По собачьим следам

Цзы Мей чувствует, как в её его руках четвёртые небеса трещат по швам, почти что рушатся, пока он судорожно связывает рассыпающуюся конструкцию воедино. Иногда получается, в других случаях приходится мстить боевому крылу седьмых небес, коря себя за пропущенный теракт. — Цзы Мей! — кричит Цин Сюэжэнь, прижимая к себе раненого И Сюэ, мальчика-цундере, мальчика-шпиона, что любил ткать полотно судьбы, но ради некровной семьи в виде всех их небес пошедшего шпионом в стан врага. Безусловно, его раскрыли. Чудо, что Цзы Мей вообще успела вытащить ткача живым, и до того, как его линчевали. Огромный промах, непростительная халатность, что он не вытащил своего подчинённого целым. Четвёртые небеса это, прежде всего, люди. И Цзы Мей как Император Судеб, как ранее простой ткач судеб не может себе простить преступного провала. Цзы Мей переливает ци, окрашивая пространство под руками светом целебной техники, не замечая как дрожат его её руки. — Чао Чан был бы здесь более полезен, — тусклым от накативших эмоций голосом роняет Император. — Так, блядь, что ты стоишь, веди к нему! — не сдерживается Цин Сюэжэнь, удерживая товарища на руках. — И Сюэ сейчас нельзя переносить, тем более телепортировать, мы только ухудшим его положение. Жди здесь, я приведу Чао Чана, — Цзы Мей срывается с места, исчезая из виду, скользя по нитке пространства в собственноручно придуманной технике телепортации, вываливаясь из неё прямо над ничего не подозревающим Чао Чаном. — Срочно нужна твоя помощь, — Цзы Мей хватает Чао Чана за руку, лишь потом говоря, тут же пропадая с ткачом в повторной телепортации. Стоило лишь им очутиться перед раненым, как Чао Чан валится с ног, непривычный к новым методам перемещения, благо что Цзы Мей вовремя подхватывает ткача, мечась обеспокоенным взглядом от лекаря-архитектора на раскрытого шпиона и обратно. — Я в порядке, ты уже можешь меня отпустить, — мягко произносит Чао Чан, делая осторожный шаг к И Сюэ. Он склоняется над раненым, осматривая пострадавшую голову, огромный порез, делящий лицо ткача на две равные половины, место, из которого ранее у И Сюэ росла рука, и пробитое насквозь в двух местах тело. Чао Чан знает, что здесь его навыки недостаточны, хоть и не говорит этого в слух. Позднее, когда он сменяет ставшее привычным всем их небесам чёрное одеяние на траурное белое, он внутренне ворчит, вынужденный помимо успокоения себя и своей совести - потому что он и правда сделал всё, что смог для И Сюэ, когда его позвали - успокаивать и о Небожители, это их Император Судеб, девочка, которая мальчик, будь серьёзнее, он, конечно, всё понимает, но сейчас не время впадать в депрессию Цзы Мей. Чао Чан не хочет, чтобы жизнь их нового Императора, в целом, мягко говоря неплохого Императора Судеб, оборвалась руками этого самого Императора. Чао Чан, как и Шан Мейхуа, самоубийство осуждает и презирает. Цзы Мей охотно начинает разговор, пытаясь не утонуть в чувстве вины и отчаянии, что у неё него выходит не очень. — Я должен был привести тебя к И Сюэ раньше. — Цзы Мей- нет, Шан Мейхуа, ты упускаешь главное. Эта смерть не окончательная, рано или поздно что И Сюэ, что Сяо Син с Мен Хуаном вернутся к нам. Это не конец. Возьми за правило, что они заболели лет на тридцать, но они живы. — И Сюэ буквально умер у меня на глазах, что за бред ты несёшь?! — Не забывай, что это я не смог его вылечить. — Чт- нет, если бы я привёл тебя раньше, ты бы справился, и И Сюэ не умер бы! Чао Чан грубо встряхнул Цзы Мей, держа того за плечи. — Посмотри на меня. Как лекарь я тебе говорю, что не смогу залечить такие раны, как у И Сюэ, даже если ты прямо сейчас вскроешься рядом со мной, нанеся себе идентичные. Поэтому мы будем ждать И Сюэ, оба. И когда он вернётся, а он вернётся, веришь ты или нет, хотя бы потому что Цин Сюэжэнь уже один раз возвращался до того, как в этом месте появился ты, то мы оба сможем перед ним извиниться и в очередной раз выслушать в ответ правду про то, что никто из нас не виноват в его смерти, ты понял?! Шан Цинхуа на миг застывает, сбитая с толку сеансом агрессивной психотерапии, направленной на Цзы Мей. О, если это сработает, то она самолично воздвигнет Чао Чану памятник, возможно даже