***
Первое, что Гермиона увидела, войдя в гостиную, помимо самого Малфоя, — это пустые бутылки из-под виски, разбросанные по столу с прошлой ночи. Она тут же поперхнулась, и, хотя зажала рот рукой, Малфой это заметил. Его брови ползли вверх, пока он переводил взгляд с неё на бутылки. — Что ж, — он широко улыбнулся, — теперь я чувствую себя намного лучше. Гермиона медленно и тяжело сглотнула и вытащила палочку, чтобы убрать бутылки. Малфой рылся в кармане. Его рука исчезла почти до локтя — должно быть, заклинание расширения, — и Гермиона проследила за тем, как он достал маленький чёрный футляр. Малфой положил его на стол и увеличил палочкой. Золотые застёжки со щелчком открылись, он провёл пальцем по множеству флаконов внутри. Остановившись наконец на лиловом, он вытащил один из футляра и протянул ей. Гермиона сразу узнала зелье от похмелья. Она перевела взгляд на Малфоя — он выгнул бровь, как будто бросая ей вызов. Рискнёт ли она быть отравленной ради потенциального освобождения от чувства, что она медленно, клеточка за клеточкой, умирает? Стук в голове выбрал именно этот момент, чтобы усилиться, и, вытащив пробку, Гермиона без лишних раздумий проглотила зелье. Эффект был мгновенным. Как будто на лоб положили прохладную ткань, а живот обернули пушистым одеялом. Дрожь в руках сразу утихла, и утренний свет больше не вызывал желания выцарапать себе глаза. — Спасибо, — вздохнула она, протягивая пустой флакон. Возможно, в Малфое всё-таки была доля сострадания. Он забрал флакон, закатив глаза и указав на свои ботинки. — Это для моего же блага, Гермиона. Они из драконьей кожи. Она изумлённо уставилась на него. «Гермиона»? Он вернул флакон на место, и с прикосновением палочки футляр снова уменьшился. Оглянувшись на её молчание, Малфой ухмыльнулся, когда увидел выражение её лица. — Ну, я не могу называть тебя «Грейнджер», не так ли, миссис Малфой? Гермиона снова поперхнулась, её благосклонность исчезла так же быстро, как и похмелье. — Не надо… — она задохнулась. — Просто… не надо. Он сохранял самодовольство. — Я покажу тебе комнату, — отрезала Гермиона, поворачиваясь спиной. Она на мгновение подумала о том, чтобы заставить Малфоя спать на диване, но тогда он всё время попадался бы ей на глаза. А если бы у него была своя комната, он бы сидел там запертым — как на то надеялась Гермиона — бóльшую часть дня. Малфой последовал за ней вверх по лестнице, минуя старую комнату родителей, которая оставалась неизменной на случай, если они решат навестить Гермиону, и оказался у другой двери — прямо напротив комнаты самой Гермионы. — Только эта, — она указала внутрь. Он кивнул, со слегка сморщенным носом заглядывая в дверной проём. — Постельное бельё чистое, — сказала она, словно в защиту. Затем Малфой взглянул на неё. — Больше, чем я ожидал. Думал, ты прикажешь мне спать в саду за домом. Гермиона в глубине души была раздражена, что не додумалась до этого. — Жаль тебя разочаровывать, но мне нравится проводить время в саду. Я бы предпочла, чтобы ты держался от меня подальше. Его губы изогнулись в коварной улыбке, и Гермиона сразу же смирилась с тем, что будет натыкаться на Малфоя всё время его пребывания здесь. Кстати об этом… — У тебя с собой вещи? — она неуверенно указала на его расширенный карман. — Позже эльф принесёт пару чемоданов, — ответил он скучающим тоном. Она сразу же ощетинилась. — Я не потерплю здесь эльфов. — Ну, тогда мне всё равно пришлось бы вызвать её сюда, чтобы отменить поручение, так почему бы нам просто не позволить ей разок принести вещи? Гермиона стиснула зубы, прекрасно понимая, что каждая секунда, проведённая в присутствии Малфоя, только давала ему дополнительные возможности её раздражать. — Хорошо, — выпалила она. — Один раз. После этого я не хочу её здесь видеть. — Конечно, — он одарил Гермиону снисходительной улыбкой. — Я иду спать, — она резко повернулась к своей двери, — так что была бы признательна за тишину. Её догнал саркастически-приторный голос Малфоя: — Сладких снов.***
