Тонкая грань

«Друзья — это та семья, которую мы выбираем сами». Андреа не раз слышала эту фразу и убеждена — так оно и есть. Безусловно, она любит свою большую шумную семью, но легко любить и скучать по ним, когда они на расстоянии. В подростковые годы отношения с родителями были довольно натянутыми, а отношения с младшими братьями и сестрой не особо складывались. Андреа рвалась на свободу, мечтала о уединении, которого ужасно не хватало, ведь забота о младших всегда ложилась на неё. Но, как же она любит тех людей, которых выбрала на жизненном пути сама. Она никогда не ждала ничего от общения с Алисой, а годы все шли, и связь становилась лишь крепче. У них сформировались свои традиции, они притерлись друг к другу. Поэтому, сидя на диване в гостиной Алисы и Майкла, женщина счастливо улыбалась, смотря на друзей. — Я понимаю, что твой секретный роман очень важен, но, честно говоря, я начинаю ревновать к тому, сколько времени ты проводишь с Леной, и как часто ты стала откладывать наши встречи, — Алиса сурово смотрит исподлобья, но её голос совсем не звучит строго, скорее обижено. Всем своим видом она напоминала ребенка. — Мы уже перешли на стадию ревности? Майкл не будет ревновать к таким высказываниям? — Андреа поворачивается к мужчине. — Глазом моргнуть не успеешь, уведу и твою жену. — Начинаю переживать, — смеясь отвечает мужчина. — Правильно! — Алиса слегка ударяет мужа в бок. — Ты знаешь что было на днях? Один из постоянных клиентов настойчиво добивался встречи в неформальной обстановке. Я, конечно, отказалась. Но, когда я рассказала об этом случае своему ненаглядному, он просто посмеялся. — Какой негодяй! — притворно ахнув, произносит де Мартез. — А что я должен был сделать? — Мог бы из уважения хотя бы сделать вид, что начал переживать. — Из-за первого встречного? — Из-за мужчины, который добивается твоей женщины. — Но ведь я доверяю своей женщине и знаю, что она не променяет нашу жизнь на какого-то незнакомца, — Майкл подсаживается ближе к жене, обнимая её за талию, и целует в уголок губ. Андреа смеется их перепалке и с нежностью смотрит, на то, как мягкая улыбка скользит по губам подруги. Алиса та ещё провокаторша, но ни она, ни Майкл правда не засматриваются на других. Она может флиртовать с кем угодно, и кто угодно может быть очарован ей, но она выбрала своего мужчину. И никаких сомнений в том, что это союз — любовь, не возникало. Такие вечера, как этот, всегда отзывались теплотой в сердце. Они обсуждали новости, делились радостями и переживаниями с бокалами вина в руках и едой вокруг. Сегодня Андреа рассказывала про развивающиеся отношения с Леной, а в перерывах заглядывала в телефон, чтобы написать той. С момента, когда их роман начался, прошло уже почти два месяца. Андреа считала эти дни и поражалась тому, как быстро летело время. Связь с Леной становилась все прочнее, и воспоминания о том, как женщина поддержала её на прошлой неделе после негативного отзыва клиента, вызывали неконтролируемую нежность. Всё чаще де Мартез ловила себя на том, что хочет сказать три заветных слова, десять букв. Но молчала, боясь спугнуть женщину. Они прекрасно проводили время вместе, поддерживали друг друга, заботились, ухаживали, уважали. Но возвращаясь в пустую квартиру, Андреа погружалась в состояние полнейшей апатии. Ещё никогда собственный дом не ощущался таким пустым и холодным. А потом она думала о том, что Лена возвращается к мужу, и ревность к нему была сродни ненависти. Он не сделал ничего плохого, но Борис был законным супругом женщины, которую она любит. Он был рядом с ней, засыпал с ней, видел её по утрам, и эта злость на то, что рядом он, а не она — разъедала все внутри. Андреа смотрит на своих друзей, улыбается им, видит с какой нежностью Майкл целует жену в