toothbrush

Время текло, и кажется, произошедшее благополучно забывалось, но вот только не для Чонгука. Маннэ сразу понял, что хён будет и дальше от него прятаться, и всячески избегать темы, которую им стоило обсудить. То, что произошло, было так неправильно, но так приятно для обоих, что предаваться воспоминаниям хотелось всё чаще, но отвержение и холод со стороны старшего не давали намёков ни на какие близкие и более интимные отношения, что были ранее. Хотеть и оставаться наедине со своими желаниями, уталяя их лишь каждодневной дрочкой под струями тёплой воды общей душевой за отведённое время, и всё на этом. Нелегко, но надежда всё же теплится в сердце молодого юноши, что не даёт повода на отчаяние. На днях группа должна улететь в другую страну на съёмки «Бон Вояжа», где парни вдали от каждодневных тренировок и съёмок должны будут провести незабываемую недельку. Крупица надежды на то, что они смогут разделить одну комнату, в съёмном местном жилье, на двоих и уединиться, не даёт покоя и окрыляет, отчего Чон всё утро в день выезда порхает и светится, попутно собирая оставшиеся шмотки и укладывая те в чемодан. — Чонгуки, ты так рад, что мы летим отдыхать? — лучезарный Хосок заряжает ещё большей улыбкой, и младший уже во всю обнажает свои заячьи зубки. — Хоби-хён, совсем скоро мы будем в жаркой стране, где совершенно другие люди, морской тёплый воздух, местная архитектура. Почему это всё так круто звучит? — Чонгук, правда, очень рад этой поездке с мемберами. Да, им придётся большую часть времени проводить на камерах, но, это не означает, что они не смогут отдохнуть от работы и побыть собой. Обязанности в виде соблюдения прописанного маршрута и съёмки влога не так уж являются и большой проблемой, поэтому, Чонгук уверен, что будет всё просто здорово. Хоби треплет разбросанные во все стороны волосы на голове маннэ и с тёплой улыбкой проходит дальше на кухню, чтобы заварить себе свежий кофе. Маннэ ещё немного кружит в гостиной приставая, то к Тэ, то к Чимину. Все рады уделить внимание младшему и его потискать, пообнимать, поиграть в приставку, и вообще побеситься. Остаётся лишь пара часов, в которые можно вздремнуть перед поездкой или дособирать оставшиеся вещи. Чонгук решил потратить заветные часы на сон, чтобы бодреньким в поездке быть на камерах. Он заранее накачал фильмов в дорогу, сложил наушники, обновил плейлист, упаковал всё самое нужное в чемодан. Он, как никто другой, готов к их увлекательному путешествию. Джин, всё ещё собирающий одной рукой вещи и аккуратно складывающий в чемодан, чтобы ничего не помялось, со сведёнными бровями выполняет муторную работу, никого не замечая вокруг. Да, прошло уже два месяца, перелом оказался со смещением и не так просто кости вновь срослись. Его ожидало долгое восстановление, совместно с ЛФК, массажем и разработкой повреждённой конечности. Он не хотел нагружать руку, что так с трудом начала функционировать и совсем недавно избавилась от ненавистного гипса, который, кстати, в последние недели его ношения был изрисован всеми мемберами. На нём были написаны необходимые слова поддержки и любви к старшему, чтобы тому было хоть немного проще справляться со своим апатичным настроем, а ещё, несколько картинок, за которые Сокджину было очень стыдно, если он носил короткую одежду и верхняя часть гипса была не прикрыта тканью от глаз всех. Помощь от мемберов со сборами он отверг. Как же, раньше, когда его рука была полностью обездвижена, он не позволял себе помогать, кроме как единожды, о чём потом очень сильно пожалел, а как теперь он мог подобное позволить, когда он являлся полностью здоровым, каким он себя считал. Время стремительно подходило к «часу икс», когда все должны покинуть общежитие под пристальным взором камер и немногочисленных менеджеров. Вновь оставаясь в прихожей один на один с Гуком, когда тот молча дожидался старшего пока он влезет в свою обувь, он испытывает дежавю. За эти два месяца старший приспособился к своему недугу и купил себе кроссовки на липучках, чтобы одной рукой было удобно их застёгивать. Но вот, пришла пора отпуска и Джин берёт с собой ту обувь, что носил и ранее, до травмы, отдавая предпочтение конверсам, чёрным и неизменным розовым найкам. Пыхтения старшего продолжаются до тех пор, пока не сменяются возмущением. — Эй, Чонгукаа, не надо! — он не хочет, чтобы ему помогали, а особенно он. Чонгук. — Чонгука, ты не слышишь, что я тебе говорю? — хён пытается всё же своим голосом подчинить своей воле, но у того совсем слабо что-то выходит и Чонгук уже зашнуровывает второй ярко-розовый кроссовок. — Вот и всё, — поднимается с корточек