***
В череде дней ускользающей весны самая стабильная мысль Андреа была прочно связана с Леной. Она пыталась понять поведение женщины, анализировала её реакцию, но никак не могла поставить «диагноз». Андреа знала, что Лена сама не понимает чего хочет. Но эта двойственность заводила в тупик. С одной стороны де Мартез хотела прижать её к стене и не отпускать до тех пор, пока та не объяснит, что она чувствует, пока кто-то из них не сорвется. С другой стороны казалось, что Лена никогда не перейдет черту. Она будет ходить вокруг да около, но не уйдет из семьи. И все желания связанные с Леной в таком случае бессмысленны. Поэтому Андреа заполняла каждую свободную минуту — если не работой, то переписками и встречами с Зои. Несмотря на достаточно большую разницу в возрасте, женщине было интересно. Зои была не глупа, а её амбиции не вызывали желания спустить девушку с небес на землю. Они отлично проводили время вместе: ходили в музеи, театры, кино, рестораны. Девушка интересовалась искусством и литературой. За разговорами с ней время пролетало незаметно. Несколько раз Зои оставалась ночевать у Андреа. Молодое тело было гибким, мягким. Им было хорошо вместе. Но, оставшись наедине со своими мыслями, раз за разом Андреа думала про Лену. Про то, как она спустя столько лет снова ворвалась в её жизнь и перевернула все установки. Нельзя сказать, что Андреа избегала женщину, но она постаралась максимально свести к минимуму их встречи. Все рабочие вопросы решались переписками, и та легкость, что царица в диалоге быстро переменилась строгой формальностью. И то ли видя напряжение женщины, то ли из-за желания провести время вместе, Зои пригласила Андреа в отпуск в Ниццу. А это несло последствия: женщине требовалось встретиться с Леной для согласования всех материалов. Они уже обсудили этот вопрос, но наученная опытом де Мартез знала, что фотографии никогда не передают точных цветов и текстур. Конечно, этот вопрос можно было переложить на плечи кого-то из коллег, но внутренний перфекционист сдавливал горло: «Ты сама должна доводить до конца дела, которыми занимаешься». Технически, этот этап нужно было закрыть еще неделю назад, но женщине становилось дурно от мыслей об этой встрече. Не могло произойти ничего страшного. Но всю ночь мозг Андреа не хотел отключаться, а нарастающая в груди тревога, ощущалась камнем. И вот сейчас, сидя в своем кабинете, она никак не могла перестать нервно стучать пальцами по столу. В дверь постучали и женщина моментально перевела взгляд на ту, что появлялась в проеме. Лена выглядела прекрасно, и уже за одну эту мысль Андреа хотелось дать себе по лбу. Потому что было полным идиотизмом подмечать, что три пуговицы на блузке Лены расстегнуты, и ловить себя на рассуждениях о том, что кудри женщины должны быть очень мягкими на ощупь. Они коротко поздоровались. Де Мартез провела женщину к столу, где собрала образцы материалов, тканей, красок и прочего, которые уже были согласованы. На противоположной стороне стола лежали другие образцы, которые могли бы заинтересовать. Как это всегда бывает, несколько образцов действительно было принято решение заменить. Женщины переговаривались коротко и по делу, но временами Андреа ловила себя на том, что чувствует мимолетные взгляды Лены. — Как твоё состояние? — внезапно решила спросить де Мартез, вспоминая их крайнюю встречу в ресторане. Когда Лена вдруг исчезла из поля зрения, как бы между делом, Андреа поинтересовалась у Бориса, куда та подевалась. Помнится, в тот момент Андреа усмехнулась и ещё долгое время прокручивала в голове мысль: «Ну, конечно, самочувствие». Лена смотрит чуть исподлобья, губы сжаты. «Вот бы узнать, что у неё сейчас в голове», — мелькает у де Мартез. — Всё отлично. Она просматривает каталог с тканями какое-то время, а затем не поднимая глаз спрашивает: — Значит решила съездить в отпуск? — На самом деле я не планировала, но когда организатором являешься не ты, а компания приятная — грех не согласиться сбежать от рабочих будней. Лена застывает. Первая мысль о том с кем будет проводить время Андреа — стрелой вонзается прямо в сердце. — Это как-то повлияет на сроки работы? — отстранено уточняет она. — Нет. Меня не будет всего неделю, не думаю, что строители испортят что-то за это время. Женщины одновременно