Witnesses

Не то чтобы Юнги искал приключений на свою задницу, но разыгрывать из себя частного сыщика и вести собственное расследование ему нравилось. Для опытных профи из полиции это обычная работа, моментами скучная, но Мин чувствовал душевный подъём с привкусом азарта от новизны происходящего. Выслеживать потенциального преступника куда увлекательнее, чем проектировать новые дома на куске ватмана. Его машина находилась под чужими окнами до тех пор, пока в этих самых окнах не погас свет, а жильцы дома, по-видимому, не отправились спать. Чтобы не быть приметным, Мин решил поставить своё авто в противоположном дворе, но так, чтобы продолжать наблюдать за входной дверью и пикапом. Время-то, в общем, детское, дождь тоже закончился, кто знает, повлияют ли эти факторы на желание парня вновь выйти на кривую дорожку и забрать чью-то жизнь. Не отрывая глаз от объекта слежки, Юнги, как заправский детектив, начал мысленно рассуждать: «И так, Чонгук… Так ведь его зовут? Допустим, он и есть тот самый злодей, напавший на Тэхёна, а затем зверски убивший молодого студента-омегу. Каков мотив преступления? Отомстить всему омежьему племени за то, как с ним обращается собственный папаша? Если вся причина в этом, зачем продолжать жить с ненавистным родителем под одной крышей? Дело в каком-то особом запахе, течке или неконтролируемом гоне, больше похожем на приступ сексуального бешенства? Согласен, всем альфам в этот период срывает крышу, хочется трахать всё, что движется или имеет дырки, а клыки так зудят, что готов искрошить ими толстый сук. Но ни пострадавшего, ни жертву не кусали и не царапали. У обоих на лицо физическая расправа, удушение до асфиксии, а потом – сексуальное насилие над почти бездыханным телом. Для особо буйных особей всегда существовали подавители желания. Либо у парня при себе их не было, либо он просто повёрнут на более жёсткой форме гона и его последствиях, а возможно сам период тут вообще ни при чём. Интересно, а как проходит ежегодный всплеск неудержимого либидо у настоящего альфа-самца – Намджуна в присутствии Чимина, если нельзя кусать и царапать эту нежную, похожую на шёлк кожу? Они женатая пара и вряд ли обоим нужны подавители, но… – тут Юнги коротко сверкнул дёснами, не в силах сдержать улыбку. – Только представьте себе моего босса Джун-и на супружеском ложе с восставшей, изнывающей елдой, прикованного по рукам и ногам к чему-нибудь. А чтобы не кусался – во рту чёрный каучуковый кляп в виде мячика. Нам бы день простоять, да ночь продержаться, а тут целых трое суток. Вариант №1:(менее правдоподобный, но не менее смешной) хрупкий Чимин вырубает своего благоверного дубиной по башке всякий раз, когда тот очухивается. И так все трое суток, пока не спадёт возбуждение. Вариант №2:(более реальный и приятный во всех отношениях) цепи, кляп – всё, как полагается… Сексапильный Чимин, забыв о еде и отдыхе, самоотверженно обслуживает своего хрипящего мужа-жеребца, не слезая с его насеста все семьдесят два часа». Ощущал ли Юнги вожделение? Вне всяких сомнений. Ревновал? Для подобного чувства нужно было нечто большее, чем частые свидания с чужим мужем во время ланча/ужина и жаркого секса на десерт. И потом, всё вышесказанное – лишь возможность отвлечься от скучного созерцания окрестностей убогого квартала, в котором жил предполагаемый душегуб. «Вернёмся к Чонгуку. Что нам известно? У него натянутые, на грани ненависти, отношения с родителями. Он предпочитает скрывать от них правду, где бывает и чем занимается после работы. У парня не всё в порядке с головой, иначе зачем разговаривать с самим собой и представлять тату-машинку пистолетом, готовым избавить его от всех мук? Судя по времени, – «детектив» Мин бросил взгляд на мобильник, показывающий почти три часа ночи, а затем на полнейшее отсутствие какого-либо движения со стороны объекта слежки, – наш подозреваемый похоже не собирается сегодня насиловать и убивать. Придётся остаться тут до утра и проследить за ним до его работы. Так, что ещё? Молодой альфа статен, силён и необычайно красив. Но порочна ли эта красота для самого Чонгука?» *** – Что ты задумал, Юн-и? Почему мы торчим у ворот судостроительной верфи? – удивлённо хмыкнул Пак