***
И тут он просыпается. Белый. Больничное крыло. Домовой эльф склоняется над ним и вздыхает с облегчением. — Мастер Гарри, сэр, мы спасли вас! Мы, домашние эльфы! Мы сделали это! Теперь вам лучше! Гарри так не думает, но изо всех сил старается улыбнуться существу и успокоить его. Домовые эльфы были его первыми живыми друзьями, и он не может их разочаровать или огорчить. Домовой начинает рассказывать историю о том, что случилось. Судя по всему, Миртл увидела, как Гарри порезал себя, и решила, что пока не хочет делить с ним свою кабинку в туалете, поэтому нарушила собственные правила и вышла из туалета. Она обратилась к первому попавшемуся портрету, так как мало что помнила о Хогвартсе, не говоря уже о том, чтобы знать, к кому можно обратиться. Итак, она поговорила с портретом. Портрет поднял тревогу, и новости разошлись во всех направлениях, как телефонный сигнал. Наконец, на кухню прибыл один портрет, который взволновал домовых эльфов. Все они впали в панику. Двое отправились, чтобы напрямую поговорить с Миртл, один отправился к Гарри, другой аппарировал обратно на кухню, чтобы сообщить ещё не знающим о происходящем домашним эльфам. Затем они привели мадам Помфри к Гарри, который больше не истекал кровью благодаря эльфу, который направился прямо к нему. Мадам Помфри отнесла Гарри в больничное крыло, где вылечила ему руку и сообщила директору и декану его факультета, что является обязательным в таком случае. При этом она обнаружила следы, оставленные кровавым пером, и подняла тревогу. Были вызваны авроры, которые арестовали профессора Амбридж, которая клялась, что министр разрешил ей использовать этот артефакт. Это не делало использование кровавого пера более законным, поэтому они арестовали ещё и его. Газеты пронюхали о скандале и создали вокруг него огромную историю, поэтому и родители учеников, и другие ведьмы и волшебники теперь жаждали крови. Каким-то образом директор отделался тем, что сказал, что ничего не знал об этом. Так или иначе, профессор Снейп и директор пришли в больничное крыло и узнали о попытке самоубийства Гарри. Позднее портреты рассказали домовым эльфам о расследовании профессора Снейпа. Он узнал, насколько ужасны издевательства и что сказал Малфой, и на что заставил Гарри смотреть. Домовой эльф с большим удовольствием цитирует его: — Я думал, ты достаточно взрослый, чтобы вступить со мной в отношения. Видимо, я ошибся. Я думал, ты взрослый молодой человек. Теперь я знаю, что ты незрелый ребёнок, закатывающий истерику, когда что-то идёт не так, как он хочет, и набрасывающийся на невинных людей. Пока ты не восстановишь в моих глазах свой статус зрелого джентльмена, я не буду встречаться с тобой, будь то в роли твоего крёстного отца или твоей родственной души. Только не говори, что я не смогу держаться от тебя подальше. Затем домовой эльф трясётся от гнева, рассказывая, каким было первое действие директора: он попытался снять браслет, защищающий слова Гарри. Конечно, чары, заклинания и руны на нём помешали ему сделать это. Тогда он попытался сломать их, хотя и мадам Помфри, и профессор Снейп яростно протестовали против этого, защищая его: «Даже Аластор Грюм не может видеть сквозь этот браслет!» Он избавился от одного заклинания, первого. У Гарри они были многослойными, и нужно было ломать один слой за другим, от самых безобидных до самых разрушительных и крепких чар. Чары становились всё более и более сложными с каждым уровнем. Последнее заклинание — это Тёмное проклятие, которое убивает нападавшего, если он не знаком с таким проклятиям близко и совершит даже малейшую ошибку. Первый слой нужен, чтобы удержать кого-либо от дальнейших действий. Следующий — это то, из-за чего браслет растёт вместе с Гарри. Поскольку Гарри почти уверен, что он больше не будет расти, так как прочитал о недоедании и следующей за ней задержке роста, это заклинание действительно нужно максимум раз в месяц, этот слой лишь слегка защищён Проклятием Розыгрыша. Из-за него все волосы выпадают, а кожа приобретает цвет, который проклятый ненавидит больше всего. Стирание краски занимает около месяца. После этого слоя директор сдался и получил приказ выйти из больничного крыла от разъяренной мадам Помфри. Разрушение этого слоя, по-видимому, ещё больше ослабило Гарри. С блеском в глазах домовой эльф обещает, что нечестивый союз домашних эльфов, портретов и призраков уже планирует отомстить. Гарри благодарит его и надеется, что отчаяние от того, что он жив, не так очевидно, как он думает.***
