the bloody family

Мягкая кожа флогера прошлась новым ударом по спине молодого Вампира. Из его рта доносится только тихий всхлип. Прекрасные зеленые глаза сильно зажмурены и по белой коже скатываются слезы вперемешку с потом. Новый удар. Мужчина хочет издать хоть какой-то звук, но не смеет ослушаться своего Хозяина.

Сэль Оверлорд, родившийся в холодной тьме и живший в ней, очень любил тепло. А еще, судя по его изогнувшимся в улыбке губам, он любил что-то распирающее, давящее внутри себя, пока он не мог даже пошевелиться.

— Как я буду обрабатывать твои раны, если ты будешь вертеться? — А как я обрабатываю твои, когда ты вертишься, будто сидишь на сковородке?

Повествование ведется от лица Эрика...

После каждой встречи с Сэлем у Первого саднят костяшки пальцев.

Оверлорд, вампир, никогда не был достоин такого человека, как Элли.

Сэль скучал без Первого: только когда они оставались наедине, жизнь казалось Сэлю полной. Он мог наслаждаться своим естеством, своей аномальностью, мог радоваться тому, что человеку доставляют удовольствие его страдания.

У каждого совершеннолетнего вампира должен быть хьюманарт: как можно даже думать о том, чтобы выйти в свет без красивой, изящной, редкой куколки-человека? Пусть и цена на них высока, живут они куда лучше, чем их собратья на кровяных фермах, так что покупатель должен быть готов заплатить и обеспечить своего хьюманарта всем необходимым, и Эрнест готов выполнить все условия, лишь бы Элиот согласился на покупку хьюманарта. Только вот Элиот не хочет себе куколку. [вампир!Элиот/хьюманарт!Лео]

Ты вспомнил обо мне слишком поздно. Если раньше Я был с тобой, то теперь - только мои стихи..

С наступлением весны я тебя полюбил.