тянутся к следующему каталогу и на какое-то мгновение касаются друг друга пальцами. Совершенно безобидное, легкое прикосновение похоже на удар током. Лена вздрагивает. Ей ужасно хочется накричать на Андреа. Но никто не виноват в том, что наше тело по разному реагирует на людей. Близость мужа не приносила ничего кроме удушающей пустоты, в то время, как одно только присутствие Андреа разливалось жаром по телу. Чувства хлестали хвостами, как взбешенный рыбий косяк. Удар исподтишка от самой себя. — Я думаю с остальными материалами — остановимся на том, что уже выбрали. Андреа кивает. — Ну, желаю хорошего отдыха, — губы Лены растягиваются в дежурной улыбке. Андреа касается плеча женщины, улыбается в ответ. — Спасибо. Медные глаза Лены сейчас похожи на темное штормовое море. Андреа готова провалиться сквозь землю, потому что сейчас уверена, что их взаимодействия не оставляют ту безразличной, какую бы маску Лена не надевала. Глаза — зеркало души. А если волны разбивают корабли, значит внутри Лены та же борьба, что и в душе Андреа. Но что за игра тянется шлейфом за ними и какие в ней правила? Кажется, что ничья тут точно не предусмотрена.***
Андреа не так давно бросила фразу о том, что Лена ведет себя как сталкер. В тот момент это было скорее шуткой, но сейчас, машинально обновляя страницу Instagram, Лена была уверена — ее действия действительно походят на преследование. Каждая фотография, которую выкладывала де Мартез, ощущалась ножевым ранением: резким, глубоким. Желание скрыть stories, отписаться, в конце концов просто удалить приложение — накатывало волнами, но внутри все сопротивлялось, требуя очередной порции боли. «Тони, захлебывайся и смотри на то, на что сама не способна». Это ощущалось безумием. Лена уже не сомневалась, что сходит с ума. Самое ужасное было то, что, ощущая все эти кровоточащие раны у себя на теле, она продолжала вглядываться в каждую публикацию Андреа. Разум кричал, вопил, просил перестать, но она снова и снова открывала приложение, подолгу задерживаясь и рассматривая фотографии. Андреа в основном выкладывала еду и пейзажи, но периодически мелькали репосты из stories Зои. И вот конкретно они заставляли все внутри пылать от ярости. Зои постоянно выкладывала Андреа: на пляже в купальнике, на ужине, в номере, просто на прогулках. Мелькали их совместные фотографии, где они широко улыбались, обнимали друг друга. И, боги, как же это раздражало. Лена уже ненавидела себя, но будто бы машинально, каждый раз видя совместную фотографию этих двоих, она подмечала насколько близко их лица друг к другу, где их руки, в какой они позе. Это было глупо, эгоистично и абсолютно не поддавалось объяснению, но факт того, что Андреа вместе с Зои заставлял Лену тонуть в водовороте ревности, ярости и печали. Хотелось закутаться в одеяло, спрятаться и никогда ничего не чувствовать. Где найти панацею от болезни, которая завладела её разумом? Лена хваталась за каждую возможность отвлечься: принялась помогать Борису в ресторане, даже зарегистрировалась на платформе поиска специалистов, как репетитор. Но каждая свободная минута неизбежно вела её в пропасть, в объятия монстра с прекрасным лицом женщины, от которой или к которой хотелось бежать. Клубок не распутывался.***
Андреа любила Ниццу. Лазурная вода Средиземного моря всегда притягивала и успокаивала. Вино, морской бриз, соленый ветер — все это казалось идеальным отдыхом и на какое-то время действительно помогало отвлечься. Пейзажи завораживали, а дни были наполнены романтическими прогулками по морю, пикниками. Зои лучезарно улыбалась, брала Андреа за руку, а вечерами, лежа в постели, тихо шептала о том, как ей хорошо. Каждый момент женщина старалась как можно более бережно сохранить, придать им ценность. Идеальные картинки идеальной жизни заполняли виртуальное пространство социальных страничек. Но неизбежно накатывало необъяснимое чувство пустоты. Зои была солнечной, яркой, теплой. Она придумывала чем заняться каждый день. Она всегда находила о чем поговорить и казалась такой легкой, такой непринужденной. И Андреа безумно хотелось впитать в себя весь этот свет, чтобы отражать его и отдавать столько же. Казалось бы, что не так? Вот только ночами рождалось ощущение неправильности. Она хваталась за девушку в попытках