Red Rabbits // Красные Кролики

— Меня зовут Натаниэль Веснински. И мой отец мертв. Мэтт и Нил сидели бок о бок на диване и смотрели в свои кружки. В воздухе пахло кофе и чистящим средством, которое впитывалось в пятно, пролитое Нилом на ковер. Телевизор был выключен. Нил слышал только тиканье настенных часов, которые Мэтт поставил на камин, звук своего глубокого дыхания и медленное биение крови в ушах. После того, как Нил наконец открыл Мэтту правду и затем продолжал зарываться лицом в его рубашку большую часть часа, Бойду удалось уговорить его пойти в гостиную и зарыться в подушки дивана. Он исчез лишь на время, чтобы сварить свежий кофе, а когда вернулся, всунул чашку в холодные, онемевшие руки Джостена и сел рядом с ним. Они сидели молча уже некоторое время. Нил не знал, как долго. Было уже очень поздно, и ночь окрасила белую квартиру в оттенки синего и фиолетового. Она все перекрасила, дала этому месту новую, более мягкую обстановку, и Нил был благодарен за это — потому что в этих стенах громко звенела правда. Его правда. Тупой. Ты такой чертовски тупой, Натаниэль. — Итак, — наконец сказал Мэтт. — Ты действительно… то есть… ты — это он? Что он должен был сказать…? Нет? Я лгу. Псих! Шучу над тобой! — Да, — услышал он свой шепот. Это было так тихо, что даже кофе не рябил от его дыхания. — Воу. — Ага. Мэтт сделал глубокий вдох и выпустил воздух с таким громким выдохом, что казалось, он мог бы потрясти комнату. — Окей. Окей? Нил впервые поднял на него взгляд. Голубой и фиолетовый цвета окрасили его смуглую кожу так, как никогда не могли окрасить его собственную. Холодные тона не высасывали из него жизнь, нет, они придавали ему жизни — заставляли его вечно теплые карие глаза казаться только теплее. Нил покачал головой. — Окей? Мэтт кивнул, вечно забывчивый, вечно добрый, вечно такой чертовски глупый. — Окей. Он повернулся на диване так, чтобы оказаться лицом к Нилу, и вытянул свои длинные ноги, скрещивая их перед собой. Когда между ними наступила тишина, он ссутулил плечи, глядя на Нила так, словно это он был глупцом. Так и есть. — Я знал, что здесь что-то не так, Нил. Я знаю, ты думаешь, что я слишком легко доверяю, но я не идиот. Я знал, что что-то не так, и я знал, что это связано с подкастом. Я просто не думал, что это окажется… этим. Ах… Нил почувствовал, что его губы сжались. Он опустил взгляд в свой кофе. Было слишком темно, чтобы увидеть собственное отражение. — Этим… — вздохнул он и закрыл глаза. — Прости, что не сказал тебе. Я просто привык прятаться — привык играть роль. Когда он поднял глаза, Мэтт смотрел на него тем открытым, честным взглядом, который так хорошо получался у него. Именно поэтому Нил продолжал говорить. Глупо. — Я делал это столько, сколько себя помню. Моя мама и я… мы просто продолжали двигаться и постоянно меняли роли. — Кофе становился холодным. Нил впитал в себя все тепло, на которое был способен, и все, что осталось после этого, — это прохладная гладкая кружка. Нил закрыл глаза и постарался не думать о том, как отреагировала бы мать на его откровенность. О чем ты, черт возьми, думаешь, Абрам?! Ты хочешь, чтобы нас убили? Ты хочешь… Нет. Она выбила бы из него все дерьмо, а потом насильно утащила. Он больше никогда не смог бы свободно разговаривать с другими людьми. — Твоя мама. Она…? — нерешительно спросил Мэтт, понизив голос на несколько октав. — Мертва, — голос Нила звучал так же. Мертво. — Она мертва, — он откинул голову назад и посмотрел в потолок. — Один из людей моего отца убил ее в Калифорнии, когда мне было шестнадцать. После этого я поехал в Аризону и остался там слишком надолго. Я уехал, когда услышал подкаст, и застрял здесь, когда отправил большую часть своих денег одному знакомому для получения нового удостоверения личности, чтобы выбраться из страны. Его забрали федералы, прежде чем я смог добраться до него. — Ох, — сказал Мэтт, прихлебывая содержимое своей чашки. Нил понял, что никто из них не сделал ни глотка. — Та твоя встреча? Нил кивнул, а затем приготовился к тому, что нужно было сделать давным-давно. Глубоко вздохнув, он наклонился вперед и поставил свою кружку на стол. Потирая руки о ноги, он покачал головой и уставился на свои колени. — Я уйду к утру… Когда он поднял голову, брови Мэтта были сильно нахмурены, а челюсти сжаты. Это правильное решение. Нил продолжил. — Я не хотел втягивать тебя в это. Но я не могу выразить, как я тебе благодарен за все. За то, что ты позволил мне остаться и нашел мне работу. Здесь я был в большей безопасности, чем где-либо еще. Я не хочу уходить. Ты должен уйти, Натаниэль. — Уйдешь? — Мэтт покачал головой. — Нет, нет, нет, нет, нет. Он поставил свою кружку и поднял руку. — Ты никуда не уйдешь. Ты с ума сошел? — Да. — Послушай, твой отец мертв. Теперь ты можешь перестать убегать, верно? Разве не от него ты прятался все это время? Мэтт пристально смотрел на Нила, оценивая осмелиться ли тот возразить. Но Нил должен был уйти, не так ли? Да. Ты должен уйти. Иначе ты только подвергнешь его опасности. Он покачал головой. — От него, — признал Нил. — Но все еще есть его люди. Они продолжали следить за нами, когда Натан попал в тюрьму, и я не вижу причин, по которым они могли бы остановиться. Более того, я уверен, что сейчас они собираются приложить еще больше усилий. Лола. — Есть одна женщина… она сумасшедшая. — Нил полсекунды размышлял, стоит ли ему объяснять, но слова вылетели изо рта раньше, чем он успел остановиться. Глупый. — Когда моего отца наконец признали виновным и приговорили, она пришла за нами. В основном они все оставили нас в покое в течение нескольких лет… Но когда Натан получил пожизненное — она пришла за нами. Закрыв глаза, он увидел ее лицо… Рыжие волосы, красные губы, красный красный красный… Вдох. Выдох. Мэтт не прерывал его. Он молчал, пока Нил не продолжил. — Это она