По собачьим следам

Цзы Мей молча выпинывает Цин Сюэжэня по направлению к продовольствию небожителей с седьмых небес, прежде чем телепортироваться бросая ёмкое "не передеритесь там", потому что голодающая часть Ткачей Судеб подобно саранче уничтожала чужое продовольствие. Цзы Мей стоит посреди тёмной комнаты, не нуждаясь в дополнительном освещении - хей, она не просто так выглядит как анимешный эльф, у этого есть свои плюсы - сверяясь с данными на стенде. — Координаты в регионе 25°74, высота 5000, время 12:00, да, всё верно. Цзы Мей исчезает из комнаты, что является её его скромным кабинетом, появляясь на крыше единственной на плане Ткачей башне. Что она он собирается делать? О, всё просто, Цзы лишь хочет рассчитаться с высочайшим начальством за убитых недавно Ткачей. Как именно? Ну, довольно скромно, как по его мнению. Можно даже сказать, что милосердно, ведь вряд-ли несуществующие Небожители смогут кому-нибудь навредить. Цзы Мей опирается на артефакты Императора Судеб, задействуя на полную мощность свои силы и чуйку Ткача, до крови сжимая струны пространства, ответственные за неторопливый дрейф различных небес. Цзы делает это уже не в первый раз, понемногу коверкая траекторию летающих островов с одной конкретной целью - чтобы седьмые небеса столкнулись с пятыми и упали на вторые. Потому что неупокоенным душам не место на небе, как, впрочем, и местным недоделаным шинигами на пару с "начальничками". В пекло. Всех. Цзы Мей абсолютно плевать, уцелеет ли кто-нибудь в тех локациях или нет - Шан Мудань в момент крушения небес будет драться с Ткачами, то есть от махинации Цзы Мей не пострадает, а это главное. Цзы устало смотрит на свои изрезаные струнами пространства-реальности до мяса руки, не позволяя крови хлестать из ран. Мей залечивает раны, буквально прописывая в паводках судьбы, что никаких ран нет. Изначально сложное действие ныне для неё него проще простого - Цзы успел натренироваться на Шан Мудань, поскольку та слишком часто ранилась или попадала в смертельно опасные для неё ситуации. Шан Мейхуа Цзы Мей мысленно сетует на дочь воспитанницу - та имела крайне неудачную и хрупкую судьбу, с которой при обычных условиях не дожила бы и до десяти лет, что сильно расходилось с планами Цзы. Цзы Мей порой всё ещё слишком часто удивлялась способности Шан Мудань попасть в условно-смертельную ситуацию, а потому справедливо считала свою девочку местным аналогом тамагочи. Шан Мудань тоже могла сдохнуть от любого неправильного чиха, иногда даже буквально от неосторожного чиха в её сторону. Поэтому Шан Мейхуа Цзы Мей уже задолбался обрывать паводки судьбы со смертельным для его дочери подопечной исходом, но иного выхода не было. Цзы Мей устало вздохнул, перевоплощаясь в типичную подметальщицу с седьмых небес, и переместился поближе к Шан Мудань. Это не сталкерство, если он выполняет роль врача и персонального ангела-хранителя, верно? — Да с таким "ангелом-хранителем" и демоны не нужны! — возмущается Шан Хуа, пряча в рукав спизженное на Цзуйсяне у местного ныне-лорда золотое кольцо, — Всё равно в итоге выйдет какая-нибудь лажа. Это Шан Мейхуа могла сказать со всей своей уверенностью горной леди и, на минуточку, автора этого мира, хотя "автор мира на минуточку" звучит крайне неубедительно, да К тому же её литературное чутьё, воспитанное сначала российской классикой из школьной программы, книгами Донцовой, терабайтом фанфиков, а затем и чисто китайскими школьными произведениями, романами про сянься и прочим непотребством, так и утвердило, что у истории Ткачихи конец