«Поправляйся, Поттер. Драко Малфой»
Малфой? Малфой?! Этот гад смеет ему оставлять записки! Скотина! Гарри немедленно вспомнил всё, из-за чего он, собственно, и попал на эту больничную койку. «Урод! Ненавижу!» Мысленно Гарри орал. Крыл пятиэтажным матом этого белобрысого говнюка. Ещё и сладости притащил! Издевается?! Выиграли матч и радуются. Но зачем эти издёвки? Ему и так сейчас несладко. Сто пудов они всем факультетом потешались над ним, пока он лежал без сознания. Ведь это из-за его дурости они победили во второй раз. Так и кубок можно взять. Гарри совсем отбился. Потерялся. Гарри совсем поник. В больничном крыле он провёл ещё два дня. Мадам Помфри отпаивала его оздоравливающими зельями, обезболивающими настойками. Обрабатывала раны какой-то омерзительной жижей. От неё жутко воняло, так что к горлу подкатывала тошнота. Голова кружилась. Сил не было, даже на то, чтобы встать. И только после пяти дней в лечебнице он стал потихоньку вставать. Колдомедик советовала беречь силы. К нему никого не пускали. Дни и ночи тянулись медленно, будто самую вечность. Этой вечности хватило, чтобы прокрутить в своей голове всё миллиарды раз, всё, что он так отчаянно пытался забыть и не вспоминать. Проклятого Хорька. Каждый его вдох, каждый взгляд. Он один из всех, кто несмотря на запреты пробрался в палату и оставил гостинец. Гарри жевал оставленный им зефир. Нежный, воздушный, клубничный. С лёгким ароматом ванили. Он таял во рту. Этот козёл знал всё же толк в сладостях. Не терпелось выйти отсюда и посмотреть ему в глаза. Посмотреть прямо в глаза и спросить: «Какого чёрта?!» Подлец. Бесстыдник. Сколько же в нём наглости и притворства? Вечная ухмылочка. На всех свысока. Да этот урод считает себя выше всех остальных. Гарри был полным идиотом, когда допустил мысль про их отношения. Он и Малфой? Никогда! Слишком разные. И вечно по разные стороны. Никогда. Гарри сидел дожидался выписки. Осенний дождик барабанил по окну. Дожди теперь стали часты. Грязь, сырость, морось. Так много воды. Колдомедик выписала освобождение от занятий и особенно категорически запретила любые физические нагрузки, даже самые малые. А о квиддиче точно придётся забыть. Только сон, побольше спать, есть, пить витамины и принимать лекарства. И обязательно — не волноваться. Волнение может стать губительным, он ещё слишком слаб. Гарри послушно кивнул. Собрал в сумку все лекарства, попрощался и вышел. Нестерпимо хотелось увидеть друзей. Обнять их. Крепко-крепко обнять. Друзья встретили его у больничного крыла. Рон, Невилл, Дин, Полумна и Гермиона. Джинни не смогла прийти. Рон сказал, что она заболела и не встаёт с постели уже несколько дней. Друзья кинулись обниматься. Крепкие объятия, то, чего так долго не хватало. Они расспрашивали о его самочувствии, гладили, трогали ладони. Улыбки светились на их лицах. Как же хорошо снова оказаться вместе.***
Гарри вернулся из больничного крыла. Голова всё ещё трещала, болела кисть руки и грудь. Он сел, потёр лоб и уставился на соседнюю кровать Малфоя. Постель была аккуратно застелена. Вещи прилежно лежали на своих местах. Но самого Драко не было. Рон подсел к Гарри, пнул в бок и прошептал на ухо: — Ходят слухи, что он пропал, — рыжий поморщился и кивнул в сторону кровати Малфоя, затем продолжил. — Я точно не знаю, но никто из наших не видел Хорька со дня матча. — Да насрать на него, — фыркнул Гарри. — Он приходил к тебе в больницу. — Ага. Гарри снова потёр лоб и виски, голова раскалывалась. Падать с метлы оказалось не таким уж приятным занятием. Длительное лечение. Но многие части тела, всё ещё болезненно ныли. При ударе о землю Гарри переломал многие кости и хорошенько приложился черепом. — Мы боялись, что ты умрёшь, — Рон выглядел серьёзным. — Не дождётесь. — Это всё из-за шрама? Ты был сам не свой. Будто в тебя кто-то вселился. Гарри нахмурил брови. Плевать на Малфоя. Он смотрел на его пустую кровать, и в груди нещадно кололо. Будто острые свёрла проходили медленно сквозь грудь. Глубокий вдох. Виски пульсировали болью. Шум в ушах. Где носит этого козлину? Тусклые тени на стене. Голова на подушке. Желание придушить Хорька, если тот появится на пороге. Прошёл ещё один день. И ещё один. Отсутствие Малфоя стало нервировать. Гарри строил в голове миллиард вариантов, где бы мог быть Драко. Настали каникулы, посещать лекции было не нужно. Он мог оставить вещи и смотаться домой. Хотя в этот раз почти все дети остались в стенах школы. Путешествовать