***
После того, как Гермиона и Рон приходят в себя — в это время Гарри уже давно покинул больничное крыло и вернулся в свою секретную комнату — их, Гарри и профессора Снейпа — директор расспрашивает о произошедшем. С горечью Гарри замечает, что все, что он говорит, тут же вызывает подозрение. В конце концов, у директора даже хватило духу отругать Гарри за то, что он взамен не показал запястье! Профессор Снейп смотрит на директора с такой ненавистью, что Гарри рад, что тот не смотрит так на него. Он почти уверен, что его сердце не выдержало бы. Когда директор подходит ближе и, кажется, хочет схватить его за запястье, стянуть повязки и раскрыть его слова, которые-только-его-его-его-его-одного, Гарри чувствует, как его магия собирается в его груди, готовая остановить директора. Очевидно, он заметил, что Гарри думал, что умирает, когда Гермиона и Рон попытались это сделать, поэтому он делает все возможное, чтобы не допустить, чтобы ситуация стала настолько плохой. К слову о гриффиндорцах: они стоят позади директора, готовые заглянуть ему через плечо, в их глазах смешаны любопытство и удовлетворение. Мадам Помфри яростно протестует, но директор просто отмахивается. Дыхание Гарри учащается. Затем профессор Снейп встает перед Гарри. — Не каждый хочет хвастаться своей меткой души, — угрожающе замечает он. Директор обезоруживающе улыбается. — Какой вред в том, что мы просто увидим их, мой дорогой мальчик? Профессор Снейп фыркает и осуждающе смотрит на директора. — Значит, если кто-то машет своей меткой души у тебя под носом, ты обязан показать свою в ответ? Я никогда не слышал о таком идиотском правиле. — Ну-ну, мой мальчик, я бы не сказал, что это правило… — Тогда почему вы пытаетесь его навязать? — Это вопрос справедливости и… — Некоторым людям не нравится, когда другие знают, что говорит их метка души. И вы знаете, директор, что я один из них, и вы тоже. Вы действительно хотите сказать, что если Грейнджер сунет свое запястье Вам под нос, Вы покажете ей свою метку души? Мерцание в глазах директора исчезает. Он тяжело сглатывает, затем вздыхает. — Да, ты прав, мой дорогой мальчик. Я просто пытался наладить более тесную связь между тремя молодыми студентами. — Я так и понял. Не обязательно было даже видеть приподнятую бровь и сомнительное выражение лица профессора Снейпа. Его неверие прекрасно было заметно из его интонации. Гарри испытывает такое облегчение — что его самого не назвали «мальчиком» (даже услышав это в адрес другого, его сердце сжалось), а сам он не находится в центре внимания и все не смотрят на него, — что его даже не волнует, что директор только снимает очки с Гермионы и Рона, в то время как его отправляет на отработку — мерцающие-обманчивые-глаза-будь-осторожнее-он-ненавидит-всех-змей предупреждают его об этом. Наказание, которое он получает, заставляет и мадам Помфри, и профессора Снейпа неодобрительно хмуриться, но директор делает вид, что не замечает этого. Он весело прощается и уходит, блеск уже вернулся в его глаза. Профессор Снейп огрызается на безмерно довольных гриффиндорцев. — Директор может быть снисходителен, но я не буду. Нападение — это преступление, за которое вы можете попасть в Азкабан в реальном мире, поэтому я не понимаю, почему оно не должно привести вас к наказанию в школе. К сожалению, директор запретил мне наказывать вас за это преступление, но он не может и не будет каждый раз помогать вам. Постарайтесь даже не дышать в неправильном направлении, пока я буду рядом до конца вашей учёбы в этой благородной школе. Рон и Гермиона бледнеют и обмениваются испуганными взглядами. Профессор, достаточно напугав их, выскользнул из комнаты. Кивком головы мадам Помфри позволяет Гарри следовать за ней. Он слышит только начало тирады и брани, которую она обрушивает на парочку гриффиндорцев.***
На следующем занятии по Гербологии Малфой и Рон оказываются на высоте. Их лица, когда они поняли, что будут в одной группе, были почти одинаковыми, искаженными дискомфортом и отвращением. Они становятся ещё более недовольными, когда замечают, кто еще был в их группе. С тех пор Малфой использует любую возможность, чтобы высмеять Гарри, посмеяться над семьей Рона или их бедностью и отвергнуть любой полезный совет, который пытается дать ему Невилл. Рон, с другой стороны, никогда не упускает случая оскорбить факультет Слизерин, сказать Гарри и Невиллу, чтобы они были лучшими гриффиндорцами, и игнорирует советы Невилла. Стоит ли говорить, что их группа худшая, они едва справляются, а Гарри и Невилл работают так усердно и быстро, как только могут. На этом уроке они должны посадить маленькие шарики Драконьего Воздушного Дыхания, китайского растения, которое, согласно легендам, появилось, когда дракон хотел использовать одну из своих опасных огненных атак, однако из-за того, что он делал это слишком часто, в нем не осталось пламени. Вместо огня он выдыхал раскаленный воздух. Этот воздух попал на камень, расплавил его в идеальный шар и вдохнул в него жизнь. Это растение, дышащее жизнью дракона, чрезвычайно устойчиво к холоду, почти не нуждается в воде и опасно только при грубом обращении, когда активируется его защитный механизм, и оно нагревается до температур, соперничающих с жаром огня дракона. Невилл утверждает, что это растение может вырасти до трех метров в диаметре и до двух метров в высоту. Древние китайские волшебники в горных районах выращивали это растение и слегка раздражали его, чтобы зимой оно обогревало их дома. Теперь его соки используются в зельях для борьбы с огнем, жаром или ранами, связанными с тем и другим. Из листьев можно сплести огнеупорную одежду. Древесина часто используется для строительства домов, так как она не горит. Конечно же, Малфой и Рон решают, что этот урок — лучший момент, чтобы начать буянить. Они толкаются плечами, толкают бедрами и выглядят готовыми развязать кулачный бой. В конце концов они опрокидывают рабочий стол. Гарри и Невилл усердно и осторожно работают, осторожно беря по одному саженцу Драконьего Воздушного Дыхания за раз и бережно сажая ее в большой горшок, прежде чем перейти к следующей. Они стараются даже не дышать слишком сильно в их сторону. Естественно, Малфой и Рон опрокидывают контейнер с саженцами, который Гарри и Невилл успевают опустошить только наполовину, и зеленовато-серые шарики падают на землю. Гарри и Невилл, увидев, что произошло, бессильные остановить это, ныряют за ближайший стол и надеются на лучшее. Шары немного катятся, прежде чем остановиться. Они постепенно становятся все ярче и ярче, пока не начинают сиять ярко-красным цветом. Вода поблизости испаряется в горячий пар, воздух в теплице становится неприятно горячим, и профессор Спраут начинает накладывать Охлаждающие чары, пытаясь бороться с жарой. Малфой и Рон, ничего не видя, кроме своего соперника, толкают друг друга прямо в пар. Они начинают ужасно кричать, их кожа покрывается волдырями. Профессор Спраут делает все возможное, чтобы вывести их как можно быстрее, и посылает студента за мадам Помфри. Гермиона плачет, потому что Рону больно, и пытается подойти к нему. Профессор Спраут останавливает ее как раз вовремя, прежде чем она тоже врывается в пар. Позже, когда двоих раненых благополучно доставили в больничное крыло, а Гермиона перестала истерить, профессор Спраут спрашивает о причинах произошедшей катастрофы. Услышав, что студенты рассказывают о хулиганстве и безответственности Рона и Малфоя, она становится ярко-красной от гнева и обещает, что либо они никогда больше не ступят в ее теплицы, либо за каждым их движением будут строго наблюдать. В итоге ни того, ни другого не происходит. С одной стороны, есть директор, который подмигивает что-то об «юношеских ошибках» и «непонимании серьезности ситуации» и «подстрекательствах» в защиту Рона. С другой стороны, есть Малфой со своим «Я скажу об этом отцу!». Малфою-старшему действительно удается убедить или угрозами заставить Совет Хогвартса забыть об инциденте. Уроки Гербологии заканчиваются тем, что Малфой и Рон дуются и бросают друг на друга мрачные взгляды, но под пристальным взглядом профессора Спраут и ее мгновенным наказанием за любую замеченную ошибку или небрежность они больше не доходят до драки. Гарри осторожно расслабляется.***