маннэ и ударяет своей милой улыбкой по сердцу старшего. — Спасибо, — как-то пресно и без энтузиазма проговорил старший, чувствую сухость в горле от пристального взгляда на себе. Всё, что угодно может пойти не так, решил для себя старший, когда понял, что они все вместе будут находиться неделю на отдыхе в другой стране без работы. У них будет куча свободного времени, которое они должны будут проводить вместе, ещё и снимать при этом на камеры, показывая истинное взаимодействие друг с другом. Дорога до аэропорта, а затем и сам перелет прошли не так уж долго, старший даже не заметил, когда всё произошло и они уже оказались в другой стране, то прибывая постоянно в своих мыслях, то погружаясь в сон. Ближе к полудню, по местному времени, они покидают самостоятельно аэропорт, забирая свой багаж, и отправляются на свою первую локацию в «стране солнца». Поездка на общественном с Конгоньяса в Сантус занимает часа полтора, и к тому времени, пока они добираются со съёмочной группой к ожидающему их домику, уже наступает время ужина. Все так проголодались за их долгий путь, что скинув все свои вещи и отсняв приезд, они берут выданную на них наличку и отправляются в ближайший ресторанчик, где их вкусно должны накормить. Они двинулись все вместе, беря с собой портативные камеры и селфи-палку, чтобы не ходить со всей съёмочной группой уже будучи уставшими. Вкусной едой местной кухни они набили до упора свои желудки и решили разделиться на две группы, одна из которых пойдёт отдыхать, в виде самых уставших, а вторая пройдется по городку и снимет ещё немного материала для Арми, безмятежно прогуливаясь около моря. Решение было принято мгновенно младшими, в пользу прогулки по окрестностям, в то время, как старшие хёны решили просто пойти и сладко заснуть на новом месте, неспеша обустраиваясь. Попрощавшись, весь маннэ состав неторопливо пошёл по улочкам города, встречая на своём пути улыбчивых людей, шумные, но весёлые компании, и приятные запахи из местных забегаловок. Желудки молодых парней готовы пойти на второй заход, тратя энергию на хождение уже которого района и наслаждаясь упоительными ароматами. Девяносто пятый лайн не выдержав, заглянул в местное заведение, уже недалеко от дома, где они взяли по емпаде и стаканчику кайпиринью, оставив самого младшего и не голодного ждать около входа, сказав что они ненадолго. Было бы так, если бы они не решили взять последнее, после чего решили повторить напиток местного производства и уже позабыли о младшеньком. Чонгук, отошедший недалеко от бара, медленно гулял и наслаждался тёплым воздухом ночи и свободой. Так хорошо и приятно было пройтись перед сном; после выматывающей работы в своей стране, это действительно ощущалось, как отдых, и никакие камеры тому не помешают. Останавливаясь около моста и смотря вдаль на море, он слышит плеск воды и шум людей, окружающих его со всех сторон, веселящихся и таких, на вид, дружелюбных. Ему не хватает общения. Он давно по душам ни с кем не разговаривал. Да, с маленькими хёнами ему очень интересно, они забавные, всегда с Чонгуком играют во что-то и веселятся. Они очень заботятся о младшем и являются для него очень близкими друзьями, но. Это но, в виде недосказанности и не до конца искренности. Чонгук привык всё держать в себе, но он скучает, он очень скучает по тёплым разговорам, по всё понимающему хёну, с которым можно было поделиться всем, что на душе и он беспрекословно поймёт. Он стоит так ещё немного и решает пойти домой. Его хёны, вероятно, о нём забыли и решили оттянуться в первую ночь в новой стране. Помня дорогу, он пошёл, наслаждаясь короткой неспешной прогулкой до съёмного жилья. Войдя внутрь, он понял, что они не разделились, кто с кем будет спать в комнатах. Время уже перевалило за полночь и будить старших не хотелось. Он просто разделся и улёгся в гостиной на неудобном диване, укрываясь пледом. Устроившись поудобнее, он взял в руки айфон и пролистал ленту соцсетей, отмечая понравившееся лайками. В пинтерест ему вообще лучше не заходить, как он решил давно для себя, там он может провалиться на часы в просмотр атмосферных публикаций и отбор новых вдохновляющих идей. Это поистине зависимость, но, что делать, если такая приятная и обретающая для тебя смысл. Отложив гаджет на пол, он повернулся набок, сгибая свои ноги в коленях и подкладывая две сложенные ладошки под щёку. Тихие, но скрипучие шаги с верхнего этажа не дают маннэ погрузиться в сон, но решая не отвлекаться, дабы не разбудиться вовсе, он решает не открывать глаза и перетерпеть звук шагов, который когда-нибудь прекратиться. Вот звуки утихают, а у лица отчётливо