спастись, но понимала, что как бы сильно не хотелось выбрать легкий путь — монстр в её голове будет тянуть в противоположную сторону. Каждый вечер она жадно целовала Зои, сжимала её мягкое податливое тело. Но внутренний голод, казалось, невозможно утолить. Или способ его заглушить был выбран неправильно. Профиль Лены стабильно отображался в просмотрах stories. И Андреа ненавидела себя за эти мысли, но не прекращала размышлять о том, что чувствует женщина, когда смотрит на все это? Это было лишь предположением, ощущением, но Андреа казалось, что это должно цеплять Лену. Конечно то, что она публикует не было вызовом или провокацией. Вся эта поездка несла цель успокоить, отвлечься, забыться и в конце концов привести мысли в порядок. Получалось ли это — было уже другим вопросом. Но так или иначе Лена продолжала незримо следовать по пятам, а желанное успокоение не приходило. Временами действительно удавалось урвать кусочек забвения, раствориться в моменте. Но затем взгляд цеплялся за что-то, что напоминало о женщине. Вот вино, которое они пили, когда прогуливались по Парижу. Вот кто-то зовет женщину с тем же именем. Призрачная нить никуда не исчезала. Публикации Лены тоже мелькали в ленте и ревность прожигала внутри дыру от подписей к ним. Так, например, под фотографией с букетом цветов Лена расписывала, как приятно, когда муж помнит, какие цветы у тебя любимые, и как в целом греют душу такие жесты внимания, спустя столько лет брака. Другая фотография была сделана самим Борисом. На ней Лена лучезарно улыбается, а ниже она рассказывает о том, какую замечательную поездку за город организовал её чудесный муж. Мысли о том, что женщина замужем и так не покидали головы, но видеть постоянное напоминание об этом было невыносимо. Ещё и фамилия у неё теперь его — Лисина. Борис как-то пошутил, что он хитрый лис — фамилия у него говорящая. На самом деле его хитростей Андреа не заметила, но вот Лена со своими светлыми волосами, отдающими в медный оттенок, и глазами с поволокой действительно выглядела как самая настоящая хищная лисица. Взгляд с годами стал более стальным, но не менее притягивающим. Порой Андреа ловила себя на том, что злится на Бориса. Но он то тут при чем? Вот только любое упоминание мужчины откидывало её назад в прошлое, когда она была выброшена на произвол судьбы со своей бестолковой любовью. А он был с Леной. Она уехала к нему. Это было несправедливо. Факт того, что Лена сразу же вышла замуж оказался остро наточенным клинком. Сейчас де Мартез выгибалась под чужими ласками, задыхалась ощущениями, но мысленно вырисовывался образ Лены. Тугой узел возбуждения затягивался от воспоминаний о взгляде женщины, когда та целовала мужа. Когда чертики в глазах разжигали огонь и глаза пылали. Андреа была уверена — Лена целовала его, лишь потому что хотела её. Зои почувствовала, как тело женщины под ней обмякло, она приподнялась и легла на грудь Андреа, закидывая ногу ей на бедро. Сатиновые простыни приятно скользнули и Андреа подумала о том, как красиво они могли бы обвивать их с Леной тела. Но в кровати лежала другая девушка, а внутри расползалась липкое ощущение вины. Зои смотрела на Андреа с благоговением, обожанием. Она тянулась к ней в попытке прижаться ближе. И Андреа позволяла. Она обнимала её в ответ, целовала и гладила по обнаженной спине. Затем она поднялась и направилась душ, яростно стирая прикосновения девушки. Хотелось содрать с себя кожу, освободиться от плена собственного сознания. Как можно так бестолково провалиться в пропасть из которой с таким трудом выбирался? Всем нам в голову порой приходил вопрос. Что лучше: любить или быть любимым? Многие бы выбрали второй вариант. Но так ли он хорош, если внутри тебя дыра, которая никак не заполняется? А если «любить»? Готов ли ты принять ту муку, что готовит это чувство, которое обязательно станет для тебя палачом? Мы можем сколько угодно разрушаться и доказывать с пеной у рта, чем хорош тот или иной вариант. Но правда в том, что все мы хотим и того, и другого. Любить и быть любимыми. И Андреа была уверена, что будь Лена посмелее — это могло бы быть у них. Но никто никому ничего не обещал. И забытые чувства не должны расцветать новыми бутонами. Вот только ни одна из них не могла избавиться от мыслей друг о друге.