из золота. Возможно даже нерукотворный, но прочь отсылки на поэтов. "Кстати, как там мой соседушка?" Шан, конечно, мысленно аплодирует психологическому- психотерапевтическому(?) гению Чао Чана, но вот где того черти носят? Хуа задумалась. Раз Чао Чана носят где-то черти, то где-то его носит Шуай Ухуанью, просто по той причине, что на Аньдин он главный чёрт. Шан минут пять на полном серьёзе строит теорию о гейской любви этих двоих, пока с сожалением не признаёт невозможность подобного - Чао Чан, вроде как, женат на одной неизвестной личности с седьмых небес, против которой потом ещё и воевал, но, честно, Шан не собирается даже думать об этой Санта-Барбаре, хорошо? Потому что тот объём индийского кино на квадратный метр, что был в последние годы жизни Императора-Цзы, даже она, закалённая её огромным количеством дальних родственников, не выдержит. Серьёзно, был ли на четвёртых небесах хоть кто-нибудь, не замешанный в местных интригах? О, и она не берёт в расчёт одного мальца, ладно? Тем более что кроме смутных ассоциаций она пока про этого "неубиваемого Бай Ю" ничего и не помнит. Шан Цинхуа хмурит брови, задумчиво тря переносицу, и решает просто в очередной раз выбросить из головы глупые мысли о жизни ткача-ткачихи, её психотерапевте и проблемной дочери. "Ну точно, Мудань! По всем канонам она должна быть главной злодейкой в очередной арке, тем более, что в черновиках эта тема, как и тема судьбы, была! Вот уж когда имя говорит за себя - хорошего человека 'Мудань' не назовут." Не то чтобы Шан Цинхуа начала забывать свой роман - в конце концов от этого могла зависеть её жизнь, так что она, конечно же, помнила ПГБД - но, если честно, было довольно сложно соотнести почти-что-своего приёмного ребёнка и образ неназваной злодейки в намётках новой арки из черновиков. Серьёзно, у неё слишком много проблем, чтобы заниматься такими вещами. Правда, большая часть её проблем в данный момент связана с Лю Цинге, так что у её проблемы номер один скоро появятся проблемы - да, Шан Хуа злопамятна и иногда не отрицает этого. —...И именно поэтому на поиски пропавшей святой секты Тяньи необходимо отправить Лю Цинге! — завершает речь Шан Цинхуа, чуть ли не попискивая от умиления, когда Шэ Умей одобрительно ей кивает. Кто бы сомневался, что миниатюрное воплощение Хаоса не будет против идеи устроить знатный переполох. — Погоди, что? — переспросил её Му Цинфан как самый трезвый в компании. Это было особенно иронично, учитывая, что именно Му Фан притащил к ним кувшин с медицинским спиртом. Сам медицинский спирт в мир ПГБД, а, следовательно, и мир ССССДГЗ, притащила Шан в лице Самолёта, просто не желая лишний раз копать в древнекитайскую историю медицины тех времён - ей, как в двух прошлых жизнях учащейся на медицинском, было буквально больно так делать. Нет, она не пишет более логичный лор не из-за лени, это профдеформация, да. Шан Хуа задумчиво погладила притащенного на попойку Пень Пециня по голове, вызывая у того прилив смущения - и да, Шан именно настолько пала, что пришла похвастаться воспитанником перед собутыльниками - прежде чем тезисно повторить ранее сказанное. — У Тяньи кто-то спёр наследницу секты. Раз кто-то спёр, то кто-то сильный, а раз кто-то сильный, то нужен Лю Цинге. Логично? Логично. А главное - очень экономно. Нам по-любому придётся отправить к ним кого-нибудь из лордов, так пусть они сами с Лю Цинге разбираются. Вы вообще видели, на какую сумму они там на своём Байчжань ломают предметов? Да за те деньги, что секта потратила на Лю Цинге и его пик за три года, можно было две других горы под новые пики оборудовать! — возмущалась Шан, — Да и сам- — Но может тогда ты это Юэ Цинъюаню на собрании расскажешь? — спросил Му Цинфан, тут же задавая главный вопрос, — Тем более что про Тяньи пока ничего не ясно. Как ты вообще узнала, что у них именно святую похитили, а не, скажем, главу? Шан Мейхуа мысленно расхохоталась. Му Цинфан даже спустя года их знакомства продолжал делать забавные ошибки, например, спрашивать сразу о двух вещах, чем и воспользовалась Хуа, отвечая лишь на один вопрос. — Мы сейчас прогуливаем собрание, как и остальные лорды, так что смысл идти к уважаемому главе секты? Тем более, ты правда