Чимин, сидя за рулём своего авто. – Ты когда-нибудь играл в полицейского? – вопросом ответил Юнги. – Мы тут кое за кем следим. – О-о, так это прелюдия к чему-то горячему? – протянул омега, потёршись плечом о сидящего рядом альфу. – Дубинка и наручники будут, офицер Мин? А можно вам отсосать, пока будете права мне зачитывать? – Оставим эту радужную картину из ролевых игр на ближайшее свидание, – молвил мужчина, коротко поцеловав чиминовы губки-подушечки. – На самом деле, я хотел показать тебе одного парня, а ты мне скажешь тот ли это преступник. Вон он, в маске сварщика, только что смену закончил, – указал на одного из работников Юнги. – Когда покажет лицо – смотри внимательно. – А если и так, что мы будем делать? – Пока не знаю. Просто убедись, что это он. Я следил за его домом всю ночь: его пикап и сам Чонгук были на месте. – Чонгук? – Так его зовут, – пояснил Мин. – Смотри, смотри, он совсем близко! – воскликнул мужчина. – Это же он?! Правда?! – оба проводили парня глазами до раздевалки, и ещё потом от проходной до его фургона. – Я не знаю. Может – он, может – нет, – чуть капризно протянул Пак. Далеко не живописное место и, как он думал, любовное рандеву, превратившееся в слежку, начали порядком утомлять. – Давай за ним, – попросил Юнги, – я бы на своей машине приехал, но вчера и так мог примелькаться, не спугнуть бы. – Так, мы теперь ещё и в таксиста играть будем, – недовольно процедил Чимин, заводя свою машину и следуя за пикапом. – Последний раз, Мин-и, – мягко уговаривал альфа, когда их машина заехала в квартал у ж/д переезда, где обычно парковался Чонгук. – Медленно езжай мимо и хорошенько его рассмотри. Он как раз такой: высокий, красивый брюнет с пирсингом. Просто «да» или «нет»? – Я не могу сказать наверняка, – пожал плечами Чимин. – И потом, что нам до этого? Я не мог дать показания раньше, теперь ещё хуже… – Ты ошибаешься, – начал терять терпение Мин. – Если это он душил Тэхёна… – А это ещё кто? – возмутился блондин, уловив в тоне любовника трепетные нотки. – Тот пострадавший парень, которого ты видел вместе с насильником. Пожалуйста, Чимин-а, это важно! – Чёрт возьми, хватит меня допрашивать! – огрызнулся омега, бросив последний взгляд на заходящего в дом Чонгука. – Возможно и он! – Возможно? – огорченно уронил Юнги, схватившись за это шаткое признание, как утопающий за соломинку. – Инспектор полиции был практически уверен, что из шести кандидатов на опознании присутствовал тот самый человек. У него уже был привод по статье «изнасилование» и твои приметы с ним чётко совпадали. – Но ведь детектив не сказал тебе, кого конкретно он имел в виду, – немного пристыженно возразил Пак, глядя на поникшего Мина. – Извини, напарник, я старался, – попытался как-то разрядить обстановку омега, игриво погладив альфу по коленке. – Ну что, домой? – добавил следом, подразумевая квартиру Юнги. Мин молчаливо кивнул, задавая себе кучу вопросов: «Почему Чимин так себя повёл? Испугался, что всё-таки будет предан огласке, если подтвердит свои слова? По его мнению игра «я всё расскажу вместо тебя» заходит слишком далеко, а он не хочет ввязываться во всё это, пусть даже косвенно? Увидев Чонгука среди множества других людей – так же растерялся, как и я? Или всё потому что в этот раз я не оправдал ожидания избалованного мальчика, привыкшего к комфорту и удовольствию, использовав его не по назначению? Неужели собственное благополучие и светские капризы важнее нескольких уже загубленных душ и бог знает скольких ещё в будущем?» На момент, когда оба оказались на пересечении улиц Тэджон-гиль и Хэян-гиль, напряжение между альфой и чужим омегой заметно спало. Но вот привкус досады, вызванной разными причинами, ещё витал в салоне, смешиваясь с сигаретным дымом, не давая ни Юнги, ни Чимину полностью расслабиться и настроиться на определённый лад, подразумевавший романтический ужин и постель. Хотя идея поесть в каком-нибудь ресторанчике была неплохим способом завершить текущую встречу. Желание высказать это вслух, было прервано трелью мобильного телефона блондина. – Это твой босс, – сообщил Чимин, принимая звонок мужа. – Да, милый? Что? Хорошо, любовь моя, скоро буду, – заворковал Пак, отключая связь. – Похоже, у