«Парень, — написано аккуратным почерком, — не волнуйся. Опустившись на самое дно, можно подняться только вверх. Твоя, Сильвия. PS: Нет, этим летом ты меня тоже не увидишь. И не волнуйся, я не сержусь на тебя за это или за что-то ещё, о чём ты сейчас думаешь.»
С облегчением Гарри садится на своё место. Большая часть Большого Зала смотрит на него. Нет. Они наблюдают за директором, который стоит позади Гарри. Гарри складывает письмо и кладёт его обратно в конверт, который засовывает в карман мантии, в тот, где сундук. — Гарри, — говорит директор, — я вынужден настаивать, чтобы ты показал мне своё письмо и его содержание. В тишине зала его голос разносится особенно сильно. Начинается шёпот, который тут же замолкает, чтобы ученики могли слышать каждое слово. — Директор, — пародирует его интонацию Гарри — я вынужден отказаться. Это моя личная переписка, и я не понимаю, зачем вам её читать. — Это письмо может быть от Волдеморта. — Насколько мне известно, он умер в Самайн 1981 года. Не вы ли тогда объявили о его смерти? Голос Гарри звучит приторно-сладко. Директор хмурится. — Ты не должен лгать, Гарри. Гарри поднимает руку со шрамами. — Я знаю. Я думаю, что это уже дошло до меня. Директор бледнеет, но продолжает. — В любом случае, мой мальчик, как директор этой школы я должен обеспечивать безопасность своих учеников. Поэтому я должен проверить твоё письмо. — Вы действительно проверяете каждое письмо, которое приходит в школу? Тогда понятно, почему вы упускаете из виду такие незначительные детали, как незаконные артефакты, используемые на ваших учениках. Вы, должно быть, заняты. Если думать только о письмах, которые получает Малфой, каждое по несколько страниц, то действительно не успеешь заняться чем-то ещё. Возможно, вам следует немного изменить свои приоритеты. Кто знает, может, Тёмный Лорд или осуждённый преступник скрываются в вашей школе, пока вы возитесь с почтой. Да, Гарри всё ещё злится на то, что директору всё сошло с рук. — Сейчас, мой мальчик… — Директор прерывает себя и оглядывается. Сотни лиц смотрят на них с недоверием, гневом или подозрением, — Думаю, будет лучше продолжить этот разговор в тихом месте. Но Гарри сейчас в правильном настроении. Успокаивающие слова Сильвии всё ещё действуют, хотя он начинает думать, что она пропитала успокаивающим зельем всю страницу письма. В любом случае, он благодарен ей. — Вы не знаете правил Хогвартса, директор? Директор может разговаривать с учеником наедине только в присутствии главы его факультета и только о вопросах, касающихся школы. — Ну-ну, мой мальчик, — впадает в отчаяние директор, снова оглядывая всех безмолвных свидетелей, — я твой Магический Опекун, мне можно разговаривать с тобой наедине. О, Гарри ждал этого. — Действительно, сэр. Но поскольку в обязанности Магического Опекуна входит присмотр за своим подопечным и посещение его не реже одного раза в год для беседы с ним, а также информирование о его или её магическом наследии, я не думаю, что вы имеете право так себя называть. Директор признаёт поражение, снова изучая все эти лица, наблюдающие за их разговором. — Мальчик мой… — начинает он в последний раз, но Гарри, начинающий беспокоиться о том, какими ещё зельями Сильвия пропитала своё письмо, находит в себе смелость решительно вернуться к своему завтраку и проигнорировать его. Через несколько долгих минут директор уходит. Гарри хочет упасть на стол от облегчения, но осознаёт, что все эти глаза, обращённые на него, наблюдают за ним, все эти перешёптывания вырываются наружу, и сохраняет свою спину прямой. Он задаётся вопросом, как много ему придётся заплатить за этот небольшой бунт, но пока что ему всё равно.***
