— Что?..
Глаза Стида округлились. Он принялся медленно сползать с кровати. Одеяло с шелестом упало на пол. Стид пошатнулся, оказавшись на холодном полу, схватился за край матраса и с силой сжал его.
— Что ты сказал?..
— От того, что это сказал именно я, ничего не изменится, — услышав угрожающие ноты в его голосе, ответил Баттонс и моментально сделал шаг назад. — Сосредоточьтесь на важном…
— Нет-нет… — процедил Стид, делая шаг к помощнику. — Это
ты должен был следить за Мэри и детьми. Докладывать мне о малейшем их шаге. О каждом просчёте, который мог случиться…
— Я докладывал каждое утро, вы
не хотели меня слушать, — громко возразил Баттонс и с очередным отступающим шагом едва не сшиб стойку с пустой капельницей. — Я говорил о проблемах, повторял, как попугай. Но вы решили, что самая главная проблема находится здесь, а не в Лондоне…
В холодных глазах Стида сверкнула ярость, в то время как по лицу Баттонса отчётливо расползся страх. На плечо тяжело опустилась ладонь, и ярость мгновенно отступила, отдав место смятению и сильному страху.
— Тише, пташка, — пошуршав одеждой и одеялом Эдвард встал рядом. — Не теряй рассудок. Он тебе сейчас нужен холодным и чистым.
Эдвард многозначительно глянул на Баттонса, и тот с недовольным выражением лица поспешно покинул палату. Стид глубоко вдохнул. Как ни странно, столь простое и безэмоциональное утешение подействовало. Стоя в напряжении, Стид рассеянно оглядывал стены палаты, не понимая, что делать дальше. Новость, обрушенная Баттонсом, словно ком снега, выбила из колеи и так шатко держащееся на тонкой, грозящей вот-вот оборваться, нити душевное равновесие. В душе заскребло неприятное предчувствие.
— Эдвард… — тихо позвал Стид, в то время как его голос опустился на несколько тонов и дрогнул. Усевшись на край кровати, Эдвард внимательно посмотрел ему в глаза. — Если я потеряю её… — начал Стид, но не сумел договорить и покачал головой. Даже представлять подобное страшно.
— Послушай, — сказал Эдвард. — Не поддавайся эмоциям сейчас, ладно? Для этого всегда найдётся время. Поддаваться эмоциям нужно, когда уже совсем поздно и ничего нельзя изменить. А сейчас это не так, ясно? Ты сейчас — не мальчик, которого избивает родной отец, не бармен, которого может обидеть клиент или коллега. Ты сейчас — глава, у которого очень много возможностей. Очень, — настойчиво повторил Эдвард. — Возьми себя в руки и воспользуйся ими правильно. Иначе ты дочь свою не спасёшь, и останется только плакать. Ты меня понял?
Стид рассеянно кивнул. От речей Эдварда непрошенные слёзы высыхали на глазах сами собой, а паника и страх возвращались туда, откуда поднимались — обратно в тёмные глубины души. Голос Эдварда методически успокаивал. От него казалось, что ещё не всё потеряно, в то время как собственный разум сиреной верещал об обратном.
— Сперва оденься и не стой босиком на холодном полу, — посоветовал Эдвард и поднялся, зашуршав одеждой. — А потом спокойно расскажешь…
— Нет, — покачал головой Стид и тоже огляделся в поисках одежды. — Пора выбраться, наконец, из этой палаты. Лежать в ней можно хоть до скончания времён.
Эдвард хмыкнул, но возражать не стал. Вскоре оба оделись, Стид прихватил свои вещи и решительно направился к выходу. Врачи ненавязчиво попытались попросить его остаться, сунули в руки отказ от лечения, хотя Стид прекрасно видел, какое облегчение принёс им его уход.
Баттонс встретил его на улице, у входа в больницу. Роуч, молча ждал в машине. Олуванде не было видно. На лице верного помощника отразилось облегчение, когда он увидел босса вне стен больницы, спокойного и готового действовать.
— Куда поедем, босс? — Роуч глянул в зеркало заднего вида, когда Стид уселся назад вместе с Эдвардом.
— В «Пиратскую Гавань». Там думается легче.
— Уверен, что туда? — нахмурился Эдвард, повернувшись к нему. — Даже в этом районе полно…
— Ты же владеешь этим местом, — бросил Стид небрежно. — Или беготня по улицам и островам теперь что-то меняет?
— Согласен, — кивнул Эдвард, и Роуч, не теряя времени, поехал. — Так и… какой у тебя план?
Стид пошарил в карманах и нашёл телефон. Батарея почти села, и Стид заметил пару пропущенных звонков.
— Чёрт, а я и забыл совсем про него за это время, — пробормотал Стид, находя нужный номер. — Баттонс, пусть Бонни и Олуванде тоже придут.
Помощник кивнул. Стид уже вслушивался в протяжные гудки. Наконец, послышался знакомый голос.
