***
Она решила избегать Малфоя ещё более усердно, чем прежде, и в полдень собралась совершить импровизированный поход по магазинам. Достав маленький блокнот, который хранился в сумочке, Гермиона быстро переписала продукты, перечисленные на кухонной меловой доске: — лук — чай — печенье — чувство юмора — горох Гермиона вскинула голову. Ну конечно, Малфой осквернил её список своими проклятыми каракулями. — Какой же козёл, — прорычала она под нос, стирая исписанную поверхность доски. Она осторожно миновала маленькое сердце в углу, нарисованное её матерью незадолго до того, как родители уехали в Австралию. Это глупо, но Гермиона дорожила такими скромными напоминаниями о прошлой жизни. Она не позволяла себе погрязать в одиночестве или чувстве вины, но эту небольшую безобидную сентиментальность допускала. Изредка.***
Магазин оказался переполнен, и Гермиона расстроилась. Она была раздражена из-за Малфоя и, перед тем как отправиться в путь, не составила надлежащий список покупок. Тот вышел коротким и без тех продуктов, из которых еле можно было приготовить хоть одно полноценное блюдо. Гермиона в основном питалась сыром, крекерами и другими закусками, которые успевала захватить с собой в комнату до того, как Малфой начинал раздражать её — а это, казалось, было его любимым занятием, помимо обыска дома. Она не ела нормально с церемонии бракосочетания и, если подумать, не видела, чтобы Малфой вообще что-нибудь ел. Может, он был своего рода энергетическим вампиром, способным существовать исключительно за счёт высасывания счастья из окружающих. Вспомнив, что, вообще-то, она несколько лет лицезрела, как он ест в Большом зале, Гермиона отвергла эту теорию и положила в корзину несколько упаковок чипсов.***
Его тайна приёмов пищи была раскрыта позже тем же вечером, когда Гермиона вернулась из магазина и обнаружила Малфоя за кухонным столом: он ел что-то похожее на умело приготовленную говядину «Веллингтон». Гермиона со стуком бросила пакеты на столешницу. — Я же сказала, что не хочу видеть здесь эльфов. Малфой наигранно вздрогнул, быстро оглянувшись через оба плеча. — О нет! Ты видишь хоть одного? Она закатила глаза. — Думаешь, я поверю, будто ты приготовил это из того, что было дома? Он положил в рот весьма аппетитный на вид кусок и медленно прожевал его. Гермиона прочистила горло, чтобы заглушить урчание в животе. — Какую бы маленькую ложь тебе ни хотелось услышать, чтобы пережить этот день, это не моё дело, Гермиона, — Малфой ухмыльнулся, прежде чем запить мясо глотком насыщенного красного вина, которое Гермиона не узнала. — Но, если ты готова отбросить неуместные моральные принципы на вечер, — продолжил он, указав на место напротив себя, — можешь присоединиться. — Звучит заманчиво, — весело сказала она, улыбнувшись, когда его лицо вытянулось. В конце концов, эльфы уже потрудились приготовить еду, и ничто не могло разозлить Малфоя больше, чем то, что Гермиона приняла его шутливое предложение. Он даже не пытался скрыть хмурый взгляд, когда она поставила на стол ещё одну тарелку и положила себе щедрую порцию говядины. Та действительно выглядела потрясающе. — М-м-м, — Гермиона издала нелепый стон удовольствия, первый кусочек уже таял на языке, — превосходно. Малфой крепче сжал бокал, но всё же качнул им в её сторону. — Ты должна попробовать с вином. — Да, именно так и сделаю, — самодовольно сказала она, налив себе щедрую порцию. Её рот был полон, когда Малфой снова заговорил: — Приготовлено эльфами. Гермиона поперхнулась, схватила салфетку с колен и прижала её к мокрым губам, пытаясь прокашляться через нос. Малфой ухмыльнулся. — Вкусно, правда? — беспечно спросил он. — Очень, — выдохнула она, слегка поморщившись и отставив бокал в сторону, — но, может, слишком роскошно, на мой вкус. — Жаль, — он цокнул языком. — Но «Веллингтон» тебе нравится? — Мм, — промычала она, досадуя, что это на самом деле не лучшее, что она когда-либо пробовала. — Чудесно. Нилли! Маленький эльф возник рядом со столом, и Гермиона снова поперхнулась. При виде хозяйки глаза Нилли расширились, но она быстро отвела взгляд, слегка поклонившись. — Нилли, — голос Малфоя звучал удивительно сладко, — твоя хозяйка хотела бы высказать комплименты по поводу ужина, хочешь их услышать? Нилли тут же выпрямилась, прижав ко рту руки с длинными пальцами — так её ошеломила одна только мысль об этом. Гермиона изо всех сил пнула Малфоя в голень. Он вскрикнул, плеснув себе в тарелку изрядное количество вина. Оно оказалось весьма вкусным, но сердце Гермионы болезненно сжалось, когда она посмотрела на маленького эльфа. — Восхитительно, Нилли, — мягко сказала она. — Большое спасибо за то, что приготовила всё это. Слёзы собрались в уголках глаз Нилли. — О, хозяйка очень любезна. Нилли принесёт всё, что пожелает хозяйка. Пирог с патокой? Ирисный пудинг? Эклеры с заварным кремом? — Э-э, нет! — быстро ответила Гермиона. — Не приноси никаких десертов, Нилли. Не нужно. — Может, понемногу каждого, — пробормотала Нилли и трансгрессировала. Гермиона впивалась взглядом в Малфоя те несколько секунд, которые потребовались эльфу, чтобы вернуться. — Вот, пожалуйста, хозяйка! — пропищала