На следующей неделе король Слизерина окликает Гарри, пока тот переходит из класса в класс. Он нервно шаркает, следя за угрозами, идя спиной к стене. — Поттер, я слышал о том, что произошло, — начинает Король. Гарри не удивлен; Слизерин рано или поздно все узнает. У них есть связи — с учителями, школьным советом, ответственными людьми в Министерстве. Ему только интересно, о чем именно слышал король, — Возможно, я не понимаю, почему именно ты отказываешься сообщить кому-либо, что говорит твоя метка души, но и сам я могу придумать много причин. У одной моей знакомой девушки на запястье вереница ругательств. Она уже встретила свою вторую половинку и считает ее невыносимой, поэтому она заколдовала браслет поверх своих слов, который может быть снят только тогда, когда она этого захочет. У Гарри глаза полезли на лоб — он тоже хочет чего-то подобного! Только представьте себе — никто никогда не увидит его слов! Король слегка улыбается. — Я подумал, что ее вариант решения проблемы подойдет и тебе, поэтому я спросил, как она совершила этот подвиг, — он достаёт книгу — Она использовала её, чтобы сделать свой браслет. Я подарю её тебе, чтобы показать, что, хотя твои одноклассники и, в основном, все остальные в Слизерине, возможно, не питают к тебе никакого уважения, ты все еще Змея. Я признаю этот факт, даже если другие все еще отрицают это. Тебе приходится тяжелее, чем любому из нас. Мало того, что ты должен выучить все, что можешь, чтобы хотя бы достичь того уровня, на котором мы начали школу, — он знал, что Гарри вырос с магглами, — ты также больше страдаешь от ожиданий других людей. Пусть это хоть немного облегчит твою жизнь. Эта книга — официальная печать одобрения самого короля Слизерина! Скорее всего, это не улучшит его ситуацию, а наоборот, вызовет зависть и злобу у других, но Гарри это не волнует. Даже если она дана только из жалости, потому что все его ненавидят, эта книга — самая полезная вещь, которую он когда-либо получал, даже если не учитывать тот факт, что это первый подарок, который ему когда-либо делали. Гарри, спотыкаясь на каждом слове, благодарит короля, получает отмашку и убегает. Ему нужно попасть на урок и, что более важно, прочитать книгу. После занятий он возвращается в библиотеку впервые после «инцидента». Библиотечный портрет заметно радуется, увидев его. Он тщательно допрашивает его и приходит к выводу, что Гарри — волшебная загадка, поскольку он не должен быть таким могущественным. Он размышляет вслух, что его родственная душа, должно быть, очень сильна, и, даже имея только половину душевной связи, так сильно питает силы Гарри. — Другой вариант, — добавляет он, — естественно, заключается в том, что твоя собственная магия достигает беспрецедентных высот в столь юном возрасте. Во время всего монолога Гарри краснеет, так как каждое предложение является косвенным комплиментом либо его родственной душе, либо ему. Мужчина очень удивлен действиями не только директора школы, но и его одноклассников. — В мое время, — вспоминает он, — метку души тщательно охраняли. Её показывали только тем, кто заслуживал того, чтобы её увидеть. В большинстве случаев это были кровные родственники и родственная душа. Многие вымогатели пытались обманным путем добраться до спальни знатных особ, высматривая их слова и произнося их при первой встрече. Этих презренных существ разоблачали и нередко обезглавливали за подобное предательство, но перед этим они иногда успевали наносить значительный ущерб как репутации высокородных, так и душевной связи с настоящей второй половинкой, не говоря уже о других несчастьях, которые они приносили. Они проводят некоторое время, говоря о жизни того времени, прежде чем Гарри достанет свою книгу. Он уже прочитал первую главу между уроками, и это действительно интересно. Есть заклинания для блокировки вещей, заклинания, которые позволяют приближаться только определенным людям, и обереги для защиты предметов. Он не совсем уверен, что сможет использовать, а что окажется бесполезным для его цели. Мужчина на портрете внимательно смотрит на обложку, затем спрашивает, откуда Гарри взял книгу. Гарри отвечает ему, и узнаёт, что это книга о Темной магии. — Не бойся, плут, тебе не следует бояться Темной Магии; это простодушные Светлые волшебники и ведьмы распускают такие сплетни. Мужчина рассказывает, что пока он был жив, Темная и Светлая магия прославлялись и преподавались. Некоторые люди могли использовать один тип магии лучше, чем другой, а потому углублялись в изучение нужной ветви. Темная магия была более опасна, потому что пользователю нужно вкладывать больше чувств в свои заклинания, а использование слишком сильных заклинаний в раннем возрасте может привести к зависимости от Темных искусств. Все виды зависимости, читает Гарри лекцию портрет, ведут к потере контроля и могут сделать людей опасными, будь то маггловские наркотики или темные искусства. Он объясняет, что в малых дозах в Тёмной Магии нет никакого вреда, и если её правильно использовать, а темный волшебник или ведьма знают, чего следует избегать, развивается сопротивление зависимости. Магия Света, с другой стороны, уделяет большое внимание правильному произношению заклинания и движениям палочки. Говоря о Темных Искусствах, очень мало заклинаний — именно тех высокоуровневых, которые могут привести к зависимости — которые имеют и конкретное заклинание, и определенное движение палочки. В Темной Магии, в зависимости от заклинания, вы можете легко изменить язык, на котором произносится заклинания, или двигать своей палочкой по-другому, или, если достаточно попрактиковаться, игнорировать слова или движение палочкой. Из-за этого легче использовать невербальную и беспалочковую магию. С другой стороны, к Магии Света невозможно пристраститься. Когда портрет был жив, Темная Магия не была Злом, а Светлая Магия не была Добром. Названия произошли от времен года, когда ритуалы работают лучше всего. Для Темной Магии обряды приходятся на Самайн, Йоль и первый день Нового Года. Для Магии Света это Имболк, Белтейн и Летнее Солнцестояние. Оба празднуют Лугнасу, лучший день, чтобы провести свадьбу или сделать предложение. Обряды для Света проводятся в дневное время, а обряды для Тьмы начинаются на закате или даже в полночь. Поскольку Магия Дня и Ночи считалась слишком опасной, как будто вы могли использовать только один вид при дневном свете, а другой — ночью, люди использовали Свет и Тьму, чтобы различать их. Гарри находит эту тему очень интересной, поэтому они тратят на нее почти час, прежде чем Гарри спрашивает, как узнать, какая магия лучше всего подходит для человека. Мужчина рассказывает о ритуале и заклинании. Заклинание менее