Далее приходит вереница посетителей. Во-первых, мадам Помфри, которая пытается поговорить с Гарри о его чувствах и о том, почему он думал, что ему нужно покончить с собой. Он погружен в себя и не говорит ни слова. В конце концов, она сдаётся. Во-вторых, профессор Снейп. Он спрашивает Гарри, почему тот не пришёл к нему, ведь он его декан, и он бы ему помог. Такая наглая ложь заставляет Гарри заговорить. Он смотрит профессору Снейпу в глаза и проклинает его. — Я приходил к Вам дважды. В первый раз Вы сказали мне, что я ищу внимания. Во второй раз Вы назвали меня лжецом. Зачем мне приходить к Вам в третий раз? Профессор отрывисто извиняется и выбегает после этого с совершенно белым лицом и сжатыми кулаками. В-третьих, это профессор МакГонагалл. Сначала она извиняется за то, что не поверила Гарри, когда он рассказал ей о своих проблемах. Затем она ругает его: — Тем не менее, лишить себя жизни? Мистер Поттер, это не выход! Никогда! Она продолжает и продолжает, её голос отдаётся болью у Гарри в ушах, прежде чем входит мадам Помфри, видит ситуацию такой, какая она есть, и упрекает профессора МакГонагалл. В-четвёртых, это Рон и Гермиона. Они оба плачут и обещают стать лучшими друзьями. Гарри бесчувственно говорит им убираться. Они протестуют и остаются, но мадам Помфри всё ещё находится в комнате и прогоняет их. Она до сих пор помнит инцидент на первом курсе, сломленного мальчика на её кровати, любопытные и злобные взгляды этих двух детей, и рассказывает об этом Гарри, а затем хвалит его браслет. — Знаешь, — говорит она, её обычно весёлый тон сменился серьёзным, — когда ты впервые пришёл сюда, и я увидела браслет и его защиту, я подумала, что это преувеличение с твоей стороны. Я имею в виду, красивая и сильная работа, но ненужная, даже если дети когда-то попытались бы увидеть твою метку вопреки твоему желанию. Но потом, Альбус — клянусь, я больше не могу понять этого человека — это ослабляло тебя ещё больше, но он продолжал идти против твоей воли! — она качает головой, — Хорошо, что ты сделал этот браслет, Поттер. Но будь осторожен; я думаю, он попытается снова. Гарри кивает. — Не волнуйтесь. Я бы хотел посмотреть, как он попытается это сделать. Если его остановил уже первый слой, мне нечего бояться. У Мадам Помфри неуверенное выражение лица, как будто она не уверена, успокаивают её эти слова или пугают.***
Через несколько дней Гарри выписывают из больничного крыла. Видимо, учителя что-то сказали всей школе, потому что другие ученики перестали показывать-пальцем-сплетничать-смеяться-угрожать. Вместо этого они неловко замолкают, когда Гарри приближается. Он игнорирует их так же, как игнорировал раньше. Их мысли и мнения не изменились, изменилось только то, как они их показывают. Слизеринцы во главе с Малфоем пристально смотрят на него. Он игнорирует их. Кого он не мог — не хотел — игнорировать, так это Невилл. Сразу после того, как Гарри выходит из больничного крыла и, спотыкаясь, идёт по дороге в общежитие, его путешествие прерывают. Его — бывший? — лучший друг стоит на его пути в нише, и заламывает пальцы, прикусывает нижнюю губу, потеет и бледнеет. Когда он видит Гарри, его глаза вспыхивают одновременно облегчением и болью. На мгновение Гарри решает не обращать на него внимания. Но даже если он не разговаривал с Невиллом почти год, он всё равно… был? — его первым другом — человеком. Поэтому он делает то, что всегда делает, когда видит Невилла. Он улыбается крошечной улыбкой, которая не показывает, насколько он доволен, но также скрывает, насколько разбитым он себя чувствует. Невилл отвечает на улыбку нервным приподнятием уголка рта, пародией на радостную улыбку, которая обычно украшает его лицо. Не прошло и секунды, как его зубы снова опустились на нижнюю губу. — Гарри, — выдыхает он. Его голос срывается от облегчения и благодарности, — Ты всё ещё жив. О, Мерлин, Гарри, ты ещё жив. Не заботясь о том, что кто-то их заметит, что является почти гарантией злобных слухов, прорастающих и оплетающих всю школу ядовитой паутиной с шипами злобы, направленными на Невилла и Гарри, Невилл заключает Гарри в объятия. Гарри просто… замирает. Объятья. Он знает, что это такое, он знает, что это слово описывает действие, заключающееся в том, чтобы окружить другого человека, животное или предмет своими руками и крепко прижать к себе. Он знает, что родители любят обнимать своих детей. Он знает, что друзья обнимают друг друга, знает, что мальчики, обнимающиеся друг с другом — это «геи», а девочки, которые обнимаются — это «мило». Он знает, что объятия используются, чтобы показать привязанность