На следующий день, когда в газете публикуется статья об «инциденте с письмом», Гарри думает о жуке, которого он иногда видит летающим в Большом Зале, и который сидел на столе перед ним. Паранойя об анимагах, шпионящих за ним в своей животной форме, никогда не покидала его, чему он был рад в прошлом году во время истории с Сириусом Блэком, а теперь и с этим крошечным маленьким любопытным жучком. Но то, что он параноик, не означает, что он не использует в своих интересах всё, что может предложить его окружение. И если он случайно ловит сопротивляющегося жука и сажает его на рукав профессора МакГонагалл, когда та проходит мимо, направляясь в кабинет директора, чтобы поговорить с ним о статье, проклиная репортеров и планируя их следующие шаги, что ж, Гарри ни в чём не виноват. Статья на следующий день вызывает восторг, и если Гарри обнаружит заметное снижение количества статей, объявляющих его сумасшедшим, что ж, такова судьба. Или, знаете ли, судьба могла помочь репортеру без зазрения совести сделать что-то незаконное, используя свои незаконные тайные способности. Это тоже чистая случайность, правда?***
Он дорого платит за свой бунт. В один день профессор МакГонагалл тащит его в кабинет директора. Всю последнюю неделю его вызывали туда как минимум раз в день, но всегда в сопровождении профессора Снейпа, который был по-прежнему мил с ним, и даже милее, чем раньше. Кажется, попытка самоубийства Гарри так потрясла его, что он окончательно изменил своё отношение к нему. Когда издевательства, которые не уменьшились, происходят там, где он может их видеть, он наказывает хулиганов. Когда Малфой бросает что-то в его котел во время урока зельеварения, профессор Снейп заставляет их поменяться котлами. Гарри с удовлетворением отмечает, что работа Малфоя с испорченными зельями выходит намного хуже, чем у Гарри при равных условиях. Как глава факультета, профессор Снейп имеет власть над Королём Слизерина. Он использует её, чтобы заставить слизеринцев принять Гарри обратно в общежитие. Он собирает весь Дом и произносит гневную речь об инклюзивности и о том, что термин «Единство Дома» означает «Единство Дома», а не «Единство большинства Дома против меньшинства». Гарри эта речь понравилась больше всего, так как он оказывается единственным, кого в ней не упрекнули прямо или косвенно. В кабинете директора профессор Снейп наблюдает за каждым словом и жестом с приподнятыми бровями и делает едкие замечания, если Гарри становится неуютно. Поэтому, когда Гарри входит в кабинет директора, в котором не оказывается профессора Снейпа, он удивляется. Ещё больше он потрясён, когда директор грубо хватает его за руку, крепко сжимая её в волнении, а потом — тесно-выворачивает-его-наизнанку-что-происходит. И они приземляются после того, что Гарри идентифицирует как Аппарацию, в том, что Гарри идентифицирует, как Министерство Магии. Гарри пытается протестовать, но директор дёргает его за собой и с важным видом идёт к лифту. Он нажимает последнюю кнопку «Отдел Тайн». Вскоре после этого они проходят мимо того места, в котором Гарри видел человека, умирающего от змеиного яда. Они проходят через круглые двери. Гарри удаётся вырваться из рук директора, который добродушно улыбается ему. — Я знаю, мой мальчик, что ты сейчас злишься на меня, как бы несправедливо это ни было. Тем не менее, ты не сможешь избежать своей судьбы. После этих загадочных слов он оставляет Гарри одного посреди Отдела Тайн. Гарри осторожно делает шаг вперёд. Первая же дверь, которую он открывает, ведёт его в комнату, которую он узнаёт. Только войдя, он замечает, что это комната из его снов. Он пытается вернуться, но ручка двери не поворачивается. Удручённый, он идёт дальше. Гарри отстранёно думает о том, что только вчера ему снилась именно эта комната и эти самые полки. Затем во сне Темный Лорд Волдеморт пытал Сириуса Блэка, насмехаясь над ним. Он заметил, что видение было ложным, потому что в нём Сириус яростно утверждал, что Гарри любит его, а потому обязательно придет спасти его, даже если сам Сириус надеется, что крестник будет держаться подальше от такой большой опасности, а сам он скорее умрёт, чем подвергнет опасности Гарри. Вздохнув, Гарри медленно подходит к тому ряду и полке, которую ему показали в видении. Как и ожидалось, Сириуса Блэка здесь нет. Нет также и никакого Тёмного Лорда Волдеморта. Есть только стеклянный шар, наполненный белым туманом, с надписью «Тёмный Лорд Волдеморт и Гарри Поттер». Он чувствует взгляды за десять рядов позади себя. Только идиот может сейчас протянуть руку. Гарри не идиот. Он делает вид, что протягивает руку, но на самом деле пытается схватить