точное и требует меньше подготовки, но больше магии. Ритуал отнимает много времени, но он также показывает, насколько успешным может быть человек, если приложит много сил, противоположных по направленности своему ядру. Не раздумывая они выбирают заклинание. Результаты «крайне необычны», настаивает мужчина, поскольку они показывают, что да, ядро Гарри — Темное, и да, ядро Гарри — Светлое. Мужчина может только догадываться почему, но считает, что у Гарри будет столько же проблем с одним видом магии, сколько и с другим. — Плут, — обращается он к Гарри, — теперь, когда это заклинание было сотворено и знание о предрасположенности твоего ядра проникло в твой разум, ты никак не сможешь изменить результаты. Судя по всему, совершая определенные ритуалы и имея определенные привычки, кто-то может изменить цвет своего ядра. Но как только мозг, а тем самым и магия, узнают, какой оттенок магии есть на самом деле, результат становится правдой. Мужчина сравнивает это с тем, как вы узнаете, что безоблачное утреннее небо голубое — как только вы это узнаете, вы не сможете думать о нем как о фиолетовом, лососевом или зеленом, поскольку вы знаете, что этот цвет называется синим. Для Гарри очень выгодно, что он использовал это заклинание сейчас с таким результатом, так как у него всегда будет двойное ядро. — Позже в школьном обучении вы бы узнали, что такого двойного ядра достичь невозможно, или были бы убеждены, что у вас есть ядро Света, о чем, к сожалению, свидетельствует то, как работает эта школа. Рассказы о твоих родителях, Светлой ведьме и Светлом волшебнике, какая-то чепуха о темной магии, которая теперь считается злом, и ты убедил бы себя, что единственная возможность для твоего ядра — это быть Светом, отвергая темную магию, на которую способно твоё ядро. Гарри благодарит портрет и просматривает вместе с ним книгу. Они выясняют, какие заклинания наложить на браслет, чтобы его не сняли, не разрушили и не смогли посмотреть сквозь него. Только тогда Гарри вспоминает, что у него даже нет браслета! По совету мужчины Гарри вызывает домового эльфа. Сначала он уверяет его, что с ним всё в порядке и что если с ним что-то случится, он позовет на помощь домовых эльфов. После этого он спрашивает, собирают ли домовые эльфы забытые вещи и есть ли среди них браслеты. Домовой эльф уходит, чтобы найти их, и вскоре возвращается с ворохом вариантов. Эльф уверяет Гарри, что эти украшения валяются и пылятся не менее десяти лет, так что если кто-то из учеников их и потерял, то наверняка уже забыл об этом. Их на удивление много, но Гарри может их быстро просмотреть. Многие из них представляют собой тонкие украшения, через которые все еще можно было бы прочитать его слова, некоторые из них уже частично съедены молью. Еще один вид браслетов украшен драгоценными камнями, рубинами, изумрудами и бриллиантами, драгоценностями, стоимость которых не уступает стоимости всего дома Дурслей. Если бы Гарри взял один из них — не то чтобы он осмелился, они слишком красивы для такого урода, как он, — дядя Вернон не успокоился бы, пока не забрал его у него и не продал. Все чары перестают работать со смертью заклинателя, и Гарри не уверен, что человеческая жизнь будет стоить больше, чем такой браслет для его жадного дяди. Осталось всего несколько кожаных ремешков. Из них некоторые украшены жемчугом или золотой вышивкой. В конце концов, Гарри выбирает скромное кожаное украшение черного цвета. Оно достаточно широкое, чтобы скрыть его слова, достаточно мужественное, чтобы он мог носить его без насмешек, и выглядит достаточно дешево, чтобы никто не попытался украсть его или не поддался искушению задать вопросы. На браслете есть несколько вышитых закорючек, но они настолько темного серого цвета, что их почти не видно. Когда он показывает его домовому эльфу и портрету, они оба соглашаются с его выбором. Эльф восхваляет, как хорошо браслет ему подходит, а портрет бормочет что-то о защитных рунах, одобрительно кивая. Сияя, Гарри надевает его на запястье. Домовой эльф исчезает с напоминанием всегда звать, если ему что-нибудь понадобится: «Все что угодно, мастер Гарри, мы будем рады помочь вам!» и портрет вежливо отводит глаза, пока Гарри снимает повязку. Он не может не проследить каждую букву ещё один раз, прежде чем снова спрятать их. Под руководством мужчины с портрета Гарри накладывает на браслет несколько заклинаний. Одно заставляет браслет сжиматься, чтобы он идеально подходил, а другое позволяет ему расти и меняться вместе с Гарри. Несколько не позволяют никому, кроме Гарри, снять его, ещё один сохраняет кожу под браслетом здоровой и чистой. Большинство заклинаний уходит на защиту от любого вреда, будь то огненное заклинание или повреждение водой от душа. Некоторые заклинания вплетены рядом с другими, чтобы люди не замечали браслет и не обращали на него никакого внимания. Портрет предупреждает, что эти заклинания, если их много, слишком мощные, а потому могут заставить людей игнорировать и самого Гарри, но для Гарри это скорее преимущество, поэтому он радостно добавляет еще один уровень заклинаний незаметности. Несколько дополнительных заклинаний накидываются, чтобы люди не изменили структуру браслета на что-то другое, например, на стекло или воздух. Конечно, Гарри должен был быть самым могущественным одиннадцатилетним волшебником, который когда-либо жил, чтобы наложить все эти в основном неизвестные мощные заклинания, и даже тогда он, вероятно, умер бы от магического истощения, так что Гарри накидывает только самые важные в первый день — одно заклинание, чтобы уменьшить браслет до нужного размера, и одно, чтобы его не сняли силой. Даже только после них он истощен. Портрет отсылает его добрыми словами спать, и измученный Гарри подчиняется.***
Следующие несколько недель проходят без происшествий, но наполнены напряженной работой. Гарри ест завтрак как можно быстрее и так же элегантно, как и его товарищи по дому. Затем он снова просматривает домашнее задание, прежде чем перечитывать необходимые отрывки из своих книг. После этого он идет в класс, где изо всех сил старается использовать как можно меньше магии, при этом выполняя задания. После быстрого обеда на кухне — теперь он может съесть целую тарелку супа и какой-нибудь фрукт, не чувствуя тошноты, — он приступает к домашнему заданию, которое выполняет после дневных занятий. Затем он идет в библиотеку, где портрет помогает ему зачаровывать браслет. Когда Гарри использовал большую часть своей магии, они составили список заклинаний, как светлых, так и темных, которые они могли бы добавить. Портрету приходит в голову гениальная идея привязать к браслету еще и проклятие, благодаря которому каждая попытка снять его будет караться наказанием. Им придется пока отложить эту идею, так как они не только еще не закончили со всеми чарами, которые хотят добавить, но и проклятия требуют больше силы для наложения, что становится для Гарри, занимающегося целый день в классах, настоящей проблемой; ему удается наложить на браслет в лучшем случае два заклинания до того, как он остаётся без сил. После выбора заклинаний и планирования они как можно лучше изучают чары на следующий день. Портрет учит Гарри, в случае с Магией Света, правильному движению палочки и правильному произношению, а в случае с Тёмной Магией — одному элементу из тех, которые требуются для заклинания. Когда они оба оказываются удовлетворены тем, как Гарри выполняет элементы заклинания, юный Змей идет на