убила мою маму и… Мэтт, если с тобой что-нибудь случится из-за меня, я никогда не смогу простить себя. Тишина была оглушительной. Правда громко звенела раньше, но она была заглушена отчаянным желанием Нила остаться уйти. Он смотрел, как Мэтт потирает лицо обеими руками, а затем снова опускает их на колени. Его голос оставался низким, но в нем была уверенность, которая заставила Нила почувствовать — он не знал, что именно. — Ты сказал, что здесь ты в безопасности? Безопаснее, чем ты был бы в любом другом месте? Дело не в этом, идиот. Покрутив шеей, Нил тем не менее ответил: «Да», кивнув. — Я имею в виду, что безопасность только здесь — мечта беглеца. Но сейчас я ей не доверяю. Не сейчас, когда Натан мертв, а его крупнейшие пешки все еще на свободе. — Он нахмурился. — Я не останусь здесь, Мэтт. Я буду поддерживать связь. Дам тебе знать, что я в порядке. Но я уйду. Мэтт хлопнул руками по коленям и покачал головой, вставая. Он ходил от одного конца дивана к другому. — Нет. Нет, я думаю, ты должен остаться здесь. — Он показал на пол и посмотрел на Нила. — Ты прав, ты в безопасности здесь, где хорошая охрана — даже чертовски хорошая, — кивнул он, глаза немного расширились. — Я найму людей — охранников или еще какую-нибудь хрень. Они могут торчать снаружи квартиры, чтобы присматривать за ней, — продолжал он, босые ноги с глухим стуком ступали по ковру. Он поднес большой палец к губам, нахмурив брови. — Может быть, мне стоит купить пистолет… — Мэтт… Мэтт махнул на него рукой. — Нет! Послушай! Я знаю, что трудно получить разрешение на ношение в городе, но я могу получить лицензию на это помещение, так что мы могли бы хранить его здесь, в квартире — на всякий случай. Если добавить к этому, — он жестикулировал из стороны в сторону обеими руками, — еще и дополнительную охрану снаружи… — Мы привлечем к себе еще больше внимания! — Нил чуть повысил голос. Он что, серьезно?! Закрыв глаза, он поднял руки вверх, как бы успокаивая этого большого идиота. — Просто… послушай меня. — Когда он открыл глаза, Мэтт, прищурившись, смотрел на входную дверь, как будто воображая все, что придумал. — Мэтью. — Он не продолжил, пока Бойд не отвел глаза и наконец сфокусировался на нем. — Послушай. Ты не знаешь, с чем я здесь имею дело. С такими людьми, которые с радостью разделались бы со мной, если бы могли, только чтобы отомстить за моего безумного отца. Честно говоря, я ценю твою заботу, правда. Но это единственное, что имеет смысл. Нил ненавидел то, что не мог остаться. Он ненавидел мысль о том, что уйдет и больше никогда не увидит Мэтта. Он ненавидел то, что только что раскрыл себя, что позволил Мэтту помочь ему справиться с его паникой и тревогой, а теперь был готов сбежать. Он ненавидел это, потому что Мэтт не заслуживал всего этого. Он ненавидел то, что Мэтт снова сел на диван, скрестил руки на широкой груди и очень просто сказал: — Нет. Нет? — Нет? — Нет. Вот так просто. Нет. Ты остаешься здесь, и я не хочу слышать никаких споров по этому поводу, ясно? Пусть хоть один ублюдок придет к этой двери в поисках тебя. Хотел бы я, чтобы они это сделали, — в глазах Мэтта появился блеск, обещающий насилие. Я доверяю тебе. Никому не верь, Натаниэль. Никогда. Особенно этому неуклюжему болвану. Нилу хотелось смеяться, ему хотелось плакать. Как, черт возьми, его жизнь превратилась в это…? Милый Мэтт. Добрый, доверчивый Мэтт. Буквально готовый достать пистолет и убить кого-то за попытку добраться до Нила. Нил открыл рот, чтобы возразить, но Мэтт опередил его. — Я пойду за тобой. Я клянусь, Нил. Ты исчезнешь, а я последую за тобой, куда бы ты ни пошел. Оставайся здесь. Пожалуйста. Позволь мне присматривать за тобой. Я буду волноваться каждый гребаный день, что люди твоего отца или, черт возьми, даже Миньярд найдут тебя. Не делай этого со мной, чувак. Что, блять, он должен был на это сказать? Что он должен был делать с этим? Кто-то заботливый, кто-то готовый удержать его — защищать его. Его мать, конечно, была готова. Она умерла, пытаясь защитить их обоих… Но иногда он задумывался, не было ли это единственной причиной, по которой она это делала. Потому что она была его матерью… Он не знал, искренне ли она любила его и заботилась о нем, потому что он был достоин любви, или потому что она была его матерью — и это звание было единственным, что заставляло ее двигаться дальше, идти вперед, оберегать их. У Мэтта ничего этого не было. Он не имел к этому никакого отношения. Он мог бы легко позволить Нилу уйти прямо сейчас и выпутаться из всей этой ситуации. Но он этого не сделал, и в глубине души Нил знал, что он не сделает этого. Потому что Мэтт был глуп, он был тупым идиотом, который слишком сильно любил и слишком сильно заботился, и — вот что такое настоящая, любящая дружба? Вот что люди делают друг для друга? Вот что такое самоотверженность…? Нет, Натаниэль. Да. — Ладно, — сказал Нил, сожалея о словах еще до того, как они слетели с его губ, но он не мог взять их обратно. Они уже были там, висели в воздухе, и он повторил их, сделал реальными и наполненными уверенностью, и… — Хорошо. Я останусь. Пока что. По крайней мере, пока Эндрю не прекратит преследовать меня. — Вот так. — Как только он потеряет след и его интерес исчезнет, я уйду, хорошо? Я буду поддерживать связь, как уже сказал, но мне придется уйти. Мэтт снова встал, но остановился прямо напротив Нила и посмотрел на него сверху вниз. — Посмотрим, — сказал он, и улыбка расцвела на его лице. — Вот почему ты говорил мне не связываться с Дэн, не так ли? — Отчасти. — Отчасти? Что значит отчасти? — Я не лгал, Мэтт. Это дерьмо может стать очень жутким очень быстро. Но также, да. Ты бы меня раскрыл. Мэтт покачал головой. — Ну и ладно. Полагаю, это ради благой цели. В другой жизни мы с Дэн Уайлдс поженились и завели детей. — Конечно, Мэтт. Если ты так говоришь.