стеклянный шар рядом с тем, на котором написано его имя. Его пальцы не сомкнутся вокруг шара с его именем. Это как пытаться поймать воду растопыренными пальцами — невозможно. Но его действия обманывают тех, кто прячется. Темные мантии, белые маски, знакомые голоса: этих людей в книгах по истории называют «Пожирателями Смерти». — Отдай нам пророчество, глупый мальчишка! — требует один из них. Длинные светлые волосы — верный признак того, что это близкий родственник Малфоя, который любит хвастаться тем, что он и его ближайшие родственники — единственные Малфои во всей Британии. Значит, Малфой-старший. Тёмный Лорд Волдеморт любит называть его Люциусом, переходя на парселтанг в конце слова. Его бесконечно развлекает то, как Люциус Малфой постоянно бледнеет при этом звуке. — О, неужели маленький Потти напуган? — насмехается другой голос, на этот раз женский и слегка безумный. Беллатриса Лестрейндж. Тёмный Лорд Волдеморт одновременно самодовольно торжествует и встревожен от такой сильной любви на грани с одержимостью Беллатрисы Лестрейндж. — Отдай его! — глубокий голос, более глубокий, чем любой из тех, что Гарри слышал раньше. Ну, по крайней мере в минуты бодрствования. Это, стало быть, Долохов. Тёмный Лорд Волдеморт особенно гордится им, поскольку ему удалось остаться без наказания во время… отсутствия своего Лорда? Его смерти? Гарри оборачивается, показывая две пустые руки. Беллатриса Лестрейндж издаёт звук, который наполовину является безумным смехом, а на вторую половину яростным криком, в то время как двое её спутников отступают назад, сжимая палочки в руках. Странный звук перерастает в смех. — Мерзкий маленький Поттер пытается нас обмануть? Кошелёк или жизнь, кошелёк или жизнь?! Угости меня пророчеством, и я тебя не обману! — Гарри не двигается, — Обмани меня, — её голос — убийственный шепот, — и я причиню тебе невообразимую боль — она снова смеётся. Гарри всё ещё не двигается. У Люциуса Малфоя заканчивается терпение, и он использует Империо. Гарри даже не позволяет воцариться мирному ощущению, прежде чем разбить заклинание. Люциус Малфой поражённо замирает. Гарри пользуется этим шансом, чтобы сбежать. На мгновение воцаряется недоверчивая тишина. Затем, под пугающий хохот Беллатрикс Лестрейндж, они бросаются за ним. Они снова и снова преследуют его, всегда находясь слишком близко, чтобы Гарри смог успеть найти безопасное укрытие, а он всегда слишком далеко, чтобы они могли его поймать. Но он младше и ниже ростом. Они догоняют. Без палочки и связанный, Гарри снова возвращается к пророчеству. С палочкой Малфоя под подбородком у него нет другого выбора, кроме как поднять его. А потом легко уронить на пол. Хрупкий шар разбивается о холодный каменный пол. На мгновение кажется, что Пожиратели Смерти хотят начать кричать и проклинать его. Но когда они слышат низкий голос, они быстро замолкают. Все четверо внимательно слушают пророчество. Ни один из них не может жить, пока жив другой. Затем начинается настоящий ад. Директор и группа его людей врываются в зал. Гарри узнает профессора МакГонагалл, Сириуса Блэка и Ремуса Люпина. Он замечает, что среди пришедших есть и другие знакомые фигуры, отчётливый рыжий цвет волос здесь, широкоплечая фигура там, но точно никого не опознает. В то же время через другую дверь в зал высыпает группа Пожирателей Смерти. Мгновение ничего не происходит — ни звука, ни движения, только чистый шок. Затем вокруг начинает беспорядочно летать шквал заклинаний. В основном все промахиваются, но некоторые всё же падают. На стороне Пожирателей Смерти люди падают на землю просто без сознания. Один из Пожирателей начинает приводить их в чувства. С другой стороны бойцы падают с болезненными стонами и сдавленными криками. Этих людей будет не так легко разбудить. Гарри замечает круглую фигуру мадам Помфри, бегающую от человека к человеку, но она одна, и за время, которое необходимое ей для залечивания одной травмы, умирает ещё четыре человека. Теперь, после нескольких месяцев снов, Гарри ничуть не смущается, когда перед ним приземляется голова, тело оказывается позади неё отдельно, глаза открываются в шоке и стекленеют прямо на его глазах. Но