ужин, где с каждым днем ест все больше и больше. В своей тайной комнате он повторяет все заклинания, проклятия и преобразования, которые он выучил до сих пор, повторяя сначала движения палочкой, а затем сами слова заклинания. Прежде чем лечь спать, он повторяет все зелья, которые они уже варили. Он так хорошо справляется с курсовой работой за первую неделю, что думает о ее повторении только через ночь. После этого он засыпает измученным сном, который длится до рассвета — неприятный сувенир от Дурслей, от которого он никак не может избавиться. На несколько инцидентов можно не обращать внимания. Да, Малфой до сих пор саботирует его зелья, подбрасывая в них разные ингредиенты. Да, Малфой и Рон сражаются друг с другом на Гербологии, подвергая опасности не только растения и самих себя, но и своих товарищей по группе всякий раз, когда профессор Спраут поворачивается к ним спиной. Да, Невилл до сих пор заставляет его опасаться за свою жизнь, когда взрывает котлы. Да, Снейп по-прежнему задает ему сложные вопросы и выглядит разочарованным, когда Гарри удается ответить на них правильно. Да, его шрам до сих пор иногда болит. Да, разные учителя улыбаются ему, прежде чем их взгляды падают на его галстук, после чего они начинают хмуриться. Да, студенты всех курсов и факультетов до сих пор бросают на него странные, подозрительные взгляды полные ненависти. Да, Гермиона и Рон до сих пор иногда подходят к нему боком и беспокоят своими разговорами. Но он со всем этим справляется. По крайней мере, Гермиона и Рон больше не мучают его так сильно, поскольку эльфы и портреты, по-видимому, относятся к своей миссии отмщения со всей серьезностью. Портреты следуют за ними двумя и насмехаются над ними. Домовые эльфы разыгрывают их — ставят любимую еду на другой конец стола, где бы они ни сидели, забирают их тарелки или посуду, стирают одежду с не теми цветами, чтобы вскоре вся она стала одного отвратительно-коричневого цвета, забирают их перья, прячут их домашнюю работу. И это только то, что заметил Гарри. Кто знает, что еще они делают. Кроме того, Гарри замечает, что старшие братья-близнецы Рона узнали о том, что тот сделал, и добавили свое собственное наказание к происходящему безумию. Шутники развлекались с Роном и Гермионой около недели — шампунь окрашивает их волосы в зеленый цвет, выпечка, которую дарят им близнецы, заставляет их говорить задом наперёд, а всё, что они говорят, пишется на их коже. Гарри догадывается, что это троекратное наказание за предвзятое отношение к слизеринцам, болтовню и попытку заставить Гарри показать им свои слова. Когда близнецы замечают, что он смотрит на них с благодарной улыбкой, они гротескно кланяются и подмигивают. Гарри хихикает — он даже не знал, что может издать такой звук! — и продолжает наблюдать, как они выпускают армию птиц-оригами. Профессор Снейп, как и обещал, внимательно следит за Роном и Гермионой. На первом после инцидента уроке Зельеварения Рон теряет сорок баллов за все те мелкие ошибки, которые совершает почти каждый, кто только начинает изучать предмет. Гермиона соображает быстрее и исправляет их, как может, за что ей вычитают всего двадцать баллов. Несмотря на то, что Гермиона сильно критикует его за это, Рон предпочитает жаловаться, как только выходит из класса, доходит даже до того, что он обзывает профессора Снейпа. Гарри — он уходит вскоре после остальных слизеринцев, которые всегда уходят последними, чтобы сделать то же самое, что и Гарри, то есть как можно дольше избегать Гермиону и Рона (в первый раз он вылетел на улицу, как только прозвенел звонок, и профессор Снейп отругал его за это, однако если выходить позже, он попадает в лапы этих двух гриффиндорцев, так что на этом занятии он уходит последним, а не первым) — слушает это, ужасаясь, пока остальные слизеринцы смеются над ребяческими оскорблениями. Когда Гарри осторожно смотрит на профессора Снейпа, он видит удовлетворенную улыбку и замечает, как за каждое оскорбление, которое Рон произносит, он с наслаждением снимает пять баллов. За каждое пятое он назначает отработку с Филчем, который заставляет учеников на отработках выполнять самую грязную работу, какую только может найти. В конце концов, Рон зарабатывает неделю отработок, а Гриффиндор теряет 180 очков дома. К тому времени, когда все закончилось, другие слизеринцы также заметили этот подлый способ мести декана и, естественно, находят это забавным. Во время ужина Малфой, который никогда не может устоять перед возможностью похвастаться или поиздеваться над Уизли, воспроизводит сцену для других слизеринцев, которые тоже смеются над этим. Рон сидит за столом Гриффиндора, отвергнутый остальными из-за огромной потери очков и униженный случайными комментариями, которые слизеринцы выкрикивают в его адрес. Только на прошлой неделе все отряды, казалось, начали объединенную атаку. Домовые эльфы спрятали их сундуки в подземелье, поэтому им пришлось ходить по школе прямо в пижамах, чтобы найти их, из-за чего они чуть не опоздали на урок. Профессор Снейп снимает за это по двадцать баллов с каждого и отправляет их на отработку. Малфой особенно злобно подшучивает над ними. Близнецы устроили еще один розыгрыш — не нацеленный на Рона и Гермиону, все же попавших под удар, — который превратил всех в животных в зависимости от их дома — котенка, голубя, улитку или енота — за что их даже похвалили, потому что этот розыгрыш требовал крайне сложного зелья и заклинания. На уроке полетов Гермиона упала с метлы и повредила колено, а Рона наказал Филч за размазывание грязи по всему полу. Когда Рон и Гермиона снова встретились, у них, по-видимому, был какой-то разговор по душам о том, чтобы не терять надежды и быть защитой и поддержкой друг друга, или еще о какой-то чуши, которую портреты подслушивали, приукрашивали, а затем рассказывали друг другу так громко, что ученикам приходилось невольно слышать эти слухи. Слизеринцы провели ужин, разыгрывая эту сцену так, как им рассказывали портреты, каждая фраза была более банальной и смущающей, чем предыдущая. После ужина директор произнес сердечную речь о том, что нужно дружить со всеми, видеть только лучшее в других людях, игнорировать худшее и ладить. Все знали, что на самом деле речь шла о Гермионе и Роне, которые от унижения стали краснее, чем волосы Рона. В то время как гриффиндорцы казались глубоко пристыженными и виноватыми, слизеринцы становились только более злобными. Когда Гермиона и Рон попытались поговорить с Гарри, домовой эльф «выронил» полный кубок сока, из-за чего они поскользнулись и упали, врезавшись в ближайших людей. Профессор Снейп самодовольно снял баллы за поднятый шум. С тех пор Гермиона и Рон в основном молчали, даже если почти постоянно пялились на Гарри. Тем не менее, он хорошо научился их игнорировать, так что ему было все равно.***