Джун-и преждевременный гон, – выдавил Пак, слегка занервничав. – Так что нам придётся… Я тебя тут высажу… – Всё хорошо. Я понимаю. Целых трое суток, – мягко молвил Мин, пытаясь разгадать истинную причину трепета пухлых уст и лихорадочного блеска глаз, смотрящих на Юнги. Страх или безудержное вожделение? – Если шеф будет сильно буянить, просто выруби его чем-нибудь тяжёлым, и так каждый раз, как оклемается, – шутил альфа, прежде чем чмокнуть омегу в щёчку и расстаться с ним на долгих семьдесят два часа. – Ты в своём уме? – с улыбкой хмыкнул Чимин, глядя как Юнги покинул салон его авто. – Значит – вариант №2, – с дёсенным оскалом улыбнулся Мин, ненадолго зависнув над пассажирской дверью, прежде чем закрыть её. – Что? – озадаченно переспросил Пак, хлопая ресницами. – Ничего, Мин-и. Развлекись, как следует. *** Садясь уже в свой автомобиль, Юнги решил по дороге купить себе кимпаб с пулькоги у знакомого уличного торговца, чтобы просто наполнить чем-нибудь желудок и продолжить собственное расследование. Пришлось есть на ходу, чтобы не упустить шанс. Кто знает, вдруг объект слежки слинял в неизвестном направлении, ищи его потом по всему Пусану. Но когда Мин въехал в нужный ему квартал, фургон Чонгука всё ещё стоял у переезда. Долго ждать не пришлось. Минут через пятнадцать парень вышел из своего дома в лёгкой куртке с накинутым капюшоном и сел за руль. Мужчина проследил пикап до угла, затем тронулся следом. Судя по всему, молодой альфа никуда не спешил. Двигаясь вдоль линии побережья и кидая взгляд на многочисленные бары и кафе, привлекавшие к себе яркими неоновыми вывесками и хорошими скидками, видимо рассуждал, куда бы причалить, чтобы снять груз тяжёлых будней и пропустить бутылочку-другую. Чонгук выбрал пивной паб «Тигр», достаточно большой и вместимый, чтобы слиться с толпой и, ведя себя скромно и тихо, быть неприметным, в то же время, наблюдая за окружающими. Таков был план самого Юнги, который поставил свой автомобиль на стоянку и направился вслед за Чонгуком, держась на расстоянии. Хотелось бы надеяться, что желание насиловать и убивать не терзает подозреваемого 24\7. Что он просто пришёл сюда выпить пива или чего покрепче, с кем-нибудь пообщаться, сыграть в бильярд, погорлопанить в караоке – в конце концов – многие так делают. В такие заведения люди обычно приходили парами или целыми компаниями. Здесь, в «Тигре», не было разделений по половому признаку, возрасту или классу. Что касается дресс-кода главное, чтобы одежда выглядела чисто и опрятно, и неважно это джинсы и футболка или рабочий костюм с галстуком, как у Мина. Альфа вынужден был согласиться, что стоило бы сменить гардероб на менее официальный, тогда бы со своего «наблюдательного пункта», где хорошо видно Чонгука, он бы менее походил на ищейку. В помещении было людно: столики и стулья у бара оказались заняты. Посетители, оставшиеся без посадочного места, подпирали стены, деревянные колонны и другие поверхности, попивая свои напитки, принесенные официантами. Чонгук стоял у игровых автоматов и цедил пиво прямо из горлышка, не испытывая особого интереса ни к чему конкретно. Спрятавшись за декоративной отделкой в виде зарослей бамбука, Юнги бегал глазами от человека к человеку, потом обратно к парню, пытаясь уловить в выражении его глаз малейший намёк на внимание к кому-либо. Мину вновь пришлось включить «детектива Коломбо», чтобы поставить себя на место преступника. «Что или кто его может привлечь этим вечером в данном месте? По уже имеющимся данным это определённо омеги – (молодые, студенты, официанты). Сложно, но можно отсеять определённый контингент присутствующих здесь самцов, оставив только самок. Чем его можно искусить? В воздушной взвеси помещения нет преобладающего аромата кого-то особенного или ярко выраженного сигнала о чьей-либо течке, так что этот вариант маловероятный. Посетители и персонал одеты более чем скромно, если только в вечерней программе паба не предусмотрено шоу «А ну-ка, лапушка, разденься!» для всех желающих омежек, включая прелестных официантов». – Вам принести что-нибудь из бара или вы при исполнении? – иронично спросил один из них, заставив Юнги отвлечься. – Бокал пива, пожалуйста, – молвил