−

Они вдвоем делали вид, что ничего не изменилось. Мэтт хотел, чтобы он бросил работу на стадионе и вообще стал затворником — сидел взаперти в квартире с полуоттертым пятном от кофе, Сэр и всеми вещами, которые он накопил. Но хотя квартира Мэтта стала ощущаться как дом что-то хорошее, Нил не мог этого сделать. Он стал бы сумасшедшим и безрассудным, и в интересах всех было, чтобы он хотя бы иногда выходил. Итак, все оставалось практически без изменений — за исключением того, что Мэтт знал правду, и это меняло ситуацию больше, чем Нил, возможно, хотел бы признать. Но это были маленькие мелочи, которые проскальзывали то тут, то там. Такие, как то, что Мэтт теперь знал (возможно, знал все это время), что Нил скрывает свою внешность. Прошло два дня. Все вокруг Нила казалось таким правильным и в то же время таким неуместным. Был ранний вечер. Солнце все еще было высоко на летнем небе, но его закрывал толстый слой облаков. Нил сходил на пробежку еще днем, но воздух все еще был густым от надвигающейся грозы, а головная боль окончательно прошла от перемены давления. Они вдвоем сидели в гостиной. По телевизору шел фильм, названия которого Нил не знал и сюжета не понимал. Сэр лежала на журнальном столике, ее хвост покачивался взад-вперед, подбираясь все ближе и ближе к бокалу москато, который в данный момент попивал Мэтт, как одна из тех гребаных домохозяек из шоу, которое он любил смотреть по TiVo во вторник вечером. Нил моргал, возвращая линзы на место, потому что эта тема наконец всплыла. — У тебя чертовски красивые глаза, — сказал Мэтт, почти недоверчиво. — То есть, я понимаю, почему ты их прячешь. Но, блять… Нил покачал головой, чувствуя, как пылает его лицо, когда он склонил голову и моргнул еще несколько раз. — Ага, да. Они его. После этого Мэтт больше ничего не сказал. Однако он устроил в гостиной что-то вроде командного центра по «Красным Кроликам». На следующий день Нил проснулся от того, что дождь настойчиво стучал в широкие окна его комнаты. Когда он, наконец, направился в сторону кухни, его остановила… абсурдность? Нелепость? Навязчивость? То, что его ждало. Должно быть, Мэтт не спал всю ночь. Нил знал, что тот постоянно проверяет, где находится Эндрю в хронологии и какой информацией он располагает. Он был в курсе, что Мэтт серьезно настроен следить за подкастом, чтобы попытаться уберечь Нила. Но это? Бойд стоял перед перегородкой, которая разделяла гостиную и столовую. По обе стороны от нее было свободное пространство, но по всей ширине тянулись бумаги и фотографии, прикрепленные чертовой красной ниткой, соединяющей одну бумагу с другой. — Вот что он знает, — серьезно начал Мэтт, как только Нил свернул за угол. — Смотри, вот доказательства… — он указал на скопление фотографий. — Вот фотографии, которые у него есть. Я не думаю, что он даже догадывается, где ты. — Мэтт потер руки и восхищенно засмеялся. — Он гонится за призраками. Может быть, нам стоит посылать ложные сообщения. Вот почему тебе нужно уехать, Натаниэль. Ты ведешь себя глупо. Посмотри на него. Он собирается тебя разоблачить. Ты Он слишком глубоко залез. Что, блять, он должен был сказать…? «Мэтт… просто… нет.»? Ох. Мэтт покачал головой. — Но посмотри! Мы будем обновлять схему по мере поступления новой информации! Мы будем на шаг впереди него! — Он практически прыгал вверх и вниз, руками указывая на перегородку. Он даже придвинул один из столиков. Там лежал моток красной пряжи, ножницы и… — Я знаю, что ты пытаешься сделать, и я ценю это… — Но… — Но если быть до конца честным, то от вида всего этого, разложенного таким образом, мне хочется блевать. Мэтт в итоге добродушно согласился, но у Нила закралось подозрение, что он просто перенес все в свою спальню.

−

Следующий выпуск подкаста был в воскресенье, и Мэтт с Нилом впервые слушали его вместе. Было странно, но успокаивающе ощущать присутствие Мэтта в комнате вместе с ним. Что-то в этом было успокаивающее — заставляло его чувствовать себя не так, как будто он прячется, а больше, как будто он действительно может разобраться в этом дерьме. К счастью, большую часть эпизода он уже знал из аудио заметок, так что удар было не таким резким — просто пересказ «Европы» и «Шоу Кэти». Однако когда Эндрю дошел до части о смерти Натана, Нил почувствовал, как напрягся. Это было… странно. Ведь смерть Натана была хорошей новостью. Нил был рад, что его отец умер… Но… Но. Мэтт слегка сжал его запястье, и Нил заставил себя расслабиться. А потом он рассмеялся. Потому что, конечно же. — У него было назначено интервью с Натаном, — сказал Нил, едва сдерживая себя от безумия всего этого. — У него было назначено интервью с Натаном, а потом его убили, пока Эндрю был там. — Он почувствовал, как слезы навернулись на глаза, и ему пришлось склонить голову и зажать пальцами уголки глаз. — О мой гребаный бог… — Это хуевое совпадение, — мрачно сказал Мэтт, покачав головой. Нил покачал своей и глубоко вздохнул. — О нет, это не просто гребаное совпадение, — слегка фыркнув, он откинул голову на подушку дивана. — Нет. Тот, кто убил его, не хотел, чтобы он разговаривал с Эндрю. Я не знаю, кто это был и почему. Но я могу предположить. Морияма, очевидно. Однако еще более интересной была история Эндрю в конце. Воспитание в приемной семье, колония для несовершеннолетних… давно потерянный брат… в одиночку отправил в больницу четырех человек. Блять. И причины, по которым он это сделал? Нил не знал, как к этому относиться. Он не знал, как относиться ко всему этому.

Я также упоминаю о приемной семье, потому что это часть причины, по которой это дело настолько личное. Хотя, нет, Натаниэль не был в этой системе — он все еще был ребенком, подвергшимся жестокому обращению и пренебрежению. Он все еще был ребенком с травмами и невообразимой болью.