затылок. Как они вместе убирают со стола. Как он осторожно касается, приобнимает Алису. Андреа думает о том, что ей хочется чего-то подобного. Ей хочется спокойствия, стабильности, простых обыденных вещей. Ей хочется просыпаться с женщиной, которую она любит. Целовать её по возвращению домой с работы, заниматься любовью перед сном. Хочется покупать продукты вместе или писать смс со словами: «что-нибудь нужно в магазине?». Просто быть друг у друга, быть рядом. За вечер Алиса пару раз подкалывала на тему того, что Лена изменяет мужу, а Андреа разлучница. Де Мартез смеялась, но внутри кололо. Уж лучше бы она и правда была разлучницей и увела свою женщину от мужа, чем мучилась от осознания того, что её приходится делить с ним. Домой Андреа возвращается к полуночи. Квартира встречает привычной, но порядком надоевшей тишиной. Андреа: Ты свободна завтра? Встретимся вечером? Я скучаю, мне до невозможности не хватает тебя рядом. У Андреа сбивается дыхание и дрожат колени от мыслей о том, что начать разговор о серьезности их отношений уже необходимо, потому что жертвовать своим счастьем в угоду брака, который изжил себя — не та жизнь, которой ей хочется. Лена: Да. Я и сама хотела предложить. Тоже скучаю. Ты уже дома? Может это алкоголь внутри, и вся решимость поговорить с Леной развеется к утру, но завтра они хотя бы побудут вместе. А это уже что-то.

***

Чувство недосказанности или невысказанная обида, как правило, давят не только на того, кто молчит, но и на того из-за кого молчат. Лена ощущала, что Андреа в последнее время напряженная и уставшая. Де Мартез отводила взгляд в сторону, нервно улыбалась и отмахивалась от любой попытки выяснить в чем дело. Сначала Лена думала, что это отголоски неприятных ситуаций с работы, но ощущение причастности к потерянности женщины разрасталось подобно снежному кому. Лена стала замечать, как Андреа все чаще в переписке использовала слова усилители, если дело заходило о тоске. Вроде «ужасно скучаю», «невозможно тоскую», «невыносимо не хватает тебя рядом». Это не раздражало, но будто бы накладывало ответственность за то, что они не вместе. Встречи с женщиной были регулярными, их становилось все больше, но вместе с тем усиливалось желание Андреа не отпускать Лену. Лисина не торопилась домой к мужу, которого и без того пыталась избегать, но тайный роман, который приносил ураган эмоций помимо прочего, в последнее время ощущался грузом. Дело было не столько в отношениях, не в уменьшении желания или чувств. Скорее в чем-то, что незримо сопровождало их, подобно темной туче над головой. Лена сидит на диване, гладит Андреа по руке, переплетает тонкие пальцы и целует тыльную сторону ладони женщины. Ей хочется этой нежности и хочется отдавать её, но даже сейчас Лисина ощущает тяжесть внутри. Андреа улыбается, смотрит на их руки и думает о чем-то, будто бы собираясь что-то сделать. — Я хочу, чтобы ты была рядом, — голос де Мартез звучит неуверенно и тихо. — Я здесь, — Лена крепче сжимает руку женщины. — Нет, не так. Лена хмурится, выжидающе смотрит. — Когда ты уйдешь от Бориса? Лена молчит, и тишина вокруг давит, как если погружаться на глубину, где давление увеличивается, уши закладывает и начинает звенеть в голове. — Ты вообще думала об этом? — слова звучат более властно, Андреа внимательно смотрит на женщину, ожидая хоть какой-то реакции или ответа. — Думала. — И? Андреа ощущает, как злость и негодование разжигаются пламенем. Почему она вообще должна вытягивать ответы? Почему их будущее заботит только её? — И пока я этого сделать не могу. Де Мартез резко отдергивает руку, как если бы обожглась. — В каком смысле? — Как ты себе это представляешь? — Так, что ты начала отношения с кем-то другим и не хочешь больше быть с ним. — Его это уничтожит. Через