crede tenebrae

      — Ты просишь меня сделать что?       Дайнслейф выгнул бровь и неожиданно фыркнул, когда бинты затянулись вокруг него слишком туго. На второй день рана почти не болела — по крайней мере, это была уже не та боль, которую капитан королевских рыцарей, Сумеречный Клинок, не мог бы вытерпеть. Страшная опухоль тоже начинала постепенно рассасываться, обнажая под собою островок розовой тонкой кожи, какой быстро зарастал оставленный мечом рубец, и это, пожалуй, тоже перестало волновать Дайна так сильно. Он несколько раз повторил Люмин, что может обойтись без лекарств и лучше вернется обратно, прежде чем его хватятся во дворце, однако ведьма чуть ли не пинками загнала Дайнслейфа в спальню и велела снимать рубаху. Они еще немного побранились между собой, а потом юноша, в конце концов, сдался. В упрямстве ему явно не хватало сноровки.       Люмин подняла глаза. Со спокойным лицом взглянула на то, как нахмурились, а потом снова послабились брови Дайнслейфа, тихо хмыкнула себе под нос и еще один раз обвязала вокруг его бока грубую ткань.       — Ты все верно услышал, — она поднялась, отряхнула колени и уперлась ладонями в бедра. — Хочу, чтобы ты показал мне, как обращаться с мечом. Жить здесь в одиночку небезопасно — на тебя в любую секунду могут напасть создания Бездны или, того хуже, такие же дураки, как ты.       Сумеречный Клинок как-то странно взглянул на ведьму, но предпочел промолчать. Дайнслейф уставился в распахнутое окно, принявшись обдумывать просьбу Люмин. Сквозь окно с сырой прохладой леса в комнату врывалась безудержная трель птах, хруст веток и шорох крон. Лазурная кромка неба сиротливо проглядывала сквозь широкие лапы сосен; Дайн, напрягая от яркого света глаза, взглянул на лоскут облака, проплывающего в вышине в эту самую секунду, и со вздохом обернулся к Люмин.       — Ладно, — как можно более беспристрастно попытался произнести юноша, но голос его все-таки выдал. Люмин, поглядев в посветлевшие — и бессовестно красивые — глаза рыцаря, обворожительно ему улыбнулась. — Я покажу тебе пару несложных приемов, но на то, чтобы как следует научиться фехтовать, требуется потратить не один день.       — Не беспокойся. Я быстро учусь, — пожала плечами ведьма и подала Дайну руку, чтобы помочь ему подняться. — Пойдем. Когда-нибудь пробовал ведьмин чай?       От чая ароматно тянуло мятой, высушенными ягодами и цветами. Дайнслейф, подперев рукой голову, второй ладонью ленно разгонял над кружкой густой пар и краем глаза наблюдал за Люмин. Она что-то упрямо искала в небольшом сундуке, стоящем в углу комнаты, бранилась себе под нос и пристально разглядывала каждую новую вещь, извлеченную наружу. Наконец Дайн не выдержал: он вздохнул, подложил под щеку другую руку и как бы невзначай поинтересовался:       — Что ты так упрямо пытаешься найти?       Люмин оторвалась от своего занятия на долю секунды, взглянула на Сумеречного Клинка и, продолжив копаться в сундуке, ответила:       — В детстве Итэр мечтал стать королевским рыцарем. Таким же, как и ты, самым почетным. Поэтому как-то раз брат уговорил кузнеца из деревни, в которой мы жили, вырезать пару деревянных мечей, чтоб он смог упражняться с соседскими мальчишками. Должна сказать, усердия ему было не занимать. Глядя на то, как Итэр управляется с этим деревянным клинком, я и сама преисполнилась вдохновения и попросила научить меня паре трюков.       Она, предаваясь воспоминаниям, как-то грустно улыбнулась. Дайнслейф взглянул на эту улыбку с теплым сочувствием во взгляде и продолжил:       — Почему не стал? Что произошло? И по какой причине ты больше не живешь в родной деревне?       Люмин вздохнула с обреченностью, поморщилась и вынула из сундука два деревянных, хорошо сохранившихся меча с клинками толщиной в два пальца. Поднявшись, ведьма оценивающе взвесила один из них в ладони, поудобнее перехватила рукоять и задумчиво хмыкнула.       — Ты задаешь слишком много вопросов, Дайнслейф, — после короткой паузы произнесла девушка. — После того, как ты отправишься в столицу, мы больше не увидимся. Так к чему тебе знать обо мне больше дозволенного?       От ее слов юноша передернул плечами. Сердце на мгновение болезненно сжалось, в голове проскользнула единственная мысль — неужели они и впрямь встретились в первый и последний раз? Дайнслейфу, почему-то, не хотелось об этом думать. Встряхнув головой, он промолчал, выпрямился на стуле и отхлебнул немного остывшего за время их беседы чая. Люмин взмахнула мечом; деревянный клинок со свистом вспорол воздух, а рукоять чуть выскользнула из сжимающей ее пятерни.       — Вам потребуются перчатки, сэр Дайнслейф, — констатировала девушка, со стуком опуская тренировочное оружие на стол. — Рукоять слишком скользкая. Хотя, вероятно, ты и так это понимаешь.       — Ты слишком хорошо осведомлена в вопросах оружия, — подметил Дайнслейф, отставляя чай и облизывая губы. — Для той, кто пользуется магией.       Люмин ухмыльнулась:       — Разве я не говорила, что быстро учусь?       Спустя тридцать минут, когда с чаем уже было покончено, Дайнслейф шагнул в озеро разлитого по опушке солнечного света. Яркие лучи ударили в глаза, и, сощурившись, он приставил ко лбу ладонь. Росинант пасся неподалеку, пощипывая траву и роя копытом землю, неуклюжая туча нависала над кромкой леса, лениво двигаясь с места. Сумеречный Клинок, подняв голову, взглянул на провисающее над верхушками сосен брюхо серого облака, потянул носом теплый и сухой запах еловых ветвей и сошел со ступеней. Люмин еще оставалась внутри — она выгнала Дайнслейфа из домика, чтобы сменить наряд, — и, не найдя занятия получше, юноша медленно направился к коню. Росинант, заслышав шаги, поднял голову, дернул ухом, отгоняя назойливых мошек, и негромко фыркнул.       — Не рад меня видеть? — мягко улыбнулся приблизившийся рыцарь и поправил на руках перчатки. — Такое нечасто случается. Не капризничай. Завтра мы отправимся домой.       Он почесал ладонью лошадиную шею. Поведя мордой, Росинант ответил коротким ржанием, а потом возвратился к пощипыванию травы. Дайнслейф обернулся на звук шагов и скрип старых досок под ногами. Люмин неторопливо спускалась по ступеням, изучающе глядя в небо. Волосы она собрала на затылке в короткий хвост так, чтобы локоны не мешали ей размахивать мечом, сменила платье на потертые брюки и старую холщовую рубашку с рукавом по локоть. Приглядевшись, Дайн смог рассмотреть в ее правом ухе причудливую серьгу с изумрудной жемчужиной, и интерес вспыхнул у него в груди снова.       — К вечеру разразится дождь, — буднично сообщила Люмин, вставая с последней ступени на землю. Она перебросила Дайнслейфу деревянный меч, и рыцарь ловко его поймал.       — Откуда ты знаешь? — полюбопытствовал юноша и тоже взглянул на небо.       — Когда живешь в лесу всю свою жизнь, начинаешь многому уделять внимание. Например, эту большую тучу, — девушка ткнула деревянным острием в облако, — которая не двигается с места уже какое-то время, только дурак не заметил бы.       Дайнслейф моргнул и уставился нечитаемым взглядом на Люмин, а она весело фыркнула и укусила себя за щеку, чтобы сдержать смех. Сумеречный Клинок вздохнул, помассировал переносицу и взял в ладонь рукоять поудобнее. Оглядевшись, он спросил:       — Ты хочешь упражняться здесь?       Люмин кивнула:       — В конце концов, ты просто покажешь мне пару эффективных трюков.       