плохой. "Тут по аналогии с классикой - дело заканчивается или свадьбой, или трагедией, а зная, что Цзы Мей свадьба не светила... М-да уж." Шан Мейхуа мысленно ставит свечку за упокой жопы своей предыдущей реинкарнации, лицемерно пуская тот факт, что ещё пять минут назад проклинала ту всеми возможными методами. Девичья память, знаете ли. Шан Хуа кивает подошедшим адептам, понимая тех без слов, и отправляется к выходу с пика. Казалось бы, ещё несколько лет назад она этим самым путём пыталась сбежать из дурдома секты, а теперь она эту секту, вернее её часть, возглавляет. Бамбуковая роща тихо шелестела листьями на ветру, не перекрывая шума топоров. Могло показаться, что вырубка любимой рощи Шэнь Цинцю - крайне сомнительный поступок Шан Мейхуа клянётся, что так оно, по сути, и есть, даже без частичек "бы" и "могло показаться" , но уж очень сильно Шан Цинхуа чисто как леди Аньдин не понравилось, что их пик пытаются втравить в свару Цинцзин-Байчжань. Да и, будем честны, Шэнь Цинцю облажался первым, вот и получает ответочку. Потому что Шан Хуа, если не врать, среди лордов горных пиков не нравился никто. Кроме её собратьев из алко-трио, да. Что оскотинившиеся - в случае с Шэнь Цинцю поступками, а не манерами - вышеупомянутые лорды Байчжань и Цинцзин, что Юэ Цинъюань, от вежливо улыбки которого становится и правда жутко, о, Ками и Небожители, что за тварь она создала, что уж говорить о недо-экзорцистах и им подобным? Благо хоть целители и тюремщики для её пика условно-дружелюбны. — Итак, дорогие мои, этот скромный собрал вас здесь, чтобы показать такую классную штуку как "разделение труда", — потому что да, если в одной из глав ПГБД упомянуть об отсутствии мануфакур, заводов и разделения труда, то так оно и закрепиться в ССССДГЗ, вау, — Давайте поясню на примере. Не Нио рубит бамбук в три раза быстрее чем Са Ванши, Са Ванши быстрее всех обтёсывает брёвна, а Жусин Юн, как бегун, не очень справляется с подобным. То есть если эти трое договорятся работать вместе, чтобы Не Нио рубил бамбук, Жусин Юн тащил срубленное к заготовочным местам, а Са Ванши обтёсывал, то адепты легко смогут выполнить не три, а, скажем, четыре нормы на адепта, при этом устав не сильнее, чем если бы работали по одному, — Шан хлопнула в ладоши, внутренне крича от нелогично и отсутствия подобной системы на пике логистов-и-кто-вам-там-нужен-мы-сделаем-всё-что-угодно, — Сейчас разделимся на группы и попробуем работать по новому методу. Итак, в рубильщики пойдут... Шан Мейхуа ничуть не удивляется, когда предложенный продавленный ею метод срабатывает, и Аньдинцы сбегают к себе на пик на час раньше ожидаемого. Безусловно, они растрепят о новом методе своим друзьям, а те своим, так что к концу дня весь пик будет более-менее ознакомлен с её "новой" задумкой, из-за чего реформа о вводе разделения труда пройдёт без всяких излишних проблем. Шан Хуа немного не понимает, зачем ей улучшать жизнь пика, если она планирует устроить революцию, что, как бы, предполагает удержание "восстающих" в нечеловеческих условиях, чтобы те, собственно говоря, не передумали устраивать эту свою "вива ля револьюсьён". Не понимает, как же... Шан просто ответственно относится к своим обязанностям горной леди и Цун пика. Если она может, путём реформирования всего и вся, сделать жизнь своих работяг лучше не в ущерб своему Плану, то что же, она будет для них Петром Первым. Тем более что в своей идее устроить переворот она... Как-то не слишком уверенна? Да не, бред. Шан возвращается на пик, тут же встревая в разборки между Отделом