***
На десятый день она проснулась от звука появления Нилли в комнате. Гермиона протёрла глаза руками, морщась от засохших на щеках слёз. — Нилли очень жаль будить вас, хозяйка, — тихо сказала эльф рядом с кроватью, — но хозяин настаивал, чтобы я принесла вам это. Гермиона зажмурила один глаз, пытаясь сесть, и ей не было стыдно признаться, как она рада увидеть антипохмельное зелье в руке Нилли. — Спасибо, — прохрипела Гермиона, когда Нилли вложила зелье в её протянутую руку. — Хозяйка также должна выпить это, — Нилли протянула Гермионе стакан воды. Она с благодарностью выпила воду и откинулась на подушки. Нилли забрала стакан и пустой флакон и уже собиралась уйти, но Гермиона вдруг отчаянно захотела, чтобы эльф этого не делала. Теперь, проснувшись, она чувствовала себя совершенно не готовой в одиночестве встретить новый день и пустую меловую доску внизу. — Стой, — ляпнула Гермиона, не подумав, и тут же поморщилась оттого, что фраза прозвучала как приказ. — В смысле, если ты не занята, не хотела бы ты немного побыть со мной? Нилли выглядела удивлённой, но одарила Гермиону яркой улыбкой. — Конечно, хозяйка, — она поставила стакан и флакон и на мгновение замерла, оглядывая комнату. — Эм, ты можешь сесть здесь, если хочешь, — Гермиона указала на другую сторону кровати. Нилли кивнула и забралась на одеяло, устроившись на незанятой подушке рядом с головой Гермионы. Её волосы после беспокойного сна были повсюду, и Нилли пришлось немного их отодвинуть, чтобы не сесть на пряди. — Извини, — пробормотала Гермиона, — они в таком беспорядке. — О нет, — почтительно сказала Нилли, перекладывая локоны через колени, — у хозяйки такие красивые волосы. Гермиона поджала губы: эмоции нахлынули на неё, когда маленькая эльф начала нежно перебирать пальцами спутанные пряди. — Спасибо, — прошептала она. Нилли слегка кивнула, скользя вверх по волосам. — Уже много лет хозяин не позволяет Нилли ухаживать за его волосами, — через миг проворные пальцы перебирали пряди уже на затылке. — А раньше ухаживала? — О да, — тихо сказала Нилли. — До школы его волосы были длинные, как у от… как у отца. Гермиона не упустила заминку в голосе Нилли при упоминании Люциуса и с болью подумала о том, как же под его властью обращались с другими эльфами. — У него были длинные волосы? — Гермионе было трудно такое представить. — М-м-м, — промычала эльф. — Самые красивые волосы, какие только могут быть у маленького мальчика, и Нилли всегда укладывала их в локоны, когда он играл во французского дворянина, или в косички, когда он был воином-викингом. Гермиона представила эти образы, и губы растянулись в непрошеной улыбке. — А потом хозяин пошёл в школу и стал слишком взрослым и важным, чтобы нуждаться в помощи Нилли, — она нежно усмехнулась, и Гермиона подумала о суровой, зачёсанной назад причёске, с которой ходил Малфой в те ранние годы. Очевидно, Нилли думала, что могла бы справиться лучше. — Попроси его показать тебе электрический фен, — предложила Гермиона. — Может, с ним он разрешит тебе что-то сделать. Нилли приняла заинтригованный вид. — Нилли попросит. Спасибо, хозяйка. — Не за что, — мягко сказала Гермиона, прикрыв глаза. — Нилли рада помочь в любое время, если хозяйка захочет что-то сделать со своими волосами, — немного застенчиво произнесла она. — Конечно, у хозяйки уже есть кудри, но Нилли умеет делать и другие причёски. — Это очень мило, — голос прозвучал хрипло. Гермиона чувствовала, как в уголках глаз собирается влага. — Это напоминает мне о м-маме. Нилли нежно погладила Гермиону по щеке. — Хозяйке скоро станет лучше. Она сильно сомневалась в этом, но всё равно кивнула в подушку, позволяя нежным ласкам Нилли убаюкать себя.***