Иногда мне трудно справляться — когда я вижу такие вещи, как «не Будь Плохим» или школьную фотографию ребенка, который внешне выглядит как нормальный ребенок.

Я тоже выглядел нормально.

Я просто хочу помочь. Я просто хочу убедиться, что где бы они ни были, они в безопасности и у них есть все, что им нужно. Я хочу рассказать их историю их же словами, если они мне позволят.

Это моя мотивация.

Это моя история.

Нил чувствовал, что Мэтт смотрит на него, но не мог найти в себе силы обернуться. Это все, Эндрю Миньярд? Ему удалось дослушать до конца подкаста — услышать о том, что они отправляются на западное побережье. Когда все закончилось, он сказал Мэтту, что идет спать. В ту ночь он не уснул.

−

Одержим. Мэтт был чертовски одержим проверкой веб-страницы «Красных Кроликов» — в поисках обновлений, зацепок, чего угодно. В понедельник он с видом городского глашатая объявил, что Эндрю в Сиэтле. — Он говорил, что собирается посмотреть на место перестрелки. Мы не провели там много времени, — ответил Нил, подойдя и сев рядом с Мэттом на диван, чтобы посмотреть на экран компьютера. Он был открыт на присланный кем-то вопрос: «Как дела в Сиэтле?» Ответ Эндрю заставил Нила вздрогнуть. «Сиэтл был… познавательным.» — Что, черт возьми, это значит? — спросил Мэтт. Нил потер лоб. Я не знаю, я не знаю, я не знаю. — Понятия не имею. Я не могу представить, что он мог там найти… Нет, представляешь. — …Единственное, в чем обвинили Натана, — это хранение незаконного огнестрельного оружия. Но я знаю, что были свидетели, которые видели, что произошло. Мы… мы были на детской площадке. Мне больше никогда не разрешали так играть. Но вокруг было много людей, которые видели. Это самый страшный большой секрет по этому делу. Нил старался не теряться, думая об этом. О том, как мать сдернула его с качелей. Как она запихивала его на заднее сиденье машины. О выстрелах. «Ложись, Абрам! Не вставай, пока я тебе не скажу! ЛЕЖИ!» Он старался не думать о громких звуках, о бах-бах-бах, когда вокруг раздавались выстрелы. Он старался не думать о ревущем под ним двигателе, о всепоглощающем страхе, о матери, тяжело дышащей на переднем сиденье, когда она увозила их. Он старался не думать о выстреле, таком громком, что он до сих пор звенел в его барабанных перепонках… или о боли — острой, обжигающей боли; о теплой струйке крови; об осознании того, что я мог умереть. Нил потер шрам на воротнике, почувствовал, что кожа давно зажила и, к счастью, то было не жизненно важное место. — Черт, — прошептал Мэтт. Ага… Тем не менее, несмотря на то, что было странно рассказывать ему все это, странно, что он здесь и слушает — это было… Нил не знал. Если быть честным с самим собой, это не казалось странным. Это было приятно — приятно иметь кого-то, кто знал все… Кто знал и все равно хотел, чтобы он был рядом. Мэтт действительно был идиотом. Я же говорила. — Может, он думает, что нашел что-то в этом? — вслух задался вопросом Нил. — Кто знает. Это не приближает его к Нью-Йорку. Пусть бегает кругами. Мэтт кивнул в знак согласия. Затем распечатал вопрос для, как предполагал Нил, суперсекретного командного центра «Красных Кроликов» в своей комнате. Нилу было все равно, лишь бы он этого не видел.

−

В четверг вечером Мэтт и Нил играли в экси на стадионе. Нил думал, что он действительно стал лучше. Теперь он мог обойти Мэтта в пяти случаях из десяти и меньше уставал к тому времени, как они заканчивали. В такие моменты он жалел, что в детстве у него не было старшего брата. Нет. Я бы никогда не пожелал такой жизни другому ребенку. Они вернулись в квартиру, чтобы пообщаться, когда Мэтт позвал Нила из гостиной. — Эй, подойди на секунду. Тут какая-то девушка написала, что знает тебя. Нил фыркнул и подумал, что надо вступить в этот гребаный клуб. Закатив глаза, он направился к Мэтту с поднятой бровью и ухмылкой. Никто меня не знает. Я невидимка. Идиот. Склонившись над плечом Мэтта, он одной рукой погладил Сэр, которая лежала на спине возле ноги Мэтта. Он погладил ее мягкий мех, читая короткое сообщение на странице «Красные Кролики». Он успел прочесть примерно половину, прежде чем почувствовал, что его обед поднимается из желудка. Зажав рот рукой, он отступил назад, когда Мэтт посмотрел на него, и тут же поднялся на ноги. — Нил? Что? В чем дело? Не надо, блять, опять на меня наезжать — просто… — Он указал на экран. — Ты ее знаешь? Он обошел диван и встал перед Нилом. Его руки поднялись, чтобы взять Нила за плечи, но он решил не делать этого, так как Сэр запрыгнула на спинку дивана и выжидающе посмотрела на Джостена. Словно на него вылили ведро холодной воды, Нил почувствовал, как кровь отхлынула от лица, а голова стала пустой. Он мог только представлять, насколько бледным выглядел. Нет, нет, нет, нет, нетнетнетнетнет… Быстро отвернувшись, он тяжело сглотнул и провел пальцами по волосам. Остановившись на шее, он с силой вцепился в собственную кожу, заставляя себя успокоиться и вздохнуть. — Да, — наконец тихо выдавил Нил. — Я работал с ней в Аризоне. Мы… она… Нил потряс головой, пытаясь очистить мысли. — Она была там, когда я сбежал. Она включила подкаст, и только поэтому я его услышал. Я испугался и убежал. Когда он оглянулся, Мэтт выглядел так, словно хотел что-то сказать, но чувствовал себя неловко. Нил тихо застонал. — Что, Мэтт? Выкладывай… Мэтт сжал губы и прислонился бедром к дивану. — Я имею в виду… Да. Это звучит очень похоже на тебя… — Маленькая улыбка тронула уголок его губ, но тут же погасла, когда он увидел, как Нил хнычет и ходит вокруг дивана. Упав обратно в подушки, он застонал. — Черт… — Затем еще громче. — Черт, черт, ЧЕРТ… Я должен был это предвидеть… Он сделал еще один глубокий вдох. — Она одержима подобным дерьмом. Я знал, что она слушала подкаст. Я должен был знать, что она будет вовлечена и попытается связаться с ними… — он обхватил голову руками и снова запустил пальцы в волосы. Я говорила тебе, Натаниэль. Ты должен был просто бежать. Как ты мог быть таким чертовски глупым?! — Эй… — начал Мэтт, снова обойдя вокруг, так что он стоял перед Нилом. — Эй, Нил. Успокойся. Расслабься — она знает, куда ты пошел, когда убежал? Знает ли она, что ты здесь? — спросил он, наконец, и положил руки на плечи Нила, чтобы заставить его поднять глаза. Нет. Не знает. — Нет. — Хорошо, значит, ты в порядке! — сказал Мэтт, слегка встряхнув его. — Забудь об этом. Она ни хрена не знает. Она ни хрена не знает. Он хотел в это верить. Ответ Эндрю, по крайней мере, утешал. Казалось, что он не очень-то озабочен тем, чтобы связаться с ней прямо сейчас. Казалось, он был отвлечен тем, что происходило в Сиэтле. Нил не знал, хорошо это или плохо.

