Ром с привкусом безумия

      Оглушающий звон исказил пространство, и Эдвард через силу открыл глаза. Мир предстал сплошным белым маревом. Надоедливый звук сквозь неразборчивую пелену различался всё отчётливее, пока память пыталась восстановить отголоски того, как он оказался в столь неприятном положении. Осколки отчаянно не хотели складываться. Перед глазами то всплывало растерянное лицо мальчишки-танцора, который испуганно выставлял вперёд руки, то непривычно холодный Стид, глядящий на него сквозь преломляющийся спектр толстого стекла. Но больше всего мелькали путанные лабиринты ночных улиц, разводы крови на асфальте. Желание чужой бессмысленной боли, не приносящее ни удовлетворения, ни радости. Как бесконечно играющий фильм на киноплёнке, с омерзительным скрипом обрывающийся на середине.       На одном из подобных кадров Стид Боннет встал перед ним, словно бледный призрак, перегородив лежащих на мокром от дождя асфальте парней. Глаза прятались в полумраке улицы. Стид оказался до страшного холодным, как только упал в его объятия. А потом был до бесконечно приятного тёплым, когда лежал в постели, а руки Эдварда обнимали его так крепко, как ещё никогда раньше.       Долгожданные разговоры в ночи, такие спокойные и размеренные. Наконец-то, почти не дрожащий от страха, не страдающий от похмелья Боннет. Только как будто немного другой.       Реальность колебалась, как помехи на экране старого телевизора, что ловил на острове только два канала и периодически барахлил. Как будто и не реальность даже, а фильм, компьютерная игра, в которой можно видеть глазами персонажа, даже говорить его губами и выбирать реплики, но всё равно осознавать, что находишься по ту сторону экрана.       Стид по ту сторону как будто умолял разбить барахлящее стекло, чтобы по нему больше не расползались помехи. Чтобы реальность соединилась с управляемой компьютерной игрой, и можно было прочувствовать наконец ощущение и того, и другого.       Сквозь всё ещё ватную пелену в ушах до Эдварда донеслись раздражающие звуки. Следом за звуками за сплошным белым маревом мир снова начал приобретать очертания.       В шумовом фоне слух разрезали скрипучие ноты, сливающиеся в мерзкую какофонию. С трудом различив под неестественным углом бледное лицо помощника, Эдвард кашлянул, чувствуя в рту неприятный металлический привкус.       — Иззи, Бога ради, выруби эту хрень… — вместе с кровью булькнул Эдвард, и вместе с его словами гадкий звук резко оборвался.       Мерный стук каблуков прорезал тишину. Мир заволокло новой пеленой, в которой вспышкой промелькнула боль в животе. Со стоном Эдвард попытался согнуться, чтобы притупить боль, но не вышло, и он так и остался в скрюченном положении, хрипло простонав.       — Какое неуважение к высокому искусству, — досадливо раздалось над головой.       — Какому нахрен искусству… — выдохнул Эдвард и поднял голову.       Лицо исказила кривая улыбка. Эдвард узнал танцпол «Пиратской Гавани». Большинство стульев перевёрнуто, и раздвинуто полукругом, образуя вокруг сцены нечто, вроде импровизированного миниатюрного зрительного зала. На одном из них, рядом с Эдвардом, восседал Иззи, с не меньшим отвращением пялящийся на кружащего среди них мужчину со скрипкой. По вывернутой под неестественным углом ноге стекала свежая кровь, так же, как и по виску помощника, и тот мучительно свёл брови, когда музыкант вновь взобрался на сцену, вальяжно уложил скрипку на плечо и принялся водить по струнам смычком.       — Что за хуйня происходит, Иззи? — прохрипел Эдвард. Сам он, как выяснилось, так же восседал на стуле, с запястьями скованными наручниками и прикованными к ножкам. Эдвард попытался дотянуться ногой до помощника, но тот оказался слишком далеко.       — Думаешь, человек с музыкальным слухом тебя не слышит? — хмыкнул скрипач, поворачиваясь к нему под непрекращающиеся звуки музыки.       — Так ты сам же сюда пришёл, а потом этот мудак тебя вырубил. Как только скрипку свою долбанную не сломал о твою голову… — откликнулся Иззи. Помощник говорил глухо, без эмоций. Эдвард повертел головой сквозь тянущую боль в шее. Какие-то незнакомые люди, похоже, гости или вовсе с улицы, охрана его клуба, бармены, почти все работники. Так же пристёгнуты к стульям. Рыжие близнецы, балбесы, и те здесь. Девчонка Боннета с каким-то особым отвращением пялилась на скрипача. Она-то что здесь забыла?.. Взгляд Эдварда наткнулся на знакомое лицо. Понятно, почему Иззи так напуган. Куда же он без мальчишки-танцора, даже в плен с собой захватил. По губам Люциуса стекала кровь, гротескно вырисовываясь в улыбку. Эдвард поморщился от отвращения. Это точно не совпадение, кровь так гладко на лицо не ложится, и развод от пальца даже заметен.       — Точно, — выдохнул Эдвард и сквозь ломоту в теле попытался удобнее усесться. Дьявол потащил его сюда обратно с улиц, как только он услышал, что какой-то маньяк затащил сюда Иззи. Эдвард сам себе готов был выцарапать глаза от бессилия, не понимая, почему всё ещё считает, что сволочь достойна помощи. Его сознание перемешивалось голосами. Эдвард чувствовал — Кракен слабел. Слабел и временами замолкал. Мерк, как призрак, возвращая его личность обратно. Но не уходил до конца. Раньше Эдвард и вовсе не видел мир, когда Кракен отбирал власть над телом. Терял память. Что-то изменилось, и в этот раз Эдвард ничего не забывал. Иногда чувствовал, будто делал что-то самостоятельно. Ощущение было таким, будто они с Кракеном пересекали порог клуба вместе. Эдвард так до конца и не понял, чьим желанием было помочь другу. Важно лишь то, что как только он сделал шаг, затылок разрезала боль, и больше он ничего не помнил. Но сейчас… он точно ощущал себя «собой», а Кракен подозрительно молчал и не отзывался.       — Вырубай свою чёртову шарманку, психопат, — прорычал Эдвард, красноречиво дëрнув руками, чтобы звон металла заглушил мерзкий скрип. — Какого дьявола, ты здесь устроил?       Скрипач театрально закатил глаза, но играть не прекратил.       — Эдвард Тич, — протянул он, почти попав в такт музыке, и направился к нему. — Или Чёрная Борода? Знаменитость. Так обидно, что в какой-то момент попался полиции, не так ли?       Эдвард поморщился от его голоса, ещё более раздражающего, чем высокие звуки скрипки.       — Мы знакомы? Я тебе, может, угрожал?       Скрипач натянуто рассмеялся. В тёмных глазах мелькнула обида, и он резко и намеренно зафальшивил ровную до этого мелодию.       — Невежество. Две знаменитости встретились. А ты даже не поприветствуешь достойно?       — Какая знаменитость?.. — скривился Эдвард. — Что за бред ты несëшь?       В глазах психопата загорелось нечто, подозрительно похожее на детскую обиду. Он отошёл от Эдварда, задумчиво оглядывая своих слушателей и неспешным, даже вальяжным, шагом добрался до Люциуса. Эдвард думал, что парнишка всё это время сидел без сознания, настолько недвижимо выглядел, но стоило скрипачу почти любовно провести ладонью по его волосам, убирая с лица, как тот тут же протестующе заскулил и зашевелился, пытаясь уйти от навязчивого прикосновения.       — Оставь его в покое! — Иззи дёрнулся на своëм месте, неловко шаркнув ногой по полу.       — Тишина в зале! — цыкнул скрипач и за волосы оттянул голову Люциуса назад. — С этим невеждой мы уже успели обговорить этот неприятный вопрос. Это очень грубо приходить на концерт, не зная даже имени исполнителя. — Музыкант небрежно провёл смычком по шее Люциуса, и тот испуганно засопел. — Путём долгих метаний мы всё же выяснили, на чей концерт был приглашён великий Эдвард Тич, да, птичка с красивым голосом? — Он потянул Люциуса за волосы, и тот снова захныкал.       — Нед Лоу… Не Эдвард… Нед… — просипел он сквозь панику как будто уже заученную, словно вышколенное правило, фразу, и вышеупомянутый, наконец, с удовольствием его отпустил. Люциус свесил голову, по его губам стекли свежие струи крови, и он съежился на стуле, сдержанно стараясь не издавать больше провоцирующих звуков.       Иззи продолжал терзать скрипача озлобленным взглядом, но тот не замечал, красуясь перед зрителями.       — Я тебя помню, — фыркнул Эдвард, откинувшись на спинку стула. — Теодор Лоу, по прозвищу Скрипач, был местным бандитом. А ты был его мелким братом, которого он брал с собой на дела. Ты всякую мелочь из карманов воровал, ещё в Лондоне. Тедди, бывало, упоминал о тебе, когда был пьян. Жаль, что его так глупо застрелили. Неплохой был бандит.       Нед Лоу опустил на него взгляд, полный презрения и вместе с ним горячей обиды.       — Мой брат был музыкантом, а не бандитом, — ответил он, вновь принимаясь за инструмент, и Эдвард закатил глаза, как только по помещению вновь разнеслись скрипучие ноты. — И музыкантом гениальным.       — Не знаю, как музыкантом, но бандитом он был посредственным, — заметил Эдвард. — И что теперь? Ты — Нед Лоу. Я — Чëрная Борода. Познакомились. Представились. Дальше что? — жëстко и грубо спросил Эдвард, отчего по лицу скрипача снова пробежалось негодование. — Зачем тебе сдались мои люди? Денег хочешь? Власти, наркоты? Ты даже требований не выставляешь. Так чего хочешь? Ради чего устраиваешь концерт?       Задребезжали струны, тихо вскрикнул Люциус, когда Нед Лоу ударил того скрипкой по затылку. Эдвард выпучил глаза, уставившись на всхлипывающего мальчишку. И что он сделал такого этому психопату?       — Много болтаешь, — внезапно холодно протянул Нед Лоу. — И это великий Эдвард Тич? Тот самый, кто когда-то сжигал людей за просто так?       — Отвали от него! — снова подал яростный голос Иззи, и Эдвард хмыкнул от того, что тот явно говорил не о нём. — Убери от него свою ебучую скрипку. Иначе, кончишь, как твой поганый брат.       Нед Лоу наигранно разочарованно цыкнул и опустился рядом с Люциусом на корточки. Заметив его пристальное внимание, Люциус снова почти отчаянно захныкал и замотал головой, тяжело и глубоко дыша. Музыкант медленно оглядел его и остановился на руке, что была пристёгнута к подлокотнику. Медленно, с какой-то извращённо наигранной лаской, Нед Лоу взял его за запястье и прошёлся по пальцам своими, поддев кончиком металлический протез.       — Чем ты так провинился, раз с тобой такое сделали? — разочарованно покачал головой Скрипач. — Значит, подобная боль тебе не в новинку. А может, тебе это и вовсе нравится?..       — Пожалуйста, не надо, — забормотал Люциус из последних сил, попытавшись вырвать свою ладонь, но Нед Лоу, почти как страждущий любовник снова схватил его за пальцы.       — Ты случайно не музыкант? — Он отложил скрипку и достал из кармана зажигалку. — Гитарист может, или такой же скрипач? — щёлкнула кнопка, и над металлом зажёгся слабый огонёк. Люциус испуганно уставился на него, и снова безуспешно дёрнул рукой. — Не важно. Главное, что голос у тебя красивый. Поэтому ты споёшь для меня.       Огонь зажигалки разгорелся под самыми кончиками пальцев, и Люциус высоко закричал. По помещению разнёсся удушающий запах, и Эдвард тихо выругался, хотя голос его заглушили несмолкающие крики Люциуса. Иззи зажмурился и задрал голову, стукнувшись о спинку стула. Стиснул челюсти и сжал кулаки, очевидно опасаясь, что любые мольбы только раззадорят психопата сильнее.       — Какой голос… — восхищённо проговорил музыкант, под несмолкающие вопли. — Прекрасный инструмент, на котором можно играть часами… — Огонёк погас, и Люциус, захлёбываясь слезами, судорожно принялся хватать ртом воздух, почти незряче таращась перед собой. — Вот так, отдохни. Только дыши диафрагмой, а не глоткой. Так будет легче…       Не дав Люциусу в полной мере отойти от шока, он снова поднёс к его пальцам огонь, заполняя комнату высокими криками и мерзким запахом.       Эдвард сжал кулаки, заелозив на стуле. Огляделся в поисках чего-то, чем можно воспользоваться чтобы или помочь себе, или прекратить пытку. Что-то кинуть в музыканта. Или может, встать вместе со стулом и ударить того? Только придётся действовать очень быстро и ловко, прежде чем тот сам повалит его на пол. Иззи застыл в бездействии, не зная, что делать, Бонни в шоке уставилась перед собой, что-то пытаясь наковырять пальцами в браслетах. Точно, с её-то прошлым уж она должна высвободиться из этого чёртового металла.       Ну и где Кракен, когда так нужен? На какое дно ушло это морское чудище? Эдварду самому не хватит сил, чтобы разломать металл, но его психопатичная вторая половинка, которой постоянно застилало взор кровавой пеленой, вполне могла бы и такой подвиг совершить. Неужели этих душераздирающих воплей недостаточно, чтобы он выполз на берег?       Словно в насмешку собственная душа молчала, не откликаясь на зов.       В смешении звуков раздался шум. Эдвард с трудом повернул голову, слыша, как хрустят позвонки. Крик Люциуса стих, угаснув вместе с огоньком зажигалки. Музыкант приподнялся, посмотрев на Стида, что показался в зале, на расстоянии вытянутой руки держа перед собой девушку со странной причёской из множества мелких косичек. С непривычным Эдварду равнодушием и отстранением Стид оглядел помещение и остановил взгляд на Скрипаче. Сжав губы толкнул девушку в спину пистолетом, что держал в руке, и та неловко оступилась. Стид поймал её за запястья, что стиснул за спиной руками.       — Какого дьявола здесь творится? — процедил Боннет. — Отойди от него.       — Как страшно, — насмешливо отозвался Нед Лоу и поднялся на ноги, напрочь позабыв о Люциусе. Тот обессиленно опустил голову, но даже не посмотрел на искалеченные судорожно подёргивающиеся пальцы. — Стид Боннет, не так ли? — Он бросил взгляд на Эдварда. — Наслышан, наслышан. О тебе слухи с самой Англии идут. А теперь, здесь, во Флориде — всего лишь любовник Чёрной Бороды, с которым слишком жестоко обошлась судьба.       Стид сжал губы. Быстрым движением перевёл пистолет от спины девушки и, не размениваясь на церемонии, выстрелил. С высоким криком Нед Лоу схватился за колено, согнувшись пополам. Поднял на Стида неверящий взгляд и тихо зашипел от боли.       — Судьба жестоко обходится со всеми, — спокойно произнёс Стид, всё ещё держа его на прицеле. Эдвард извернулся, пытаясь рассмотреть его. Что-то в голосе Стида неприятно резало слух. Что-то абсолютно непривычное. Неживое. Искусственное. — Как тебя зовут? — обернулся Стид к девушке, что разглядывала обстановку без особого удивления.       — Мегги, — ответила та и вопросительно посмотрела на Стида.       — Красивое имя, — как бы между делом заметил Стид. — Жена хотела так дочку назвать. Хорошо, что передумала. Иди и расстегни всем наручники, Мэгги.       Пожав плечами, та спокойно двинулась к пленникам, норовя исполнить просьбу Стида.       — Котёнок, ты что, не вздумай! — воскликнул Нед Лоу, подорвавшись вперёд. Стид недовольно цыкнул и выстрелил снова, уже во вторую ногу, отчего музыкант пошатнулся и едва не упал, но стойко остался стоять ровно, хоть лицо его и перекосилось от боли.       — С «Котёнком» мы успели поговорить, — отозвался Стид, краем глаза наблюдая за тем, как в первую очередь Мегги освобождает Люциуса. Одна его рука тряслась, и, как только с него спали наручники, Люциус обессиленно сполз на стуле, не пытаясь ни сбежать, ни даже встать. — Удивительно, как простой разговор может поменять чужое отношение к жизни. Да ведь, Мегги?       Мегги безучастно кивнула и подошла к Иззи. Тот нетерпеливо уставился на неё, и, освободившись, рывком бросился к Люциусу.       — Ты оказалась слабой и бесполезной, Котёнок, — процедил Нед Лоу сквозь зубы и уставился на Стида. — И что дальше? — насмешливо фыркнул он. — Я знаю — ты из тех бандитов, что не доросли ещё до взрослых дел. Слышал, ты из принципа никого не убиваешь. Калечишь до беспредела, да, но убить кишка тонка. Это особо жестоко, знаешь? — тихо рассмеялся он. — Порой убить — это даже благороднее, чем делать с людьми то, что делаешь ты. Потому и развёл себе кучу врагов, верно? Которые жаждут мести и твоей крови. Слаб был, чтобы вовремя избавиться, и своими руками создал проблемы. Они ведь приходят в себя и не заползают в страхе в норы, а наоборот, копят силы, чтобы вновь ударить.       Стид медленно проследил взглядом за тем, как Мегги подходит к Эдварду самым последним. С некой опаской снимает наручники с него и быстро отходит. Эдвард стремительно встал со стула, растирая запястья. Он поднял голову и столкнулся глазами со Стидом. Тот нахмурился, как будто его не узнал.       — Стид… — выдохнул Эдвард. В голосе невольно прозвучала радость.       — Эдвард? — нахмурился Боннет.       — Советую убить меня сразу, — вмешался в их мимолётный диалог Нед Лоу, и Стид снова повернулся к нему. В глазах так непривычно для Эдварда проскользнуло что-то холодное, жестокое. Отчего Эдвард невольно сделал шаг назад. Это всё успел впитать в себя Кракен. Познакомиться со Стидом после того, как тот вернулся из Лондона. Выслушать его слова, обнять в больнице. Узреть выстрелы. Эдвард помнил всё это как сквозь пелену, как игру актёра на экране телевизора. Но не видел лично. От этого внутри что-то болезненно съёжилось. Зашевелились сложенные послушно щупальца, к горлу стала подкатывать беспричинная ярость. Как будто мучали перед ним сейчас не Люциуса, а Стида. Эдвард сжал кулаки и опустил голову, пытаясь побороть это узнаваемое чувство. — Или у тебя это особая игра? Оставлять своих недоброжелателей на растерзание любовнику?       Эдвард нахмурился, не понимания, о чём речь. Стид перевёл взгляд на Люциуса. Иззи едва смог поднять его вялое тело со стула и оттащить от места, где всё ещё гадко пахло палёным.       — Ты прав, такого, как ты, проще убить сразу, — согласился Стид и наставил на Скрипача пистолет.       — Нет, Стид! — возмутился Эдвард, и тот перевёл на него озадаченный взгляд. — Это ведь то самое, чего ты всегда опасался. Чего не хотел и не желал. Ты ведь и сейчас до последнего колеблешься, не хочешь становиться убийцей.       — Кто это говорит, — фыркнул Нед Лоу. — Потенциальный посетитель ада перед смертью.       — Если ты сделаешь это… — пробормотал Эдвард, делая шаг к Стиду. Слишком напугал его решительный и хладнокровный взгляд. Это не глаза Стида. Стид всегда пылал жизнью, радостью и чем-то наивным, что напрочь не вязалось с тем, что он видел сейчас. — Пути назад не будет. Это изменит тебя окончательно. Да, события ломают нас, меняют, но это… безвозвратная дорога. Не будет больше выхода. Поверь мне, я знаю, о чём говорю.       Стид посмотрел на него глазами, полными сомнения. Эдвард зацепился за это чувство с поднимающейся в душе радостью. Не всё потеряно. Стида ещё можно вытащить из того ледяного озера, куда его сбросили бандиты. Можно оживить, главное не сдаваться, не давать Кракену возможности снова вылезти, чтобы запороть его попытки помочь возлюбленному.       — Позволь мне, Боннет, — донёсся до них полный ненависти и жажды крови голос Иззи. Тот прижимал к себе почти бессознательного Люциуса. Покалеченная рука его обвисла, но нетронутой он цеплялся Иззи за плечо. Совсем рядом с ними встала Бонни, также беспокойно смотря на израненные пальцы, но молча ничего не предпринимала. — Знаю, не могу просить тебя. Но прошу за него. Мне плевать на ваши странные разборки. Просто хочу отомстить ублюдку за то, что тот сделал с ним без всякой причины. Чтобы просто поразвлечься.       Немного поразмыслив, Стид кивнул.       — Хорошо, — спокойно ответил он, всё ещё не опуская пистолет, и в голосе его почти неуловимо прозвучало облегчение. — Забирай его себе, — опустив взгляд, Стид нагнулся и подобрал упавшую на пол скрипку. Подумав, он кинул её Иззи, и тот ловко поймал инструмент. Выпустив Люциуса и усадив его на стул, он повернулся к Скрипачу и похрамал к нему навстречу. Тот не успел среагировать, как Иззи со всей силы ударил того по голове, дезориентировав, схватил за шиворот и поволок прочь. Стид огляделся и поймал на себе взгляды остальных «зрителей симфонии». — Приглашение особое нужно? — поинтересовался он и часть тех, кто вовсе не работал в «Пиратской Гавани», бросилась к выходу.       Бонни склонилась над Люциусом, бормоча утешения и не давая ему вновь упасть со стула. Мегги поспешила к выходу. Эдвард покосился на Стида. Тот перевёл на него усталый взгляд, хотя и видно было облегчение от того, что кошмар успел предотвратиться до появления ещё более серьёзных жертв. Баттонс и Олуванде возникли рядом с ним, словно тени, вопросительно посмотрев на босса. Эдвард нахмурился. Почему не зашли в пекло вместе с ним? Трусы? Или это Стид настолько самоуверен?       — Люциусу нужен доктор, — коротко бросил Стид, повернувшись к Баттонсу. — Посмотри его. Пожалуйста.       Баттонс кивнул и направился к Люциусу.       Эдвард неотрывно смотрел на Стида. Но тот продолжал не обращать на него внимания. Хотелось обнять. Заключить в объятия и больше никогда не отпускать. Шлейф воспоминаний о том, что произошло утром, нагнетал головную боль. Эдвард помнил, как Кракен отказал Стиду в помощи. Обиженный взгляд Стида. Собственное желание рвануть навстречу и схватить, сказать, что пойдёт за ним куда угодно, хоть на край света. Странное ощущение, которому он не смог сопротивляться, а потому ушёл вместе с Кракеном.       Броситься к Стиду сейчас всё ещё казалось неуместным. Вокруг Стида что-то было, словно неосязаемый щит, сквозь который прикоснуться к нему невозможно. Как будто одним взглядом и видом Стид отталкивал от себя. Что-то тёмное сидело внутри, и от этого становилось не по себе. Как будто это тёмное могло пробудиться в любой момент. Словно это пробуждение могло стать необратимым. Эдварду это не нравилось. Стид скосил взгляд в сторону. Прислушался. Нахмурился. Помотал головой и отвернулся. Эдвард сжал кулаки. Стид всё ещё видел его. Но ведь хоть и с большим трудом, но им удалось от него избавиться тогда. Значит, можно избавиться и сейчас.       Отвернувшись, Стид следом за Баттонсом подошёл к Люциусу. Что-то спросил у него, но тот не отреагировал. Стид осторожно взял его за руку, оглядывая повреждения, и покачал головой. Принялся разговаривать с помощником, но по его лицу было видно, что Люциус отделался не слишком легко. Слишком хмурился Баттонс и, наконец, кивнув на очередную просьбу Стида, потянулся к карману и достал из него пузырёк. Похоже, таблетки.       