это побуждает его к действию. Недалеко от головы в луже крови лежит его палочка, забытая в хаосе начала битвы, оброненная при неожиданном появлении группы директора. Гарри проскальзывает к ней, крепко хватая её и стараясь не обращать внимания на липкую жидкость на рукояти. Он готов. Готов, конечно, убегать от драки и смерти. Ему удаётся добраться до вестибюля, пройдя через сотни этажей и лифтов наружу, всего в шаге от свободы. Чтобы попасть прямо в объятия -своей-родственной-души-врага-мучителя-который-пытался-забрать-его-жизнь, Тёмного Лорда Волдеморта. Тёмному лорду Волдеморту требуется несколько минут, чтобы похвастаться своим хитроумным планом по заманиванию Гарри. — Как только я послал тебе это видение твоего любимого крёстного отца, замученного и истекающего кровью, ты прибежал, как хороший мальчик. Как ты смешон, жалкое создание! Гарри сардонически улыбается, взмахивает палочкой и устанавливает многослойный щит. — Я пришел сюда не по своей воле. Чтобы заманить меня сюда, тебе нужно придумать что-то более стоящее. Тёмный Лорд Волдеморт вопросительно склоняет голову набок. Гарри требуется мгновение, чтобы понять, что противник молча проник в разум Гарри. Его тупой мозг не воспринимал присутствие родственной души как угрозу и не звонил в тревожные звоночки. Тёмный Лорд Волдеморт мчится сквозь препятствия, как будто их и не было вовсе. Единственное, что заставляет его задуматься, — это арифмантическое уравнение, но предательский разум Гарри почти сразу сам предлагает решение. Он игнорирует тщательно продуманные залы ложных воспоминаний, которые заставили бы любого другого задержаться. Боггарт лишь на секунду превращается в смутное изображение надгробной плиты, прежде чем его заменяет изуродованный труп Гарри. К тому времени Гарри улавливает вторжение и прибывает, чтобы узнать, что его родственная душа глубоко удивлена его смертью. Теперь нельзя сказать, что Гарри совершенно бездарен в окклюменции или что он не приложил усилий для создания защиты. Но против Тёмного Лорда Волдеморта, человека на пятьдесят лет старше него, опытного, талантливого и практикующегося в легилименции, он как ребёнок, чьё единственное оружие — пузыри его слюны против человека с большим пальцем на кнопке, способной запустить ядерную бомбу. В мрачной пародии на первый курс Тёмный Лорд Волдеморт тащит Гарри с собой в последнюю комнату. Тёмный Лорд не торопится, оглядываясь по сторонам. — Почему, Поттер, — спрашивает он, ухмыляясь, — я не думал, что произвёл на тебя такое сильное впечатление. В отличие от последнего раза, когда они оба были в комнате с Зеркалом Желания, у Гарри есть преимущество. Пока Тёмный Лорд говорит и пробует посмотреть в зеркало, хотя он почти наверняка знает, что ему понадобится помощь Гарри, чтобы получить доступ к его настоящим воспоминаниям, Гарри активирует последнюю защиту, которая у него есть. Дементор появляется из ниоткуда, наполняя окружающий воздух ужасом и безнадёжностью. Гарри стоит рядом с ним, положив руку на его костлявое плечо, невосприимчивый к его силам в собственном сознании. Гарри говорит Тёмному Лорду. — Уходи. Тебе здесь не рады. Тёмный Лорд Волдеморт недоверчиво смотрит на дементора. Затем он смеётся. На самом деле он не может перестать смеяться. Это тот смех, о котором Гарри иногда мечтает. Тёмный Лорд в восторге от того, что в этом мире всё ещё существуют вещи, которые удивляют его, человека, который путешествовал по миру и видел всё, что можно только представить, кто видел уже в юности больше, чем многие видят за всю жизнь, все их жизни вместе взятые, и так забавляется этим происшествием, что не сердится. — Очень хорошо, Поттер, — говорит он — В обмен на это откровение Лорд Волдеморт признаёт своё поражение. Гордись, это уникальное событие. Гарри резко сглатывает, когда Тёмный Лорд Волдеморт покидает его разум. Он знает, в чём признался: последняя защита разума всегда была личной, поэтому Тёмный Лорд Волдеморт теперь знал, что Гарри больше всего боится дементоров. Кроме того, единственные волшебники и ведьмы, способные иметь в своём разуме тёмных существ — это те, кто владеет тёмной магией. Но Гарри знает, что это было