и другие эмоции. Он знает, что объятия описываются как тёплые и успокаивающие. В любовных романах объятия дают возможность описать запах другого человека, а также либо его мышцы и твердость тела, либо выпуклость груди и её мягкость. Он знает, что объятия могут быть насильственными и жуткими, как в случае, если один из участников не хочет их. Он знает, что объятия могут быть жуткими или странными, если обнимающиеся люди считаются слишком разными, чтобы объятие имело смысл, как в случае, если кто-то обнимает фонарный столб или пожилой джентльмен крепко обнимает молодую девушку. Он знает, что объятия бывают разных форм: от «мужских» пожатий на одном плече до «девчачьих» объятий и поцелуев в щёки и объятий влюблённых пар. Он всё это знает, но до сих пор не знал, что такое объятия. Они оказываются не такими, как в книгах. Они не удобные; его руки неловко прижаты к бокам, Невилл дышит и чуть ли не всхлипывает ему в ухо — он сильно вырос за этот год, как вообще возможен такой скачок роста? Он вырос за лето сильнее, чем Гарри за последние пять лет. Разве они не были одного роста в последний раз, когда разговаривали? — и очки Гарри надвинуты ему на нос так сильно, что становится больно. Это также не утешительно; Гарри слишком много думает о том, что ему делать, если он вообще должен что-то делать, и объятия такого застывшего тела тоже не могут быть приятными для Невилла. Но… это тепло. Гарри, который постоянно мёрзнет из-за того, что у него недостаточно жира, чтобы согреться из-за недоедания, и которому всегда приходится носить толстый джемпер чаще, чем всем остальным детям, не мёрзнет, хоть и стоит только в одном из них под сквозняками коридоров Хогвартса в одной рубашке и брюках. Затем Невилл немного перемещается, благодаря чему Гарри теперь может двигать руками, тут же неуклюже обхватывая ими туловище Невилла, как, он видел, это делают другие, и перемещает голову так, чтобы очки больше не врезались в его переносицу, и это делает объятия намного лучше. Теперь Невилл прижимается к Гарри так сильно, как только может, будучи выше него, и кладёт голову ему на плечо. Ткань на плече медленно намокает, Невилл плачет. Неуместными словами и неуклюжими жестами Гарри пытается успокоить Невилла, но его сердце разрывается от горя друга. Он проводит руками по спине Невилла, бездумно разглаживая складки на свитере, прислоняется головой к голове Невилла и бормочет: — Я здесь. Прости, но я всё ещё здесь. Когда он слышит это, Невилл начинает извиняться. Извинения падают с его губ, как дождь с неба во время бури, попадая Гарри в ухо, чтобы смыть последние оставшиеся сомнения насчёт Невилла и того, была ли когда-нибудь его дружба с Гарри настоящей, если Сьюзен Боунс так легко уничтожила её. Тихий голос Невилла утверждает, что, хотя Гарри не протянул руку первый, Невилл и сам недостаточно старался восстановить общение с ним, и поэтому Гарри не виноват, а Невилл виноват в их… разъединении? Разрыве? — Никогда больше, — клянётся Невилл, — я не упущу из виду то, что действительно важно. Ты страдал так сильно, а я не замечал. Я обещаю тебе, Гарри, никогда больше я не буду умышленно слеп. Гарри прижимается ближе и делает вид, что его глаза не мокрые. Конечно, только из-за нескольких слов и долгих объятий Невилл и Гарри не могут просто возобновить свою дружбу с того же момента, где они ее оставили. У Невилла до сих пор есть Сьюзен Боунс, его вторая половинка, его девушка, с которой он проводит время. Гарри до сих пор снятся кошмары о реакции Невилла, если тот когда-нибудь узнает о родственной душе Гарри. Сьюзен Боунс доверилась Невиллу, и её мнение повлияло на него, поэтому он не был так честен с Гарри, как раньше. Гарри стал более осторожным в высказывании своего мнения по некоторым вопросам, таким как возможность того, что Тёмная Магия не является чистым злом, не совсем доверяя Невиллу, чтобы он не рассказал об этом Сьюзен Боунс и её тёте, помешанной на справедливости. Другими словами: они уже не так близки, как раньше, и в то время как одна часть Гарри оплакивает это, другая цитирует одну из тех претенциозных книг по психологии, которые он читал летом, в которой говорилось, что все связи развиваются и меняются со временем, дружба — не является исключением. Но понимание того, что эта перемена в их отношениях естественна, не означает, что Гарри не хочет, чтобы всё вернулось к тому, как всё было раньше. Со всеми его драконами, русалками и кровожадными родственными душами, это было бы самым лучшим событием из всего этого жалкого подобия учебного года.