Иззи появился в зале слишком скоро. Все уже почти успели покинуть его, остались лишь работники. И те поредели. Даже близнецы, похоже, окончательно ошалев от такой жизни, скрылись из виду. Откинув от себя окровавленную скрипку, Иззи поспешил к Люциусу. Эдвард подошёл ближе, наконец, вслушиваясь в диалог.       — Всё? — нетерпеливо поднял бровь Баттонс, как только Иззи вновь взял над любовником шефство, а таблетки были выпиты. — Теперь мы можем идти? На самолёт мы уже не успели, но может хоть следующий будет быстрее… Я попытаюсь договориться или найти более выгодные рейсы с пересадкой.       — Да, можно идти… — кивнул Стид, отворачиваясь.       — Идиот! — внезапно воскликнула Бонни и со всей силы пихнула Иззи в плечо, на что тот с недовольным оханьем пошатнулся, едва удержав Люциуса. Эдвард в удивлении приподнял бровь, а Стид обернулся. На лице его проскользнул совсем едва заметный интерес.       — Совсем сдурела? — опешил Иззи. Люциус застонал, приходя в себя. Огляделся, прижал к груди ладонь и попытался встать.       — Ты же видел, что это какой-то долбанутый, неуправляемый маньяк! Зачем провоцировал своими репликами и попытками помешать?! — продолжала возмущаться Бонни. — Из-за тебя он мог совсем покалечить Люциуса! Он мог замучить его до смерти. Тебе мало того, что с ним уже случилось по твоей вине?!       Иззи широко выпучил глаза.       — Бонни, хватит, — хрипло выдохнул Люциус, в надежде, что подруга угомонится, но та только распалялась всё сильнее.       — От тебя одни проблемы! — в ярости воскликнула она, оттолкнув Иззи от Люциуса так, что тот попятился, шаркнув тростью. Оказался отрезанным от любовника его разъярённой подругой. — Ты — эпицентр всех проблем. Вечно провоцируешь кого-то, мучаешь, калечишь. Я больше не могу наблюдать со стороны за тем, как Люциус страдает из-за тебя.       Эдвард бросил на Стида недоумённый взгляд. Его люди также нахмурились, не понимая происходящего. Стид неуверенно пожал плечами, одними глазами говоря: мне до этого дела нет.       — Эдвард чуть не убил тебя и правильно сделал! — воскликнула Бонни. — Только вот досада — не добил, — злобно прошипела она. — Чего побоялся, не понимаю? Мало тебе сломанных ног и вечной невозможности ходить нормально за всё, что ты когда-либо сделал.       — Бонни, — предостерегающе произнёс Стид, как будто, наконец, понял, к чему может привести ссора.       Реальность перед глазами Эдварда внезапно стала ярче. В ушах раздались знакомые крики, которые он так упорно старался забыть. Мелькнули перед глазами кадры, что мальчишка включил, а сам же при этом не смог досмотреть до конца. Эдвард зато досмотрел. Видел всё, что происходило. Эдвард приложил ладонь к виску, чувствуя, как голова начинает заполняться тяжёлой болью.       — Ладно, поиграли и хватит, — вмешался Баттонс. — Мистер Боннет, лучше уйти сейчас, истерика девчонки явно не наше дело. Это личное, пусть разбираются сами. Да и всё, что касается местных дел, тоже. Вспомните, пожалуйста, нам срочно надо в Лондон. — Олуванде кивнул, подтверждая слова напарника. — Я понимаю, вы устали, хочется отдохнуть и выпить. Просто пойдёмте, пока не случилось очередного казуса.       Эдвард зажмурился и пытаясь выбросить ненужные мысли из головы. Он ведь только смог всё это пережить. Он знал, Стиду было в разы больнее и хуже, и вот он — стальное спокойствие — стоял перед ним, явно уже проживший все возможные стадии, а может и нет, но оставался невозмутим. Это какое-то позорище, если он сейчас сорвётся, в то время как даже Стид не пытается остановить Бонни. Хотя судя по тому, как Боннет сжал кулаки, и ему всё это неприятно. Доставляет дискомфорт. Надо всё это прекратить.       Так больше не может продолжаться.       Бонни продолжала напирать, в то время как Иззи, струсив, даже не пытался защищаться. Это из-за мерзавца всё и случилось. Эдвард видел, как тот толкнул его в комнату. Как оставил одного. Вышел и закрыл дверь. Всё спланировал и ради чего? Что пытался этим добиться?.. Эдвард даже не спросил его об этом, потому как сразу полетел умом. Сразу же Кракен выстрелил в него, попытавшись утопить. Но Эдвард не позволил. Может быть действительно лишь потому, что так и не спросил у предателя, для чего тот сломал единственного, кого Эдвард в этой жизни полюбил?..       — Эдвард, что ты?.. — голос Стида глухо, словно через воду, донёсся до него. Следом ещё чьё-то ругательство.       