В другой жизни

      — Грейнджер, ты так аккуратна, как… — Малфой щелкнул пальцами в поисках подходящего слова, — как бундимун, — под зычный гогот слизеринцев Малфой брезгливо подхватил ее волос со своего плеча и с отвращением кинул на пол. — Везде свою плесень раскидываешь.       Гермиона сосроила ему гримасу и сделала шаг влево, чтобы отдалится от стайки слизеринских стервятников. Но куда там… Класс зельеварения кишил студентами: четыре факультета собрались возле котлов. В воздухе витал запах гари и многочисленных ингредиентов, которые любезно подготовил Слизнорт.       — Итак, друзья! — начал он. — Сегодня, как вам известно, у нас последнее занятие зельеварения в этом учебном году. В этом учебном году, — еще раз повторил он, чтобы усилить впечатление, — но не в этой жизни! Поэтому ваше задание на сегодня — приготовить зелье по собственному выбору, — наткнувшись на удивленные взгляды студентов, он продолжил: — Покажите, чему вы научились! Удивите меня и друг друга! Дерзайте!       Он обвел класс руками.       — На столах вы найдете все необходимое, но если вдруг ваше зелье будет за рамками школьной программы и вам потребуется какой-то необычный компонент, — он подмигнул Гарри, — то я с удовольствием для вас его найду. Время пошло! Малфой тут же потянулся за полынью, которая лежала почти прямо перед ним, но ухитрился ткнуть локтем Гермиону.       — Гарри, ради Мерлина, — зашептала она, — пойдем отойдем отсюда, иначе я за себя не ручаюсь.       Это был трудный год. Гермиона вымоталась. Да и терпеть придирки Малфоя ей уже надоело. Как будто из всех маглорожденных в Хогвартсе была только она! Ну ладно, как подруга Поттера — действительно, одна. Но он даже от Гарри отстал! Даже Рон уже пару месяцев как не слышал в свой адрес оскорблений. Но Гермиона получала за всех.       — Малфой вообще с катушек слетел, — сказал Рон в ответ, имея в виду, разумеется, его выборочную агрессию. Будто бы это блюдо, которое теперь получали только избранные.       Гермиона покачала головой, всем своим видом говоря: «Ничего удивительного». Когда-то это должно было случиться. Малфой никогда не славился устойчивой психикой. Он орал на первокурсников, снимал баллы, шатался после отбоя, не ходил в Хогсмид. Одним словом, являл собой существо крайне замкнутое и злое. И иногда Гермионе казалось, что она знает причину его странного поведения. Эта причина лежала почти на виду, но зрение на ней отказывалось фокусироваться.       — Я бы с радостью ушел отсюда, — зашептал в ответ Гарри, — только, видишь ли, свободных мест больше нет. Вообще.       Зеленые глаза красноречиво оббежали класс, натыкаясь на десяток спин, стоящих к друг к другу вплотную, прижавшись к котлам. Если бы зельеварение проводилось бы сидя, как было при Снейпе, у них не было бы не единого шанса поместиться здесь всем. План Слизнорта понятен: ему было просто лень готовить ингредиенты несколько раз подряд, гораздо проще оказалось провести занятие со всеми выпускниками сразу. Но проще ли выпускникам? Едва ли.       Гермиона повертела головой, и снова нечаянно огрела Малфоя своими пышными волосами. Малфой сердито вздохнул и импровизированно ее подстриг, что вызвало новый хохот у его стола. Гойл, Тео и Паркинсон смеялись вполне искреннее, один Блейз как-то странно поглядывал на друга.       Гермиона покрутила пальцем у виска, показав свое отношение к Малфою-парикмахеру и вновь повернулась к друзьям.       — Акцио лакрица, — прошептала она себе под нос, и трава, лавируя среди школьников и других столов, прилетела прямо к ней в руки.       — Вау, Гермиона, — восхитился Рон, — а ты мозг!       Потом он тут же покраснел, но продолжил:       — Я имею в виду, умная, да. Самая умная. — Его кончики ушей пылали. Гермиона застенчиво улыбнулась:       — Спасибо, Рональд.       — Спасибо, Рональд, — передразнил ее снова повернувшийся к ним Малфой. — Манящие чары такие трудные, я еле-еле их освоила, — заголосил он слащавым голосом. А потом, помпезно расправив плечи, взмахнул палочкой:       — Квайрери!       