Как оказалось, Малфой — специалист по приготовлению антипохмельного зелья. Когда все симптомы были устранены, Гермиона легко смогла наверстать упущенный ночной сон, а когда проснулась — после особенно сладкого сна, в котором к ней пришёл Гарри и сказал, что всё это было тщательно спланированным розыгрышем, — стояла ночь. Гермиона почистила зубы (снова), переоделась в чистые джинсы и футболку и натянула пару толстых носков. Её ноги постоянно мёрзли — неважно, лето или нет. Дверь Малфоя была закрыта — слава Мерлину за небольшие милости, — и Гермиона спустилась на кухню. От увиденного там она потеряла дар речи. Быстро сменив благодарность Мерлину на его проклятие, она заглянула Малфою через плечо: он сидел в окружении фигурок, карточек и бумажек пастельного цвета. — Что это? Он заговорил, даже не отрываясь от листа с инструкциями, который держал в руках: — Это игра в недвижимость и собственность. Разной степени ценности, зависит от перемещения по дощечке. Платишь налоги и пошлины вот этой фальшивой валютой. Иногда тебя могут посадить в тюрьму, но не волнуйся, на этот случай есть карточка. — Я знаю, что такое «Монополия», Малфой, — вздохнула Гермиона. — Почему она на моём кухонном столе? Он пожал плечами. — Дом маленький, и здесь скучно. Гермиона закатила глаза, при этом заметив беспорядок вокруг: каждый кухонный шкаф открыт, содержимое разбросано по столу, продукты из кладовой перемешаны. Она нырнула за угол, в гостиную, и увидела похожую картину: все шкафы открыты, книги сняты с полок, игры и пазлы раскиданы по полу. — Ты что, весь день рылся в моих вещах? — крикнула она, снова входя в кухню. — Теперь это и мои вещи тоже, жена, — спокойно сказал он. — Это не так работает! Затем Малфой повернулся на стуле, оказавшись к ней лицом, и закинул лодыжку одной ноги на колено другой. Гермиона заметила, что по какой-то причине он до сих пор был одет в парадную мантию. — Вообще-то, так, — усмехнулся он, — и я могу придумать около миллиарда причин, по которым ты должна быть этому рада. Гермиона уставилась на него, нахмурив брови. Она не могла придумать ни одной причины, не говоря уже о миллиарде… И тут осознание ударило её, точно бладжер в живот. Когда она наконец обрела способность говорить, голос был хриплым от негодования: — Если ты думаешь, что я прикоснусь хоть к кнату Малфоев, ты, чёрт возьми, сошёл с ума. — Осмеливаюсь предположить, что ты образумишься. — Ах ты осмеливаешься? — она передразнила его дурацкий жеманный акцент. — Хорошо, как насчёт того, чтобы больше не говорить ни хрена подобного? Что бы он ни собирался сказать, его прервал громкий треск. Глаза Гермионы расширились при виде домового эльфа, появившегося на кухне. В белоснежной наволочке и с кружевной тесьмой, завязанной, как ленточки, на ушах. — Нилли отнесла чемоданы в спальню хозяина, — объявила она писклявым голосом. — Спасибо, Нилли, — Малфой поднялся на ноги. — Это моя жена Гермиона. — Перестань называть меня… — Гермиона замолчала, не желая показаться грубой. — Привет, Нилли, — улыбнулась она, слегка наклоняясь, — очень приятно с тобой