меньшее из двух зол. Когда он появляется в реальном мире, Тёмный Лорд уже поднимает свою палочку. Из-за какого-то извращённого дуэльного кодекса чести он ждёт, пока Гарри, который на пятьдесят лет моложе, почти ничего не знает и не обучен дуэли, избавится от головокружения, которое появляется после вторжения в его разум и активации последней защиты. Только когда Гарри поднимает палочку, Тёмный Лорд Волдеморт начинает произносить заклинания. Почти как и в прошлом году, Гарри ограничен в использовании только Защитными Чарами. Но он не сидел без дела; его репертуар значительно расширился. Он также читал об атакующих заклинаниях, изучая их произношения и цвета, чтобы более эффективно защищаться от них. В дуэли с кем-то того же возраста, даже если бы у его противника был дуэльный опыт, он почти наверняка победил бы. Читая об атакующих заклинаниях, он многому научился. Некоторые ему так понравились, что он попробовал их. Другие были настолько просты, что были ему не интересны. Но его противником является Тёмный Лорд Волдеморт. Гарри даже не пытается атаковать. Он осторожен, прикрываясь спереди, сзади и сбоку, не сводя глаз с противника. В таком состоянии он едва успевает восстанавливать свою защиту. Тёмный Лорд Волдеморт — это шквал в основном смертоносных заклинаний, смешанных с трансфигурациями и иллюзиями. Медленно, но верно Гарри загоняют в угол, его выносливость снижается, а магия почти иссякает. Именно в этот момент появляется директор, чтобы спасти положение. Это вызвало бы у Гарри больше благодарности, если бы он не видел, как директор стоял целую минуту, просто наблюдая за ними с этими проклятыми огоньками в глазах и этой чёртовой улыбкой на губах. Как бы то ни было, он рад, что директор вмешался, и яростно надеется, что заклятые враги перебьют друг друга. За этой мыслью следует всплеск вины за желание смерти своей второй половинке, за которым следуют оправдания, за которыми следует ещё большая вина, за которой следует волна -воспоминаний-гнева-печали-предательство. Пока Гарри поглощён своими чувствами, Тёмный Лорд Волдеморт и директор кружат друг вокруг друга, иногда обмениваясь осторожным заклинанием, но в основном ожидая, пока другой откроет огонь заклинаниями. Затем директор начинает говорить. — Том, мой мальчик, опусти свою палочку и покончи с этим! Тёмный Лорд Волдеморт и Гарри фыркнули почти одновременно, более громкий фырк Тёмного Лорда перекрывает звук Гарри. — Ты действительно думаешь, что я это сделаю, старик? На лице директора появляется выражение глубокой скорби. — Нет, я так не думаю, мой мальчик. Я давно уже понял, что в твоём сердце не осталось ни капли милосердия, если оно там хоть когда-то было. Тёмный Лорд снова смеётся. — Ты — воплощение всего хорошего, доброго и мудрого, и ты знаешь всё, что только можно знать даже обо мне! Но Лорд Волдеморт не так прост! — Ты всегда был простым, Том! Мальчик, родившийся со злом, уже капающим из него, истязающим маленьких животных и издевающимся над невинными детьми, стремящийся доказать, что он лучше всех! На этот раз смех Тёмного Лорда Волдеморта скорее горький, чем насмешливый. — Это только доказывает, что ты знаешь обо мне многое. Гарри замечает волнение: начинают прибывать обычные работники Министерства. Крики ужаса раздаются, когда они узнают предположительно мёртвого Темного Лорда Волдеморта, сражающегося с уважаемым директором школы. На мгновение Гарри рад, что правда вышла наружу; теперь никто не сможет объявить его лжецом, ищущим внимания. Затем он вспоминает, что никогда на самом деле не говорил ни слова ни прессе, ни кому-либо ещё о Тёмном Лорде, и его хорошее настроение испаряется. Между тем, волшебники-дуэлянты, кажется, не замечают никого, кроме своего противника и его палочки. Директор кричит: — Я знаю, что у тебя нет сердца, Том! У тебя даже нет родственной души! Одного этого достаточно! Все взгляды устремляются на обнажённое запястье Тёмного Лорда. Одно это ничего не доказывает. Это просто означает, что его родственная душа ещё не показала ему свою метку души. Тем не менее, это клеймит его в глазах многих людей. Гарри не впечатлён. Он должен отогнать безумные мысли о