В следующий раз она проснулась от телефонного звонка. Гермиона не знала, сколько прошло времени, но Нилли уже ушла. Она протащилась через комнату и сняла трубку. — Алло? — Привет, Гермиона. — Привет, Джемма, — она улыбнулась, садясь за стол и раздвигая занавески, чтобы помахать девочке в окне напротив. — Как дела? — Нормально, — Джемма помахала в ответ, крепко сжимая телефон в другой руке. — Как твои дела? — Бывало и лучше, — вздохнула Гермиона. Джемма облокотилась на подоконник. — Ты поругалась с Драко? Гермиона поморщилась, искренне надеясь, что Джемма не слышала, как они ссорились. — Да. Как ты узнала? — Он выглядел грустным, — ответила Джемма. — И он сказал, что ты на него злишься. Гермиона вздохнула. Она не была уверена, что обсуждать такое с ребёнком уместно, но она знала, какой настойчивой может быть Джемма. Да и не похоже, чтобы Малфой пытался помириться. — Ну да, иногда такое случается. Гермиона смотрела, как Джемма возится с кружевной занавеской в старой комнате своей сестры. — Думаешь, вам придётся развестись? Сердце Гермионы сжалось. Отец Джеммы съехал в прошлом году. — Нет, не придётся, — тихо сказала она, чувствуя, как вина скручивается в животе, ведь именно к этой цели Гермиона отчаянно шла. — Мы разберёмся. У них не было выбора. Девочка, казалось, обрадовалась, но Гермиона знала, что, скорее всего, следующим человеком, которому Джемма позвонит, будет сестра. У Шеннон пар пойдёт из ушей, когда она узнает, что Гермиона вышла замуж. Поскольку старшая сестра Джеммы училась в Нью-Йорке, Гермиона полагала, что успеет разобраться с Малфоем прежде, чем будет вынуждена рассказать о браке, но она не учла, что по соседству живёт маленькая шпионка. Придётся придумать какое-то объяснение. Гермиона заметила, как Джемма оглянулась. — Мне нужно идти. Пока. — Пока. Гермиона положила трубку, но не успела задёрнуть занавеску, как появился Сычик. Она быстро открыла окно и сняла свиток с лапы маленькой совы. На этот раз письмо пришло от Гарри, он подробно рассказал о новых союзах, о которых удалось узнать. Все они продолжали соответствовать политическому плану. Гермиона удручённо вздохнула и, не ответив на письмо, выставила Сычика из комнаты. В какой-то момент ей придётся рассказать друзьям о тщетности её положения, но не сейчас. Она уже направлялась обратно к кровати, но раздался тихий стук в дверь. — Грейнджер? Гермиона уставилась на белое дерево. — Я знаю, что ты меня слышишь, — добавил Малфой. — Ни черта подобного. — Твои заглушающие чары ослабли. Тебя я тоже слышу. Гермиона стиснула зубы. — Но ты не обязана ничего говорить, — сказал он измученным голосом. — Просто… пожалуйста, выслушай. Малфой сделал паузу, возможно в ожидании почувствовать пульсацию вновь наложенных заглушающих чар, но Гермиона только скрестила руки на груди и опустилась на матрас. — Прости, — начал он. — Я не жалею, что мы поженились, потому что это был правильный выбор, но мне жаль, что дело дошло до церемонии, хотя я не сказал о последствиях. В щели под дверью Гермиона заметила, как его тень слегка переместилась. — Это не оправдание, — продолжил он, — но чертовски отстойно думать, что кто-то лучше проведёт двадцать лет с дементорами, чем со мной. Знаю, моё эго кажется необъятным, но лишать тебя этого выбора было эгоистично не только по одной причине. Да, я спасся от Азкабана, но к тому же не дал тебе выбрать тюрьму вместо моей компании. Гермиона накинула на плечи