— Как у тебя дела,
Мэри? — нарочито спокойно поинтересовался Стид.
— Всё хорошо, — взволнованно ответила жена. — Баттонс помогает справляться с тем, с чем у меня не очень получается… — Её голос в динамике прозвучал слишком громко, отчего помощник, услышав своё имя, нервно покосился в зеркало.
— Как дети, Мэри?
— У Альмы занятия до вечера, она ещё в школе, а Луис дома, у него отменили вечерние занятия.
— Да что ты говоришь?.. — процедил Стид, до скрипа сжав в руке телефон.
— А что слу…
Голос Мэри оборвался, когда Эдвард отобрал у Стида телефон и сбросил звонок.
— Вот так, а то ты телефон разобьёшь, а он тебе пока нужен, — заметил Эдвард, кладя телефон обратно в карман Стида. — С Мэри кто-нибудь поговорит, когда мы придумаем, какие чёткие инструкции ей дать. Если ты накричишь на неё сейчас, она импульсивно может наделать глупостей.
— Логично, — ненавязчиво заметил Баттонс.
— Одна просьба, всего одна — следить, чтобы с детьми ничего не случилось, и то… — яростно прошипел Стид сквозь зубы. На его сцепленные на коленях ладони легла рука Эдварда, и Стид выдохнул. Прикосновение снова принесло толику облегчения.
— Могу я заметить, что хоть Мэри и крупно облажалась, но не её инициативой было остаться одной с детьми и всем, что именно вы успели наворотить в Лондоне? — произнёс Баттонс.
Стид глубоко вдохнул, но промолчал. Какое-то время они ехали в тишине, и единственное, что давало возможность не упасть в тяжёлые раздумья, не выпасть из реальности, погружаясь в пучину оплетающих эмоций, прикосновение, которое Эдвард так и не разорвал.
— «Пиратская Гавань», — сообщил Роуч с явным облегчением, когда остановил машину. Из соседней чёрной тут же показались Олуванде и Бонни.
Покинув машину, Стид кивнул им в сторону служебного выхода и, дождавшись Эдварда, прошёл с ним вперёд. Сглотнул, вновь переступив порог «Гавани», но быстро взял себя в руки, чувствуя, как страхи отступают только от того, что Эдвард рядом. Идёт так спокойно и размеренно. Как и всегда. Всегда от него ощущались спокойность, отрешённость, рядом с которыми Стид невольно чувствовал себя в безопасности, даже когда разум не пожирала паранойя. Может, уже тогда это и были те самые отголоски Кракена, которые, порой, Эдвард пытался скрыть, а Стид, по глупости, влюблялся в каждое его качество, не делая разграничений на хорошие и плохие. Они все были хорошими для него. Все делали Эдварда таким идеальным.
Завидев Эдварда, сидящие за столиком рыжие близнецы мгновенно напряглись и испуганно уставились на него.
— Где Иззи? — коротко бросил Эдвард, нависнув над ними.
— Он ещё дома, — ответил один из них. — Обычно приезжает ближе к вечеру, за час до начала работы.
Эдвард кивнул и указал своим сопровождающим на дальний большой столик. Близнецы заметно расслабились, как только он отошёл от них.
— Что происходит? — не успев даже присесть, спросила Бонни. Она настороженно покосилась на Эдварда, обвела взглядом присутствующих и нахмурилась.
Стид глубоко вдохнул.
— Мне нужна помощь…
— Отлично начал, — шепнул ему Эдвард.
— Этим утром я узнал, что моя дочь находится в плену у опасного человека, — продолжил Стид, заметив, как округлились глаза Бонни. — И единственное моё желание сейчас, полететь прямо к нему, выстрелить в голову и забрать мою… — с жаром закипая, произнёс Стид, и Эдвард положил ладонь ему на плечо.
— Это, очевидно, во всех смыслах плохой план. Так что, пока ваш импульсивный капитан, пытается совладать с собой, вы должны помочь ему с идеями.
— Должны? — скептично протянула Бонни, но быстро выдохнула, видимо, решив, что сейчас не лучшее время для споров. — Дело вообще-то серьёзное, а у нас слишком мало деталей, чтобы вот так понять. Что за человек? Как дочь у него оказалась? Чего он хочет, ради чего похитил её?
Вопросы сыпались на Стида, пока он пытался взять себя в руки, чтобы ответить хоть на один из них. Наконец, глубоко вдохнув, он уставился на Баттонса.
— Я, эм… не спросил тебя о деталях, — пробормотал Стид.
— Видишь, как хорошо, что ты не набросился на него в больнице. Иначе сейчас гадал бы и терял время, пока он лежал на койке вместо тебя, — заметил Эдвард, на что Баттонс закатил глаза.
— Есть вероятность, что Бэйнс готовит что-то вроде «послания» мистеру Боннету, с просьбой или шантажом, — объяснил Баттонс. — Иначе зачем ему Альма? Мои люди следили за ней, но люди Бэйнса,
к сожалению, — выразительно добавил он, — оказались немного быстрее и сильнее моих. Единственное, что мне удалось узнать — они её куда-то увезли.