Следующее памятное событие происходит на Рождество. Во-первых, Гарри получает подарки! Первый — это мантия, с помощью которой Гарри может становиться невидимым, подаренная неизвестным. Судя по почерку, это какой-то старый мужчина. Второй подарок не так уж и удивителен, поскольку домашние эльфы не самые хитрые существа. Они приготовили множество его любимых блюд, которых хватит на следующий год, а также кое-что, что ученики забыли и оставили в замке. В основном это книги, поскольку они знают, как он их любит, а также одна или две простые мантии. Они также связали для него свитер, перчатки, шарф и шапку. Третий подарок прислала некая миссис Уизли, которая, как предполагает Гарри, является матерью близнецов, Рона и их старшего брата-префекта. Зачем она ему что-то прислала, он не понимает, но он так же благодарен за пакет конфет, как и сбит с толку ее приглашением навестить их, совершенно незнакомых людей, за исключением Рона, с которым он хотел бы проводить как можно меньше времени. Он думает об этом и вспоминает, что его учителя-магглы рассказывали ему о том, что принимать сладости от совершенно незнакомых людей или садиться в незнакомые машины нельзя, и решает не есть подаренные конфеты. Четвертый подарок он получает после завтрака. Теперь, во время зимних каникул, для студентов есть только один стол. Остальные студенты либо предпочитают игнорировать это объединяющее мероприятие, либо еще не пришли. Даже учительский стол до сих пор на удивление пуст. Там сидят только два преподавателя: профессор Снейп, который пьёт кофе, и профессор Синистра, для которой это ужин, а не завтрак, и которая выглядит так, будто ее тарелка могла бы стать хорошей заменой подушки. Когда Гарри выходит из Большого Зала, он встречает Хагрида, который сердечно приветствует его и дарит жемчужно-белую сову. — Я купил ее тебе в подарок, ну помнишь, в тот день на Косой Аллее, — говорит он, потирая шею в явном смущении, — а потом ты исчез, и я не смог отдать ее тебе. В начале учебного года, я всё никак не мог передать её тебе, а потом подумал, что уже слишком поздно для подарка к началу учёбы. Так что я решил подарить ее тебе в качестве рождественского подарка! Гарри искренне благодарит его, по-прежнему глядя на гордую птицу, и извиняется за то, что ничего не приготовил для Хагрида, который тут же отмахивается от него. — Я подарил ее тебе не для того, чтобы получил что-нибудь взамен, и в любом случае я так опоздал с подарком, что не заслуживаю благодарностей. Затем Хагрид приглашает Гарри в свою хижину, чтобы вместе выпить чая. Гарри осторожно соглашается, и, учитывая все, что он слышал о Хагриде, он готов немного ему доверять. Домовые эльфы хвалят его, слизеринцы проклинают его — словами, которые описывают его, как хорошего человека, но абсолютного не слизеринца— портреты, в зависимости от их возраста, личных взглядов и пола, в целом терпят его. Гарри решает позже поговорить о походе к Хагриду с домашними эльфами, чтобы если он действительно почувствует себя в опасности, он мог позвать одного из них на помощь, если они, конечно, согласятся на это. Несмотря на то, что Гарри планировал провести остаток дня в библиотеке, он попадает туда только после обеда, потому что задерживается на кухне и благодарит всех домовых эльфов. Перед этим он любуется своей новой совой, назвав ее Хедвиг, и гладит ее. Кажется, он ей нравится, так как она позволяет ему делать это. Он разговаривает с ней и знакомит с домашними эльфами, которые также хвалят ее царственную внешность. Под всеми комплиментами Хедвиг, кажется, прихорашивается и взъерошивает перья. Гарри ценит ее интеллект; кажется, что она может понять, что он говорит. Поэтому он спрашивает ее, не хочет ли она пойти с ним в библиотеку или предпочитает, чтобы ей показали совятню. Кажется, она больше заинтересована в последнем, поэтому он несет ее туда. Затем он понимает, что у него нет ничего для ухода за совой, поэтому спрашивает, очень ли она устала и не хотела бы она быстро слетать на ближайшую выставку домашних животных с письмом, чтобы узнать, что нужно для ухода за совами. В противном случае Гарри послал бы одну из школьных сов, которые, по большей части, похоже, нуждаются в разминке. Пока Хедвиг взвешивает варианты, он достает сундук, который до сих пор носит с собой, куда бы он ни пошел, и пишет письмо. Хедвиг, очевидно, решает, что она достаточно отдохнула, чтобы отправиться в путешествие, и приветливо предлагает ему свою лапу. Гарри следит глазами за ее тенью, пока она не исчезает, прежде чем он тоже покидает совятню. Позже Хедвиг приносит ему письмо, пока Гарри находится в библиотеке, зачаровывая свой браслет с помощью портрета, который также хвалит ее, сравнивая с легендарной красотой Морганы, что заставляет ее самодовольно прихорашиваться. Она еще больше радуется, когда Гарри, который тем временем прочитал письмо, написав ответ с заказом и отсчитав требуемую сумму денег, отправляет ее с другим поручением, обещая, что когда она вернется, он даст ей угощения.***
Во время каникул Гарри вне себя от радости. Подарки, нет других студентов, а он может тратить всю свою магическую силу, чтобы использовать её для создания заклинаний на своем браслете каждый день, и много свободных часов, чтобы расслабиться и пообщаться с различными портретами и домашними эльфами. Единственным недостатком является то, что, поскольку учеников осталось так мало, учителя концентрируются на них, и Гарри ощущает на себе всю тяжесть разочарованных, полных пренебрежения, подозрительных, осторожных и добрых взглядов директора. Тип взгляда зависит от того, в каком настроении находится директор и чем занимается Гарри в данный момент. По-видимому, чтение осуждается, в то время как сидение в одиночестве не нравится, а употребление пищи подвергается сомнению. На разговоры с другими — те немногие случаи, когда он совершенно обязан делать это, поскольку обычно старается избегать контактов с кем-либо — либо смотрят благосклонно — когда его собеседником является гриффиндорец — либо с легким подозрением — если это рейвенкловец или пуффендуец— или прямое неодобрение — в случае слизеринцев. Разговор с любым учителем, кроме профессора МакГонагалл, также не приветствуется. Гарри не знает, в чем его проблема, но поведение директора снова убеждает его, что с ним следует быть осторожным. Случается и одно памятное событие. Гарри сталкивается со странным зеркалом, которое показывает ему «самое большое желание его сердца». Этим желанием оказывается затененная фигура, которая прижимает его к себе и собственнически смотрит на его левое запястье, которое Зеркальный-Гарри гордо обнажает перед — ним? ней? — чтобы высокая фигура могла видеть его слова. Рядом с ними стоят два человека: мужчина, очень похожий на Гарри, и рыжеволосая женщина с зелеными глазами, похожими на глаза Гарри. Его родители — а это должны быть именно они — оба тепло улыбаются Зеркальному Гарри и его родственной душе. В ту ночь он долго стоит перед этим зеркалом, с тоской глядя на троих незнакомых людей. Он почти не обращает внимания на Зеркального Гарри и на то, что он выглядит более здоровым и счастливым, чем настоящий Гарри. Это неважно по сравнению с тем, что он наконец-то увидел, как выглядят его родители, и заглянул туда, где тени скрывают глаза его родственной души. Следующий день он проводит с портретом в библиотеке. Всегда внимательный, тот почти сразу замечает, что Гарри необычайно тих. Когда его спрашивают, Гарри тихо рассказывает о зеркале и о том, что оно ему показало. Затем мужчина весьма изобретательно ругается, никогда не становясь грубым, говоря что-то вроде: «Клянусь высшим Богом! Эта пародия должна быть наказана седьмым кругом Ада! Сама Геката распнет того, кто совершил этот дьявольский поступок!» Успокоившись, он приказывает Гарри впредь избегать зеркала любой ценой. — Многие, увидев самые истинные и сокровенные желания своего сердца, погружаются в мечты о них настолько, что теряются в своих фантазиях и никогда больше не могут вернуться в реальность, — объясняет он с серьезным лицом — Это большое оскорбление для моего любимого Хогвартса