слышится чьё-то горячее дыхание. Гук не выдерживает и резко распахивает глаза. Перед ним на корточках сидит Сокджин и смотрит на до этого умиротворенное лицо юноши. Джин резко отстраняется и встаёт, проходя медленно на кухню и выравнивая ускорившееся сердцебиение. Его застали с поличным. Сначала старший, который не мог уснуть, услышал хлопок двери и последующее ему шебуршание. Кто-то явно вернулся с прогулки, но, так как голосов слышно не было, а звуки постепенно затихали, он решил, что вернулись не все, а кто-то один. Не находя больше сил для сна, а ещё мучающая жажда после плотного ужина с пряностями и толика любопытства, заставили уставшее тело спуститься на первый этаж, где, как оказалось, спал сладким сном милый ангел. Именно так ему и показалось, когда он увидел этого ребёнка. Оторвать глаз от его красоты и безмятежности было чем-то нереальным и не сразу выполняемым, даже когда на него уставилась пара красивых глаз. Выпив стакан воды, ополоснув и поставив у раковины, он спотыкается о чью-то ногу, что стоит возле него. Крепкие руки обхватывают талию, дабы удержать равновесие старшего и не отпускают. Глаза к ночной темноте уже привыкли и с точностью могут сказать, кто этот самый человек с крепкими, сильными руками, что жмётся ближе и не спешит отпускать. — Чонгук? — с осторожностью подаёт голос старший. Неловкость девяносто девять лэвэл. Руки на тонкой, очерченной талии и горячее дыхание на затылке, опаляющее кожу. — Хён, так поздно. Тебе не спится? — маннэ в одних боксерах приближается, становясь уже вплотную к широкой спине старшего, перемещая венозные руки на подтянутый живот. «Теперь уж точно не уснётся» — подумал Сокджин. — Просто захотелось попить после ужина. Вы так поздно пришли, а где все остальные, почему ты тут один? — пытается скрыть своё волнение, в то же время искренне интересуясь. — Они пошли в бар, а меня оставили у входа и забыли обо мне. Я вернулся домой один, — младший вздыхает и укладывает свой подбородок на широкое плечо. — Как это они тебя оставили? А если бы с тобой что случилось, а ты один в чужой стране? — негодование с переживанием за младшего поднимаются в Джине. Как это так? Бросить одного, ребёнка, на улице в Бразилии. — Я уже не ребёнок, — будто прочитав мысли, сказал Чонгук. — Ахх, ты всё равно будешь для меня младшеньким, как ты этого не поймёшь? — вздыхает Джин, перемещаясь в руках парня. — Ты собираешься спать на этом диване? — Гук пожимает плечами. — Ну уж нет, на нём и сидеть-то неудобно, а ты собрался целую ночь на нём спать. Пойдём в мою комнату, мы их ещё не делили, пока что я выбрал на втором этаже, я там один. Джин выскальзывает уже не из таких крепких объятий и без задней мысли зовёт Чона в свою комнату, где имеется только одна кровать. Он не считает, что это может стать какой-то проблемой, он уставший и измотанный всем сегодняшним днём, и просто хочет спать, а ещё не может допустить, чтобы его любимый младшенький мучился на утро от боли в спине. — Давай, Чонгук, пойдём. Уже почти два часа, ахх. Если я просплю менее шести часов — я буду чувствовать себя плохо. Сказать, что Чонгук был потрясён, ошеломлен или рад — это ничего не сказать. Забота любимого хёна о нём открывало в нём новые чувства, такие трепетные и нежные. Ему всегда очень не хватает такого Джина, который будет за ним ухаживать и одаривать своей любовью во всех вариациях. Очень хотелось лечь рядом и заснуть с любимым человеком, хоть он бы и не предавал тому столько смысла и не имел ввиду того, о чём грезит молодой ум. Подхватив айфон и снятые им вещи, он поднялся на второй в комнату, что манила к себе приоткрытой дверью. Зашторенные окна лишали помещение оставшегося света и дарили обстановку кокона, тёплого кокона, если быть точнее. Ведь погружаясь в мягкую кровать с шуршащим одеялом и человеком, от которого исходит нужное, особенное тепло, он чувствует себя более чем в безопасности, кутаясь сильнее и придвигаясь ближе к источнику его личного тепла, согревающего юное мальчишеское сердце и непорочную душу. Сокджин, уснувший от усталости куда раньше младшего, переворачивается во сне лицом к лицу, что заставляет на время зависнуть младшего на прекрасном. И как можно быть таким красивым? Мужчины вообще бывают такими красивыми? Убрав спадающую на нос прядь и зачесав её пятерней назад, он проходится подушечками пальцев по коже головы, оглаживая затем то место снова и снова, и любуясь спящей напротив него красотой. С улыбкой на лице жмясь ближе к горячем телу, он оставляет свою жилистую руку на выточенной талии, засыпая на одной подушке, в нескольких сантиметрах от манящих пухлых губ.