−

Плохо. Это было очень плохо. Ужасно. Кошмарно. Черт, черт, черт. Мэтт установил оповещения на свой телефон, так что каждый раз, когда на сайте появлялось новое сообщение, он получал уведомление. Нил считал это излишеством, и каждый раз, когда телефон Бойда срабатывал, он внутренне сокрушался. Мэтт хотел как лучше, он знал это. Он также знал, что это делается для его же блага. Он должен знать, что происходит, нравится ему это или нет. Но ему это чертовски не нравилось. В среду вечером кто-то написал сообщение, подразумевая, что Эндрю не должен делиться своим местонахождением со всеми, на что Эндрю ответил: «Какое местонахождение? Кресент Сити, Калифорния? Что рядом с границей Орегона? На побережье? Эти места?» — Да что с ним такое?! — взорвался Нил. На этот раз он был зол — нет. Он был в бешенстве. Эндрю был слишком близко — так чертовски близко. Он был там, где была она. Прямо там, где Нил оставил ее… — Почему он просто не остановится? Почему он просто не остановится?! Мэтт покачал головой. Они сидели за барной стойкой на кухне, и Нил хлопнул руками по стойке. — Я не думаю, что он собирается. Он выглядит чертовски решительным. Что в Кресент Сити? Что-то, что может привести его сюда? Хуже, хотел сказать Нил. Но это было неправдой. Это просто эмоции, подумал он. Перестань. Но он не мог. Мэтт поднял бровь и спросил: — Что может быть хуже, чем если он окажется у нашего порога? — Моя мама, — сказал Нил, прежде чем смог остановить себя. — Моя мама в Кресент Сити, — он зарылся лицом в свои руки. Они пахли кровью, грязью, газом, огнем, песком, солью, потом, металлом, болью, страхом и… — Я думал, ты сказал, что она мертва? — Она мертва, — простонал Нил и потер лицо, прежде чем уронить руки и сесть прямо, чтобы встретиться взглядом с Мэттом. Он собирался сказать ему. Не надо. Мне уже похер. Нет, Натаниэль. Он собирался сказать ему, и тогда Мэтт выгонит его, как должен был сделать давным-давно. Хорошо. — Нас поймала Лола в Орегоне… — начал он. — Лола… Она та, о которой ты говорил раньше? — Да… — Нил кивнул и сделал глубокий вдох. Выдохнув, он продолжил. — Я до сих пор не знаю, как именно она нас выследила, но она это сделала. Она сбила нас с дороги на пустую парковку. Она стреляла в нас, поэтому моя мама вышла из машины и начала отстреливаться. Я тоже вышел… Я даже не знаю, почему — это так тупо, когда я думаю об этом сейчас. — Эй, — сказал Мэтт, и Нил поднял на него глаза. — Ты не тупой. Это была хреновая ситуация, а ты был ребенком. — Мне было шестнадцать… — прошептал Нил, его глаза сощурились. Покачав головой, он смочил губы, пожевал внутреннюю сторону одной из них, затем нашел в себе силы согласиться. — То есть… наверное, — пожал он плечами. — В общем, я вышел из машины, чтобы попытаться затащить ее обратно. Я был на полпути, прежде чем мне пришлось пригнуться. Когда я наконец добрался до нее… Лола выстрелила еще раз и попала ей в живот. Мне удалось запихнуть нас обоих на заднее сиденье — я понятия не имею, как. Но, — он закрыл глаза и мог слышать это — слышать их. — Вдалеке завыли сирены, и Лола бросилась бежать. Я прыгнул на переднее сиденье и тоже свалил оттуда. Мы доехали до Кресент Сити, прежде чем мне пришлось остановиться. Но… Он так сильно прикусил нижнюю губу, что затрещала кожа, и на мгновение он почувствовал жжение и слабый солоноватый привкус крови. Прижав кончик языка к ранке, он быстро продолжил. — Но я знал. Еще до того, как я посмотрел на заднее сиденье, я знал, что она мертва. Нил помнил все. Он помнил, как тряс ее. Как звал ее снова и снова. «Мам… Мам, очнись! Мам, пожалуйста… Пожалуйста, не делай этого… Не оставляй меня одного здесь…» Мэри не просыпалась. Она не двигалась, не дышала. Все, что она делала, это истекала кровью… Кровь была такой красной, что он мог видеть ее в темноте. Она покрывала все вокруг. Она была липкой, скользкой, сухой, свежей, и, и, и… Нил вспомнил, как забрался на заднее сиденье. Он помнил, как стал как можно меньше — свернулся калачиком на полу, положив голову ей на живот, где пахло только кровью, и все, что он чувствовал — это ее влажное тепло. Не было ни сердцебиения, ни ее дыхания — ничего, кроме его криков, пока он не перестал различать соленый морской воздух и собственные слезы. И тогда раздался ее голос. Он звучал у него в затылке и постоянно напоминал, что нужно продолжать двигаться. Не показывай свои настоящие эмоции. Двигайся, двигайся и никогда, мать твою, не останавливайся, Абрам. Он не мог остановиться. Нет. У них был план. Он точно знал, что делать, если с ней что-то случится. Он знал, чего она хочет, и он не подведет ее. Слишком поздно. Поцеловав ее холодный лоб, он закрыл ей глаза и принялся за работу. Он достал из багажника канистру с бензином, вылил ее на нее и забрызгал остальную машину. Он выбросил их сумки, оставив все паспорта и документы в машине, чтобы сжечь их вместе с телом матери. Нил вспомнил, что из сумки выпал журнал экси, когда он вытряхивал его. На обложке был Кевин Дэй. Его мать не знала, что он был у него. Он стащил его в круглосуточном магазине несколько штатов назад и прятал на случай, когда мать была занята. Он выбросил его вместе с паспортами. Он не заслуживал того, чтобы оставить его себе. Затем он сделал то, что она хотела. Поджег машину и все ее содержимое — поджег ее… А когда наступило утро и огонь погас, Нил взял свой рюкзак и наполнил его еще теплыми и крошащимися костями матери, паспортами и удостоверениями, которые были в основном уничтожены, и тем журналом экси. Он вырыл яму руками в галечном песке. Ногти ломались, камни впивались в землю. Только когда его пальцы кровоточили, а яма была достаточно глубокой, он похоронил все это на пляже. Онемевший и опустошенный, усталый и замерзшиий, он повесил на плечо сумку матери с оставшимися вещами и новым удостоверением личности. Это было все, что у него осталось — все поместилось в сумку Jansport, в которой была папка с фотографиями 4×6 на страницах. Он сделал одну остановку, прежде чем начать свой долгий путь в Аризону. Когда он закончил рассказывать Мэтту, поборол слезы и почувствовал пепел на языке, он осмелился встретиться с глазами Мэтта — широко раскрытыми, потрясенными, карими и теплыми. — Подожди. Подожди, подожди, подожди. — Мэтт глубоко вздохнул, и Нил подождал. — Твою мать застрелили, ты поехал на машине, сжег машину и ее тело, а потом закопал ее гребаные кости на пляже и просто… продолжил двигаться? Типа, ты буквально держал кости своей матери в руках? Нил просто кивнул. — Ну, когда ты так говоришь… — А как еще это можно сказать?! Боже мой, Нил… — Он смотрел на него еще несколько мгновений и, кажется, когда Нилу показалось, что он не выдержит, Мэтт прошептал. — Ты такой, блять, жесткий ублюдок. — Затем вздохнул и рассмеялся. Нил поднял на него глаза. Мэтт продолжил. — Мне немного страшно. Не буду врать. Например, если кто-то убьет меня, не сжигай мое тело и не прячь мои кости, ладно? Я супер знаменит. Эндрю Миньярду придется сделать целый новый подкаст о том, что случилось с Мэттом Бойдом. Нил медленно улыбнулся, несмотря на свое состояние. Вот почему Мэтт хороший. Несмотря на боль, воспоминания, запах бензина, огня, соли, крови, морской воды и всего остального, он улыбнулся. Смочив губы, он в конце концов кивнул и почувствовал, как что-то поднимается из его груди. — Мэтт, клянусь тебе, если тебя убьют, я оставлю твое тело здесь, чтобы его нашли соседи, когда ты начнешь вонять. Звучит неплохо? Мэтт притворно облегченно вздохнул. — Отлично, спасибо. Ты замечательный друг. Друг. Они серьезно смотрели друг на друга в течение секунды, прежде чем они разразились смехом. Это было приятно.