одеяло. — Наверное, единственное, что сделал, так это показал, что твой выбор был бы правильным. — Не будь таким самокритичным, — упрекнула его Гермиона, не в силах сдержаться. — У меня есть дела поважнее, чем слушать твоё нытьё. — Я просил выслушать! — Ладно. Гермиона услышала звук драматического вздоха, а затем глухой удар об дверь, как она искренне понадеялась, лбом. — Клянусь, я не знал о совместном удовольствии. Я думал, что взаимовыгодное сотрудничество подразумевает нечто большее. Рано или поздно я бы рассказал тебе о магической связи… Просто подумал, что лучше это сделать через какое-то время. Может, тогда бы это уже не казалось такой ужасной судьбой. Я и подумать не мог, что мне придётся завоёвывать твоё доверие за две недели, а теперь мы… чёрт… Ещё один глухой удар. — Теперь мы вернулись к нулю. Гермиона сглотнула, прикусив губу, чтобы не заговорить. — Ты была права насчёт того, что сказала прошлой ночью. Я не заслуживаю твоего доверия, и ты можешь превратить мою жизнь в ад, если захочешь… Сделать это гораздо проще, чем ты, наверное, думаешь. Его тень снова переместилась, и что-то задело деревянную дверь. — Мне жаль, что они так с тобой поступили. Жаль, что это я, — теперь его голос звучал тише; Гермиона встала с кровати, волоча за собой одеяло. — Знаю, ты думаешь, что смогла бы выжить в Азкабане, но он был построен для заточения тёмных волшебников. Отправь туда кого-то невинного, кого-то, кто верит в лучший мир, кого-то с надеждой… — он громко сглотнул, — твоя доброта стала бы маяком. Дрожь пробежала по телу Гермионы. — Я сказал себе, что оно того стоило. У меня была возможность предотвратить это. У меня был шанс хоть раз что-то сделать… Он замолчал, и она напряглась, чтобы расслышать его следующие слова. — Мне не нужна неделя, чтобы понять: дементоры не заслуживают твоей магии, но и я тоже. Гермиона прислонилась к двери. — Я не прошу тебя о «долго и счастливо», но я прошу тебя, пожалуйста, позволь мне сохранить тебе жизнь. Что бы мне ни нужно было сделать в ближайшие — чёрт — четыре дня, я это сделаю… Если ты мне позволишь. Гермиона ждала, но, похоже, он закончил. Следом она услышала скрип половицы, а затем тихие шаги на лестнице. Она положила одеяло на кровать и умылась, прежде чем последовать за Малфоем вниз. Когда Гермиона вошла, он сидел за кухонным столом, обхватив голову руками. Малфой тут же поднял глаза, но она не остановилась и не заговорила с ним. Гермиона подошла прямо к доске, взяла мел и решительно провела им по чистой поверхности.1
Она положила мел на место и повернулась, чтобы уйти, но Малфой поднялся и встал перед ней. Гермиона легко могла его обойти, он не мешал ей, но она всё равно остановилась. Он шагнул вперёд, и Гермиона позволила ему притянуть себя в объятия. — Прости, — пробормотал он ей в макушку, крепко обнимая за плечи. — Я тебя прощаю. Драко усмехнулся ей в волосы. — Нет. — Да, — вздохнула Гермиона. — У меня нет времени таить обиду, это просто смешно, из-за меня наш план затянулся бы. Она почувствовала, как его грудь опустилась с длинным выдохом. — К тому же, — продолжила Гермиона, — «Прощение — это дар самому себе». Под её щекой раздался смешок. — Где она? — На чердаке. Мама считала, что фраза слишком угнетающая, чтобы на неё всё время смотреть. — Ну, теперь она моя любимая. Гермиона отодвинулась, чтобы посмотреть на него, и Малфой улыбнулся. Она вырвалась из его хватки и вернулась к доске.3