Мути, эдакими контрразведчиками под предводительством Шуай Ухуанью, и Отделом Домыслов - их конкурентами под руководством дизайнера домыслов Да Вэйцинь. — Стоп! Шан Хуа бросается грудью на амбразуру, стопоря милаху Пень Пециня, также известного как местный аналог ПЗРК. Потому что да, Шан не хочет чтобы этот цыплёнок спалил половину пика. Она знает, что Пецинь такое может, как-никак сама его ловила. — Из-за чего весь шум? — Они обзываются! — провыв подобное, одногодка её брата Пень Пецинь самым натуральным образом расплакался. "Ками и Небожители, неужели это демо-версия Ло Бинхе, которую можно не скидывать в Бездну? Вау, вот чего мне для полного счастья не хватало, так это цыплёнка-бродяжки с зачатками манипулирования и общей опасностью 'пятнадцать из десяти'. Хотя, учитывая 'сложность' Ло Бинхе и существование Мобэя, наличие Пециня под боком неплохой вариант. " Потому что Пецинь, как полукровка-феникс, просто шикарно контрил ледяного демона, а бить по слабостям Шан Хуа любила. Да и от Мобэя, почему-то крайне любящего пересекать разные дороги поперёк, огребла не только она, но и остальные двое из её трио цундере. Шан Мейхуа посмотрела на Шуая Ухуанью, что теоретически мог загасить Пециня чисто из своих мутных полудуховных водных сил. Правильного выбора в этой ситуации не было. — А они первыми начали обзываться, — наябедничал Ухуанью, вжившийся в роль деревенского дурачка. Шан Хуа молча перевела взгляд с него на свой запечатанный в зонтике меч, а затем обратно. Желание приложить всех присутствующих проклятым артефактом росло в геометрической прогрессии, но пока Хуа держалась. — Это потому что ты про госпожу Да Вэйцинь говорил всякую чепуху! — возмутился Пецинь, чем и воспользовалась Шан. — Идём со мной, Пецинь, не надо мешать взрослым, может они так знакомятся. Вот всегда такие люди спорят, спорят, спорят, а потом бац! и дети, так что не будем прерывать им свидание. — Это не свидание! — раздалось им в спину на два голоса, заставляя Шан Хуа мерзко хихикать. Вообще, Шан могла бы познакомить Пециня со своим братцем-Яном, но был слишком высок риск, что мелкие передерутся из ревности. И да, Цинхуа понимала реальность подобного, хоть и просто из-за того что Хуа иногда была достаточно прошаренной в социальном плане, чтобы отмечать свою значимость в глазах двух пацанов. И хотя сама возможность подобного была милой, но проблем чужая ревность несла всяко больше, так что Шан просто случайно столкнёт ребят между собой раз десять-двадцать, а там будет видно, что делать дальше. Шан Хуа мысленно ставит галочку напротив пункта "организовать типо случайные встречи с долгоиграющим результатом" из своего личного списка "будь как Айзен". Шан всё ещё не даёт покоя мысль о том, что чтобы от неё отстали, ей нужно быть как Айзен Соске и стать местным глав-гадом из подтипа "неубиваемо-хитрых". Шан мысленно вздыхает, облизываясь на те спокойствие и безмятежность, что наверняка в полной мере хлебнул злодей из Блича в местной тюрьме. Тюрьма есть и у Шан Мейхуа, но пик Кусин, будем честны, далеко не предел мечтаний. Шан Хуа проводит Пециня по округе, говорит с Син Тен Мо и разбирает документацию, не сильно переживая о будущем. Жидкая стопка отчётов и документов заканчивается на удивление быстро - на этом моменте Хуа снова хвалит себя за введённые реформы - так что Цинхуа тихо выбирается из кабинета, на своём пути к Кусин рассеянно прихватывая какие-то бумаги из своих расчётов. Не то чтобы те были ей необходимы в новой миссии, скорее даже наоборот, но Хуа слишком воодушевлена скорой