***
В тот вечер её оторвали от чтения звуки голосов, доносившиеся снизу. Гермиона вскочила, позабыв, что друзья могут прийти через камин. Она пожалела, что не предупредила Молли, чтобы они трансгрессировали прямо в спальню, но, честно говоря, эта просьба мало помогла бы убедить миссис Уизли в том, что всё — как настойчиво утверждала Гермиона — в порядке. Она отперла дверь и высунула голову в коридор. — Сюда, пожалуйста! — позвала Гермиона. Через мгновение она услышала шаги на лестнице и отступила, оставив дверь приоткрытой. Рон толкнул её, Гарри и Джинни последовали за ним. Как только они переступили порог комнаты, Гермиона бросилась захлопнуть и запереть дверь, для пущей убедительности наложив заглушающее заклинание. — Ну, я бы спросил, как ты, — начал Рон, удивлённо приподняв брови в ответ на параноидальное поведение Гермионы, — но мама уже передала нам, что с тобой всё в порядке. — Похоже, так же в порядке, как и во время сдачи С.О.В. — заметил Гарри, оглядывая пол, заваленный книгами и пергаментами. — Как смешно, — невозмутимо ответила Гермиона. — Хотела бы я, чтобы кто-нибудь из вас прожил с Малфоем четыре дня и остался жив, не то что в порядке. Сказанное отрезвило их. — Он хотя бы в хорошей форме, — вставила Джинни. Гермиона повернула голову к подруге, которая непринуждённо рассматривала безделушки на книжной полке. — Извини? Джинни пожала плечами. — Я только хотела сказать, что тебе мог достаться Гойл. Или тот мелкий урод Эйвери с моего курса… Он похож на сверчка. Гермиона моргнула. — Ты думаешь, Малфой хорош? Джинни подняла брови. — А ты нет? — Фу, Джинни… — Рон скорчил гримасу. Гермиона беззвучно шевелила губами, оглядывая комнату, как будто могла найти подходящий ответ на одной из бежевых стен. Обнаружила она только Гарри, присевшего на край кровати и с порозовевшими щеками уставившегося на ковёр. — Нет, — возмущённо выдохнула Гермиона. — Это же Малфой. — Ну, я ведь не спрашивала, привлекает он тебя или нет, — рассуждала Джинни. — Конечно, всё решает характер, но объективно… — Она замолчала, как будто Малфой был настолько хорош собой, что вряд ли нужно повторять подобное дважды. Гермиона подумала, что, возможно, у неё начинается жар. — Я не видела его вблизи со времён суда, — продолжила Джинни, теперь рассеянно листая книгу, как будто они обсуждали погоду, — но он определённо стал выше. И подкачался. Понимаешь? Она посмотрела на Гермиону, которая почему-то ответила: — Он высокий. Джинни сочувственно улыбнулась. — Никто не будет осуждать тебя, если ты посчитаешь, что он хорош. Смелое заявление, учитывая, что именно осуждением сейчас была занята Гермиона — осуждением слов Джинни. А Рон вообще выглядел так, словно отравился. — Так ведь, Гарри? Он вскинул голову на звук своего имени и покраснел ещё сильнее. — Э-э, так, — Гарри снял очки и протёр линзы футболкой. — Не стал бы тебя винить, — пробормотал он. Джинни ухмыльнулась. — Что ж, спасибо, — Гермиона чувствовала себя совершенно сбитой с толку, — но в этом нет необходимости, поскольку я так не считаю, и, даже если бы считала, хотя я так не считаю, это не… Есть кое-что ещё, о чём я хотела поговорить. Самодовольство не сходило с лица Джинни, она закрыла книгу, которую держала в руках, и обратила всё своё внимание на Гермиону. Гарри и Рон вздохнули с облегчением. Гермиона набрала воздух в лёгкие и принялась расхаживать по комнате, пытаясь собраться с мыслями. — Малфой думает, что Министерство лжёт о том, что пары определяются магической совместимостью. Он думает, что всё это политика. Все уставились на неё. — На основании чего? — спросил Гарри после долгой паузы. — Ну, может, оснований и нет, — признала Гермиона. — Но в письмах с провозглашением нашего союза, которые мы получили, говорилось о тестировании, проведённом для определения совместимости, но мы не проходили никакого тестирования. Малфой думает, что это на самом деле прикрытие плана по истреблению чистокровных, особенно Священных Двадцати Восьми, путём сведения их всех с маглорождёнными. Гарри и Джинни обменялись взглядами. — Это… мысль, — медленно произнёс Рон, сдвинув брови. — Это, безусловно, усложнило бы процесс вербовки на следующую войну, если бы у всех Пожирателей были маглорождённые зятья или невестки. — И внуки-полукровки, — добавил Гарри. — Именно, — согласилась Гермиона. — Но как они тогда определяют пары? — спросила Джинни. — В смысле мы из Двадцати Восьми. Почему Кингсли не поставил тебя в пару с Роном? Гермиона взглянула на Рона, и, хотя ему явно было неловко, все они понимали, что так было бы намного проще. — Малфой подумал, что наш союз — это сильный сигнал для других сторонников идей о превосходстве крови. Что моя дурная слава станет худшим наказанием для семьи Малфоев. — Он так сказал? — в голосе Рона зазвучал гнев. — Да! Он наговорил много гадостей. Это же Малфой, — повторила она, заметив, что все остальные в комнате, казалось, забыли, с кем Гермиона связалась. — Козёл, — проворчал Гарри, качая головой. Гермиона благодарно ему кивнула. Это уже другой разговор. — В любом случае, — продолжила она, — если Министерство лжёт о тестах на совместимость, то у нас есть веские основания аннулировать