Мин, улыбнувшись. Через пару минут в руке альфы уже покоилась кружка с янтарной жидкостью, которую он частично опустошил в несколько глотков, остальное же тихо сливал в деревянную кадку с бамбуком, продолжив слежку. Пиво классное, правда, и Юнги надеялся, что растению это не сильно навредит, просто «Шерлоку Холмсу» нужна была ясность мыслей и твёрдый взгляд. Мин вновь начал дрейфовать по лабиринту своих гипотез, не забывая созерцать окружающую обстановку с центром пересечения в точке «Чонгук». «Если это не запах, не внешний вид, или элемент одежды, то возможным раздражителем может быть определённый звук или его громкость. Возможно это бранные слова, либо определённый набор фраз как, например, у Зимнего Солдата из вселенной Marvel (Желание. Ржавый. Семнадцать и т.д.), чтобы у парня сработала внутренняя кнопка «ЗАПРОГРАММИРОВАН НА ЗВЕРСКОЕ УБИЙСТВО». Если прислушаться, то в общем гуле голосов и умеренно звучащей музыке нет ничего такого, что говорило бы о мощных децибелах, похабщине и призывах к сексуальному насилию со смертельным исходом. Тогда, что же это? Кто потенциальная жертва? Здесь столько молодых и привлекательных омег, которые…» – Хёнли, детка, хватит изображать стесняшку! – пьяно выкрикнул один из посетителей за столиком, обратившись к своему соседу напротив. – Ты слишком скромен для того, кто хочет стать моделью или покорить корейский кинематограф! – Заткнись, пухляш! – не менее хмельно, но безобидно ответил ему парень, бросив в того горсть скорлупы от арахиса. – А ты заткни меня! Заткни, как нам обоим нравится! – не остался внакладе парень с вытравленным ирокезом и надписью на майке «БЕЙ ПЕРВЫМ. БЕЙ СИЛЬНО. БЕЗ ПОЩАДЫ», тюленем скользнув по столу и оказываясь почти лицом к лицу со своим приятелем. Остальные из их банды вынуждены были отшатнуться, спешно ловя недопитые бутылки, которые этот выпивоха чуть не посбивал, словно кегли в боулинге. – Ёнсу, придурок, осторожно! – кричали ему друзья, не в силах сдержать ухмылки. – Давай, Хён-а, покажи всем свой пресс и то, как ты сводишь меня с ума! – вопил пухляш, задирая другу майку. Степень опьянения отдельного индивидуума или целой компашки Юнги не учёл. Что и говорить: посетители паба заметно оживились, глядя на разгорающееся зрелище, но Мина интересовал только один из них, чей взор с укоризной прошёлся по парню с выбеленным ирокезом, затем снова стал нечитаемым, будто стеклянным, а сам Чонгук вернулся к дегустации своего напитка. – Хёнли! Хёнли! – стала скандировать подвыпившая компания, аплодисментами подбадривая парня к более активным действиям. То ли выпито было достаточно для того, чтобы пустить внутренний поезд под откос, то ли этот самый Хёнли наконец-то откинул весь свой стыд, как выкуренный до фильтра окурок, но совокупность этих предположений привела парня на небольшой подиум в центре зала. Кто-то услужливо сделал музыку громче и, уловив ритм мелодии, «будущая звезда кино» начал эротично пританцовывать, срывая с себя майку. А вот и незапланированное шоу с раздеванием, только парень похоже альфа. Лицо и тело Хёнли было красивым, он двигался сексуально и стал объектом всеобщего внимания за исключением Чонгука. Тот, не отрываясь, смотрел на пухлого парня с ирокезом и надписью на майке, что словно пупс сидел почти на краю сцены спиной к зрителям. Ёнсу стал приманивать к себе друга и тот, двигаясь так же зажигательно, направился в его сторону. – Хён-а, ты потрясающе охуенный, и я хочу от тебя детей! – шало прокричал пухляш, заваливаясь на спину и расставляя перед ним ноги. Откровенно пошлый поступок-шутка придал пикантности моменту, зал просто взорвался свистом и улюлюканьем, давая понять, что парни здорово всех завели. Будем считать, что строгое воспитание, общественная мораль и недостаточный уровень алкоголя в крови помешали процессу оплодотворения прямо здесь и сейчас. – Дождись течки, Ён-и! – игриво рыкнул Хёнли, помогая пухляшу встать на ноги. – Слышали, что сказал мой парень?! – гордо выкрикнул тот друзьям, послушно плетясь за красавцем альфой обратно на место. – Эй, бармен, по одному поктанджу* на наш столик! Я плачу́! – добавил следом, доставая кошелёк. Объект слежки стал медленно продвигаться в сторону столика, где сидела лихая компания, и Мин заметил, что Чонгук на несколько секунд задержался рядом с пухлым пареньком, чтобы что? Узнать адрес проживания Ёнсу, указанный в правах? Вдохнуть особый аромат, чтобы потом отыскать по шлейфу? – Добавки? – внезапный вопрос от того же самого официанта, держащего на подносе несколько полных кружек, заставил на миг оторвать взгляд. – Нет, спасибо, – ответил, Юнги, собираясь вернуться к соглядатайству, но в ту же секунду произошла цепь неприятных казусов: 1. Его случайно облили пивом из-за непредвиденно возникшей толкучки. 