— То есть, мы не знаем, куда и зачем? — уточнила Бонни. — Найди мне то, не знаю что, там, не знаю где? Мне кажется, план с тем, чтобы «полететь и застрелить» не так плох. А что? — спросила она, когда все уставились на неё. — Коротко и быстро. А пока мы тут сидим и изобретаем гениальные стратегии, мало ли что случится. Вдруг этот Бэйнс — маньяк, раз похищает детей.
— Он — не маньяк, — возразил Стид. — Ричард Бэйнс — наследник довольно крупной корпорации, который пару месяцев назад решил вклиниться в мафиозный бизнес и заработать на нём больше славы, чем денег. Правда, потерпел знатное фиаско, а после не высовывался ровно до этого времени…
— А знатное фиаско он потерпел из-за тебя, раз решил пойти на столь жестокие меры? — прищурилась Бонни.
— Не важно… — тут же отрезал Стид. — Половина Лондона при желании растерзает меня и мою семью, именно поэтому я оставлял тебя следить за всем, что происходит, — снова начал повышать голос Стид, повернувшись к Баттонсу.
— А я повторю: я следил и докладывал, но ваши интересы… — спокойно начал отвечать Баттонс, но их перебил Эдвард.
— Так, мы имеем: угнанного ребёнка, — сказал он, и поставил на стол зажигалку, которую вытащил из кармана. — Большого засранца с маленькими амбициями, — рядом с зажигалкой опустилась пачка сигарет. — Должен признать, первоначальный план «лететь и стрелять» вполне годится… — пробормотал Эдвард растерянно, так больше ничего и не добавив.
Бонни выпучила глаза, словно говоря: «а я же говорила».
— Серьёзно? — резко повернулся Стид к Эдварду, на что тот пожал плечами. — Ради этого мы тратили время?
— Но ты ведь всё равно немного успокоился и пришёл в себя, верно? — уточнил Эдвард. — Самое важное тебе сейчас: не действовать с горяча. Лететь и стрелять можно, но на чистую и трезвую голову, когда ты в состоянии размышлять здраво.
Молча наблюдающий всё это время за ними Олуванде, нахмурился и задумчиво почесал щёку.
— Есть у меня одно предложение, босс, — привлёк он к себе внимание, и Стид отвернулся от Эдварда, пока тот достал телефон и принялся что-то на нём набирать. — Лететь вам туда, не дожидаясь, пока напрямую придёт приглашение или сообщение о шантаже, или ещё чего хуже: если их не будет… Это самая трезвая мысль. И действительно, лучше делать это как можно быстрее. Например, Баттонсу поискать самые ближайшие рейсы…
— Уже нашёл, — перебил его Баттонс. — Как раз в машине этим занимался.
Олуванде одобрительно кивнул.
— Отлично. Но это всё равно трата времени. Из Флориды до Лондона шесть часов полёта, а это очень много времени для Бэйнса, чтобы натворить дел. Поэтому предлагаю подстраховаться… — Олуванде глубоко вдохнул и решительно выдохнул. — Моя жена, Чжэн И Сао, может помочь…
По столику прокатилось изумлённое эхо. Стид уставился на Олуванде в удивлении, а Баттонс, что было ему несвойственно, приоткрыл рот и выпучил глаза. Эдвард с интересом приподнял бровь, не особо понимая причину всеобщей реакции, как и Бонни, скептично переводящей взгляд с одного мужчины на другого.
— Чжэн И Сао… твоя жена?.. — пробормотал Стид, всё ещё не веря в услышанное. — Какого чёрта ты тогда работаешь на меня?!
— Что же мне теперь, из-за жены безработным быть? — возмутился Олуванде.
— Ты мог бы работать с ней… — всё ещё с удивлением произнёс Стид.
— Вот ещё, мистер Боннет, работать со своей женой — самое последнее удовольствие в этом мире, как бы сильно я её ни любил, — спокойно ответил Олуванде. — А к вам я пошёл, потому что меня пригласил Баттонс.
— Я думал, ты безработный… — пробормотал Баттонс.
— Был безработным, — пожал плечами Олуванде. — Так вот, я попрошу её проследить за ситуацией с Бэйнсом. Осторожно разобраться с тем, зачем ему дочка босса. Напрямую вмешиваться сразу она не станет, потому что это противоречит договору о невмешательстве в соседние районы, но она достаточно хитра, чтобы узнать информацию. И подстрахует, пока мистер Боннет в дороге.
— А ты уверен, что она согласится? — прищурился Стид. — Дело серьёзное, чтобы она шла на такой шаг.
— Я хорошо её попрошу, — ухмыльнулся Олуванде и поднялся из-за стола, доставая телефон.
Как только он ушёл, Бонни наклонилась к Стиду.