иметь такую серьезную опасность, свободно стоящую под его крышей! Если бы я был жив, плут, клянусь тебе и Богу, я бы собрал армию, чтобы сравнять этого злодея с землей за такой поступок! Потрясенный этим откровением и теперь питающий глубокий страх и уважение к зеркалу, Гарри клянется никогда больше не смотреть в него. Чтобы вернуться с небес на землю, он нащупывает кожаный ремешок на запястье, одновременно прикасаясь пальцем к венам, чтобы измерить и подсчитать пульс. В последнее время он превратил эту причуду в привычку. Теперь это всегда его успокаивает. Как и наложение новых защитных заклинаний на его браслет, на что он сейчас обращает все свое внимание. Вскоре после этого Гарри обсуждает с человеком на библиотечном портрете своё двойственное ядро и ритуальные праздники. — Что это значит для меня? Должен ли я выполнять все ритуалы? Или только тёмные или только светлые в один год? В один год делаешь одно, в следующий год другое? Никогда ничего не делать? Только после объяснения он понимает, что никаких ритуалов в эти дни не совершается. Только тогда они самые сильные. Но, с другой стороны, проводятся определенные обряды. В Самайн следует вынести на улицу целое яблоко и разрезать его на четыре части на закате. Затем, в полночь, следует закопать четыре части. Затем призраки и духи съедают каждую четвертинку и взамен успокаивают вас и вашу магию. В Йоль следует подобрать старую ветку, которая либо упала, либо срезана, и сжечь ее, после чего развеять пепел. Лучше всего это делать вскоре после наступления темноты. Этот обряд, по-видимому, символизирует, что из старых и даже мертвых вещей вырастают свежие и молодые, как зола из мертвой ветки помогает росту сеянцев. По поверьям после этого обряда магия волшебника или ведьмы омолодится и станет сильнее. В Новый год нужно зажечь свечу в полночь. Когда она сгорит, все члены семьи должны сесть вокруг неё в круг, взяться за руки и подумать о событиях, которые пошли не так в прошлом году, а затем подумать о том, что получилось. Затем они обнимают друг друга и говорят: «Ты любим». Это делается для того, чтобы показать, что нет людей без недостатков, и что у каждого есть кто-то, кто очень любит его, и что никто никогда не должен забывать об этом. Это дает надежду и делает мага более осведомленным о своей магии. На Имболк следует испечь или приготовить что-нибудь и благодарить за все, что у тебя есть при этом. Затем еду либо отдают кому-то менее удачливому человеку, либо, если подходящих под это описание нет поблизости, оставляют за пределами дома на подоконник. Если возможно, это следует сделать в полдень. Этот обряд показывает, что у каждого есть за что быть благодарным, а также способы помочь или, если человек оказывается на принимающей стороне, что в этом мире все еще есть доброта. Он укрепляет решимость и сердце ведьмы или волшебника, согревая их магию. В Белтейн утром нужно выйти на улицу и либо посадить цветок, либо полить его, чтобы показать свою признательность Матери-Природе и всем Ее чудесам. Говорят, что вода помогает растению расти, а этот обряд питает магию. В день летнего солнцестояния вся семья собирается днем, чтобы потанцевать у костра и повеселиться. Если человек один, он все равно должен с удовольствием петь и танцевать. Этот обряд показывает, что счастье есть даже в самых мрачных ситуациях. Поскольку эта вера вечна, то же самое будет и с чьей-либо магией. Если человек на самом деле не верит ни в один из обрядов, его не нужно проводить, но многие верят, что эти обряды укрепляют магию и помогают сосредоточиться. Если у кого-то мало времени или он не особо верит, они следуют обрядам только в сезон своего ядра, в то время как те, кто верит в обряды, празднуют каждый праздник, независимо от сезона. Гарри решает начинать проводить обряды, начиная со следующего, Имболка. Даже если это ему совсем не поможет, они все равно звучат как милые ритуалы. Ему определенно помогло бы, если бы он больше размышлял об обеих сторонах жизни, а не только о негативной, с которой он чаще сталкивается. После новогодних каникул все возвращается на круги своя. Гарри ходит на уроки, посещает домовых эльфов, портреты, призраков и Хедвиг, делает свою домашнюю работу, накладывает больше заклятий на свой браслет, над ним смеется Малфой, его не любят другие факультеты, с ним разговаривают Гермиона и Рон, тренируется, учится и отмечает праздники должным образом. Однажды он даже навещает Хагрида, но это оказывается неприятным воспоминанием. Хагрид показывает ему несколько фотографий его родителей и рассказывает о них несколько историй, но Хагрид не достаточно хорошо их знал, чтобы рассказывать достаточно долго. Они оба не могут придумать, о чём еще говорить, Гарри, естественно, молчит, а Хагрид смущен, потому что Гарри так отличается от его ожиданий. Не помогает и то, что Гарри полностью замирает, когда замечает собаку: «Клык, он друг!» — и не может отвести от него взгляд. Кроме того, Хагрид такой высокий и широкий, а голос у него такой громкий и… Он чувствует облегчение, когда встреча заканчивается, и ещё большее облегчение, когда его не приглашают снова.***
Затем наступает конец года. Наконец, сдав экзамены, Гарри с нетерпением ждет недели, в течение которой ученики должны собраться и попрощаться с друзьями и замком, в случае семикурсников, навсегда. Гарри, не имея друзей, кроме домовых эльфов, привидений и портретов, которые не видят время так, как люди, и думают, что два месяца — это вообще не срок, собирается бродить по замку, размышляя о том, что за ужас и наказания будут ждать его у Дурслей, и наложить последние чары на браслет. По крайней мере, таков был план. Очевидно, какой-то опасный человек, который магией заставил его пройти в запретный коридор на третьем этаже, не получил свою копию плана Гарри на жизнь. Похититель очень похож на профессора Квиррела, думает Гарри, если бы не тот факт, что его похититель не заикается. Незнакомец произносит неизвестное заклинание, не двигая палочкой — мысли Гарри тут же перескакивают к Темной магии, где такой трюк возможен, потому что с магией Света вы бы вообще не произносили заклинание, если бы были достаточно продвинуты, чтобы не нуждаться в движениях палочки — и дверь распахивается. Гарри встречает трехголовый пес — Цербер-очень-опасный-собаки-тетушки-Мардж-помогите-боль-в-моей-ноге! -такой-опасный-почему-в-школе-почему-незащищенный-острые-клыки-подходит-ближе–что , и похититель усыпляет собаку самоиграющей арфой. Еще несколько слов, прошептанных шепотом, и собака отходит на несколько метров, открывая проход к люку. Он открывается угрожающе медленно. Гарри пытается сопротивляться, но похититель подтягивает его ближе и толкает в люк. К счастью, Гарри приземляется на мягкую кучу — это лианы? Гарри накладывает люмос, одно из тех немногих заклинаний Света, которые он может произносить без слов, и оглядывается. Он лежит не на куче лиан, конечно, это было бы недостаточно опасно. Вместо этого он приземлился прямо на Дьявольские Силки. Он почти сдаётся, но потом вспоминает, что это растение смертельно боится огня. Точно, думает Гарри, потому что они такие сухие, что легко могут загореться. Он старается не повредить растение, понимая, что оно не сделало ничего плохого. Стоило только начать и растение быстро освобождает его, и он падает. Теперь у Гарри нет пути наверх, и даже если бы был, Гарри не уверен, захотел бы пойти назад — кто знает, не причинит ли ему вред Цербер или похититель, который