2. Звук бьющегося стекла оказался достаточно громким, чтобы привлечь внимание некоторых посетителей, включая Чонгука. 3. На краткий миг глаза «детектива» и предполагаемого убийцы встретились, и во взгляде последнего просквозила: настороженность? узнавание? что? 4. Официант рассыпался в массе извинений, начав отчищать запачканный костюм Мина, на что тот вновь отвлёкся, чтобы заверить парня, что все ок. 5. На взаимные убеждения/хлопоты сторон ушли драгоценные секунды, в течение которых наблюдаемый успел покинуть помещение. 6. Выбежав на улицу, Юнги не нашёл ни Чонгука, ни фургон. Спросить про пикап, которых в городе сотни, было не у кого, да и смысл? Пусан окутала ночь, а паб стоял на перепутье. Какую бы дорогу выбрал Чонгук? Не имея понятия, куда мог направиться молодой альфа, Юнги осталось лишь плюхнуться на сидение собственного авто и поехать в уже знакомый квартал с железнодорожным переездом. «Следователь по особо важным» вновь занял прежний пост наблюдения между домами напротив, где хорошо было видно вход и окна жилища потенциального убийцы. Вскоре начался проливной дождь, и под его барабанную дробь Мин вновь погрузился в размышления: «Ливень – это хорошо. Он заставит имеющих укрытие, в том числе машины, сидеть внутри, дабы не вымокнуть до нитки. Его бурные потоки снизят до минимума праздные шатания единичных прохожих по тёмным закоулкам и безлюдным скверам ночного Пусана, сподвигнув скорее оказаться в тепле и уюте родного дома. Но эти же хляби небесные отлично смывают все следы преступления и избавляют от лишних глаз, если уж кому-то подобная вода из бездонной бочки не помеха для совершения убийства. Хочется надеяться, что эта скверная погода испортит Чонгуку все «настройки» и он, неостро хлебавши, вернётся в своё логово. А ещё, что вся честная компания, оставшаяся в «Тигре», включая красавчика Хёнли и пухляша Ёнсу, благополучно добредёт до своих квартир. Да уж, ну и устроили они «пожар»: один – своим танцем, другой – словами и выходкой...» На этом моменте Мин снова вернулся мыслями в паб: « ...только на подиуме танцует уже совсем другой парень – Ким Тэхён, на минуточку, – а сам Юнги сидит у края сцены спиной к нему, и то ли читает сообщения в телефоне, то ли глубоко погружен в раздумья. Непривычно видеть себя со стороны, а так же то, как плавно и эротично двигает бёдрами молодой омега, пытаясь обратить на себя внимание. Жесты парня лишены пошлости, и он не стремится сорвать с себя футболку, лишь его проникновенный взгляд продолжает сверлить затылок, ментально умоляя оглянуться. – Хён, ты потрясающе охуенный, и я хочу от тебя детей, – этот хриплый выдох звучит не менее возбуждающе, чем танец Кима. – Хён, посмотри на меня, – и сидящий на краю Юнги, наконец, оглядывается, но видит лишь слепящий свет софита… Чёрт побери, похоже, я задремал и увидел короткий сон, а яркий свет, резанувший по глазам – не что иное, как сноп фар проезжающей мимо машины. Это же драндулет Чонгука. Вернулся-таки. И дождь уже не идёт. Сколько же я спал? Вау, почти два часа ночи! Ох и влетит кому-то…» Это было всего лишь предположение, но Юнги откровенно злорадствовал, глядя, как парень в лёгкой куртке с накинутым капюшоном тихо прикрыл дверь своего пикапа и почти на цыпочках подкрался к крыльцу, чтобы не разбудить старших. В доме зажёгся свет, скорее всего, намечалась очередная взбучка, быть свидетелем которой у Мина не было ни малейшего желания. Он завёл свою машину и медленно покинул квадрат слежения, возлагая большую надежду на то, что проливной дождь, действительно, был всем на руку. Именно в том смысле, о котором альфа размышлял ранее, пока его