Перед ним, словно из воздуха, возникли маленькие копии всего, что было в классе — от шкуры бумсланга до рыбьих потрохов. Малфой лениво махал палочкой, перелистывая то, что ему не нужно, а то, на чем его взгляд задерживался дольше, чем на пару секунд, тотчас оказывалось на его столе под восхищенные щебетания Паркинсон и Булстроуд. Наконец он определился с зельем — по ингредиентам это точно напиток живой смерти — и отвернулся.       — Что это было? — Рон не мог сдержать удивления, хотя очень пытался.       Гермиона наклонилась к Гарри и Рону и зашептала как пушка, выстреливая пулеметную очередь сухих фактов, совсем, вот совсем не приправленную восхищением: — Это заклятие поиска. Это даже не уровень ЖАБА, нет, это последний курс Магической академии. Я знаю, Тонкс учила его уже после окончания Аврората и потратила на это все лето, и то у нее получалось не так, как это вышло у Малфоя. Это высший уровень волшебства. У Малфоя явно огромный магический потенциал, и если бы он был не таким невыносимым, то я бы, я бы…       Гермиона закусила губу, останавливаясь. Но от мальчиков не укрылось ее замешательство.       — Что, ты бы купилась на его чары? — обольстительно ухмыльнулся Рон, не ожидая, насколько точно он попал в цель.       Гермиона смутилась, потупила глаза в пол и еле слышно прошелестела:       — Я бы попросила его научить меня.       Но Гарри и Рон ее уже не расслышали, потому что усиленный Сонорусом голос Слизнорта сотряс подземелья:       — У вас осталось пятьдесят минут!       — О, Мерлин! — воскликнула Гермиона. — А я же еще не выбрала, какое зелье мне готовить!       И она принялась перечислять все возможные варианты вслух:       — Феликс Фелицис — нет, точно нет, времени не хватит. Оборотное зелье — тем более. Эликсир долголетия…       — Гермиона! — взмолился Гарри. — Пожалуйста. Очень сбиваешь.       Гермиона замолчала, продолжив мысленно перебирать возможные варианты, пока Гарри призвал рог двурога. А Рон тем временем протянул руку за аконитом и страшно довольный собой оповестил:       — У меня будет мазь для метел.       — А у меня бодроперцовое зелье! — сказал Поттер.       — Но, Гарри, Слизнорт явно ожидает от тебя, так сказать, более продвинутого уровня… — попыталась Гермиона. Но Гарри хмыкнул. В уровне хмыканья он почти догнал Малфоя:       — Его ожидания — это его проблемы. Тем более осталось всего сорок минут.       — О н-е-е-т, — сердце Гермионы рухнула в пятки. Она, будучи отличницей, не могла ударить в грязь лицом, выполняя такое одновременно простое и сложное задание. От слизеринских котлов шел пар, его клубы замирали под потолком и отказывались рассеиваться. То и дело слышался звук ножей, звяканье весов, колб и пробирок.       Как они все так быстро поняли, что будут готовить? Вот, например, Малфой. Он же не утруждался с муками выбора. Просто посмотрел все, что можно, и отобрал нужное. Держу пари, заранее он даже не знал, что за зелье будет готовить!       Что ж, в этом явно был смысл. Гермиона решила пойти тем же путем.       — Акцио златоцветник! — произнесла она, но воздух вокруг нее остался неподвижным.       — Закончился, наверное, — буркнула себе под нос Гермиона.       — Акцио мандрагора! Акцио бадьян! Акцио лаванда! Акцио крылья совы! Акцио!..       Но как бы Гермиона не старалась — результат был одинаков: на ее столе одиноко лежала лакрица.       Что за..? Неудача? Невезенье? Несобранность! Дурацкий Малфой, вечно ее отвлекает!       Гермиона внимательно осмотрела зал. На столах, прежде ломившихся от изобилия, почти ничего не осталось. Слизнорт похрюкивал от удовольствия: все заняты делом.       Огромными усилиями Гермиона рассмотрела на столе Парвати пакетик засушенных трав. Применив к нему манящие чары, вновь продолжила осмотр. За спиной Эрни Макмиллана мелькнуло что-то, отдаленно похожее на веточку тмина. Гермиона призвала и ее. А потом, в самом дальнем углу зала, взгляд Гермионы наткнулся на маленькие, синие цветочки, собранные на одной веточке. Далеко, в детстве, ее родители, далекие от садоводства, называли эти цветы дельфиниумами, но теперь Гермиона знала, что эти цветы — люпины. Их скромность и простота притягивали Гермиону. Когда и они оказались на ее столе, Гермиона решилась на отчаянный шаг.       — Акцио коньяк! — еле слышно сказала она, не сомневаясь, что в закромах Слизнорта этого ингредиента даже с избытком.       Через секунду она радостно оглядела свой улов. Да, это точно не то зелье, которое ожидают от лучшей ученицы курса. Но придется всех удивить! ***       — Сдаем работы!       Гермиона сдула упавшую на лоб прядь. Было жарко: пар от котла решил спалить Гермиону, и она, так тщательно работая над зельем, не смела ему перечить. Ленивым гуськом ученики тянулись к преподавательскому столу, демонстрируя свои работы и получая заслуженные оценки. И сегодня они были явно выше, чем обычно.       — Профессор Диппет всегда говорил: хочешь воспитать талантливого волшебника — дай ему свободу! — Слизнорт чуть не хлопал в ладоши от восторга.       В груди Гермионы клокотало раздражение. Это зелье ее уморило, вывело из себя. Ингредиенты добавлялись точно по секундам. И для новичков зельеварения это было явным плюсом, но для нее, для Гермионы, которая давно на глаз могла понять, когда пришла пора следующего ингредиента, стоять с секундомером было почти унизительно. А еще в книге, которую она с боем призвала из шкафа (просто, чтобы убедиться), внизу страницы, мелкими буквами было что-то написано. Сквозь слезящиеся глаза Гермиона разглядела приписку о меде и чуть не завыла от раздражения. Мед. Откуда она возьмет мед в классе зельеварения? Не к домовикам же на кухню ей бежать. Тем временем очередь нещадно приближалась к ней, и Гермиона, даже не пытаясь усмирить панику, дернула Гарри за рукав:       — Где взять мед?!       Он опешил, пару раз моргнул глазами и повторил ее вопрос Рону, который счастливо выливал свое масло в стеклянку.       — Гарри, дружище, потерпи, скоро обед, — попытался пошутить он, за что взгляд Гермионы приговорил его к казни без шанса на амнистию.       — Ну, э-э-э, я не знаю, — замялся он.       А Слизнорт тем временем выкрикнул:       — Гермиона Грейнджер!       Гермиона, зло зыркнув на всех вокруг и не забыв испепелить спину Малфоя, пока у нее есть на это настроение, вылила щедрую порцию в стакан и направилась сквозь толпу.       Слизнорт, едва сверкнув глазами в ее сторону, — зелье было нежно-голубого цвета и не оставляло шанса его не узнать — изрек:       — Мисс Грейнджер! Приворотное зелье! Как удивительно… получить его от вас, — Слизнорт улыбнулся, но Гермионе не показалась его улыбка миролюбивой. — Ах, молодость! — закатил он глаза, и Гермиона тоже решила его казнить.       — Другие ингредиенты закончились, — попыталась оправдаться она, но ее уже никто не слушал.       Слизнорт продолжал дегустацию:       — Ну что ж, — сказал он, беря пипеткой пару капель и растирая их на стеклянной тарелке, — посмотрим. Так-так… Вижу, состав подобран правильно. Да… Люпины идеально приготовлены. Время выдержки точное. Так… А это у нас что? — сердце Гермионы вновь упало вниз, хотя на этом уроке оно из пяток будто бы не поднималось. — М-м-м… Пожалуй, вашему избраннику будет горько его пить. Где же мед?       — К сожалению, профессор, меда я не нашла, — честно призналась Гермиона, настраиваясь получить первый в своей жизни «Тролль».       — Ничего-ничего! — замахал руками Слизнорт. — Ваше зелье все равно заслуживает высшей оценки! — заверил ее профессор и, как-то странно нагнувшись, открыл ящик стола, закопошился в нем. Наконец, спустя пару минут он выудил оттуда старую, видавшую виду баночку с золотистым содержимым и, откупорив ее, щедро зачерпнул ложкой мед, добавив в зелье.       — Так-то лучше, — похвалил сам себя он. — Теперь у вашего избранника ни единого шанса устоять перед вашими чарами! «Превосходно»!       Гермиона, оглушенная успехом там, где она ожидала провала, взяла у профессора стакан и медленно направилась к своему месту. Внутри нее все еще кипели возбуждение, злость и недовольство.       