было небезопасно. Многие магические формулы пошли в тартарары. Да и родители были заняты починкой и ремонтом. Дел у взрослых хватало. Неужели уехал домой? Срочные дела? Даже вещи не взял? А может зависает у любовников из Когтеврана или Пуффендуя? Они не встречаются. И верность хранить не обязаны. А докладываться о своём местонахождении и тем более. Гарри день за днём ломал голову, и становился нервозным. Воспоминания, как он застал Хорька в объятиях близнецов Уизли — всё ещё больно ранили. Злили. Заставляли скалиться, шипеть и сжимать кулаки. На близнецов он теперь тоже косо смотрел, говорил с ними с пренебрежением. Те лишь пожимали плечами, не понимая, что произошло с другом. — Эй, ты мог бы быть с нами и помягче. Мы всё-таки друзья. — Друзья? Мне нужна ваша дружеская помощь. У вас ведь много непонятного барахла. Есть штука, чтобы отследить человека? Фред почесал затылок и прикусил нижнюю губу. Взгляд задумчиво опустился. — Я вспомнил! — толкнул брата Джордж. Гарри и Фред вопросительно посмотрели, подняв брови. От любопытства Гарри открыл рот. Джордж метнулся в спальню. Вернулся, держа в руках пергамент. — Торжественно клянусь, что замышляю только шалость! — он взмахнул палочкой и просиял улыбкой. Карта распахнулась и заполнилась схемами. — Это карта мародёров. Смотри, она показывает передвижение каждого, кто находится в школе, — он водил пальцем по пергаменту, на карте двигались имена. — Любопытно. Я возьму это. Гарри вырвал карту из рук Джорджа и быстрым шагом вышел прочь из гостиной. Заперевшись в кабинке туалета, он тщательно изучал карту. Спустя долгие поиски, взгляд упал на помещение первого этажа. Надпись «Драко Люциус Малфой» была бледной и прозрачной. Едва заметной. Он пробежался глазами по этому месту уже много раз, но не увидел сразу эту бледную надпись. По спине пробежал холодок. Тело сжалось. В груди всё замерло. Что значит прозрачная надпись? Что, чёрт побери, она значит? Всю ночь Гарри исследовал в плаще-невидимке комнаты. Даже спускался в жуткий подвал Филча. Ничего. Он ощупал каждый кусок пространства. Вдруг Драко невидим и лежит парализованный. Н-и-ч-е-г-о. Блядь. Измотанный поздним утром Гарри рухнул в кровать. Но мысли не давали уснуть. Что же означала прозрачная надпись? Он жив? Этот сукин сын должен быть живым, просто обязан! Гарри уже был готов ему всё простить. Отступить если нужно. Сделать что угодно, лишь бы он был жив. Слабые пальцы дрожали, теребили края подушки. Гарри кусал губы. Прикрывал опухшие веки. Уснуть удалось только к вечеру. Встал разбитым, отказался от завтрака. Гарри снова пошёл на поиски Драко. День за днём он искал пропавшего Малфоя. Молил, чтобы найти его живым. Болезненная ревность сменилась не менее болезненной тоской. Стало казаться, что весь мир заключается в нём одном. Потерявшись, Малфой стал не просто сексуальным объектом, а чем-то большим. Чем-то, что до глубины трогает все внутренности. Дни шли и сводили с ума. Никаких результатов. Надпись не двигалась с места. Была бледной и едва читаемой. Гарри ни на день не останавливал поиски. Всё свободное время он искал и искал, как одержимый. Трогал пальцами ночную темноту. Бродил туда и обратно по кругу. Безумие. Настоящее безумие. Гарри похудел, осунулся. Почти перестал есть. Почти не спал. Лицо стало бледным с серыми оттенками и впалым. Появились чёрные круги под глазами. Рон добросердечно жалел друга, ведь у бедного «шрам болит». Шрам. Сердце сука болит. Будто вырвали из груди. Знал бы Рон, что Гарри испытывает к Малфою, так тут же отказался бы от него. Даже рядом бы не сел, потому что «фууу пидор». Пусть будет «шрам», что угодно. Гарри день за днём смотрел на карту, трогал, обводил имя любимого. Прижимал пергамент к себе. И беззвучно выл. Гарри с замиранием сердца смотрел в темноте на пустую кровать. Тоска проникала в каждую клеточку тела, наливала тяжестью. Ночи без сна. Ком в горле. Тяжесть в груди. Попытки разузнать, где Драко — не принесли ничего. Взрослый парень и никто за ним следить не обязан. Заявить о пропаже могут только родственники… Которые молчат. А Гарри извёлся. Все ощущения казались предчувствием беды. Ни весточки. Ни слова. Пустота и неизвестность. Колкая пустота, раздирающая на куски. Гарри обошёл с расспросами всех, кого только можно. Добился лишь того, что слизеринцы стали шушукаться, коситься в сторону Гарри и подсмеиваться над ним. Мрази. Неужели пропажа ученика школы волнует только его одного?