не накрыло причудливой фантазией по имени Тэхён. *** Как же хочется вломить в дверь с ноги, да так чтобы с петель слетела. Какого хера ходить на цырлах, как помойная крыса, если это мой дом, я тут хозяин?! Ха, да будет свет. – Чонгук, это ты?! Сколько раз тебя просить, чтобы дома был до двенадцати?! – разорялся сонный господин Чон, выглянув в коридор. Нахуй пошёл, муженёк. Хотя нет, тебе там понравится. – Немедленно ложись спать, и не смей больше так поздно возвращаться! Ага, слушаюсь и повинуюсь, папочка. – Я теперь из-за тебя не усну, а мне на работу вставать чуть свет! – сверля Чонгука осуждающим взглядом, пока тот молча заходит на кухню. Блядь, он и мёртвого заебёт! Купи беруши. Прими снотворное. Застрелись. Так, что тут есть пожрать? – Лоботряс бессовестный! Эгоист проклятый! Визгливая сука! Баба базарная! Ничтожная тварь! – Прочь с глаз моих! И потише там внизу! – гневался омега, глядя, как сын молча ухватил с блюда остывший хотток и поплёлся к себе в подвал. Вот и потрепались по-родственному. Чонгук в два укуса разделался с лепёшкой, затем быстро сбросил с себя влажную одежду и принял душ. Несколько скупых горьких слёз смыло потоком воды, и молодому альфе казалось, что вместе с ними опустошилась и его душа. Ни раскаяния, ни сочувствия, ни самой жизни, лишь красивая телесная оболочка, что ещё держит на ногах, а внутри мрак, хаос и мерзкая чёрная слизь, бегущая по венам вместо крови. Будучи одержимым обезумевшим извращенцем, который любил убивать, Чонгук был силён и невероятно опасен, но при этом слаб, беззащитен и одинок как никогда. Сопли подбери и кончай себя жалеть. Каждый получает по заслугам, а ты – карающий меч в руках моих. – Заткнись, долбаный псих! – прошипел парень, глядя на своё отражение в зеркале. А ты заткни меня. Заткни, как нам обоим нравится. Знакомая фраза из чужих уст, озвученная в пабе и сейчас в мозгу, заставила юношу плотно сжать челюсть и отвести взгляд, ибо он был сам себе противен. Отвратительно! Вызывающе! Вопиюще! Только чей это член дёрнулся ещё там, в «Тигре», и сладко ноет сейчас от мысли, как толстячок Ёнсу стоит на коленях, а красавчик Хёнли глубоко трахает его грязный рот? Рефлекс сработал чётко, и чтобы как-то себя отвлечь от сексуальной горячки, Чон вгрызся взглядом в вязь татуировок от кисти до плеча. Тут, среди множества рисунков-истязаний набиты соцветия орхидеи, жасмина, гардении и горького апельсина. Первые три были зачёркнуты крест на крест. Вслед за ними – злополучная кананга, удостоенная той же участи быть вычеркнутой на коже, но никак не под ней, источая неконтролируемый аромат греха и разврата. Чонгук не такой. Он вовсе этого не хотел, хотя его ладонь и восставший член, будто сами по себе, начали рукоблудить, а сидящий внутри демон упивался этим чувством и зрелищем, наблюдая в зеркале. После всего, что совершил – творить подобное мерзко, безнравственно, кощунственно. Тем более – думать о содеянном и ещё больше возбуждаться. Потому что это заводит похлеще течки и самого мощного афродизиака. Перед затуманенным похотью взором мелькали искажённые пароксизмом страсти лица, фрагменты полового акта и насильственной смерти. Внутренний вулкан безудержного желания неумолимо стремился к извержению, и Чонгук пытался оттянуть этот болезненно яркий момент, лихорадочно шаря по девственным участкам кожи, нетронутым иглой. Ищешь новое место для покаяния, сынок? Думаешь, чтобы такого набить? А давай-ка я помогу. Понадобится достаточно места, чтобы всё поместилось. «БЕЙ ПЕРВЫМ» – Нет, не надо, – жалко всхлипнул юноша, не в силах перестать себя ублажать и смотреть на это. «БЕЙ СИЛЬНО» – Замолчи, прошу, – Чонгуку вновь хотелось плакать. Не просто плакать – выть. «БЕЗ ПОЩАДЫ» – Заткнись! Заткнись! Заткнись! Всё произошло почти одновременно. Заветный оргазм в три толчка, разбитое с трех ударов зеркало и звук приближающихся шагов Чона-старшего. – Да что же это такое?! С кем ты там… – Пасть закрой и отвали!!! Молодой альфа медленно сполз по мокрому кафелю, прижимая к себе окровавленный кулак, а стоявший за дверью ванны омега, нервно вздрогнул и замер. Жуть какая. Да этого быть не может. На секунду ему послышался грозный рык покойного мужа. *** Ещё пара