−

В ту ночь Нилу все еще снился огонь.

−

В четверг Нил понял, что что-то случилось. Он полагался на Мэтта при получении новостей, связанных с «Красными Кроликами», в основном потому, что знал, что Мэтт расскажет ему, и это избавляло его от необходимости проверять все самому. Но что-то случилось. А Мэтт не показал ему. Только после того, как они вернулись со стадиона той ночью. Вздохнув, Нил плюхнулся на диван и решил, что больше не может этого вынести. — Что? — наконец спросил он. — Что случилось? Мэтт бесстрастно пожал плечами. — Ничего нового… Просто подумал, что ты захочешь это увидеть. Вечно улыбающийся Мэтт нахмурился. Он сел рядом с ним и достал из кармана телефон. Бегло пролистав, он пробормотал: — Эта Эшли написала целый пост о тебе… — Она что? — Нил выхватил телефон у Мэтта из рук. До этого они читали только присланные ею сообщения. Он открыл ее пост. Он был длинным, и Нил начал читать, чувствуя, как бледнеет с каждой секундой. Нет, нет, нет, нет, нет, нетнетнетнетнетнет. — «Он назвал меня сексуальной?» Господи, она все еще идиотка… Она пошла в полицию. К чертовым копам… Она ходила в его квартиру. В мою гребаную квартиру… Она связывалась с командой подкаста. Тупой гребаный Эндрю, мать его, Миньярд. Нил с отвращением бросил телефон. Это был не страх, бегущий по его венам. Нет, он снова был взбешен. Встав, он положил руки на бедра и на этот раз начал вышагивать. — Значит, она думает, что мы гребаные друзья, и решает, блять, связаться со всеми под гребаным солнцем, чтобы попытаться выследить меня?! — насмешливо сказал он. — Подозревая, что я… тот, кто я есть?! Неужели она не подумала, что, возможно, причина, по которой я, блять, так быстро сбежал, была в том, что я не хотел, блять, чтобы меня нашли? — Он вскинул руки вверх. — Она, блять, гений. — Затем скрестил их на груди и почувствовал себя очень похожим на капризного ребенка. Мне все равно. Почему никто не может просто оставить меня, блять, в покое?! Мэтт пожал плечами. — Я не знаю, чувак… Может, она просто волновалась…? Похоже, что ее намерения… в основном хорошие? В основном хорошие, блять. Нил перестал вышагивать и закрыл лицо руками. Откинув голову назад, он громко застонал и вместе с этим почувствовал, как напряжение покидает его тело. Он почувствовал себя хорошо. Достаточно хорошо, по крайней мере, для того, чтобы можно было сказать: — Она все ему расскажет. Она даст ему всю информацию обо мне, которая только происходила, Мэтт. С этим он в одном месте от Нью-Йорка. Словно вся энергия вытекла из его тела, он опустился обратно на диван. Он скорее почувствовал, чем увидел, что Мэтт повернулся к нему. — Да… — медленно сказал Мэтт. — Но все же. Она не знает, где ты сейчас. Верно. — Нет, — сказал Нил. — Она не знает. Но она даст ему имя Нил Джостен. Как ты думаешь, сколько времени ему понадобится, чтобы выследить меня с помощью этого? Он повернул голову и уставился на своего большого глупого друга. — С одним лишь именем? И отсутствием информации о тебе в социальных сетях? Минутку. У него должны быть… федеральные связи, чтобы отследить тебя. Все, что он сможет найти, это где ты работаешь, через налоговую службу, если об этом есть информация. — А что, если он найдет? Мэтт смерил его взглядом. — Не найдет. Нил разжал кулаки и вытер вспотевшие ладони о джинсы. — Может, мне стоит связаться с ней… — размышлял он. — Он еще не говорил с ней… Может, мне удастся связаться с ней и сказать, чтобы она заткнула свой поганый рот. — Ты действительно думаешь, что это поможет? — скептически спросил Мэтт. Нет. — Скорее всего, нет, — признал Нил. Мэтт пожевал губу в течение минуты, прежде чем заговорить. — Это прозвучит безумно. — Безумнее, чем то дерьмо, которое я рассказывал тебе последние несколько недель? — Может быть? Нил вздохнул. — Что это? — Что если ты просто… свяжешься с Эндрю? Что если ты просто поговоришь с ним и все объяснишь. Он действительно выглядит так, будто хочет помочь. Может, если ты просто расскажешь ему, что за дерьмо… НЕТ. — Я не могу, — сказал Нил, вставая и поворачиваясь спиной к Мэтту. Абсолютно точно нет. Нил направился в свою комнату. — Почему? — Мэтт позвал его. Остановившись, он слышал, как этот вопрос проносится в его голове снова и снова, все громче и громче. Он заговорил, просто чтобы заглушить его. — Я просто… не могу. Это только ухудшит ситуацию. Он может продать меня. Она может продать меня. — Он повернул голову так, что едва смотрел через плечо. — Ты единственный, кому я сейчас доверяю. Он заперся в своей комнате.