она, ставя на стол большую тарелку с разнообразными угощениями. — Пожалуйста, позовите Нилли, когда вам что-то понадобится. — Спасибо, — вздохнула Гермиона, — я позову. Эльф сделала ещё один низкий поклон и снова исчезла. Малфой потянулся вперёд и взял эклер с тарелки, с наслаждением глядя Гермионе в глаза, пока откусывал. — Надеюсь, что оно достаточно вкусное и стоит двадцати лет тюрьмы, — вскипела Гермиона. — Клянусь Мерлином, если ты снова воспользуешься ей, чтобы настроить меня против себя, я отправлюсь в Азкабан с улыбкой на лице просто потому, что ты тоже окажешься там. — О-хо-хо, — Малфой облизал губы, — серьёзное заявление для того, кто никогда там не был. — Не может быть хуже, чем провести с тобой остаток жизни. — Я тебя уверяю, может. Гермиона покачала головой — пыл её быстро угас, превратившись во всепоглощающий, тошнотворный ужас. — Там правда так плохо? Глаза Малфоя оторвались от тарелки, когда он услышал её тон. Гермиона хотела выдать что-нибудь язвительное, сравнить жизнь с ним с высасывающими душу дементорами, но то, что вышло, прозвучало как жалкий всхлип, который раскрыл все её карты. Его взгляд посуровел, пока она смотрела на него, и блеск злобы исчез, сменившись угрюмой тусклостью. — Ты не попадёшь в Азкабан, Грейнджер. Звучало не более обнадёживающе, чем утром, и она была в ярости, чувствуя, как слёзы жгут глаза. Они оба сядут, если он откажется помочь, и, хотя Гермиона не была удивлена, что Малфой ненавидел её настолько, чтобы приговорить к такой участи, её скорее жгло, что он ненавидел её настолько, чтобы осудить и себя тоже. Возможно, эта же мысль только что пришла ему в голову, потому что он откашлялся и промокнул рот салфеткой. — Что ты имела в виду под планом действий на случай непредвиденных обстоятельств? — он сложил руки на коленях и слегка наклонился вперёд, как будто сменой позы хотел подкрепить смену темы разговора. Гермиона усмехнулась. — Ты шутишь. — Нет, — серьёзно сказал он. — Хотя мне и не нравится, что мои навыки в постели ставятся под сомнение… — Дело не в твоих навыках! — …я понимаю, — он поднял руку, чтобы усмирить её, — я понимаю твоё беспокойство. — Как великодушно с твоей стороны, — огрызнулась она. Его лицо оставалось невозмутимым. — Итак, с чего начнём? Гермиона не могла поверить его наглости. Неужели Малфой действительно думал, что она собирается начать взаимодействовать с ним прямо сейчас только потому, что он внезапно решил принять участие в её плане? Ответ был, очевидно, утвердительным, судя по по-прежнему выжидающему выражению лица Малфоя. И она с болезненным уколом осознала, что он прав. Потому что у них оставалось всего девять дней. Гермиона тяжело вздохнула: — Ну, очевидно, мы начнём с нуля. Его губы дёрнулись — так он дал ей понять, что не сожалеет о сказанной ранее колкости, но привычную ухмылку ему удалось сдержать. — Хорошо, — Малфой слегка наклонил голову. — Каков план? Она несколько долгих мгновений смотрела в пространство между ними, прежде чем протянуть руку и ладонью вверх положить ту на стол — приглашающим жестом. Малфой посмотрел вниз, затем на лицо Гермионы, затем снова вниз. Она ждала. Они оба знали, какова цена, и как бы сильно Гермиона ни ненавидела зависеть от Малфоя, что бы ни случилось дальше, это был полностью его выбор. Вероятно, она должна была чувствовать себя более униженной из-за того, что ему понадобилась целая минута, чтобы решить, готов ли он прикоснуться к ней, однако, когда кого-то тошнит перед тобой, это наносит довольно сильный удар по самолюбию. Наконец, Малфой протянул руку и накрыл ладонь Гермионы. Его глаза снова встретились с её глазами, его пальцы обхватили её руку. Они смотрели друг на друга, держась за руки через стол, и это была… …самая неловкая вещь, которую Гермиона когда-либо испытывала. Она болезненно чувствовала каждый свой палец, и лицо будто подёргивалось от напряжения, пока рука пыталась оставаться неподвижной. Несмотря на все усилия, большой палец всё же скользнул по краю ладони Малфоя, и в ответ его хватка ослабла. Гермиона не была уверена, хотел ли он отпустить её или просто инстинктивно отреагировал на поглаживание, но, пока она об этом думала, он уже повернул свою ладонь к её ладони и растопырил пальцы, переплетя их с её. Малфой слегка сжал руку Гермионы, когда кончики её пальцев легли на тыльную сторону его ладони, и она с ужасом почувствовала, как румянец пополз вверх по шее. Гермиона выдерживала взгляд Малфоя, пока они сидели, сцепив пальцы, но её щёки пылали так, будто она никогда раньше не прикасалась к парню. Подушечка его большого пальца целенаправленно прочертила дорожку вниз, и Гермиона сглотнула. Она не знала, как долго они оставались в таком положении, но, должно быть, Малфой успел перешагнуть какую-то ступень — он слегка кивнул и выскользнул из её руки. Он ничего не сказал, но Гермиона заметила, как его взгляд сфокусировался на чём-то за её плечом. Малфой встал из-за стола. Хотя его тело загораживало обзор, когда она оглянулась, Гермиона узнала звук мела, скользящего по доске. Малфой отошёл в сторону, и она судорожно вздохнула, рассмотрев цифру, которую он вывел.1