кварталов – и Юнги дома. Хотелось быстро принять душ, а потом упасть лицом в подушку и забыться блаженным сном до самого утра. Накопительная усталось сказывалась небольшой рассеянностью слуха и зрения, но мужчину всё же привлёк шум и блики полицейских сирен в обычно тихом переулке, ведущем к портовым докам. Он остановил машину и вышел из неё, присоединившись к немногочисленным зевакам, толкущимся за жёлтой ограничительной лентой в столь позднее время. – Что тут произошло? – поинтересовался Мин у одного из присутствующих, глядя на слаженно-неспешную работу сотрудников правопорядка. – Зверски убит молодой парень, омега. Это я нашёл тело, – ответил словоохотливый прохожий. – Когда?! Вы его знаете?! – взволнованно воскликнул Юнги, глядя как мимо них катят носилки из скорой. – Его убили около часа назад, так полиция сказала, – пояснил мужчина в возрасте. – И нет, я этого блондинчика не знаю, скажу лишь только, что бедняге сильно досталось. Поза, в которой я его нашёл… – не решился продолжать свидетель. – Что?! Что?! Говорите! – выпалил Юнги, начав внутренне холодеть. «Какой там сон теперь? Я всё проспал в машине, грезя о симпатичном официанте, вернее – он обо мне. Господи, только не… Стоп, нет. Мужчина сказал «блондин». Что если это Чимин?!» – Либо, парень неудачно сел на шпагат, либо оба его тазобедренных сустава нахрен свёрнуты, – сделал собственное заключение пожилой альфа, вызвавший полицию. Оба издали наблюдали, как офицеры пытались переложить тело на каталку. Сердце Юнги замерло и, кажется, что больше не билось от осознания того, что перед ним, хвала небесам, не его любовник. Но он безошибочно узнал майку с надписью и выкрашенный в белое ирокез. Бедный пухляш Ёнсу. И вновь на миг перед мысленным взором альфы предстал подиум паба и омега, в шутку расставляющий перед своим парнем ноги. Впервые Мина посетил такой ужас, что впору поседеть. То ли дело в самом месте преступления, то ли потому, что собственными глазами увидел жертву, представил садистски выкрученные сочленения и почти ментально прочувствовал его смертельную агонию. «Подумать только, ещё пару часов назад я видел Ёнсу живым и невредимым. Какая теперь разница был ли омега основательно в стельку, чтобы недолго мучиться в руках озверевшего психа? Но Чонгук ли это, или в «Тигре» был ещё один убийца?» Этот последний вопрос назойливым дятлом долбил черепушку Юнги весь остаток ночи, заставив ворочаться с боку на бок. Его нерешительность и отсутствие должного профессионализма сыграли преступнику на руку, и Мин, пусть косвенно, был повинен в смерти очередной жертвы. Имеющиеся факты на 99,9% твердили в пользу Чонгука: приметы совпадали; его присутствие в пабе «Тигр» и очевидный интерес к омеге с ирокезом; после – долгая отлучка в неизвестном месте; и как одна из причин - явное расстройство психики на почве частых ссор с родителем-омегой. Мин позвонил в фирму и предупредил секретаря, что немного опоздает на работу из-за очередного визита в полицию. Приехав в участок, он попросил уже знакомых детектива и инспектора принять его, так как хотел сделать важное заявление. Выслушав суть дела, Хёншик и Соджун предложили Юнги ненадолго задержаться, так как необходимо было вызвать представителя прокуратуры. Не прошло и часа, как тот в сопровождении двух Паков вихрем вторгся в кабинет и по-хозяйски расположил свой зад на краю стола, возвышаясь над сидящим на стуле мужчиной. – Господин Мин Юнги, я помощник прокурора Ли Бёнхон, – представился тот, после чего последовало взаимное рукопожатие. – Вы поведали нашим сотрудникам много интересного, но я вынужден вас спросить: почему вы сразу не узнали господина Чона? – Кого? – не совсем понял Юнги, забегав глазами. – Это «четвертый» на опознании, – пояснил инспектор Пак, – так его зовут. – А-а, я тогда сильно растерялся, боялся ошибиться, – пояснил Мин, чувствуя себя не в своей тарелке от трех пар пронизывающих взглядов, словно под лазерными прицелами автоматов. – И вы стали следить за ним, – уточнил Бёнхон, закружив над Юнги коршуном. – Где и кода? – В вечер опознания, когда случайно встретил на стоянке возле участка. Я хотел увидеть его ночью, при схожих обстоятельствах. – Невероятная сознательность, – молвил