефоном, чтобы сделать еще один снимок. — Жан, не мог бы ты посмотреть, чтобы убедиться, что никого из персонала там нет? Я не хочу, чтобы меня заметили на выходе. Жан ошеломленно кивнул, и как только он оказался достаточно далеко, Эндрю встал и сунул ежегодник в сумку. — Эндрю, — прошептала Рене. — Ты не можешь так поступить! — Посмотри на меня, — шипел он сквозь зубы. Застегнув сумку, он перекинул ее через плечо и посмотрел в лицо Рене. — Я хочу засунуть это Кевину в глотку, когда увижу его. Через секунду Жан вернулся и жестом подозвал их к себе. — Все чисто, — сказал он, затем посмотрел на пустое место на столе, нахмурив брови. — Где книга? — Я положил ее на место, — сказал Эндрю. — Я сделал несколько снимков на телефон. Жан внимательно наблюдал за ним в течение минуты. Его глаз на минуту дрогнул, как будто он взвешивал, верить ему или нет. В конце концов, Жан, видимо, решил, что тот говорит правду или ему просто все равно, потому что он повернулся и вывел их из библиотеки, а затем вернулся к боковому служебному входу. Когда они оказались там, металлическая дверь тянулась высоко вверх, Рене протянула руку, чтобы пожать ее Жану, и сказала: — Большое спасибо за помощь. Жан слабо улыбнулся и кивнул ей, а затем протянул руку Эндрю. Естественно, Эндрю проигнорировал ее и не стал улыбаться. У него было то, что ему было нужно, ему больше не нужно было быть милым. — Не за что. Я действительно считаю, что то, что ты делаешь, очень важно, — сосредоточился он на Эндрю. Когда он заговорил дальше, его слова были немного мягче. — Надеюсь, ты их найдешь. Эндрю кивнул и повернулся, чтобы идти к машине. — Эндрю… Передай Кевину привет, ладно? Он был… хорошим другом в школе. Эндрю оглянулся и увидел, что Жан снова слегка сутулится, засунув руки в карманы. — Если Кевин выживет, — хотел сказать Эндрю в ответ, но отвернулся, отпирая машину. Рене все равно ответила за него. — Мы передадим. Когда они сели в арендованную машину, Эндрю уже качал головой, а Рене смотрела на него. Вздохнув, Эндрю выключил диктофон. — Вперед.[Запись выключена]
— Мне не понравилось пользоваться им. Он был милым, и тебе не следовало красть ежегодник. А если у него будут неприятности? Это будет наша вина. Эндрю подождал несколько секунд после того, как она замолчала. — Теперь все? — спросил он. Она кивнула. — Мы не воспользовались им. Он хотел помочь. Это не твоя вина, что ты ему понравилась. Никогда не позволяй мужчине заставлять тебя чувствовать себя плохо, потому что он почувствовал что-то вроде этого. Рене слегка усмехнулась и кивнула в сторону сумки Эндрю. — Я все еще думаю, что тебе не стоило красть книгу. — Да, хорошо. Я безбожник. Он достал свой телефон и открыл фотографию, на которой была изображена команда экси. Он отправил ее Кевину. — Хотел бы я, чтобы ты был здесь.