неделю открытие ресторана, неужели я должна просто разорвать все? — А тебя морально не уничтожает то, что ты живешь с ним, но приходишь ко мне? — голос становится все тверже и громче. Лена тяжело выдыхает, отворачивается и прикрывает глаза. — А обо мне ты не думала? — не унимается Андреа. — Я постоянно думаю о тебе. — Действительно? Тогда почему в приоритете твой муж, а не мы? — Андреа, — Лена поворачивается к ней лицом, тон примирительно мягкий. — Я не хочу ругаться. — Мы не ругаемся, я пытаюсь понять. Для тебя все это просто интрижка? — Нет. — Но тебя все устраивает? Лена не отвечает. Ощущение, будто её выворачивает наизнанку. Будто она спит, и прекрасный сон оборачивается кошмаром. Она тянется к руке Андреа, но та не позволяет дотронуться до себя. — Андреа, пожалуйста… — Что «пожалуйста»? В уголках глаз скапливаются слезы, взгляд мутнеет. — Конечно меня это не устраивает, но я не могу просто уйти, — Лена дрожит. — Мы взрослые женщины, которые и без того потеряли кучу времени, но, обретая спокойствие, ты отказываешься от него в угоду чему? Привычной жизни? Тебе удобно быть с ним, но держать меня на коротком поводке? — последние предложения звучат так громко, что Лена вздрагивает. Ещё никогда она не видела Андреа такой. — Андреа… — Лена снова тянет руку к женщине. — Нет! Я устала. Я хочу нормальной жизни. Я хочу засыпать и знать, что женщина, которую я люблю рядом, а не в кровати с мужчиной. Я хочу знать, что ты со мной. Лена ощущает разлом в сердце. «Женщина, которую я люблю». Это первые слова о любви, и как же неприятно горько от того, в каком контексте они звучат. Признание в таком светлом и чистом чувстве должно быть радостным, успокаивающим. Но Лена чувствует себя растоптанной. Мучительно колет в грудной клетке. Лучше бы женщина дала ей пощечину, чем произнесла эту фразу. — Я с тобой. — Нет, ты пытаешься усидеть на двух стульях. Треск. Взбешенные птицы внутри больно бьют крыльями. Лена не может сделать вдох. У Андреа на лбу пульсирует венка. Возможно, если бы женщина изначально сказала о своих чувствах, и они бы спокойно поговорили о будущем — все было бы проще. Но Лена молчала, и тишина рождала внутри ощущение несправедливости, а все последующие ответы подливали масло в огонь. — Мне не нравится, как ты говоришь со мной сейчас, — произносит отстранено Лисина. — А мне не нравится, что ты не воспринимаешь меня серьезно. — Это я не воспринимаю тебя серьезно? — Лена на пределе, голос срывается на крик. — Ну, это не я боюсь задеть чувство значимости мужчины во вред нашим отношениям, — ядовито отвечает Андреа. — Дело не только в нем. Ты понимаешь, что у нас с ним есть дочь? Общие знакомые? В конце концов моя семья? — Господи, тебе уже за сорок, не маленькая девочка, но по-прежнему не можешь руководить своей жизнью, постоянно оборачиваясь на всех вокруг. Лена встает, берет вещи и направляется к двери. — Поговорим, когда ты успокоишься и извинишься, — стоя у двери произносит она. — Я не буду извиняться за правду. И может, если для тебя это не так важно, нам вообще больше не стоит встречаться. Лена зависает на несколько секунд у двери, переваривая услышанное. Танец над пропастью. — Не пожалей потом, — спокойно произносит она, хлопая дверью напоследок. Они срываются вниз. Андреа сглатывает ком в горле. Злость, обида и невыносимая боль вырываются наружу потоком слез. Женщина бросает в дверь подушку и кричит. Возможно она и правда пожалеет, но сейчас её разрывает от осознания того, что Лена ушла. Это расценивалось де Мартез, как предательство: выбор привычного, вместо чего-то общего. Вместо них. Андреа казалось, что она падает со скалы, куда-то в море, спускается камнем на дно. Но главное, она снова осталась одна с кусками плоти внутри, которые больше не были целым.