хочешь видеть его обиженную на нас физиономию, за то что мы втроём опять напились и устроили беспорядки? — Какие беспорядки? — выплыв из прострации спросила Шэ Умей. — Ну кто-то же должен выяснить, кто похитил святую секты Тяньи! — Ты же хотела, чтобы с этим разобрался Лю Цинге, — нашёл несоответствие Му Фан. — Да, но, понимаете, чтобы у Тяньи пропала наследница, нам её сначала нужно похитить, про то что её уже похитили я ошиблась. — Я в деле, — не моргнув и глазом тут же вписалась Шэ Умей, — Я даже знаю, где мы её поселим. — Ура! — обрадовалась Шан. В данном случае согласие её милой кузины Шэ-эр было решающим, так как совестливый медик не сможет проигнорировать подобное, и в конце концов согласится пойти с ними, пусть и, скорее всего, не согласится с планом. Впрочем, Шан и не нужно было непосредственное боевое участие Му Цинфана. Шан Цинхуа просто радуется, что медик не может силой остановить Шэ Умей с более высоким, нежели у него, уровнем совершенствования. — Ладно, я с вами. — в конце концов решает Му Цинфан, — Должен же хоть кто-то присмотреть, чтобы вы не прибили наследницу Тяньи. Хуа прячет удивление от замаскированного согласия с её планом, неряшливо смеясь из-за плеча Шэ Умей, что выглядит комично, учитывая, что Шан выше кузины на голову. — Так кого мы планируем похищать, святую или наследницу? — А тебе не всё равно? Шан Мейхуа и правда собирается пойти и устроить проблемы своей главной проблеме. А потом их, спускающихся с горы Кусин, находит Юэ Цинъюань. "Ками и Небожители, ну что за человек?! Кто вообще настолько жесток, чтобы заруинить такой прекрасный план?!" Шан театральной прижимает руку к сердцу и замечает что-то неладное. — Этот лорд просит прощения, но вынужден возвратиться за адептом со своего пика. К сожалению Пень Пецинь слишком юн и не сможет сам найти дорогу на Аньдин, — Шан Цинхуа кланяется и смывается прочь, зная, что её кореши не настолько тупы, чтобы оставаться с главой секты, расстроеным тем, что на собрании в очередной раз не было никого кроме него. — Лорд Шан, подождите, а если ребёнок поранился? Я пойду с вами, чтобы помочь в поисках и вылечить ребёнка, если потребуется, глава Юэ, прошу меня простить, — как и ожидалось, Му Цинфан среагировал почти тут же, припуская за Шан. — Вы не туда идёте, давайте я вас провожу, раз это так срочно, — опомнилась Шэ Умей. — Раз такое дело, то я тоже помогу вам в поисках, — откликнулся Юэ Цинъюань, внося в ряды сторонников Шан уныние. Шан Хуа кинула пару быстрых яростных взглядов на своих собутыльников. "Вы зачем это сделали?! Надо было идти порознь! " Хуа-Хуа точно знала, что теперь их алко-трио прослушает лекцию, если не пару, от чжанмень-шисюна. И о вреде алкоголя, и о пользе правил, и о субординации. Всё же, тот давний случай, когда троица Шан-Му-Шэ спёрла и спрятала Сюаньсу, глава секты им не простил... Как минимум так думала Шан, поскольку она не то что кражу клинка, она и поджёг своего огородика не простила бы никому. "Они действительно это заслужили." Шан считает, что могла бы и куда жёстче обойтись с поджигателями, но виноватой в инциденте с мечом теперь-уже-главы-секты себя не считает. "Люблю двойные стандарты, если их используют не против меня." Шан перемигивается с друзьями собутыльниками, молчаливо предлагая идти к Пень Пециню самым длинным из возможных путей. Да, она не потеряла своего малыша, тот как уснул на попойке лорда и леди поколения Цин, так и продолжал мирно спать на месте. Наверное. "Ками и Небожители, пусть Пень Пецинь проснётся и попрётся нас искать, чтобы мы, по дороге к нему, смогли потерять Юэ Цинъюаня!" Шан на миг задумалась, а каких именно небожителей она просит. Сяньле - однозначно нет, помимо шуток тот постоянно вляпывается во всякие сюжетные ходы, а такой удачи себе Шан не хотела. Да и в целом пантеон из "Благословения Небожителей"... Не Бай Усяню же молиться, в самом деле? А вот Цзы Мей вполне может так и поступить, чисто по приколу, в её случае всё равно хуже не будет . Если же рассматривать Небожителей как некое мистическое божество... Она и сама такое мистическое создание, Самолёт-стреляющий-в-небеса, создатель этого мира. Вообще, помимо пошлой интерпретации её сетевого ника, Шан хотела