Гермиона начала укладывать мел обратно, но Малфой шагнул вперёд и осторожно взял его у неё из рук. Он на мгновение заколебался, перекатывая пыльный цилиндр между кончиками пальцев, а затем слегка кивнул, как будто придя к какому-то решению. Малфой протянул руку и заново нарисовал маленькое сердце. Гермиона быстро заморгала от внезапного жжения в глазах. Малфой никак не мог знать, какое большое значение это сердце имело для неё, но он явно знал, что оно что-то значило. И этого было достаточно. Она робко улыбнулась, и он несколько встревоженно положил мел обратно. — У меня есть предложение, — сказал Малфой. — Мне не разрешают варить Сыворотку правды, — он указал на Тёмную метку под рукавом футболки, — но я расскажу всё, что ты захочешь знать. — Ты хочешь принять Сыворотку? — Гермиона чувствовала себя немного сбитой с толку. Легко ему говорить, Сыворотки ведь нет под рукой. — Я должен быть с тобой честен, разве нет? Да. И она будет рада помочь ему в этом. — Надеюсь, это было не пустое предложение, — самодовольно сказала Гермиона, — иначе это будет ещё один неудачный старт. Его глаза расширились. — У тебя есть? Она кивнула.***
Они сидели за кухонным столом напротив друг друга, между ними стоял хрустальный флакон с прозрачной жидкостью. Малфой не казался взволнованным, он не передумал, так что Гермиона была весьма впечатлена. Она протянула руку к флакону и сделала первый глоток. — Доверие — это улица с двусторонним движением, — сказала она в ответ на потрясённый взгляд Малфоя. Затем Гермиона указала на синяк у себя на шее. — Это подделка. Никто не прикасался ко мне. Я использовала заклинание. Малфой потерял дар речи. Его рот открылся, затем закрылся, затем снова открылся. Наконец он решился провести рукой по лицу. — Ты чёртова слизеринка, — пробормотал он. — Ты это заслужил, — уверенно сказала Гермиона, чувствуя себя очень довольной собой: она смогла достучаться до Малфоя, не сделав ничего такого, что могло бы на самом деле подорвать его доверие. — Я знаю, но, чёрт возьми, Грейнджер. Мне хотелось убить кого-нибудь, когда я увидел это, — он снова взглянул на синяк и поморщился. — Могу я… могу я убрать его? От этого вида мне до сих пор хочется кого-нибудь прибить. Гермиона закатила глаза, но подставила ему шею. — Скотина, — проворчала она, почувствовав, как палочка прижалась к тому месту. — Не буду отрицать. Закончив, он положил палочку обратно на стол и потянулся к флакону. Малфой глубоко вдохнул, прежде чем сделать глоток. Гермиона указала на Тёмную метку. — Было больно? Он нахмурился. — Ты это хочешь знать? Она пожала плечами. Ей всегда было любопытно. — Да, — он оглядел метку. — Худшая боль в моей жизни. — Хуже Круцио? Его глаза снова метнулись к Гермионе, и она задумалась, не слышит ли Малфой эхо её криков. — Как Круцио, — сказал он через мгновение, — но боль сосредоточена в руке. Она кивнула. — Это был худший момент войны? — Мерлин, Грейнджер, не сдерживайся, — возмутился он. — Нет, не этот. — Тогда какой? Он выглядел так, будто глубоко сожалел о каждом дне. — Когда я думал, что Беллатриса тебя убьёт. Гермиона удивлённо моргнула, но он ещё не закончил. — Когда я понял, что не собираюсь мешать ей. Что даже не хочу. — Жуть. Он фыркнул. — Да, ну, я тогда не ожидал, что мне придётся так долго жить с чувством вины. Я был готов попытаться помочь Поттеру, потому что думал, что он единственный шанс победить Тёмного Лорда. О тебе я не заботился. — Я бы тоже позволила кому-нибудь убить тебя. Он улыбнулся. — Спасибо, Грейнджер. — Мой худший момент — последняя битва, — тихо сказала она. — Гарри думал, ему нужно умереть от руки Волан-де-Морта, чтобы уничтожить последний крестраж, но я не была уверена, что