−

В пятницу Нил, наконец, достиг предела. Он не видел что ответил Эндрю под постом Эшли, абсолютно, определенно, не читал то, что он сказал о людях, которые поливали его дерьмом за то, что он с ней не связался. И поскольку он определенно не читал этого, так же, как и не чувствовал гребаного разочарования, стресса и, возможно, даже небольшого отчаяния, он знал. Эндрю нашел что-то в Калифорнии.

«Я сейчас в Калифорнии. Здесь я очень стараюсь разложить по полочкам то, что узнаю, и использовать это для того, чтобы двигаться дальше. Выяснение этого так или иначе поможет разобраться в том, что реально, а что нет в присланных мне письмах.»

Нилу стало плохо. — Он нашел ее, — прошептал он Мэтту, когда закончил читать. — Нашел кого? Эшли Миллер? Нил покачал головой. Хуже. — Нет. Мою мать. Я не знаю как, но он нашел ее. Он знает, что она мертва. Вот почему он говорит, что выяснение этого поможет ему отсеять наводки. Любая из них, где говорится о моей матери после 2010 года, будет ложной. Блять. БЛЯТЬ. Мэтт обошел кухонный остров и сел рядом с Нилом за барную стойку. — Так что это значит? Это все равно не приведет его сюда, не так ли? — Не напрямую, но что если кто-то здесь дал наводку, Мэтт? О том, что я путешествую один? Что если меня узнали? Он нашел кости моей матери. Он собирается выложить это. Будет расследование. Он скажет всем, что Мэри Веснински мертва, а ее кости были сожжены, и поиски станут еще более безумными, они покажут ее фотографии в новостях и… Нил вскочил со стула и провел руками по волосам. Он чувствовал, как немеют пальцы. Они начинали дрожать. Дрожь распространялась вверх по рукам и к груди — он не чувствовал своих губ. — Эй, — сказал Мэтт, подойдя к нему и прижав его к своей груди. — Мы не будем делать этого прямо сейчас, хорошо? Мы не будем паниковать. Давай поговорим об этом. Нил просто кивнул, уткнувшись в грудь Мэтта, и позволил вибрации его глубокого голоса заполнить его голову, в то время как мягкое тепло тела Сэр и ее ровное мурлыканье обволакивали его ноги. — Хорошо… — прошептал Мэтт, положив одну руку ему на затылок, а другую — между лопаток. — Я знаю, что ты не хочешь… Я знаю, что ты действительно не хочешь… Но, я думаю, тебе стоит связаться с Эндрю. Я правда думаю, что он выслушает тебя, если ты ему расскажешь. Нет. Я не могу… Нил начал качать головой, но Мэтт сжал его крепче. — Послушай меня, ладно? Тебе даже не нужно говорить с ним напрямую. Мы узнаем его номер. Ты можешь написать ему смс — скрой свой номер Или, блять, я позвоню ему и скажу, чтобы он отъебался, пока я не отфутболил его задницу. Нил издал придушенный смешок. — Нет, думаю, так будет только хуже. — Он крепче ухватился за рубашку Мэтта. — Вот так… — Его рука растирала маленькие круги на спине Нила. — Тогда давай узнаем его номер. Нам даже не обязательно использовать его сразу, хорошо? Но давай узнаем его на всякий случай. Нилу потребовалось несколько мгновений, чтобы собраться с силами, прежде чем он отстранился и сел обратно, кивнув. Когда он почувствовал себя достаточно собранным, он спросил: — А как мы вообще его получим? Я не хочу ничего отправлять через сайт или по электронной почте. Я хочу поговорить с ним напрямую, если решусь на это. Я не хочу, чтобы кто-то еще видел это. Мэтт только усмехнулся, и Нил подумал, как неуместна эта усмешка в данный момент, когда его собственные губы все еще онемели… Но и как желанна. — У меня есть номер Кевина Дэя, — напомнил ему Мэтт. Ох. — Они знают друг друга. У него наверняка есть номер Эндрю. Я так и не дал ему интервью, которое он хотел. Предоставь это мне. — Мэтт потянулся за своим телефоном, и Нил забрал его у него. Нет… — Нет, — быстро сказал Нил. — Позволь мне позвонить ему. Мэтт поднял бровь. — Зачем? Это кажется… контрпродуктивным для того, чтобы остаться незамеченным. Нил заставил свои руки перестать дрожать, сделав несколько глубоких вдохов, и покачал головой. — Это будет иметь большее влияние, если это буду я. Он сбежал от Морияма. Он никому не расскажет. — Нил просмотрел контакты Мэтта, прежде чем нашел тот, где было написано «Кевин Дэй». — Кроме того, это будет хорошим напоминанием, чтобы он не упоминал мое имя. Мэтт еще мгновение смотрел на Нила, а затем прислонился бедром к острову. — Хорошо… Нил сделал один глубокий вдох. Вдох. Выдох. Ты сможешь это сделать, Натаниэль. Он нажал на кнопку вызова, прежде чем смог уговорить себя не делать этого. Кевин взял трубку на втором гудке. — Мэтт! — сказал Кевин взволнованным голосом. Голос был глубоким и знакомым только в том смысле, что Нил столько раз слышал его по телевизору… Ни намека на того мальчика, которым он когда-то был, не осталось. — Я так рад, что ты позвонил! Я бы с удовольствием еще взял то интервью… — Это не Мэтт, — перебил Нил. Кевин замолчал и вздохнул в растерянной тишине. — О, простите. У меня в телефоне номер записан как Мэтта Бойда. Это его менеджер