сотрудник прокуратуры, закидывая в рот жевательную конфету со вкусом мяты и предлагая пачку всем желающим. – И так, вы увидели Чон Чонгука и окончательно убедились, что именно он напал на господина Ким Тэхёна? – Именно, – подтвердил Юнги, кивая головой, как китайский болванчик. – В таком случае, почему вы не пришли к нам сразу, а ждали два дня? – спросил детектив Пак, озвучив мысль всех троих. – Я... Ну я думал… – мямлил Мин. – Достаточно оснований, чтобы получить ордер на обыск? – уточнил Соджун, глядя на Ли. – Учитывая прошлый привод Чон Чонгука и незапятнанную репутацию господина Мин Юнги, думаю, да. Только вот как бы нашего преступника с убитыми омегами связать? Или хотя бы с последним? – вкинул на общее размышление Бёнхон. – Вчерашняя жертва – Хван Ёнсу за несколько часов до смерти был с друзьями в пабе «Тигр», – молвил Хёншик. – Покажем там фото подозреваемого, может, его опознают. – Обыск его дома и авто не помешал бы, – констатировал Соджун. – Если найдём там доказательства причастности к убийству хотя бы одной жертвы – песенка Чон Чонгука спета. – Держите меня в курсе, хотя я могу попробовать получить ордер, ссылаясь лишь на заявление очевидца о нападении. Если что, господа, до встречи в суде, – выпалил помощник Ли, покидая кабинет Паков. Мин не придал особого значения последней фразе помощника прокурора, полагая, что она в большей степени была адресована детективам. Он сыграл свою роль, уверенно указав на Чонгука, и дело теперь за правоохранительными органами в получении ордера и привлечении виновного к справедливому суду. *** – Знаешь, переложив дальнейшую ответственность по поводу этого типа на плечи полицейских, я почувствовал невероятное облегчение, – поделился ощущениями Юнги, поглядев на сидевшего рядом Чимина. Спустя положенное время они снова созвонились, решив встретиться на квартире Мина после работы. Альфа не был столь сексуально голоден, чтобы набрасываться, а у омеги за трое суток видимо этого было в избытке, так что оба оказались взаимно благодарны, что не лезли друг другу в штаны, как только захлопнулась входная дверь, а просто беседовали. – Ты поступил правильно, вне всяких сомнений, – молвил Чимин, сделав глоток женьшеневого чая. – Но я всё ещё боюсь, что это только начало… – Не волнуйся, Мин-и, что бы ни случилось, о тебе никто не узнает, клянусь, – пообещал альфа, нежно поцеловав его маленькие пальчики. – Лично я полицию не интересую. – А если да? И вдруг выяснится, что ты лгал? – стоял на своём Чимин, мягко высвободив руку. – Лучше бы ты не вмешивался. Хотя, тебе то что? – с горькой иронией намекнув, что всё в итоге могло привести к крайне неприятному факту адюльтера. Юнги уже был готов использовать весь свой животный магнетизм и обаяние, чтобы придать любовнику большей уверенности в собственных словах, но его замыслу помешал телефонный звонок. Одарив Чимина ободряющим поцелуем в лоб, он принял вызов. «Добрый вечер, господин Мин. Это Ли Бёнхон». – Из прокуратуры, – зашевелил губами Юнги, дав Чимину понять, кто позвонил. – Добрый, господин Ли. Ордер у вас? «Да, и полиция уже провела обыск. К сожалению никаких зацепок и улик, подтверждающих причастность Чон Чонгука к убийствам, найти не удалось. Ни отпечатков, ни следов крови жертв. И вот ещё что выяснилось – в пабе «Тигр» никто его не вспомнил». – И что теперь? – с невозмутимой ухмылкой процедил Мин. «Дело об убийстве мы не выиграем». – Не понимаю… Выходит он невиновен? «В убийстве – да, пока оно не доказано, – разъяснил сотрудник прокуратуры. – Ограничимся делом о нападении». – Вы уверены, что… – собственную убежденность Юнги как ветром сдуло, от осознания того, куда клонил Ли. «Его мы легко выиграем. Дело простое и ясное. Ведь у нас есть главный свидетель – вы. И пока Чон Чонгук будет сидеть в тюрьме по делу господина Ким Тэхёна, мы будем продолжать расследование по ряду преступлений, предположительно совершённых им. Так что до встречи в суде, господин Мин». Похоже, игра «я всё расскажу вместо тебя» достигла уровня невозврата, и у каждой правдивой лжи была своя карма. Даже у лживой правды во имя справедливости. ________________________________________ *поктанджу – коктейль из пива и водки.