— Кто такая эта Чжэн И Сао, что вы челюсти свои обронили? — прошептала она, поглядывая на то, как в стороне Олуванде уже разговаривал по телефону.
— Глава китайской мафии, в Лондоне, — ответил Баттонс. — Китайская мафия работает только в своём районе. Они не трогают нас, мы их… И, если что-то произойдёт, это может привести к целой войне… Мистер Боннет, — повернулся он к Стиду. — Вы уверены, что стоит принимать эту помощь? Возможно, вы успеете долететь и решить проблему сами. Ни Чжэн И Сао, ни кому другому сейчас не следует знать, что у вас проблемы. Ваш долг ей может оказаться неоспоримо большим, а если ещё и что-то пойдёт не так, то последствия…
— Это моя дочь, Баттонс, — перебил его Стид. — Я не хочу думать о каких-то иных рисках, кроме её жизни.
— Но ведь именно на это и расчёт всего действия, — возразил помощник. — Выбить вас из равновесия, заставить принимать неверные решения. Ваш друг не зря пытается вразумить вас действовать здраво, а не совершать бездумные ошибки.
— Что-то я уже не понимаю, кто тут на чьей стороне, — вздохнула Бонни, укладывая локти на стол.
— Нет здесь никаких сторон, есть здравый рассудок, — раздражённо выдохнул Баттонс. — Прошу, босс, не совершайте очередных…
Стид прищурился, но в этот момент уже подошёл Олуванде с довольной улыбкой.
— Она поможет, — сообщил он, вновь усаживаясь. — В первую очередь узнает, у него ли сейчас девочка, и что он собирается с ней делать. Учитывая, что наш босс никогда не был её другом, у нас есть преимущество — Бэйнс ни в чём её не заподозрит.
— Разве не подозрительно, что она пойдёт с ним на контакт в такой «подходящий» момент? — уточнила Бонни.
— Достаточно… — Стид хлопнул ладонью по столу. От неожиданности все сидящие за ним вздрогнули. — Чжэн И Сао окажет мне неоценимую услугу, какой бы она ни была, и я буду должен ей за это. — Он посмотрел на Олуванде и тот благодарно ему кивнул. — Баттонс, найди билеты на самый ближайший рейс, а если их не будет, сделай так, чтобы были, — выразительно посмотрел он на помощника, на что тот кивнул и сразу взялся за планшет. — Бонни, ты поедешь со мной или останешься здесь?
Бонни растерянно посмотрела на него.
— У меня ещё остались важные дела здесь, так что… — Она не договорила, Стид уже отвернулся от неё, больше не слушая.
— Не смотри на меня так, птенчик… — нахмурился Эдвард, как только поймал на себе блестящий и умоляющий взгляд Стида. — Это не моя война.
— Ты бросишь меня в такой момент?.. — прошептал Стид.
Баттонс очень тихо и осторожно выскользнул из-за стола, выразительно посмотрев на Олуванде и одним только взглядом намекая тому, что лучше по-быстрому уйти и поскорее заняться делом. Олуванде, глянув на босса, понял намёк и столь же быстро, как Баттонс, что удивительно для его габаритов, покинул столик. Бонни растерянно оглянулась, бросив взгляд на всё ещё уставившихся друг на друга Эдварда и Стида, и тоже удалилась.
— Момент тяжёлый, не спорю. Но ты и без меня способен справиться с любой неприятностью, — спокойно ответил Эдвард, оглядывая побледневшего Стида. — Я не могу с тобой лететь. Это твой мир, твоя дочь. И если бы у меня были к тебе чувства, я бы обязательно тебя поддержал, но…
— Нет… — возмутился Стид, ошарашенно хлопая глазами. — Нет, не говори мне, что ты Кракен, а где-то в глубине спит Эдвард…
— Но это так… — напомнил ему Эдвард.
— Это
не так! — Стид резко встал, и Эдварду пришлось выпрямиться, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Разве не ты говорил, что любую часть меня ты любишь и готов принять? Даже ту, что по определению не склонна к тому, что делал бы…
Стид глубоко вдохнул, продолжая ошалело глядеть. Глаза его заблестели.
— Принятие здесь абсолютно не при чём. Твои попытки помочь… Эдвард… — Стид порывисто схватил его за руку, отчего Эдвард подался назад. — Ведь я люблю тебя… Твоё предложение тогда сбежать от всего, быть вместе несмотря ни на что, быть собой…
— Это предлагал Эдвард! Сбежать от самих себя, не быть теми, кто есть. Забыть о прошлой жизни. Ты же хочешь наоборот, втянуть меня туда, чтобы… Чтобы я стал прежним. Тем, кто любил тебя и был готов на всё.
— Но даже друзья… — прошептал Стид. — Друзья, даже самые плохие, порой… вот так поддерживают. Я ведь не прошу тебя, как… как возлюбленного…
— Зачем же тогда говоришь о любви? — тут же парировал Эдвард.