это сработает, — Гермиона глубоко вздохнула. — На самом деле, я была почти уверена, что он уже не выйдет из этого леса, а Волан-де-Морт останется неубиваемым, но всё равно отпустила Гарри. Просто потому, что у меня не было идей лучше. Малфой кивнул. — Война очень… вредна для здоровья. Гермиона постучала пальцем по подбородку. — Это будет лучше смотреться на футболке, чем на табличке. Уголок его рта приподнялся, но она чувствовала, как Малфой опасается следующего вопроса. — Зачем ты воспользовался окклюменцией на свадьбе? Его губы сжались то ли от удивления, что она это заметила, то ли от нежелания отвечать, Гермиона не знала, но в конце концов Малфой ответил: — Я никогда не представлял союз по любви, но и не представлял, что женюсь на человеке, испытывающем ко мне отвращение. Надеюсь, ты сможешь простить меня за то, что я не захотел присутствовать. У Гермионы от шока отвисла челюсть. — Это ты испытывал ко мне отвращение! Брови Малфоя сошлись. — Что, прости? — Я думала, ты закрываешься, потому что не можешь смириться с необходимостью жениться на грязнокровке. Он усмехнулся. — Ты же знаешь, что мне на это плевать. — Знаю? — с вызовом спросила Гермиона. Малфой протянул руку к флакону и сделал ещё один глоток Сыворотки для пущей убедительности. — Мне плевать на твой чёртов статус крови, Грейнджер. Я вполне способен ненавидеть тебя как личность, — увидев, как она закатила глаза, он ухмыльнулся. — В этом смысле я очень непредубеждён. — Поздравляю с присоединением к цивилизованному обществу, — невозмутимо произнесла она. — Не расстраивайся, что оставила тебя без вечеринки. — Лучше поздно, чем никогда. — Да ну. Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди, выглядя слишком довольным. Гермиона решила поднажать. — Если ты не планировал жениться по любви, почему наше соглашение так расстроило тебя? Малфой, казалось, подумал, что это дешёвый ход, потому что лицо его потемнело от гнева. — Понимаю, тебе такое трудно представить, но любой из подходящих ведьм, которой мои родители хотели бы всунуть меня, я всё ещё мог многое предложить, несмотря на то, что был самым молодым Пожирателем Смерти. — Он снова наклонился вперёд, перебирая пункты по пальцам: — Деньги, статус, связи, блестящее остроумие и воистину впечатляющий член, но, разумеется, я должен был оказаться рядом с потенциально единственной ведьмой во всей стране, которой наплевать буквально на всё из этого. Гермиона мгновение беззвучно шевелила губами. — То есть не всё из этого… в смысле… впечатляющее? — Грейнджер, — отрезал Малфой, подперев лоб рукой. — Сосредоточься, пожалуйста. — Ладно, извини, — она почувствовала, как пылают её щёки. — Это, наверное, было очень тяжело. Я… я просто рада, что твоё эго осталось нетронутым. Он со смехом покачал головой. — Это всё твой чёртов дом. Мне приходится пялиться на табличку с надписью «Привет, красотка» каждый раз, когда хожу в туалет. Чего ты ожидала? — Что твоя шея со дня на день сломается под тяжестью твоей огромной головы. — Это решило бы множество проблем. — Ты нервничаешь из-за консумации? — выпалила Гермиона, наконец озвучив то, что давно её беспокоило. Малфой закатил глаза. — Я в ужасе. Её рот скривился. Это явно звучало как сарказм, а не ложь, но это не означало, что в сказанном не было правды… — Понимаю, тяжело под таким давлением, э-э, выступить. — Выступить? — с удивлением повторил он. — Если ты ждёшь цирковых трюков, жаль тебя расстраивать, но ты будешь сильно разочарована. — Я имею в виду, что тебе нужно будет… в смысле… нужно будет… — Гермиона