Раздался звук выстрела.       Бонни испуганно отскочила от Иззи. Тот со стуком выронил трость из рук и согнулся пополам, схватившись за простреленный живот. Сквозь взволнованные возгласы вокруг, Эдвард не заметил, как помощник уже оказался на полу, слабо пытаясь защититься от его нападок. Он что-то говорил, пытался привести в чувства, почти изо всех сил противостоя жестоким ударам. Из носа предателя потекла кровь. Губы Эдварда растянулись в довольной улыбке, и он ударил снова, продолжая вопрошать.       Потому что он не понимал. Как можно так поступить с единственным своим близким.       — …или не был я никогда тебе другом, раз ты решил, что можешь так с ним поступить? — услышал он собственный голос. И опять, как будто не его. Как сцена из видеоигры. Где руки бьют, но принадлежат не ему. — Что ты хотел? Если власти, то почему так до конца не отобрал?!..       Сильные руки схватили его, и Эдвард упёрся, не желая подниматься с Иззи и отпускать так давно желанную цель. Кракен жаждал крови. Сейчас особенно сильно, как никогда раньше.       Олуванде с большим трудом оттащил его от Иззи. Пришлось помочь даже Баттонсу, чья хватка оказалась на удивление стальной. Они вдвоём держали, пока Эдвард барахтался, кажется, громко вопя, чтобы его выпустили и дали добить мерзавца до конца.       — …а на такой случай, у тебя волшебных пилюль нет? — услышал он рычащий голос Олуванде.       — Ты за кого меня держишь? — ответил ему Баттонс таким тоном, будто не держал сейчас огромного разъярённого монстра, а придерживал котёнка на столе у ветеринара.       Мотая головой, Эдвард заметил Стида совсем рядом. Тот побледнел. Даже нет, его лицо стало почти серым, как будто его вот-вот стошнит. Этот вид привёл в чувство, и Эдвард перестал вырываться, глядя только на него.       — Стид… — позвал он его, но Боннет лишь мотнул головой, как будто просил замолчать. Как будто слушал вовсе не его.       — Не зови его, — грубо тряхнул Эдварда Олуванде.       Эдвард перевёл взгляд на стонущего на полу Иззи. Люциус, забив на своё состояние и явно ничего не чувствующие пальцы, пытался поднять его, бухнувшись рядом на колени, но сил ему явно не доставало, и он смог лишь едва приподнять тельце предателя. Не менее бледный, чем Стид, Иззи кашлянул кровью. Глаза Эдварда снова потемнели, и он стал вырываться с новой силой.       — Дайте мне прикончить его до конца! Он заслужил это! — прорычал Эдвард, чувствуя, как руки цепляются в него с новой силой.       Стид сделал шаг назад, ухватившись рукой за ближайший стул и пытаясь удержать равновесие.       — Эдвард, прекрати! — смело заявил ему мальчишка, повернув голову и пытаясь закрыть Иззи своим тщедушным телом. Иззи с большим трудом приподнялся и уселся, лишь чудом не уйдя к Богу и придерживая рану на животе ладонью.       — Я и тебя прибью, мальчик! Надо было сделать это ещё тогда. Это ты всему проблема, ты всё начал…       — Его надо вырубить, пока не поздно, — шепнул Олуванде Баттонсу.       — Нет у меня с собой ничего вырубающего, кроме тебя, — шикнул Баттонс. — Не рассчитывал я на такое представление.       — Да, а можно-то его вырубать? Босс вон, не в себе, а вдруг вырублю без разрешения, он потом и меня за такое… с него станется, я знаю.       — Выруби уже, потом о морали думать будешь…       — Ладно, сейчас!..       Что-либо сделать Олуванде не успел — Эдвард вырвался и оттолкнул его. Баттонс благоразумно отошёл в сторону сам, и Эдвард снова широким шагом направился к Иззи. Люциус героически глупо прикрыл его собой, и Эдвард отчего-то замер, возвысившись над ними.       — Отойди… — против желания самостоятельно отпихнуть предложил Эдвард, пока что-то живое ещё оставалось внутри.       — Нет. — Люциус необычайно резво поднялся, встав перед ним. — Хватит, прекрати! Ты сейчас делаешь не лучше, чем он.       — Он уже сделал, всё что было возможно…       — Нет! — ещё громче повторил Люциус и шипяще сжал кулаки. — Иззи, скажи уже! — выпалил со злостью Люциус, обернувшись к нему. — Хватит из себя жертву строить, он же убьёт тебя, никто слова против не скажет! — Иззи сжал губы, упрямо глядя на Эдварда. — Скажи, пока я сам не сказал! — вновь потребовал Люциус.       — Ты обещал, — хрипло рыкнул Иззи.       — Я тебе много чего обещал, — возразил Люциус пытаясь одновременно следить и за ним, и за Эдвардом. — Скажи, к чему всё это. Хватит из себя злодея строить. Ты не круто выглядишь.       — Люциус, прекрати…       — Люциус, что такое? — спросила взволнованно Бонни.       В глазах Люциуса разгорелся непривычный злобный огонёк. Поколебавшись несколько мгновений, он всё же тихо прорычал себе под нос, а после ринулся на Эдварда, неуклюже оттолкнув его от Иззи. И снова прытко вернулся к Иззи, присев рядом с ним и с большим трудом помог тому подняться на ноги. Подхватил, не дав упасть, и бездумно приложил ладонь к животу, откуда неумолимо быстро сочилась кровь.       — Я тебя в больницу отвезу, — пробормотал он, пока все вокруг приходили в себя.       — На тот свет ты нас отвезёшь… — фыркнул Иззи.       — Хватит! — воскликнул Люциус, резко выпрямившись, как только пришедший в себя Эдвард вновь подался к нему навстречу. — Это же безумие. Ты — безумный! И ты тоже, — резко повернулся он к Стиду, что только после его восклика обратил внимание на всё происходящее. Словно очнулся ото сна и удивлённо заморгал. — Думаешь, я предал тебя? — дрожащим голосом спросил он. — Я ведь был тем, кто тебя оттуда вынес, я хотел помочь тебе! А ты после этого пытался меня застрелить. И плевать мне, блефовал при этом или нет… — сжав губы, Люциус очевидно в очередной раз переживал внутреннюю борьбу, коротко поглядывая на Иззи, в чьих глазах всё больше разгорался огонь, возвращая с порога того света. — Нет, он этого не делал… — пролепетал Люциус, наконец. — То есть, да, сделал… Он тебя туда привёл. Но не он это всё спланировал.       Стид нахмурился, поймав на себе взгляд Эдварда.       — О чём ты говоришь? — спросил он, наконец. Всё ещё серый и почти неживой. Явно не желающий поддерживать эту тему, но неожиданно для себя всё равно включившийся в обсуждение.       — Заткнись, Люци, — прошипел Иззи. — Это не имеет значения.       — Ещё как имеет! — сверкнул глазами Люциус.       Иззи прорычал и схватился за Люциуса, одновременно сжимая его в крепком объятии, но при этом уповая на него, как на опору.       — Пусть лучше убьёт… — прохрипел Иззи.       — С удовольствием… — сделал к нему шаг Эдвард.       — Стид не настолько не нравился Иззи, чтобы вот так что-то затевать у него за спиной, — снова решительно встал перед ним Люциус. Эдвард нахмурился, остановившись, и взглянул на Стида. Внутри что-то болезненно сжалось, глядя на его лицо. Может, в самом деле не стоило?.. Вот так снова поднимать эту тему. — Иззи не настолько богат на фантазию, что придумать подобное, — прошептал Люциус. — Ты же понимаешь это, Эдвард?       Эдвард нахмурился.       — Ты это понимаешь, — настойчиво повторил Люциус. — Он…       — Это был Эдвард Боннет, — мрачно продолжил за него Иззи, когда Люциус запнулся. — Это глупо, правда. Я бы не стал говорить… Звучит, как неправдоподобный бред. Но это так. — Иззи перевёл взгляд на ещё более побледневшего Стида, на этот раз удивлённо распахнувшего глаза. — Не знаю, как он вышел на меня. Но звонил лично. Сказал, что именно нужно с тобой сделать… — Иззи прищурился, наблюдая за реакцией Стида. — И когда я отказался, сказал, что на этот случай у него на прицеле Люциус. И всегда будет. Что если, это не сделаю я, он найдёт кого-то другого для этого дела, ему всё равно, кого именно, но даже так, всё равно покажет мне, что бывает…       — …когда его не слушают, — механически продолжил за него Стид.       Иззи кивнул и молча уставился на Стида. В помещении повисла гнетущая тишина. Люциус продолжал настороженно глядеть на Эдварда. Тот, словно забыв про Иззи, следил только за Стидом. Бонни же, как и люди Стида, стояла в стороне, открыв рот, и переминалась, чувствуя себя здесь лишний. Все застыли, словно изваяния, только Иззи продолжал тяжело дышать.       — Послушай, Боннет, забудь, что я сказал, — мрачно заметил он. — Не важно, что он там сказал, это всё равно сделал я. Ты же ещё не отомстил. Может, просто убьёшь меня и…       Его бормотание прервал звучный смех.       Стид засмеялся, и в тишине это прозвучало слишком громко и неуместно. Эхо отразилось от стен, разнеся его по воздуху. Все замерли, уставившись на Стида. Он смеялся всё громче, пока на глазах не выступили слёзы. Приложил ладонь к груди, и ослабил узел шарфа. Замолчал на жалкий миг, чтобы вдохнуть, и залился смехом снова.       Отвернувшись от ошарашенных зрителей, Стид неровной походкой направился прочь из «Пиратской Гавани» под звуки непрекращающегося и всё сильнее и громче нарастающего смеха.