Юноша промолчал. Задумавшись, Дайнслейф принялся перебирать в голове все то, чему его учили при дворце. Фехтованию тогда еще мальчишку обучал собственный отец: Дайнслейф помнил, с какой строгостью этот мужчина, покрытый сильным загаром и шрамами, заставлял его тренироваться и бранил за каждый неверный взмах. Помнил, как ему приходилось упражняться так долго, что от усталости начинало тошнить, а мышцы на следующее утро становились каменными. И, все же, когда этот суровый старик хвалил Дайнслейфа за успехи, ничего в мире не казалось ему более сладким, чем те слова. Сумеречный Клинок, продолжая предаваться воспоминаниям, перевел взгляд на миниатюрную ведьму напротив него и мгновенно пришел к одному очевидному выводу — учитель из юноши, который обучался владению мечом из-под палки, на самом деле так себе.       — Ладно, — еще немного погодя произнес Дайн, перебросил меч из правой руки в левую и обратно и встал рядом с Люмин. — Сперва тебе нужно принять фехтовальную стойку. Не думай слишком долго, просто встань так, как посчитаешь нужным.       Люмин, взглянув на рыцаря краем глаза, кивнула. Обеими ладонями она взялась за рукоять, меч направила вперед, будто целясь в лицо невидимому врагу. Одну ногу, правую, Люмин выставила перед собой, слегка изогнув ее в колене, напряглась, как готовая к прыжку хищница, и, немного подумав, сделала шаг в своей стойке немного шире. Дайнслейф оценивающе взглянул на девушку и качнул головой:       — Очевидно. Самая простая из стоек, но подходит она только для защиты. Нападать из нее не получится.       Сумеречный Клинок шагнул к ведьме за спину, деревянным ребром меча легонько ударил ее по голеням. От неожиданности девушка даже дернулась и напряглась еще сильнее, подавив в себе порыв взмахнуть мечом. Дайнслейф продолжал:       — Не самое эффективное средство защиты. Выдает дистанцию, на которой ты можешь сражаться. Опытный противник прочитает это с первого взгляда и будет держаться подальше, значит, ты проиграешь.       Наклонившись ближе, Дайнслейф коснулся девичьего локтя. Люмин почувствовала теплое дыхание на затылке, мягкие локоны, коснувшиеся ее шеи, и сердце вдруг припустило. Теплая кровь хлынула к щекам, от смущения все внутри защекотало.       — У тебя слишком напряжены руки, — тем временем, не замечая девичьего смущения, продолжал Сумеречный Клинок. Он выровнял положение рук Люмин так, чтобы они оказались ровно посередине, и продолжил: — Следи за тем, чтобы не сдвигать меч слишком вправо, иначе в твоей защите окажется неминуемая брешь. Расслабься, выставь левую ногу вперед, правую отставь назад, если хочешь получить преимущество в силе броска и скорости. Согни левую посильней. Выровняй клинок так, будто он — стена, которая разделяет тебя от противника.       Сделав несколько коротких вдохов и выдохов, девушка уняла безумное биение сердца и сосредоточилась. Люмин повиновалась: легонько припала на левую ногу, согнув ее в колене, а правую плавно выставила назад. Вся ее поза расслабилась, пальцы перестали вцепляться в рукоять, и хват сделался меньше. Дайнслейф, взглянув на это, кивнул и отчеканил:       — Хорошо.       — Значит, эта стойка — не то, что можно использовать в настоящем бою? — покосилась на рыцаря Люмин.       — Не совсем, — Дайн неторопливо встал рядом с нею. — Она хороша для парирования, но в контратаку перейти из нее не выйдет. Понадобится время для размаха, а в настоящем бою время — бесценный ресурс, который может стоить жизни.       Люмин задумчиво хмыкнула.       — Не стоит переживать, — заверил Сумеречный Клинок, — во время настоящей схватки стойки сменяют друг друга настолько быстро, что беззащитной ты не останешься никогда. Теперь взгляни на меня.       Она покорно повернула голову. Дайнслейф взял меч одной рукою, ноги соединил вместе и чуть согнул в коленях. Он сделал шаг по диагонали, держа перед собой меч, затем шагнул в противоположную сторону и плавно взмахнул кистью.       — Дестреза, — пояснил Дайнслейф, поймав на себе недоумевающий взгляд Люмин. — Красиво, но совершенно непрактично. Так плясать любят только на турнирах, чтобы покрасоваться, но у этой стойки тоже есть свои преимущества. Размах, например, и высота выпада.       — Тогда зачем мне об этом знать? — скептически отозвалась ведьма. Дайн сделал еще пару шагов, не сгибая ног, и повернулся.       — Чтобы знать своего противника.       Неожиданно Дайнслейф напрягся. Он развернулся полубоком, схватил и занес меч над головой так, чтобы гарда оказалась у виска. Левую ногу Сумеречный Клинок поставил вперед, правую — назад так, чтобы возможно было оттолкнуться. Острие юноша направил вниз и сказал:       — Для победы самое важное — это не сила удара, а скорость, с которой ты его наносишь. Помедлишь хотя бы немного — погибнешь. Из этого положения можно нанести рубящий удар в голову, в плечо или в шею, но основное правило — это скорость.       Люмин слушала внимательно, стараясь не пропустить мимо ушей ни единого слова. И, когда руки у нее стали немного уставать от несменяемого положения, ведьма выпрямилась, опустила меч в землю и кивнула. Дайнслейф, бросив на нее неопределенный взгляд, продолжил:       — Вообще-то, для тебя еще одной проблемой будет… рост.       — Прошу прощения? — с возмущением вскинулась ведьма.       — Ты… — Дайн сделал вдох, медленно моргнул, шумно выдохнул через нос. — Ты слишком маленькая для большинства оппонентов. Однако это можно сделать и преимуществом. Чем меньше противник, тем он более ловок. Если натренируется как следует, разумеется. Попробуй повторить.       Ведьма, вскипая от возмущения, остро глянула в сторону Сумеречного Клинка, который только виновато пожал плечами. Мякотью ладони Люмин почесала щеку, а затем, перехватив рукоять обеими руками, в точности повторила стойку Дайнслейфа, направив клинок ему в лицо. Юноша одобряюще улыбнулся.       — Да, вот так, — кивнул он. — Запомни: меч, локти и направление ног всегда должны лежать в одной плоскости с противником. Всегда следи за ногами, передвигайся маленькими прыжками и не позволяй себе инстинктивно оторвать стопы от земли и сблизить заднюю ногу с передней.       — Это… сложно, — нахмурила лоб Люмин.       — Попробуй сделать выпад, — предложил Дайнслейф. — Не забывай о том, что я сказал.       Пальцы волшебницы взялись за рукоять удобнее. Сделав глубокий вдох, а затем выдох, Люмин пружинисто оттолкнулась от земли правой ногой, шагнула, делая прыжок, и направила острие в шею юноши. Дайнслейф парировал атаку без особого труда, грациозно шагнув назад, и резюмировал:       — Медленно и слишком резко, в настоящей атаке это грозит тебе растяжением запястья. Смотри.       Он ткнул деревянным клинком вниз. Люмин проследила за направлением глазами и чуть удивленно хмыкнула. Ее ноги оказались совсем не в той позиции, с которой ведьма начинала.       — Ничего, — ободряюще заверил рыцарь, — это лишь первые шаги. Продолжай, и все обязательно получится.       Люмин же ощутила какую-то обиду. С сомнением она посмотрела на рыцаря, опустила меч и разогнулась. Росинант в отделении фыркнул, словно напоминая о своем присутствии, и девушка поневоле бросила на пасущегося у края леса коня взгляд.       — Мы можем взять передышку, — осторожно предложил Дайнслейф, но, сместив к нему глаза, Люмин покачала головой:       — Мы только начали.       Вздохнув, Сумеречный Клинок примирительно опустил веки. Дайн вновь встал параллельно Люмин, принял прежнюю стойку и занес над головой меч. Локти юноша прижал к голове, напрягся и пояснил:       — В этом положении нужно следить за руками, всегда прижимай к голове локти, чтобы их не отрубили. Атака совершенно бесхитростная и мощная.       Дайнслейф плавно взмахнул оружием; с тихим посвистом клинок разрубил воздух и опустился на невидимого врага, лишая его жизни.       — Подобную атаку нужно проводить быстро, потому что у нее существует один главный недостаток, — плавным разворотом ладони Дайнслейф немного изменил положение меча в воздухе, и теперь клинок оказался внизу между его ног, смотря в землю. Юноша взмахнул им, вновь разрубая оппонента снизу вверх, и добавил: — Ее легко парировать. Достаточно просто действовать быстрее. Никогда не забывай, что скорость — самое главное в бою.       