— Мне нужна твоя поддержка… — Стид сильнее сжал его ладонь. — Как никогда. Только с тобой мне спокойнее, только ты… когда рядом, можешь успокоить. Мне сейчас очень страшно. Я боюсь за жизнь Альмы, я боюсь того, что могу сотворить, если все наши, даже самые худшие опасения подтвердятся… — Стид сглотнул, чувствуя, как произносит подобное вслух. — Это всего лишь жалкая поддержка… — голос Стида стал ещё ниже, в нём проскользнули отчаянные ноты. — Чёрт… я не зову тебя в свою семью, не прошу стать её вторым отцом. Не прошу отдавать за меня или неё жизнь. Не хочу, чтобы ты ломал себя, чтобы вновь перекраивал личность. Не прошу ничего, кроме только того, чтобы ты был рядом…
Глаза Эдварда потемнели. В них отчётливо отразилось что-то, Стиду совсем неведомое и чужое. Он вздрогнул от того, как резко Эдвард вырвал свою ладонь из его хватки, как порывисто поднялся. Он смотрел на Стида какое-то время, в упор, и так тяжело было по его лицу определить, о чём он думает в этот момент.
—
Нет! — прошептал, наконец, Эдвард, склонившись над Стидом и заглянув в глаза. — Я с тобой не полечу.
С этими словами он развернулся и направился в глубины коридоров клуба, поспешно скрываясь в них, словно монстр в темноте. Стид опустил голову и сжал кулаки, пялясь в пол. Тяжело дыша, попытался справиться с наплывом эмоций. Сердце его всё ещё отстукивало быстрый ритм. Надо думать о важном. О том, что Альма там совершенно одна, в опасности, и он должен помочь ей.
На него легла тень Баттонса.
— Я нашёл ближайший рейс, босс…
Стид выдохнул. Хорошо, что помощник попытался сменить вектор его эмоций. Иначе ему стало бы ещё хуже.
***
Люциус с нескрываемым удовольствием посмотрел на Иззи, надевающего куртку.
— Не могу не спросить, — склонил он голову набок, и Иззи вопросительно повернул к нему голову. — Почему ты продолжаешь работать на Эдварда и выполнять все его маленькие прихоти, учитывая, что он пытался убить тебя?
Иззи сжал губы и не стал отвечать.
— Нет, правда, — заметил Люциус, привстав на кровати. — Он пытался утопить тебя, сделал калекой. Ты мог бы отомстить и убить его сам, пока он не в состоянии противиться, или наоборот уйти от него. Так почему остаёшься?
— А это имеет значение? Побудешь здесь, пока я съезжу к нему?
Люциус ненадолго задумался, а после всё-таки сполз с кровати и принялся быстро собираться. Иззи терпеливо наблюдал за ним, и когда Люциус встал рядом, уже готовый и одетый, быстро поцеловал его в щёку.
— Ты не собираешься отвечать? — приподнял бровь Люциус, когда они вышли на улицу. Иззи уже собирался по привычке выпустить Люциуса, чтобы пойти к машине, но тот внезапно вцепился в его руку крепкой хваткой. Иззи удивлённо опустил взгляд, медленно поднял его и столкнулся с непривычно решительным выражением на лице любовника.
— Я тебя не узнаю, — сказал Иззи, и снова попытался мягко отстраниться. С тростью получалось плохо. Все силы уходили на то, чтобы поддерживать хрупкое равновесие. Люциус обычно помогал с этим. Держа его за локоть или позволяя себя обнять, он забирал часть веса на себя. Но сейчас его хватка только мешала. Иззи быстро огляделся. Не то, чтобы народ вокруг ему сильно помешал бы, скорее это давно вошло в привычку. — Люциус… — предупреждающе шепнул он.
Люциус упрямо мотнул головой.
— Почему даже сейчас ты срываешься, чтобы помочь ему? — недовольно протянул он. — Эдвард не ценит тебя. Не уважает, не любит. Он пытался убить тебя, Иззи. Он мучил тебя. И мучает до сих пор. Почему ты не можешь просто отказать?
— С чего тебя это вдруг заволновало? — Иззи всё же сделал пару шагов к машине, но Люциус вновь остановил его. — Тебе же будет легче, если меня прибьют где-нибудь на очередном задании.
Раздался громкий хлопок, и Иззи удивлённо приложил ладонь к щеке.
— Не говори так…
Иззи ловко поймал вновь взметнувшуюся ладонь Люциуса в воздухе и дёрнул его на себя. Люциус без особого сопротивления повалился на него. В глазах зажёгся огонёк, и Иззи покачал головой. Дотащив Люциуса до машины, стоящей совсем близко, он прижался к ней спиной и заключил его в крепкие объятия.
— Всё ещё с ломкой справиться не можешь, — приподняв лицо Люциуса за подбородок, Иззи заглянул ему в глаза. — Это пройдёт. Понимаю, ярость, гнев ко всему окружающему, да и меня ты ненавидишь будь здоров. Может, тебе лучше побыть дома?