познакомиться. — О, хозяйка! — воскликнула Нилли. — Какое счастье быть мной, — она поклонилась так низко, что её уши почти коснулись пола. — Пожалуйста, скажи ей, чтобы она не называла меня хозяйкой, — тихо попросила Гермиона Малфоя. — Сама ей скажи, — ответил он, — она теперь и тебе подчиняется. Гермиона в нарастающем ужасе переводила взгляд с Малфоя на маленького эльфа. Допускать, чтобы он выполнял приказы Малфоя в её доме, — это одно, но разделить над живым существом собственность — совсем другое. — Ни в коем случае, — решительно заявила Гермиона, наклоняясь, чтобы снять один из своих носков. Она протянула его эльфу, но Нилли завизжала, как будто он из дьявольского пламени. — Нет! — она нырнула за Малфоя, хватаясь за его мантию. — Пожалуйста, только не одежда! — Нилли разразилась истерическими рыданиями. Гермиона в шоке уставилась на то, как Малфой немедленно опустился на одно колено и прижал эльфа к себе. — Пожалуйста, сэр! — продолжала она плакать. — Нилли заботится о вас с младенчества! Что угодно, только не одежда! Нилли сделает что угодно! — Ну-ну, — Малфой нежно похлопывал эльфа по крошечным плечам, которые вздымались от рыданий. — Она ничего такого не имела в виду, Нилли. Не нужно брать одежду, если она тебе не нужна. — Она не знает ничего лучше… — возмущённо начала Гермиона, но замолчала под предупреждающим взглядом Малфоя. — Хозяйка была хозяйкой всего один день, — всхлипнула Нилли, — а Нилли уже вызывает у неё недовольство. — Нет-нет, — серьёзно сказала Гермиона, — ты не сделала ничего плохого, Нилли. Хозяй… О, ради Мерлина, я вовсе не недовольна. Нилли прижалась щекой к груди Малфоя, моргая затуманенными глазами. — Хозяйка довольна Нилли? Гермиона вздрогнула, но Малфой многозначительно откашлялся. — Да, — выдавила она. — Я очень довольна. На самом деле я так рада, что хотела подарить тебе этот носок в качестве награды… — Грейнджер, — предупредил Малфой, когда Нилли судорожно втянула воздух. — Н-но, может, мы обсудим это позже, — закончила Гермиона со слабой улыбкой. Глаза Нилли стали ещё круглее, если это было возможно, и она поспешно заговорила с Малфоем: — Хозяин, пожалуйста, позовите Нилли, если понадобится что-нибудь ещё. — Затем она трансгрессировала, по-видимому прежде, чем Гермиона успела решить, что «позже» — это «сейчас». — Что ж, отличная работа, — выплюнул Малфой, поднимаясь на ноги. — Очень тактично. — Кто бы говорил о тактичности, — огрызнулась она. — Я не та, кто будет принимать участие в порабощении. Это подло! Он шагнул вперёд, чтобы прошипеть ей прямо в лицо: — Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты звучишь как долбаная идиотка, когда притворяешься, будто знаешь всё на свете? — О таком я знаю достаточно! — Нет, не знаешь! — закричал он. — Некоторые части этого мира ты никогда по-настоящему не поймёшь, как бы сильно ни старалась, и я не позволю твоему грубому невежеству терроризировать кого-либо, кто находится под моей опекой! — Моему невежеству?! — неверяще повторила она. — Да это из-за тебя невежество вообще существует, высокомерный придурок! Некоторые части твоего мира я не хочу понимать. Свобода — это правильно, а рабство — неправильно, это ты понимаешь? Он прищурился, глядя на неё. — С каждой секундой всё больше и больше. Её ногти впились в мягкий хлопок носка, который она всё ещё держала в руках, но не успела Гермиона ответить, как Малфой повернулся на каблуках и ушёл. Она стояла там, тяжело дыша от ярости и прислушиваясь к его шагам. Гермиона не двигалась, пока не услышала звук хлопнувшей двери спальни.