том, как увидит метку своей души, свои слова, написанные на этом бледном запястье, показывающие всему миру, что этот могущественный волшебник принадлежит Гарри, так же, как и Гарри принадлежит только ему. Вместо этого он смотрит в красные глаза. В них есть намёк на обнадеживающую грусть, скрытую за большим количеством обиды и ненависти. Затем на его лице мелькает лукавое выражение, прежде чем он выкрикивает: — Значит, у тебя есть родственная душа, Дамблдор? Я не думаю, что кто-то может быть настолько неудачлив, чтобы связать свою жизнь с тобой! Директор добродушно улыбается, как будто сама мысль о том, что у него нет родственной души, нелепа. — Не будь смешным, Том. Родственная душа — это тот, кто идеально тебе подходит, и у меня она есть, как и у любого человека с сердцем. Это ты слишком поломан, чтобы иметь её! Темный Лорд практически выплёвывает ответ. — Я не думал, что из всех людей именно ты будешь так рад получить свою метку души. Глаза и рот директора распахиваются в шоке от неожиданного ответа, и он слишком поздно замечает заклинание, чтобы остановить его. Заклинание срывает с его левой руки всю одежду. Его щиты, насколько Гарри может видеть, останавливали только вредные заклинания. Заклинание снятия одежды не было опасно, поэтому и не было остановлено. Как и следующее заклинание, состоящее из сложного движения палочкой без слов, так что Гарри догадывается, что это заклинание Тьмы. Благодаря этому заклинанию над головой директора висят агрессивно светящиеся жёлтые слова метки его души — Из твоих писем я понял, что ты согласен со мной в вопросе, что мы должны искоренить всю маггловскую чернь. Молчит весь зал, все зрители, оба дуэлянта. Затем Тёмный Лорд Волдеморт слащаво спрашивает: — Как поживает ваш дорогой Геллерт Грин-де-Вальд? Эта фраза как будто становится сигналом, после которого Пожиратели Смерти спускаются к толпе, каждый из них произносит одно или два заклинания, прежде чем исчезнуть. Тёмный Лорд бросает последний взгляд на директора, прежде чем развернуться и исчезнуть. Гарри вздыхает с облегчением от того, что его практически игнорируют, и он относительно невредим. Он думает о том, чтобы уйти, пока ещё может остаться незамеченным. Он делает шаг в сторону камина. И всё становится черным.***
Гарри просыпается на холодном, влажном каменном полу комнаты из камня без окон, без света и с дверью, закрытой толстыми решетками. Он в подземелье. После того, как проходит первый приступ паники, он пытается придумать решение. Затем до него доходит. Он волшебник. У него есть магия. Он лезет в карман. Пусто. Нет сундука. Нет палочки. Он снова паникует. В панике он снова теряет сознание.***
Когда он снова просыпается, за ним наблюдает Пожиратель Смерти. Светлые волосы всё так же узнаваемы, как и в Министерстве. Подробности того, что следует после, теряются в дымке боль-Круцио-боль-боль-боль-смех-насмешки-хвастовство-злорадство-Круцио-боль-боль-боль-боль-боль-пинок-пинок-оскорбления-насмешки-насмешки-Круцио-боль-боль-боль. В следующий раз, когда он приходит в себя, он всё ещё в темнице, всё ещё под наблюдением, всё ещё испытывает боль. Глаза, наблюдающие за каждым его движением, жадно улавливают каждый признак боли. Эти глаза знакомы так, как не знакомы лицо и цвет глаз. Это глаза дяди Вернона на следующий день после наказания. Это глаза тёти Петунии, когда она наблюдает, как он, спотыкаясь, справляется со своими обязанностями. Это глаза слизеринцев, которые смотрели, как горит его кровать, приказали ему покинуть общежитие и поднимали как можно больше шума в гостиной, чтобы Гарри спал как можно меньше. Гарри смиряется с ещё большей болью. Он думает, что никогда ещё ему не было так больно. Дядя Вернон вообще не шёл ни в какое сравнение с проклятием Круциатус. Затем он вспоминает ту ночь — боль-я-могу-коснуться-тебя-боль-Боль-БОЛЬ — и думает, что, в конце концов, ему сейчас совсем не больно. Пожиратель Смерти поднимает палочку. Гарри откидывается назад и напрягается. В этот момент дверь с грохотом распахивается, ударяясь о стену с ужасным громким звуком и оставаясь там под явным давлением магии, яростной магии. Тёмный Лорд Волдеморт врывается