— Ты мог просто ответить на дурацкий вопрос, — шмыгнул Люциус и упрямо поджал губы.
— А почему ты до сих пор не ушёл от меня, хотя я не держу тебя рядом насильно, и я — не тот, с кем так сильно выгодно быть? — Иззи посмотрел на Люциуса.
— Это совершенно другое… — прошептал Люциус. — Это не одно и то же.
— Одно и то же, просто ты этого не понимаешь, — покачал головой Иззи. — Я отведу тебя домой, хорошо? — Он мягко погладил его по волосам. — Тебе сейчас не стоит никуда ехать.
— Нет, я поеду с тобой, — вцепился в него Люциус. — А вдруг он захочет снова с тобой что-то сделать…
— И что, ты ему помешаешь? — усмехнулся Иззи. — Если ты помнишь, это я тебя защищаю от него, а не наоборот.
— Назащищался уже, — горько рыкнул Люциус и порывисто прижался к Иззи. — Я. Еду. С тобой. Не вздумай отрицать.
Иззи тяжело вздохнул и снова погладил Люциуса по волосам.
— Вот так всё время думаю, что понимаю тебя, а ты с каждым разом умудряешься выдать что-то новое, — ладонь Иззи с волос съехала Люциусу на плечи.
Слева от них раздался тихий звук, но Иззи не придал ему значения. Люциус в последнее время вызывал столько смятения, что кружилась голова от его непостоянства. Попытка избавить его от зависимости оказалась тяжелее, чем Иззи думал. Тяжело смотреть в его блестящие широкие глаза, полные боли, отчаяния и желания. Но, к чести Люциуса, тот действительно пытался бороться. Правда чаще проигрывал.
Подозрительные звуки слева слились и стали громче, наконец, оказавшись скрипичными нотами. Иззи отвлёкся от Люциуса и посмотрел в сторону. Совсем недалеко от машины стоял уличный скрипач, что-то наигрывающий на старом инструменте. Музыка одновременно казалась мелодичной, но было в ней что-то отталкивающее, отчего хотелось, чтобы скрипач засунул свою скрипку куда подальше. Люциус тоже услышал музыканта и оторвался от тщательного изучения ткани жилета Иззи.
От пристального внимания, музыкант, всё это время красующийся перед крайне малой публикой, изящно развернулся. Обвернувшись к обнимающейся паре, заводил смычком как будто намеренно более вымученно. Иззи нахмурился, заметив натянутую улыбку уличного музыканта, с какой-то особой алчностью поглядевшего на Люциуса.
— Поехали…
Стоило ему потянуть Люциуса на себя и сделать шаг в сторону водительской двери, а Люциусу послушно шагнуть за ним следом и отвернуться, скрипка с громким стуком и кривой трелью струн упала не землю. Немногочисленная публика, успевшая собраться вокруг, с криками разбежалась. Иззи удивлённо замер, прижав Люциуса к себе. Всего за мгновение скрипач достал из-за пол длинного старомодного фрака автомат и резким движением направил его на Иззи. Люциус застыл, так и оставшись живым щитом между любовником и уличным музыкантом.
— Не понравилась композиция? — натянуто артистично улыбнулся скрипач. Он держал оружие не менее ласково и аккуратно, чем доли секунд назад инструмент. Иззи даже показалось, таилась в этом какая-то то ли неловкость, то ли брезгливость. Но это не отменяло того факта, что, нажав на курок, он раскрошил бы Люциуса так, что никакая скорая бы ему не помогла. — Так у меня их много в репертуаре. Могу сыграть и другую.
— Мы как-нибудь обойдёмся и без музыкального сопровождения, — фыркнул Иззи, недвижимо наблюдая за пальцами музыканта, что обхватывали курок.
— Больше по танцам? — снова вальяжно и наиграно склонил голову музыкант, разглядывая трость в руках Иззи.
— По ним самым, — напряжённо кивнул Иззи, сжимая Люциуса в объятии. Тот дрожал от того, что оружие постоянно меняло угол в трясущихся руках музыканта, но раз за разом возвращалось на уровень его живота. — Как раз собираемся ехать на очередные. Может, не будешь нас задерживать?
Скрипач снова театрально покачал головой.
— Конечно же, нет. Придётся пригласить вас на свою симфонию. Она, правда, не начнётся без достаточного количества зрителей. Поэтому, может к нам присоединятся и ваши друзья?
***
Вздохнув, Стид посмотрел перед собой. В маленьком затхлом помещении было очень душно, а ждать самолёта оставалось ещё целых два часа. Единственное, что смог раздобыть для него Баттонс, это рейс через девять часов. Стид едва не взвыл, узнав, сколько предстояло ждать. Если бы он мог себя чем-то занять, чтобы не мучиться бесконечными мыслями о том, что секунды промедления могут стоить жизни его дочери.