Люмин сосредоточенно хмурилась. Дайнслейф, глядя на выражение девичьего лица, не знал, что сказать, а потому легонько коснулся плеча. Девушка от неожиданности вздрогнула, резко — так, что в шее щелкнул сустав — повернула голову и недоумевающе уставилась на юношу.       — Если это кажется сложным… — начал Дайнслейф, однако, не дав ему закончить, Люмин наотрез произнесла:       — Нет. Все в порядке. Мне это по силам.       И, немного подумав, добавила:       — Что-то еще?       Внезапно Дайнслейф почувствовал усталость. Он вздохнул, покачал головой и ответил:       — Это основные из тех стоек, о которых тебе нужно знать. Сегодня попробуй сосредоточиться на них, а завтра я покажу тебе некоторые из приемов.       — Завтра? — удивленно переспросила Люмин. При звуке ее голоса Росинант, словно тоже заинтересованный, поднял голову и дернул ухом. — Но ты, вроде бы, собирался возвращаться в столицу.       В груди Дайнслейфа екнуло, щеки тронул бледный румянец. Он быстро отвернулся, чтобы девушка ничего не заметила, и пожал плечами, будто совершенно невозмутимый:       — Ну, пожалуй, я решил еще немного задержаться здесь. Просто так. Без причины. Давай продолжать.       Они отрабатывали удары весь следующий час. Дайнслейф постоянно поучал Люмин, отражая все безрезультатные выпады, Люмин — злилась, нападала еще яростней и забывала о том, что ей рассказывал Сумеречный Клинок. За время их тренировки серое облако провисло над деревьями сильнее, выползло из-за леса, устилая собою небо. Постепенно дневного света поубавилось, а грозовая туча сделалась темнее; первым надвигающуюся грозу почуял Росинант. Вскинув голову, он принюхался, широко раздувая ноздри, встрепенулся и встряхнул головой. Не удостаивая взглядом парочку, увлеченную спаррингом, он вальяжно прошел под полуразвалившийся навес от сарая, приютившийся у боковой стены домика, и плюхнулся на теплую землю, тихо всхрапнув. Первая прохладная капля дождя упала Люмин на нос, и, совсем этого не ожидая, девушка в растерянности замерла, занеся над головой меч. Она подняла голову вверх, поглядев на тучу, пожмурилась в тот самый миг, когда вторая капля разбилась на лице, и медленно опустила рукоять. Дайнслейф сделал то же самое. Люмин вдруг почувствовала, как ее догоняет усталость, как неподготовленные конечности принимаются приятно ныть и как от разыгравшегося голода скручивает желудок.       — Я немного устала, — пожаловалась девушка, поднимая глаза на рыцаря. Дайн понимающе кивнул.       — На сегодня достаточно, — произнес он, забирая у Люмин меч и осторожно беря ее под локоть. — Идем, иначе ты промокнешь.       Люмин, не заметив какой-то трепетной заботы в словах Дайнслейфа, кивнула и неторопливо направилась с ним к домику. Едва они ступили на последнюю ступеньку, под карниз на крыльце, как тут же хлынул дождь. Вздрогнув от шума воды, Люмин боязливо огляделась через плечо.       — Давай передохнем здесь, — предложила девушка, и Сумеречный Клинок не стал возражать. Он помог Люмин присесть на доски, придерживая ее за талию одной рукой, опустился рядом и расположил ноги ближе к животу, обняв колени. Люмин же устало откинулась на руках назад и закрыла веки.       Какое-то время они оба молчали. Вода стучала по листьям и лапам елей, с шумом стекала на землю. Вдалеке, со стороны реки, басом рокотал гром, неторопливо подбираясь ближе, вспышки молний иногда освещали лоскут синей тучи. Пахло сыростью и свежестью, грозовой воздух приятно щекотал грудь. Дайнслейф, привыкший к пыльной, оживленной столице, глотал его с жадностью.       Потом Сумеречный Клинок внезапно вздрогнул. Люмин, присев совсем рядом, прильнула к плечу рыцаря с закрытыми глазами, и взгляд юношеский оказался невольно зафиксирован на ней. Темные ресницы у ведьмы чуть заметно трепетали, влажные от испарины волосы прилипли ко лбу. По лицу, медленно остывающему от упражнений, прокатывалась маленькая, совсем неуловимая дрожь, и именно сейчас Люмин казалась Дайнслейфу необычайно очаровательной и еще более красивой. Он бездумно протянул руку, откинул ей прилипшие ко лбу волосы. Люмин лишь тихо хмыкнула.       — Хочу кое-что спросить.       — Милости прошу, — беззастенчиво отозвалась ведьма.       Дайнслейф замолчал, вроде бы тщательно взвешивая свои слова, потом придержал Люмин за плечо, прижав уставшую девушку поближе. Чтоб не замерзла вдруг, успокоил себя Сумеречный Клинок и в тот же миг смущенно прочистил горло.       От дождя воздух становился прохладней. Пар клубился над остывающей землей, его лоскуты окутывали лес в какой-то мистический саван. Дайн устремил взгляд в чащу, где за завесой ливня притаилась мгла, еще немного подумал и спросил:       — Что это за серьга?       Люмин в его руках чуть напряглась. Дайнслейф тотчас же уверил:       — Если не хочешь об этом рассказывать, то я не стану выпытывать.       — Ох, теперь-то ты не станешь выпытывать? — усмехнулась ведьма, а рыцарь потупил взгляд. Еще немного посмеявшись, Люмин вздохнула и продолжила: — Украшение брата. Итэр очень его любил. Эту серьгу подарили ему родители, перед тем как...       Дайнслейф обхватил девичье плечо крепче, одновременно в сочувствии и словно говоря, что ей необязательно говорить об этом вслух. Люмин с облегчением в голосе вздохнула, подобрала колени ближе и нахохлилась, словно цыпленок.       — Я нашла его мертвым в лесу, — тихо продолжала волшебница. — Когда уже стало слишком поздно.       — Кто это сделал?       Девушка поморщилась. В носу у Люмин принялось щипать и запахло морем, грудь сдавило от воздуха. На глаза навернулись слезы, и, нахмурившись, ведьма попыталась их задушить.       — Я не знаю, — немного дрожащим голосом произнесла Люмин. — Прошло столько лет, что теперь это неважно. Я сняла с него эту серьгу, чтобы память о нем осталась со мной навсегда. Люди — невероятно странные создания. Независимо от того, насколько сильную боль они испытывают, одним утром они проснутся и обнаружат, что время все-таки их излечило. Однако моя боль будет гнить в груди всегда. Потому что я не хочу и не могу позволить себе его забыть. Я… не хочу, чтобы память о моем брате канула в небытие. Понимаешь, о чем я, Дайнслейф?       Дайнслейф не совсем понимал, но, поглядев на Люмин, он все же решительно кивнул. Слабая улыбка коснулась девичьих губ, уголки губ, дернувшись, приподнялись вверх.       — Хочу показать тебе кое-что, — забормотала Люмин. Слезы отступили, дышать ей стало легче. — Ночью река превращается в самое настоящее озеро звезд. Если протянуть руку в воду, то можно представить, что ты набрал их в охапку.       — Не думаю, что дождь сегодня закончится, — парировал Дайн, и в подтверждение его слов гром зарокотал совсем близко. Люмин нахмурилась, послабила брови и произнесла едва слышное «мгм».       — Завтра, — согласилась ведьма. — Сегодня я слишком устала.       Молния осветила опушку перед домиком, несколько секунд спустя раскат грома разорвал темное небо. Росинант обеспокоенно заржал, взглянул на сидящих на пороге людей, но с места не сдвинулся.       — Ведьмы… не такие уж и плохие, какими я их всегда считал, — после недолгой паузы признался Дайнслейф, но Люмин его уже не слышала. Сомкнув веки, она мирно дремала, положив на колени руку и прижавшись к юношескому плечу щекой. Сердце у Сумеречного Клинка снова забилось быстрее, но, глубоко вдохнув свежий, стылый воздух, он позволил себе порывисто прижать волшебницу ближе и решил, что останется так еще немного.       Звук дождя все усиливался, над крышей прочитал гром и блестели молнии. В их свете бестелесная тень, под надежной завесой темноты не заметная никому, на мгновение замерла у выхода из чащи, блеснула в свете очередной вспышки грозным оскалом, а потом так же неожиданно растворилась.