Возле ее стола тем временем было настоящее светопредставление. Малфой вне себя от того, какое именно зелье выбрала приготовить Гермиона, закатил целое представление: он прыгал на одной ноге, демонстрируя подстреленного кентавра, которому Гермиона, разумеется, насильно вливает в рот зелье; Малфой верещал, что не родился еще тот волшебник, который выпьет это зелье добровольно, а уж тем более тот, который влюбится в нее и без зелья. Гермиона отвернулась от настоящего цирка, имевшего явный успех на слизеринской половине класса, и пыталась абстрагироваться от этого безобразия. Надо было сразу уйти отсюда: поменяться местами с Невиллом или Лавандой — да с кем угодно, пусть хоть сам Слизнорт следит за своим факультетом. Иначе сейчас она, она…       — Грейнджер, — елейный голос прозвучал прямо над ее ухом.       Гермиона вскинула голову, вновь ударив Малфоя по лицу своей гривой, но тот, совершенно не расстроившись, спросил у нее, белозубо улыбаясь:       — Может быть, ты все же просветишь нас? Для кого ты это готовила? А то у меня, видишь ли, закончились идеи, — он развел руками. И пока профессору отчитывался Когтевран, слизеринцы во все глаза наблюдали за кульминацией представления. — Кто это? Флоббер-червь? Соплохвост? Или, быть может, Хагрид?       Поток слов изо рта Малфоя было не остановить. И сквозь нарочитую браваду и стремление зацепить так остро чувствовался яд, что Гермиона почти захлебнулась в нем.       — В кого это влюбилась наша золотая девочка? — выспрашивал ее он, подойдя непозволительно близко.       — Малфой! — пытался напомнить ему про границы Рон, но Драко даже бровью не повел.       Все его внимание было сконцентрировано на лице Грейнджер, он заглядывал в ее глаза и пытался найти в их ответ, но там были лишь языки пламени. Как же ее бесил этот Малфой! Вечно нарывался, лез куда не надо, вечно злился! Вечно пялился в Большом зале! Вечно цеплял именно ее, Гермиону, будто мальчишка-хулиган, дергающий понравившуюся девочку за косички.       Осознание окатило Гермиону как ушатом ледяной воды.       А что, если?..       — И какой он, этот твой избранник?       Малфой не собирался уходить, замер ровно перед ней и взял на прицел своим взглядом. Только отвернись — и пуля, выпущенная из снайперской винтовки, точно полетит в голову.       — Он странный, — начала Гермиона сначала тихо, а потом, по мере того, как гриффиндорская смелость наполняла ее нутро, повышала громкость голоса, чтобы ее могли услышать все, даже самые далеко находящиеся от них студенты. — Он красивый. Светловолосый такой, знаешь? — Гермиона сделала вид, что задумалась. — Да, и умный. Очень умный. Ты бы видел его заклинание поиска! А еще он самая мерзкая, невыносимая и трусливая задница во всем мире! Вместо того, чтобы сказать прямо о своих чувствах, он мне всю плешь проел!       После окончания речи Гермионы в зале стояла зловещая тишина. Даже Слизнорт, сжав в руках колбу, замер. Было слышно, как в котелке кипит вода. Малфой, как только смысл сказанных слов до него дошел, отшатнулся от нее как от огня и зло, почти по-змеиному прошипел:       — Ты мне не нравишься Грейнджер… Ты мне совсем не нравишься.       Блейз, облокотившись о край стола, хмыкнул.       Гермиона бесстрашно сделала шаг вперед и, встав на цыпочки, посмотрела Малфою прямо в лицо. Его ноздри клокотали, то и дело вдыхая и выдыхая пар, благовония и запах своего поражения.       — Будь осторожен, Малфой. Будь очень осторожен. Иначе моя рука внезапно дрогнет над твоим тыквенным соком, — Гермиона немного наклонила стакан с голубой жидкостью. Малфой сглотнул. — И ты станешь тем самым кентавром, и флоббер-червем, и тем, кем захочу я.       Пара капель зелья попала ему на ботинки, но Малфой даже этого не заметил. Гермиона громко хлопнула стаканом об стол, разрушая то марево, каким оказался заколдован Малфой — ее присутствием, — и оповестила всех, чтобы у Малфоя не осталось не единого шанса соскочить:       — Сегодня в восемь на Астрономической башне ты меня учишь заклятию поиска. И попробуй только не прийти!       И она, развернувшись на каблуках, тут же выскочила из кабинета.       В кабинете царило молчание до тех пор, пока Рон не присвистнул:       — Во дела…