Но даже попытки влить в себя алкоголь, которые пришлось прекратить ещё семь часов назад, на этот раз не помогли. Как будто за всё это время Стид приобрёл к нему своеобразный иммунитет. Пред глазами то и дело всплывала улыбка дочери, недовольное лицо сына. Как хорошо, что хотя бы Луис в безопасности. Раз за разом Стид вспоминал, что Альма умоляла взять её с собой, и, быть может, если бы он не испугался собственной слабости, послушал её, зная, что защитит… Сейчас Альма была бы в порядке. И улыбалась бы рядом с ним…
Радовало лишь то, что за семь часов ожидания до Стида так и не дошло ни одной угрозы. Ни звонков, ни сообщений, ни фотографий. Где-то в подсознании глумилась ничтожная мысль: а что, если Баттонс ошибся? Может, быть с его дочерью на самом деле всё в порядке, и нет смысла переживать? Слишком чудесно, чтобы оказаться правдой.
Стид в такие сказки уже не верил.
Пальцы в очередной раз сжались в кулаки и снова разжались. Наблюдая за мельтешением людей в аэропорту, Стид пытался понять, что чувствует. Но невидимый барьер, словно защищая его от полного краха, не давал пробиться наружу эмоциям. Похоронил их, оплёл цепями, посадил в клетку. Даже гулкое биение сердце ощущалось так, словно оно не принадлежало ему. От этого на лице вырисовывалось странное спокойствие, пытающееся проникнуть сорняком глубоко в душу. И в какой-то степени это пугало.
Страх был, однозначно, где-то там, очень глубоко в сердце. Но уже не такой. Была обида на Эдварда. И снова совсем не такая. Как будто когда-то столь ярко горевшие в нём эмоции безвозвратно выжгли всё дотла.
И не казалось больше, что он падает в бездну, что что-то опасное нависло над ним, угрожая очередной бурей, которая поглотит без остатка, сбросив в пучину безумия.
Казалось, от него не осталось больше ничего. Лишь действия, что он должен столь безэмоционально совершать. Даже злость на супругу и страх за дочь какие-то будто бы не настоящие.
Стид осторожно положил одну ладонь на другую. Всё ещё чувствует сам себя. Уже неплохая новость.
Взгляд скользнул по Баттонсу, сидящему напротив. Тот всё ещё смотрел в планшет. Но зато как быстро всегда находил все самые горячие новости, да и вообще. Жизнь толком практически не видел. Хотя кто из них вообще её видит по-настоящему?
Помощник хмурился, что-то проглядывая. Роуч осматривался со скучающим видом. Олуванде то и дело поглядывал в телефон. Отвлёкся и заглянул в планшет к Баттонсу. Отвернулся. Потом повернулся снова и нахмурился сильнее. Он долгое время смотрел за тем, как водит пальцами по экрану Баттонс, и наконец, когда помощник поднял к нему голову, вопросительно посмотрел на него. Какое-то время между ними продолжался молчаливый разговор одними глазами, после чего, Баттонс поднялся и отошёл. Олуванде моментально рванул за ним.
Стид, наблюдающий за этой пантомимой, пожал плечами. Стоило перевести взгляд, как он почувствовал, как похолодели кончики пальцев.
Найджел восседал на месте Баттонса, вальяжно закинув ногу на ногу и театрально махал ему ладонью. По бледному мёртвому лицу с разводами крови расползлась натянутая ухмылка.
Сердце забилось быстрее, и на этот раз куда реальнее. Ощутимее. Как будто мир иллюзий более живой, чем настоящий. Стид невольно огляделся, но это было глупостью. Никто не видел Найджела, кроме него самого.
— Что тебе нужно? — прошептал Стид, уставившись на него.
Роуч поднял голову и вопросительно посмотрел на Стида, но тот проигнорировал, уставившись на Найджела. Но в этот раз призрак молчал, как-то особенно многозначительно глядя на него оставшимся живым глазом. Решив не впадать в панику, Стид продолжал молча разглядывать его, в ожидании, что тот всё же решит что-то сказать. Ведь ради этого он всегда появлялся и мучил его. Найджел склонил голову набок, состроил скорбный вид, поднял плечи, опустил, но снова ничего не произнёс.
Стид решил, что переживания за дочь могли спроецировать образ Найджела в реальность. Но отвернуться от призрака из прошлого всё равно не мог.
— …всё-таки может… — донеслось до него, как будто издалека, и тяжёлая ладонь опустилась на плечо.
Резко отстранившись, Стид сунул ладонь в карман, где всё это время лежал пистолет. Но взгляд выхватил лишь беспокойное лицо Олуванде, что опустился рядом с ним.
— Пару минут тебя не могли дозваться, босс, заволновались, — попытался оправдаться тот, сразу же убрав ладонь. — Вы, конечно, часто в себя уходите, но не настолько, чтобы вот так…
Дёрнув плечом, Стид отодвинулся.