провести аналогию с истребителем, или, на худой конец, с авионосцем, но не судьба, видимо. "Этот мир прогнил, и не осталось ничего кроме порно." Шан Хуа мысленно смеётся, стараясь не выдать своего веселья. Нервное напряжение всё же сказывается, требуя разрядки, так что Цинхуа не видит ничего зазорного в смехе над сетующим на испорченность своих читателей писателе порно, даже если этот писатель она сама. Вся их группа внезапно встаёт на развилке, и Шан мысленно плачет слезами гордой мамочки. Шэ Умей привела их к развилистым путям, чтобы можно было беззастенчиво разделиться, оправдываясь поисками. — Правый проход выглядит менее приметным, но всё ещё есть шанс, что ребёнок пошёл этим путём, — задумчиво роняет Му Цинфан, разгадавший замысел и присоединившийся к кампании "потеряете своего главу секты на пике с тюрьмой". Шан сдерживает восторженные писк. В своей аморальности поступок Му Фана даже мил. — Да, шансы малы, но есть, — поддерживает Шэ Умей, смотря вперёд ничего не выражающим взглядом ожившего камня. — Думаю, если Му-шиди проверит этот путь и потом догонит нас, то мы сэкономим время. Этот боится задерживаться, всё же неизвестно, что происходит с учеником этого скромного лорда, — Шан сдерживается, чтобы не растянуть губы в презрительной усмешке. Как минимум Му Цинфан отбился от главы секты. Потому что в процессе "поисков ученика Шан-шисюна" тот и сам "потеряется". Шан прикусывает щёку, чтобы не захихикать - раньше она обращалась к Му Фану с приставкой "шисюн", просто потому что как главная ученица Аньдин, стоящего аж на пятом месте среди дюжены пиков, она хоть и имела право обращаться к лекарю как к младшему соученику, но, вот же парадокс, в первые их встречи она ещё, в отличии от Му Фана, не была главным учеником, а дальше уже привыкла, возвращаясь к формальной иерархии только в присутствии чжанмень-шисюна. "Потому что Юэ Цинъюань страшный, и я не хочу ещё раз выслушивать лекцию об иерархии." Шан Цинхуа кивнула на прощание Му Цинфану, переглядываясь с Шэ Цинмей, мысленно пытаясь донести до той, что, да, самое время в очередной раз сломать окружающим картину мира и сделать что-нибудь абсурдное. Шэ теперь-уже-не-Умей сделала вид, что не понимает, отвернувшись, тут же получая кармическую расплату за уход от разговора. — А тут довольно холодно, — завёл разговор Юэ Цинъюань, смотря прямо в глаза Шэ Цинмей. Шан Мейхуа расслаблено размышляла, стоит ли ей влезать и спасать свою кузину - пока что дело выходило не стоящим того. До очередной развилки было ещё метров пятьдесят, а Шан Хуа уже начинала паниковать - ей не хотелось оставлять Шэ-эр с Цинъюанем, потому что кто знает, что тот мог рассказать кузине - Шан не хотелось в один миг узнать, что Шэ Цинмей внезапно стала трезвенницей из-за лекций главы секты, но и самой с главой Юэ оставаться не хотелось, всё же это она была инициатором в деле о пропавшем Сюаньсу. Был ещё, правда, вариант отделить именно Юэ Цинъюаня, а самим сбежать продолжить поиск Пень Пециня, но... Шан Цинхуа очень не хотелось в очередной раз выслушивать лекции об иерархии и правилах секты, да. Шан Хуа знает все эти правила наизусть и без нудной лекционной помощи главы секты. Она сама их и написала Шан смотрит на Шэ Умей и, видя, что та не собирается что-то делать, явно сражённая наповал речами юного главы секты, Шан Цинхуа понимает, что беда или спасение, Хуа ещё не разобралась придёт не от этих двоих. Они поворачивают к развилке, ускоряясь при послышавшихся голосах. Перед развилкой, споря и не зная куда пойти, стоят Пень Пецинь и Лю Цинге. — Раз ребёнок нашёлся, эта пойдёт за Му-шисюном. Он мог потеряться в том тоннеле, ведь там много запутанный путей. — Шэ Цинмей оперативно исчезает, провожаемая яростным взглядом Шан Хуа, что мысленно проклинает предательницу. Шан Мейхуа переводит взгляд с Юэ Цинъюаня на свою проблему номер один. В принципе, если они такой компанией немножко порушат Кусин, то поймёт ли Шэ-эр, что бросать Шан в холодных тоннелях пика Аскетов - не лучшая идея? Впрочем, гениальный план Шан почти разрушился, толком и не сформировавшись - одно присутствие Юэ Цинъюаня снижало агрессивность Лю Цинге раза в три, что в конкретно этом случае сильно огорчало Цинхуа.