внутрь. Он даже не смотрит на своего последователя, когда приказывает ему убираться прочь. Вместо этого его красные глаза смотрят на Гарри, который застыл на месте от страха, ужаса и надежды. — Где — ты — взял — это? — спрашивает он, поднимая дневник, который Гарри подобрал на втором курсе в кабинке Миртл, тот самый, который принадлежит Т. М. Реддлу, тому самому Тёмному Лорду, который сейчас стоит перед ним. Должно быть, он прорвался через обереги, охраняющие его сундук, а затем и через те, что скрывали дневник, — рассуждает Гарри в отдалённой части своего мозга, способной к логическому мышлению и не поглощённой страхом, ужасом и удивлением. В ответ на вопрос он издаёт, как ему кажется, вопросительный писк. Затем он кричит под могущественным проклятием Круциатус Тёмного Лорда. Когда боль прекращается, он дрожит. Тёмный Лорд снова шипит на него: — Когда я задаю тебе вопрос, мальчишка, я хочу получить ответ. Ты меня понял? — когда Гарри не реагирует сразу, он угрожающе поднимает палочку, — Ты меня понял?! Гарри быстро кивает. — Тогда говори! — Я нашёл его ещё на втором курсе! — заикается Гарри, не сводя глаз с кончика палочки, — Он был в туалете, и призрак… она попросила меня достать его, что я и сделал, но на нём было твоё имя, поэтому я его спрятал! На мгновение Тёмный Лорд замирает. Затем в его глазах вспыхивает ярость. — Откуда ты, ничтожный червь, знаешь моё имя? Тебе назвал его директор? — Нет, нет! — быстро возражает Гарри. — Шляпа! Распределяющая шляпа сказала мне его! Тёмный Лорд Волдеморт произносит несколько слов, которые действительно не следует использовать в отношении несовершеннолетних и даже некоторых совершеннолетних, но у них есть странное шипение, которое говорит Гарри, что они на парселтанге, а потому он должен их игнорировать. — Что именно сказала тебе шляпа, Поттер? — Тёмный Лорд Волдеморт критически осматривает его сверху вниз. Гарри задумывается и, чтобы вспомнить точную формулировку, быстро погружается в свои мысли. Мгновение спустя к нему присоединяется Тёмный Лорд. Он весь напрягается, готовый активировать свою защиту, но злоумышленник отмахивается от него — Мне нужно только одно воспоминание. Я не буду искать что-то ещё. Гарри может многое, но доверять— нет. Но это его родственная душа. Но при этом это Тёмный Лорд. Но это его родственная душа. Но это убийца его родителей и бесчисленного множества других людей. Но это его родственная душа. Но этому человеку судьбой предначертано убить его. Но это его родственная душа. Но это человек, который хочет жестоко пытать и убить его. Но это его родственная душа. Гарри позволяет воспоминанию появиться, тщательно отредактировав его так, чтобы оно начиналось с середины, а не с начала. Темный Лорд задумчиво говорит. — Мне интересно, что увидела шляпа, из-за чего ты так боялся, что она поделилась этой информацией, но это, безусловно, что-то несущественное. Как любопытно, что ты не знал моего имени до Хогвартса, — он бросает на Гарри непонятный взгляд, — Видимо, в кои-то веки газеты оказались правы. Он покидает разум Гарри, чтобы начать ходить взад-вперёд, и вскоре за ним следует Гарри, пытающийся разобраться в загадочных словах. Тёмный Лорд останавливается и продолжает, думая вслух: — Я слышал пророчество, но я не уверен, хочу ли я действовать в соответствии с ним, основываясь на твоём поведении. Ты используешь Тёмные Искусства, ты — сильное дополнение к Дому моего предка, ты защитил мою вещь, так почему бы и нет. Я поразмышляю над этим вопросом какое-то время. Может быть, я заставлю тебя дать непреложный обет или поклясться мне в верности. Может быть, я сочту тебя слишком опасным, чтобы оставить в живых. Гарри удивлённо смотрит на него. Только в прошлом году Тёмный Лорд Волдеморт был одержим желанием убить его. Теперь есть пророчество, говорящее им, что один должен убить другого, то же самое пророчество, которое привело к нападению на Гарри, когда тот был ещё младенцем, и Тёмный Лорд Волдеморт останавливается, чтобы прикинуть варианты? Это не похоже на безумца-садиста, которого Гарри видел во сне. Он приглядывается сильнее. Чешуйчатая кожа — это человеческая кожа, без чешуи, даже если