брак. Но нам придётся это доказать. Мне нужна ваша помощь, чтобы разобраться с этим, пока я застряла здесь, но, пожалуйста, будьте осторожны. У Кингсли будут все основания поддерживать легенду. Возможно, у них уже наготове сфабрикованные результаты тестов. Гарри поднялся на ноги, глядя на друзей. — Да, мы, по крайней мере, можем поспрашивать. Узнаем, кто ещё был в первой волне и с кем они в паре. Поймём, если обнаружим закономерность. Гермиона кивнула. — Спасибо. Я буду продолжать исследования, как и прежде. Просто на случай, если Малфой ошибается. — На случай, если вы действительно совместимы? — спросила Джинни. Гермиона прищурила глаза. — Магически совместимы, да. — Верно, — на лице подруги вновь расцвело самодовольное выражение, и Гермиона скрестила руки на груди. — Мы дадим знать, что выясним, — Рон сделал шаг вперёд и успокаивающе опустил руку ей на локоть. Она улыбнулась, впервые почувствовав себя по-настоящему бодрой: теперь у неё есть подкрепление. — Постарайся сохранять позитив, — Гарри поморщился, как будто ему было больно давать такой банальный совет, который она сама, возможно, когда-то дала ему. — Я постараюсь. Рон первым вышел за дверь, за ним Гарри, но Джинни на мгновение задержалась. — Удачи, — пожелала она, глядя в пустой коридор. Затем наклонилась и понизила голос: — И не будь слишком строга к себе. Что бы ни случилось… Гермиона издала возмущённый смешок, намереваясь настаивать на том, что ничего подобного не произойдёт, но Джинни снова подняла брови. — Я имею в виду всё что угодно, Гермиона, — мягко сказала она. — Если ты не сможешь найти выход, это не твоя вина. Рот Гермионы захлопнулся, когда она осознала смысл слов подруги. Независимо от того, была ли она выбрана в качестве пары Малфою или нет, ни один из них никогда не должен был оказаться в таком положении. Гермиона не должна пытаться искать слабые места в законах своего правительства, не должна пытаться сохранить собственную независимость — это они должны защищать её. Подбородок опасно задрожал, она снова боролась с желанием заплакать от гнева, но вместо этого кивнула в знак благодарности, а Джинни последний раз одарила Гермиону ободряющей улыбкой и вышла за дверь.***
Хотя бо́льшую часть дня и вечера она не чувствовала голод, зарывшись в исследования, к тому времени, когда пробило десять часов, Гермиона больше не могла игнорировать боль в животе. Она пометила в книге место, на котором остановилась, и откинула покрывало. Натянув кардиган поверх майки, она тихо открыла дверь спальни и выглянула наружу. Щель под дверью Малфоя была тёмной, и в доме было тихо. Рот Гермионы кривился, пока она оценивала шансы на то, что кухня пуста. У Малфоя была отдельная ванная, но Гермиона подозревала, что он пользовался заглушающим заклинанием, потому что она никогда не слышала шум воды из его комнаты. Итак, у неё не было ни малейшего представления о расписании дня Малфоя. Плюс какое-то время Гермиона провела активно прячась от него, так что не знала, спит он в этот час или нет. Решив, что ничего не поделаешь, она как можно тише закрыла за собой дверь и начала спускаться по лестнице. На нижнем этаже было темно, Гермиона вздохнула с облегчением, повернула на кухню и щёлкнула выключателем. Грохот бьющегося фарфора заглушил её крик, когда она спрятала лицо в ладонях. Малфой возвышался прямо перед ней. — Чёрт возьми, Грейнджер! — прорычал он, отступая от лужи чая, растёкшейся по полу между ними. — Ты почему в темноте?! — она прижала руку к бешено колотящемуся сердцу. Взгляд Малфоя метнулся к светильнику на потолке, а затем к выключателю на стене позади Гермионы. Она запоздало поняла, что в руке он сжимал палочку, а кончик светился слабым Люмосом. Гермиона закатила глаза и отступила к стене, несколько раз щёлкнув выключатель. — Свет, — твёрдо сказала она. — Ясно, — буркнул он, сузив глаза от её снисходительного тона. Он погасил палочку, применил Репаро к разбитой кружке и заклятием исчезновения убрал пролитый чай. Липкую плитку Малфой быстро очистил Скорджифаем. Гермиона следила за тем, как он накладывал чары: её взгляд приковали к себе закатанные рукава рубашки, обнажившие подтянутые предплечья. От каждого взмаха палочки сухожилия пульсировали, и выступающие вены танцевали под фарфоровой кожей, которая… — Что? Гермиона вскинула голову. Малфой настороженно смотрел на неё. Он скрестил руки на широкой груди и кивком отбросил прядь волос с лица. Не получилось: эта же прядь упала на лоб, придавая Малфою какой-то приятно взъерошенный вид, который… Ой. О нет. Гермиона убьёт Джинни Уизли. — На что ты смотришь? — рявкнул он, делая шаг вперёд. Гермиона отпрянула, плотнее запахивая кардиган, с болью осознавая, что на ней нет лифчика. — Н-ни на что, — пробормотала она, уставившись в пол. — Извини за чай. Даже краем глаза Гермиона заметила, как извинения застали его врасплох. Воспользовавшись ошеломлённым молчанием Малфоя, она проскользнула мимо него к кухонному шкафу. — Я просто… — она порылась секунду, прежде чем вытащить старую упаковку печенья «Яффа», — …уйди с дороги, — закончила Гермиона, обходя Малфоя и прижимая добычу к груди. Тактически отступая, она не осмеливалась оглянуться.