мог ещё не уйти — и он неохотно продолжает идти вперёд. Далее находится комната, заполненная ключами. Они все летают на крошечных крылышках. Рядом две старые метлы. Гарри недоверчиво оглядывается. Что может скрываться за такими детскими препятствиями? Судя по тому, чем хвастается Малфой, любой достаточно талантливый четырехлетка на метле мог поймать этот глупый ключ. Покачав головой — и радуясь, что это не так сложно, — он проверяет дверь на предмет крепости замка и садится на метлу. Многие ключи не сильно отличаются, все новые и блестящие. Кроме того, который ищет Гарри, он медный, старый и тяжелый. Гарри ждет, пока он приблизится, затем бросается вперед и хватает его. Он летит как можно быстрее к двери, отпирает ее и не оборачивается. Он только слышит удары других ключей о дверь за его спиной. С облегчением Гарри снова задается вопросом. Эта старая метла не очень быстро летает, а эти ключи способны летать с гораздо большей скоростью, как он обнаружил. Так почему же они не догнали его? Он оглядывает комнату впереди него и видит огромную шахматную доску. Он пытается пройти мимо, но черная пешка встает у него на пути и толкает его к белым фигурам, стоящим на своих местах. Судя по всему, он должен выиграть, чтобы пройти дальше. Единственная проблема в том, что он никогда раньше не играл в шахматы. В отчаянии он обдумывает это и решает занять место короля. Как только он становится там, все белые фигуры, кажется, поворачиваются к нему. — Послушайте, мне очень жаль, но я никогда прежде не видел даже настоящей шахматной доски, не говоря уже о такой великолепной, как ваша, — это даже не ложь. Все части фигур, пугающе высоких, очень красиво вырезаны из камня — И я уверен, что вы бы сыграли намного лучше меня. Не могли бы вы сами решить, как выиграть эту партию? Кажется, фигуры немного обдумывают его просьбу, прежде чем решительно обратить внимание на своих противников. Далее следует настоящая бойня. Белые полностью уничтожают черных. Со стороны Гарри не было пожертвовано ни одной пешки, а ни одна вражеская фигура не осталась целой. Гарри искренне хвалит их за быструю и чистую победу, хотя он почти уверен, что, даже несмотря на его скудные познания в этой игре, это противоречит правилам — за один ход двигались две пешки, а во время хода противника атакуемая фигура двигалась назад, даже когда Король двинулся вперед. И это только то, что заметил Гарри. Но ему все равно. Он знает, что попытка самостоятельной игры закончилась бы катастрофой, и тот, кто заставил его играть эту партию, должен за это заплатить. Он спешит в следующую комнату, но останавливается, прежде чем открыть дверь, поскольку адская вонь предупреждает его, что ему придется иметь дело с каким-то существом. Он осторожно приоткрывает дверь и заглядывает внутрь. Это тролль, наверное, тот самый, что бродил по подземельям на Хэллоуин. Он выглядит угрюмым и скучающим, снова и снова стуча дубиной о стену. Собрав все свое мужество — и зная, что он действительно не может оставаться здесь, потому что его похититель догонит его — он пытается прокрасться мимо тролля, пока тот отвлечен. Но даже его легкие, как перышко, шаги слишком громкие. Тролль поворачивается, поднимая оружие, в его глазах блестит жажда крови. Тролли, вспоминает Гарри, территориальны. Они находят место, которое считают своим, и убивают все, что приближается. Гарри снова выходит за дверь, тем самым он выходит из зоны досягаемости. Затем он планирует свои действия. Он думает, что попробует использовать заклинание левитации. Не то чтобы он плохо владел атакующими заклинаниями, но он знал их не так много, и ни одно из них не поможет против толстой кожи тролля. Все, что он знает, это то, чему он научился в классе, и тонну защитных чар, большинство из которых нельзя применить к человеку, и все они слишком энергозатратны, чтобы бросать их, не думая. Но библиотечный портрет научил его темному эквиваленту всех заклинаний, которые он выучил до сих пор. Он говорит, что это хорошая практика. По-видимому, несмотря на то, что и Темная, и Светлая магия имеют заклинания, которые делают одно и то же — за некоторыми исключениями, конечно — между ними все же есть разница. Например, темное заклинание левитации сильнее, в то же время светлое заклинание отпирания дверей сильнее своего темного аналога. Гарри концентрируется на тяжелой дубинке, следуя за движениями палочки до конца заклинания, и чертит палочкой в воздухе три круга, охватывающих оружие. Для дальнейшего облегчения — потому что, хотя он и может произнести заклинание таким образом, он не совсем уверен, что оно будет таким же сильным — он повторяет упрощенный английский перевод заклинания: «Лети!» Когда он поднимает палочку, поднимается и дубина. Он быстро переворачивает её и опускает, чтобы нокаутировать тролля. Требуется всего три удара, чтобы тот потерял сознание. Предусмотрительно держа дубинку в воздухе, угрожающе нависая над троллем, если тот проснется, Гарри спешит дальше. Он приходит к выводу, что каждый учитель отвечал за одну комнату. Сначала это был уход за магическими существами, за которым последовала травология. Ключи могут быть работой профессора Флитвика. Гарри слышал, как сильно профессор МакГонагалл любит шахматы, так что, вероятно, это была ее идея. Тролль может стоять только на защите. Теперь, когда он думает об этом: если это действительно так, и этот тролль и тролль, сбежавший на Хэллоуин были одним и тем же, то, вероятно, его освободил один и тот же человек, который смог убедить его прийти сюда — профессор Квиррелл. И голос его похитителя звучал очень похожим на его, как если бы профессор говорил без заикания. Может, профессор притворялся? Но зачем? Что защищают эти препятствия? Профессор Квиррел хочет украсть это сокровище? Следующая комната, очевидно, посвящена Зельям. Из ряда зелий разного цвета и в разных колбах Гарри должен выбрать одно, которое сделает его огнестойким, чтобы он мог пройти к двери. Загадка вместе с характерным запахом вина очень ему помогает. Он немного колеблется, прежде чем взять флакон. Должен ли он вернуться назад? Но сейчас тролль, возможно, уже снова проснулся. Даже если нет, что ему там делать? Он продолжал идти вперед, потому что выхода сзади не было. С другой стороны, если он пойдет вперед, он определенно застрянет. Профессор Биннс, по его убеждению, наверняка не обладал магическими способностями, необходимыми для создания комнаты, учитывая, что он призрак. Профессор Синистра, вероятно, заколдовала дверь, чтобы она открывалась только в том случае, если знаки зодиака названы или нарисованы правильно, или что-то в этом роде. Об этом он мог бы догадаться, даже если первокурсники еще не изучали этого. Его беспокоили профессора-близнецы. Что, если в другой комнате ему нужно решить арифмантическое уравнение? Или завершить последовательность рун? Гарри ничего не знал о рунах, кроме того, что они были изображены на его браслете. Но даже о них он лишь смутно знает, что они защитные. Что же касается Прорицания — он даже понятия не имеет, как может выглядеть это препятствие, так как никогда не видел учителя. Может быть, ключи были идеей не профессора Флитвика, а учителя полётов? В конце концов, он решает продолжить путь вперёд. Он берет крошечную бутылочку, которая, как он думает, содержит зелье, которое позволит ему пройти, и вздыхает с облегчением, когда оно не убивает его сразу. Он осторожно входит в следующую комнату, и пламя только безобидно