замолчала, неопределённо жестикулируя. — Поднять его? — недоверчиво спросил Малфой. Он, казалось, с трудом мог поверить, что она упомянула о таком. — Ну, обычно это помогает, — огрызнулась Гермиона. Он выглядел глубоко оскорблённым. — Мне двадцать один год, Грейнджер. Уверяю, это не будет проблемой. — Я не имела в виду физиологические трудности! — возразила она с пылающим лицом. — Но мысленно, если это не… в смысле, если я не… если ты не… Хочешь меня. Когда она снова взглянула на Малфоя, на его лице по-прежнему было написано замешательство. Это вызвало у Гермионы ещё одну мысль. — О, разумеется, — она сокрушённо покачала головой. — Я уверена, что ты сможешь просто представить что-то… что-то ещё. По какой-то причине Гермиона не могла заставить себя сказать «кого-то ещё». Она надеялась, что ему, как и ей, может помочь просто случайная коллекция образов из прошлого. Хотя, естественно, она никогда не обсуждала психологические аспекты мастурбации с парнем до… — Грейнджер. Она убрала ладонь от лица, не помня, когда успела его прикрыть. Малфой перегнулся через стол, взял Гермиону за руку и нежно её сжал. — Я выражусь предельно ясно. У неё перехватило дыхание. — Когда придёт время, всё, что мне нужно, будет прямо передо мной. Она сглотнула от жара в его взгляде, лёгкие, казалось, отказывались наполняться. — Х-хорошо, — прошептала Гермиона, выдыхая остатки воздуха. Он кивнул и задал следующий вопрос: — Со сколькими людьми ты спала? Гермиона думала, а не пора ли действию Сыворотки закончиться. — С тремя, — честно ответила она. — И со сколькими из них ты кончала? Она облизнула губы. — С одним. К её удивлению, Малфой улыбнулся. — Придётся попотеть, а? Как интересно. Гермиона покачала головой. — Ты, кажется, очень в себе уверен. — Да. — Ну, кто-то из нас должен быть. — Тебе придётся довериться мне. — Я верю. Малфой удивлённо откинулся назад, опустив глаза на зелье между ними, как будто не мог поверить, что это правда. — Я должна сказать тебе ещё кое-что. — Гермиона потянулась к флакону и сделала маленький глоток. — Моё настоящее имя — Альбус Дамблдор. Он моргнул в замешательстве, сдвинув брови. Гермиона предложила ему остатки из флакона. Малфой сделал глоток и тут же сказал: — Меня зовут Гарри Поттер. Гермиона улыбнулась. Он несколько раз переводил взгляд с Гермионы на пустой флакон, а затем ущипнул себя за переносицу. — Это была вода. — Это была вода, — подтвердила она. — Ты чёртова слизеринка! — Ты плохо на меня влияешь, — усмехнулась Гермиона. — Я чертовски хотел бы сам додуматься, — он отставил флакон. — Дьяволица, — Малфой покачал головой, глядя на Гермиону. — Но… я мог солгать. — Но ты этого не сделал. Ты бы понял, что это подделка, если бы лгал. И теперь я знаю, что ты хочешь быть честным со мной, даже когда в этом нет необходимости. Это важнее, чем всё то, что настоящее зелье могло бы заставить тебя рассказать мне. Всё ещё качая головой, он улыбнулся. — А что насчёт тебя? — его глаза нашли место на её шее, где был искусственный засос. Решив, что Малфой заслуживает немного доброй воли в качестве компенсации за её вероломство, Гермиона подняла палочку и приложила кончик к тонкой коже на внутренней стороне запястья. — Эксуго, — произнесла она, и Малфой наклонился вперёд. Они оба следили, как медленно начинает формироваться розовый синяк. Малфой протянул руку и накрыл появившийся румянец ладонью, прерывая заклинание, и Гермиона опустила палочку. — Что касается остального, — сказала она, — тебе придётся довериться мне. Большим пальцем он нежно погладил её запястье. — Я верю.