***

Выбежав на улицу, Лена стояла какое-то время, облокотившись о стену, стараясь выровнять дыхание. Каждое брошенное слово пробивали грудную клетку, подобно пулям. Как объяснить человеку, что жизнь не так проста, сколько бы тебе не было лет? Помимо ответственности перед собой у Лены была ответственность перед мужем. Она не любила его в понимании романтической любви, но когда-то он был её другом и старался быть рядом. Он старался сблизиться. Как она объяснит это дочери, которая наверняка возненавидит её? Да чего уж там, Лена и сама возненавидела бы себя, если бы не знала, что сердцу, банально и клишировано, не прикажешь. Ей хотелось быть рядом с Андреа. Хотелось быть вместе. Но менять всю свою жизнь в одно мгновение, в момент, когда их отношения только начинались — было опрометчиво и глупо. Впрочем Андреа была другого мнения, и то, как она торопилась — пугало. Лена прошла несколько кварталов, спустилась в метро и, словно в бреду пробираясь сквозь туман, потеряв ощущение времени, она добралась до дома. — Лена? Ты уже пришла? — Борис вышел из кухни. Он застыл в дверном проеме, оглядывая жену. Лена стояла с остекленевшим взглядом и не двигалась. — Все в порядке? — он подходит ближе, и Лена поднимает на него совершенно пустые глаза. Они молча стоят напротив друг друга. — Ты была с ней? — тишину нарушает Борис. Женщина пару раз моргает, её брови сдвигаются к переносице. — Рай дал трещину? Или на чужом несчастье своего счастья не построить? — холодно произносит он. — О чем… — О чем я говорю? — Борис перебивает жену, в глазах сверкают молнии. — Наверное о том, что меня последнее время держат за идиота. Лена думала, что день не может стать хуже, но видимо планеты выстроились в ряд, и сегодня все направлено на то, чтобы уничтожить её. Бессилие окутывало, пробиралось в каждую клеточку тела, ощущалось иголками под кожей. Все казалось сюрреалистичным. — Ты что-нибудь ответишь? — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, — она пытается обойти его и пройти дальше, но он хватает её за руку, притягивая ближе к себе. — Чего тебе не хватает? Лена смотрит в озлобленное лицо мужчины, у неё даже мелькает мысль, что если она не ответит — он ударит её, хотя такое поведение Бориса было бы иррациональным. — Что я сделал не так, что ты ушла к женщине? — с горечью спрашивает он. — Ничего, — она отвечает спокойно. — Почему ты не сказала что вы знакомы? Она молчит. — Когда мы только познакомились, я видел, как плохо тебе было. Я думал, что дело в том, что ты рассталась с парнем, тяжело переживала разрыв и пыталась свыкнуться с мыслью о жизни без него. Я был рядом и надеялся, что помогу забыть. Но никакого парня никогда не существовала. Всегда была только она. Так? Лена освобождает руку от хватки мужчины и разворачивается обратно к двери. Она была выжата, морально убита, и сил на ещё один скандал элементарно не было. Борис снова хватает её руку, выхватывает телефон. — Так? — громче спрашивает он. Она улавливает запах спирта и понимает, что мужчина на грани, он готовился к этому разговору, набирался сил и искал смелость на дне бутылки. — У меня нет сил выяснять отношения, — произносит она. — А теперь отпусти меня. Борис швыряет телефон в стену. Лена вздрагивает от шума, когда частички гаджета разлетаются в разные стороны. — Ты с ума сошел? — она повышает голос. От страха и злости все внутри дрожит. Они молчат, буравят друг друга взглядами, пока он не ослабляет хватку. — Почему? — сдавленно всхлипывает он. — Чего тебе не хватает? — Я не знаю, — Лена кричит, так что горло неприятно скребет. — Не знаю! Ясно? Я хочу уйти. — Иди, — ровным тоном отвечает Борис. Он поворачивается к ней спиной и слышит, как захлопывается дверь. Привычная жизнь разрушилась.