— Сколько осталось времени? — спросил он.
— Полтора часа. Уже скоро посадка начнётся, — отозвался Баттонс и многозначительно поглядел на Олуванде. Тот отчего-то мялся, выглядел растерянным, и переводил взгляд то на помощника, то на Стида.
— Говори уже, — махнул рукой Стид. — Так и вижу что-то сказать хочешь, прям не терпится.
— Ничего он не хочет сказать, — тут же грубо перебил Баттонс.
Стид с подозрением прищурился и повернул голову туда, где до этого сидел Найджел. Призрака там, ожидаемо, не оказалось.
— Вообще-то… — всё-таки неуверенно продолжил Олуванде, но замолк, когда Баттонс разъярённо посмотрел на него.
Медленно поднявшись, Стид встал рядом с Олуванде. Выглядело нелепо, учитывая, что тот был крупнее его раза в два, однако здоровяк всё равно стушевался под взглядом босса. Стид завёл руки за спину.
— Кто твой босс, Оли, он или я? — кивнул Стид в сторону Баттонса, и тот едва слышно досадливо прошипел.
— Да это тут вообще не причём, — вздохнул Олуванде и устало потёр ладонями лицо. — Чёрт, босс, мы понимаем, конечно, что не друзья вам, в отличие от тех, что там остались, на той улице. Но тоже ведь переживаем. Вы явно нездоровы, застываете вот, временами, с пустотой разговариваете. На нож броситься готовы. Как Бонни говорила, друга своего чуть не застрелили…
Стид нахмурился.
— К чему ты это?
— Действительно, Оли, к чему? — устало наклонил голову набок Баттонс.
— Просто хочу сказать, что и мы за вас переживаем, — заключил Олуванде. — И за дочку вашу, тоже. Там, это… Новости… по официальным каналам уже пошли.
— Какие ещё новости? — вздохнул Стид.
Хуже новостей, что с утра обрушил на него Баттонс быть уже не могло.
— Какой-то маньяк захватил «Пиратскую Гавань», — осторожно произнёс Олуванде и под оглушительное «эй!» отобрал у Баттонса планшет. В его огромных ладонях он выглядел почти как телефон, и Олуванде принялся быстро листать фотографии.
— И что? — приподнял бровь Стид.
— А это не ваш друг? — спросил Олуванде, указав на одну из фотографий. Присмотревшись, Стид заметил, как рядом с клубом Иззи прижимает к себе напуганного Люциуса, на которого в свою очередь наставил оружие какой-то странно вырядившийся мужчина.
— Люциус… — проскрипел зубами Стид.
— Не уверен, в курсе ли вы, но Бонни вроде как… часто следит за ним. Нравится он ей, — выдал Олуванде очередную порцию сбивающих с толку новостей. — Не исключено, что она сейчас тоже там. Ну, заметила, например, это и помочь решила…
— И наша испанская Джульетта обязательно поможет своему горе-возлюбленному, — фыркнул Баттонс, отбирая планшет. — Что ты развёл трагедию? Это разве сейчас важно?
— Это друзья босса. Разве это может быть не важно?
— А на том краю океана его дочь, — ещё более разъярённо процедил Баттонс. — Не отвлекай его от…
Стид осторожно забрал планшет из рук Баттонса, всматриваясь в череду фотографий, сделанных теми, кто оказался рядом. Конечно, иначе и быть не могло. Стид нервно рассмеялся себе под нос, сжав планшет в ладонях. Баттонс и Олуванде замолчали, уставившись на него в ожидании.
— Ты это видел, да? — обратился Стид к Баттонсу. — Поэтому так сильно не желал, чтобы я знал, верно?
— Босс… — с сожалением протянул Баттонс и за шаг оказался рядом и схватил Стида за плечи. — Олуванде прав, вы больны. Вас шатает из стороны в сторону, а ваша импульсивность губит не только вас, но и близких. Я прошу вас. Там, в Лондоне, в руках опасного человека, ваша совсем ещё юная дочка. Вы уже оставили семью одну на растерзание местным падальщикам, в надежде, что они справятся без вас, и, как видите, не получилось. Не справились. Вы сделали это импульсивно, ради монстра, который вас ненавидит, который бросил вас сейчас, когда вы так нуждались в нём. Не совершайте эту ошибку снова… — Баттонс ощутимо встряхнул его.
Стид выдохнул.
Слишком это неправильно — снова увидеть Эдварда там. В очередном пекле. Это даже не смешно.
— Уже через полчаса мы будем в самолёте, — продолжил Баттонс. — И всего через каких-то шесть часов вы сможете помочь дочери. Вернётесь к семье. И снова всё станет как прежде.
— Да, ты прав, — прошептал Стид, зажмурившись. — Как прежде. Без единой ошибки.
Оттолкнув Баттонса, Стид развернулся и, оставив недоумевающих помощников, спешно направился в сторону выхода из зала ожидания.