или…? Нил глубоко вздохнул и взял себя в руки. Ты можешь это сделать. Он поднял голову и посмотрел на лицо Мэтта. Достаточно хорошо. — Это Натаниэль Веснински. Мне нужно, чтобы ты дал мне номер Эндрю Миньярда. — Нила не тошнило. — Нат… это гребаная шутка? Кто это? Это Эндрю тебя подговорил? Конечно, блять. Нил фыркнул. — Ого, этот Эндрю, похоже, настоящий засранец. — Он не дал Кевину ни секунды на ответ. — Послушай, что я говорю. Это Натаниэль Веснински. Эндрю в опасной близости, и мне нужно добраться до него, пока он не сказал в подкасте то, что не должен. — Я… откуда я должен знать, что это Натаниэль? Откуда мне знать, что это не Рико или кто-то меня разыгрывает? Нил сжал телефон. У него не было причин злиться на Кевина. Он не видел его с тех пор, как ему было пять лет. Он даже не был вовлечен в подкаст — не совсем. Но… он все еще не мог подавить гнев, который вскипел при имени Рико. — Ладно, Кев, — сказал Нил, используя прозвище, которое он помнил со школы — прозвище, которое он использовал и чувствовал себя одним из старших детей просто от того, что мог это делать. — Как насчет этого? — Он сделал неглубокий вдох. Достаточно хорошо. — Когда мне наконец сказали, что я могу играть в экси в Академии Воронов вместе со старшими детьми — когда я наконец-то смог надеть форму и вышел на корт в тот первый день, ты помнишь, что ты мне сказал? Кевин замолчал на мгновение. — Да, — почти прошептал он, Нил чувствовал, как это повисло в воздухе, растянутом на несколько штатов между ними. Он продолжил. — Ты сказал: «Рико иногда бывает грубым, но это значит, что ты его друг. Не плачь, хорошо, Натаниэль? Потому что он будет делать это еще чаще». Воспоминания, ностальгия, что-то покрыло его язык, и он не мог сказать, что именно. Страх, гордость, печаль, кровь, пот, волнение и отчаяние. — Блять… — Голос Кевина оборвался. — Блять. Боже мой, Натаниэль… Мы думали, что ты умер. Все думали, что ты уже мертв, и… Как, блять, ты выживал так долго? — Оставаясь, блять, незаметным, что Эндрю пытается разрушить. Мне нужен его номер, Кевин. — Да, да, окей, хорошо… — начал Кевин, голос звучал взволнованно и не к месту. — Но ты получил его не от меня, ясно? Я не знаю, как он отреагирует, но я старался держаться подальше от этого. Держаться подальше… — Он знает? — спросил Нил, прежде чем смог остановить себя. — Что ты знал меня? Знает ли он, что мы вместе ходили в школу? Молчание Кевина было подтверждением, в котором нуждался Нил. Именно. — Значит, ты не очень-то держался подальше. — Нет… Натаниэль, он догадался! Я ничего ему не говорил! Он пришел ко мне, когда понял это, и я рассказал ему то, что знал, но он поклялся мне, что не расскажет об этом в подкасте. Ему просто нужно было знать, на что способны Морияма, — в отчаянии сказал Кевин. — Конечно, Кев, — вздохнул Нил, внезапно очень уставший. — Как скажешь. Номер, сейчас же. Кевин дал его, и когда он закончил, прямо перед тем, как Нил повесил трубку, он успел сказать: — Я рад, что ты жив. Я рад, что ты в порядке. Конечно. — Надеюсь, это поможет облегчить твое чувство вины. — Нил положил трубку и уставился на номер, написанный на листке перед ним. Мэтт выжидающе посмотрел на него. — Это прозвучало… продуктивно? Итак, ты знал Кевина Дэя? Ты ходил с ним в гребаную школу? Вдох. — В эту школу ходило много детей, Мэтт. Кевин примечателен только тем, что связан с Эндрю. Мэтт закатил глаза. — Точно. Так… ты собираешься это использовать? Нил посмотрел вниз и скомкал бумагу в руках. — Я еще не знаю.

−

Той ночью, лежа в постели, он смотрел на номер Эндрю. Мог ли он действительно это сделать? Послушает ли его Эндрю? Что если он запишет весь их разговор и выложит его? Или выложит скриншот его сообщения? Рискованно, Натаниэль. Это очень рискованно. Но я должен это сделать. Нил прикусил губу и уставился в одну точку. Было уже поздно. Очень поздно. Он не мог уснуть. Теперь все настигало его, и это было всем, что он мог сделать, чтобы сдержать слово, данное Мэтту, и твердо устоять на ногах — не сорваться с места, не убежать, не спрятаться и не прожить жизнь как беглец, как он делал с пяти лет… Нет. Так долго. Он был пленником того дома, вместе с отцом. Что, если я перестану убегать? Что если я просто встречусь с этим лицом к лицу и хоть раз сделаю что-то, чтобы позаботиться об этом? Вместо того, чтобы прятаться, убегать и лгать. Нил сел в постели. Он притянул спящую Сэр к себе на колени и потрепал ее по голове на удачу. Она тихонько мяукнула, но уткнулась в него, и он впитывал ее тепло для дополнительной силы, пока доставал телефон, отключал определитель номера и набирал номер Эндрю. Он даже не успел осознать, что пишет, как на экране не появилось черно-белое изображение, смотрящее на него. Он нажал кнопку «Отправить». Посмотрел, как оно отправляется. Затем закрыл глаза от нахлынувшей паники. «Пусть Калифорния умрет вместе с ней. Не вставляй это в подкаст.»