попойкой, чтобы задаваться такими вопросами как смысл. Шан выскальзывает из холодных туннелей под сектой, ненароком пугая одного из адептов своего пика, что что-то чинил у аскетов, безошибочно определяя место пребывания Шэ Умей - та, как и всегда, сидела в своём кабинете, методично втыкая в стенку. — Привет, Шэ-эр, медитируешь? — спросила Хуа, усаживаясь на гостевой диван, — Этот тут подумал, что было бы неплохо наведаться к Му-шисюну, а то он что-то совсем загонялся, ходит весь из себя бледный настолько, что за ним скоро из Даобай будут гоняться как за призраком. Даже и не пойму, кому сочувствовать в такой ситуации... — шутливо бросила Шан. Шан Мейхуа по глазам видела, что Шэ Умей не против, но грядущую попойку прервал один из Кусинцев, принёсший главе своего пика пухлую стопку документации. — А, ну этот понял намёк, этот не тупой, тупой бы не понял. До встречи Шэ-эр, — Шан не собиралась вестись на умоляющий взгляд и разбирать чужую документацию, — Этот внезапно вспомнил о крайне срочном деле, да, так что до скорого! Шан с поразительной скоростью скрылась сначала из кабинета, а затем и с пика, вновь пользуясь прохладными тоннелями под сектой, чтобы добраться до запремеченной ещё несколько месяцев назад полянки, собираясь отдариться за полученный недавно букет. В целом, Шан и не думала скрывать, что шла по самому быстрому пути на Цяньцао, а поляна просто вовремя подвернулась. Она просто именно так вопрошающим и скажет, а те, естественно, на слово не поверят, уверяясь в обратном сказанному. Шан Мейхуа очень хорошо умеет изображать цундере и идиотку. Иногда первое, довольно редко второе, но никогда она не изображала из себя и идиотку и цундере одновременно. Типо, это совсем не мило, как считает культиваторша, ведь идиоток-цундере и так полным полно, да, Ци Цинци? Что же до милахи Шэ-эр, то та хоть и цундере, но не идиотка. Да, тупит порой безбожно безнебожительно(?), но её милейшая кузина из тех, кто долго думает-думает, а потом ка-а-ак перевернёт всё с ног на голову своей выходкой, что хоть стой хоть падай. Так было с местью предыдущему лорду Кусин, через его отравление, с тем, что аутсайдер-Умей стала сперва главной ученицей, а затем и вовсе пиковой леди, так было с тем, что адептка с пика Аскетов каким-то необъяснимым для своих соучеников образом загуляла с печально известным дуэтом ядовар-лекарь, что до этого стращал оба своих пика, но получив невинное, с виду, усиление в виде почти что монахини по местным меркам, они стали бичём всей секты и ближайших окрестностей. Шан Цинхуа не дура, чтобы игнорировать, что Шэ Цинмей как колдовство в средневековой Англии. Нет, не невиданный грех, а отягчающее любой поступок и проступок обстоятельство. Потому что если до этого она, Шан Хуа, просто травила желающих того лекарей, огребая за это от Му Фана, то после присоединения к ним её кузины она стала таскать лекарю цветы их трио, в определённый момент, на полном серьёзе совершало военные преступления. И если для Шан Хуа подобное, будем честны, за рамки нормы не выбивалось, то для Му Цинфана - очень даже. Шан интересно, если она протащит Шэ-эр мимо каких-нибудь зарослей, до этого абсолютно безопасных, то не родится ли в этих самых зарослях какая-нибудь хтонь вроде её Василия? Безусловно, Шан утрирует, мысленно отвлекаясь от похода с букетом к Му Фану, но если бы горным лордам Цанцюншань бы поклонялись, словно небожителям, то сама Шан Цинхуа бы поклонялась несравненной богине хаоса Шэ Цинмей. Способности этой малявки наводить суету и правда восхищают эту скромную мадам.