лижет его. В комнате стоит Зеркало Снов, как его называет Гарри. Зеркало Желания, сводящее людей с ума, показывая им то, чего они не могут иметь. Гарри старается не смотреть в него, помня, что, он снова может быть очарован и будет просто смотреть на лица своих родителей и скрытые черты своей родственной души часами, а может быть, даже целую вечность. Он обходит его и сталкивается с проблемой. Выхода нет. Проявляется ли он только после того, как он преодолевает препятствие, которое представляет собой зеркало? Не понимая, Гарри стоит в стороне. Ему не нужно долго ждать, прежде чем дверь снова открывается, пропуская в комнату профессора Квиррела. Его осанка совершенно отличается от обычной. Обычно он выглядит примерно так же, как Гарри: плечи сжаты и подняты, глаза отведены и все время оглядываются, шаги медленные и осторожные, на лице испуганное выражение. Сейчас все не так: он стоит прямо, с гордым и уверенным выражением лица, шагает большими уверенными шагами, глаза его устремлены прямо на Гарри. — Здравствуйте, мистер Поттер, — говорит он с дьявольским блеском в глазах. Гарри не отвечает. — Немного тихо сегодня, не так ли? — он хмыкает и подходит ближе к зеркалу — Эта полоса препятствий была легкой, не так ли? Словно для группы первокурсников — он поворачивается лицом к Гарри — Вам, наверное, интересно, почему мне пришлось убедить вас прийти сюда. Чтобы имитировать реальный опыт, я даже восстановил все комнаты. Разве это не было так мило с моей стороны? — Он снова поворачивается к зеркалу, задумчиво изучая отражение. — Добраться до сюда не было проблемой, вовсе нет. Но оно, Зеркало Еиналеж, останавливает меня. Видишь ли, старик заколдовал его так, что никто, кто захотел бы забрать и использовать камень, не смог его получить. Я, естественно, не могу забрать камень. Я попросил помощи у своего хозяина, и он, — профессор Квиррел снова поворачивается к Гарри — посоветовал мне привести тебя сюда. С этими словами он произносит заклинание, которое связывает Гарри прочными путами. Они чешутся почти сразу же, как только касаются кожи Гарри, и вызывают у него воспоминание о нет-пожалуйста-нет-я-буду-хорошим-пожалуйста, когда он не может двигаться. Профессор Квиррел произносит еще одно заклинание, и Гарри снова успокаивается. Поймав растерянный взгляд Гарри, он объясняет, точь-в-точь как учитель, которым он был целый год. — Это заклинание используется, чтобы избавиться от беспокойства. Оно действует только определенное время, его нельзя наложить на себя и не следует использовать слишком часто, чтобы человек, находящийся под действием заклинания, не начал испытывать симптомы приступа тревоги всякий раз, когда он хочет чувствовать себя спокойно. Кроме того, это темное заклинание. Но у тебя, кажется, нет проблем с ними, не так ли? — Он ухмыляется, как будто что-то его очень забавляет, и левитирует Гарри к зеркалу — Что ты видишь, мальчишка? Гарри действительно рад, что сейчас находится под этим заклинанием, иначе он наверняка потерял бы сознание. Быть связанным, когда кто-то находится за его спиной и называет его «мальчишка» — он действительно рад этому заклинанию. Видя, что у него нет другого выбора, Гарри поворачивается к зеркалу. И удивленно моргает. — То же изображение, что и в последний раз, когда я наткнулся на зеркало. Это мои родители и моя вторая половинка, — признается он. Он не видит причин лгать. Как только он сказал это, он отвернулся, не желая очаровываться отражением. — Не лги мне, мальчишка! Добавьте к списку также крики и гнев. — Он не лжет, — возражает высокий голос из ниоткуда. — Мальчик знает, что там спрятано? — Он должен, Хозяин, он должен! — отчаянно отвечает профессор. — Глупец! — Профессор Квиррел кричит, как будто его сильно ранили — Дай мне поговорить с ним! Учитель пытается возразить: «Вы недостаточно сильны, Хозяин!», потом, судя по всему, ему больно, а затем Гарри видит, как он начинает разворачивать свой тюрбан. Он полностью поворачивает Гарри и поворачивается к нему спиной, открывая ужасающее зрелище впалого и деформированного лица на его черепе. Гарри действительно рад этому заклинанию. Деформированное лицо представляет себя как «Лорд Волдеморт», как Темный Лорд, который убил родителей Гарри, по-видимому, оставил ему шрам на лбу и вел войну против Волшебной Британии и Светлых волшебников и ведьм. Он даже произносит для Гарри речь, в которой обещает, что если он не поможет ему, это приведет к его очень болезненной смерти. Излишне говорить, что Гарри достаточно сжался, дрожит от ужаса и благодарен за это успокаивающее заклинание. Если он чувствует себя так с заклинанием, насколько плохо ему было бы без него? Затем, после того как Темный Лорд некоторое время насмехался над тем, какой глупый был директор, как легко было всех одурачить и как никто его не заподозрил, он описывает Философский камень Гарри со всеми возможными подробностями. Он красный, почти как стекло, но такой же твердый и шероховатый, как настоящий камень, и размером с оба кулака Гарри. С ним, по-видимому, можно оставаться вечно молодыми — или, может быть, живым — правильный термин, — ворчит Темный Лорд Волдеморт, вспоминая, как Николас Фламель впервые выпил Напиток Жизни, когда ему было далеко за сто семьдесят, и с тех пор остается в том же возрасте — и превращать обычные камни в золото. Для Гарри это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, но он всё ещё слишком мало знает о магии, так что кто знает? Когда Темный Лорд Волдеморт заканчивает, он выжидающе поворачивает Гарри обратно к зеркалу. С неохотой он снова заглядывает в него, представляя образ родителей и родственной души, и удивляется Зеркальному Гарри, который теперь не здоровое, счастливое отражение того, каким никогда не выглядел Настоящий Гарри, а точно такой же, как Настоящий Гарри. Зеркальный Гарри хитро ухмыляется Реальному Гарри, сбрасывает путы и вытаскивает из кармана описанный ему Камень. Затем Гарри чувствует новую тяжесть в собственном кармане. — Ну что? — нетерпеливо рявкает Темный Лорд Волдеморт. — Карман, — хрипит Гарри. — В моем левом кармане… Темный Лорд Волдеморт заставляет профессора Квиррела взмахнуть палочкой и освободить Гарри, который сначала откашливается, а затем быстро достает камень. Он размышляет, может ли он довериться жестокому Темному Лорду, чтобы тот сдержал свое слово. Или он должен бросить камень ему в лицо и попытаться выбежать из комнаты до того, как профессор Квиррелл повернется, поднимет камень и применит первое заклинание? Темный Лорд Волдеморт прерывает его размышления, горько смеясь. — Хорошо сыграно, ублюдок, хорошо сыграно, — бормочет он. Когда он смотрит на Гарри, взгляд наполнен даже каким-то весельем — Оставь камень и уходи. Не смея возражать или задавать вопросы, Гарри спешит прочь. Прежде чем он успел уйти далеко, профессор Квиррел окликает его: «Поттер!» Он тянется, чтобы схватить его за запястье, но в тот момент, когда он касается голой кожи ребёнка, он обжигается. Испугавшись, Гарри убегает. Только много позже, когда он спасается в своей комнате, свернувшись калачиком в постели, трясется и паникует, он задается вопросом, почему Темный Лорд Волдеморт прошел через все эти препятствия, а затем не взял сокровище, и почему прикосновение Гарри обожгло его. Он долго думает и приходит к выводу, что камень должен был быть подделкой. На второй вопрос он не может найти ответ. На следующий день он покидает Хогвартс и возвращается в магловский мир — к Дурслям.