она пугающе бледная. Есть намёки на нос на лице. Рот окружен белыми, тонкими, почти несуществующими губами. И у Тёмного Лорда теперь есть волосы! У него есть ресницы, и брови, и несколько миллиметров коричневато-чёрного цвета на его уже не лысой голове, и немного щетины на лице. Что случилось? Всего одну вечность или одну секунду назад они были в Министерстве, и у Тёмного Лорда Волдеморта не было ни волос, ни губ, ни носа, ни человеческой кожи! И, если честно, по мнению Гарри, ему не хватало ума и сообразительности, которые есть теперь у человека перед ним. Некоторое время назад он был фантастическим дуэлянтом, который мог если не победить, то во всяком случае сразиться на равных с директором, но у него не хватило ума перенести битву из вестибюля Министерства незадолго до прибытия дневных работников, что привело к тому, что его увидели и обнаружили. Тёмный Лорд Волдеморт, однако, теперь останавливается, чтобы подумать и поразмыслить. Тёмный Лорд Волдеморт принимает решение. — Я пока оставлю тебя здесь, — постановил он. — Я оставлю тебе книги на время, когда тебе будет скучно, чтобы ты мог вести себя как настоящий наследник-полукровка к тому времени, когда тебя выпустят отсюда, если я решу оставить тебя в живых, — он снова изучает Гарри, — Вспоминая то время, когда я был учителем, я знаю, что ты прилежен и умён. Приложи усилия к этому, как ты делал это на уроках Защиты, и у нас не возникнут проблемы. Гарри принимает не очень тонкую угрозу учиться так усердно и хорошо, как только может, и кивает. Кивнув, Тёмный Лорд Волдеморт почти выбегает из подземелий. Пятнадцать минут спустя прибывает башня книг, пергаменты, перья и чернила для заметок, а также Пожиратель Смерти для надзора. Гарри не может видеть сквозь боль первые несколько минут после того, как Пожиратель Смерти оставляет его в покое, но затем он заглядывает в книги. Они такие старые и сложные, что делает чтение утомительным. Вместо того, чтобы что-то сказать, автор трижды обходит мысль стороной, прежде чем сделать это, а затем объяснить это, только затем переходя к аргументации, стоящей за сказанным. Гарри уверен, что сможет переписать тексты, не потеряв при этом содержания, и при этом это займёт не больше двухсот страниц для каждой из этих больших книг. Кроме того, эти книги поднимают такие темы, о которых у него нет никакой информации. У него было достаточно знаний, чтобы выжить, и у него всегда были гораздо более важные вещи для изучения и понимания на примете, чем этикет чистокровных, танцы и законы волшебного мира -дядя-Вернон-Дадли-и-банда-смотрящие-глаза-одноклассников-рыжие-и-пушистые-звери-Тёмный-Лорд-Волдеморт-страх-паника-боль-. Теперь у него, по-видимому, есть время и мотивация изучить его, и изучить хорошо. Он открывает первую книгу трясущимися пальцами и читает, читает и читает.***
Следующий… Гарри на самом деле не знает. Он знает только, что между тем, как он потерял сознание, его перемещением в это подземелье и визитом Тёмного Лорда прошло какое-то неопределённое время. Затем он измеряет время книгами, но это не то чтение, которым он обычно занимается. Конечно, он и раньше читал учебники, журналы, хронику и всё, что ему было нужно и что его интересовало, но эти книги совсем другие. Эти тексты представляют собой запутанные предложения в сложных структурах, в абстрактных метафорах, в запутанных абзацах, в архаичных словах и грамматике, в древней орфографии и устаревших словах. Ему часто приходится читать один и тот же абзац четыре раза, чтобы понять, что он совершенно не важен для аргументации или что он не имеет отношения ко всей работе в целом. Кроме того, он часто теряет сознание из-за различных Пожирателей Смерти, а затем приходит в себя и находит обед и ужин на полу, оба холодные, как лёд. Ну, это при условии, что его кормят два раза в день. Может быть, его кормят только один раз в день, или один раз в два дня. Желудок Гарри так привык к редкому приёму пищи, особенно когда он сознательно сократил количество приёмов пищи перед летом, чтобы голодание не было таким ужасным. Но постепенно Гарри учится. Он узнаёт, что является наследником семьи Поттеров. Он узнаёт, что вещи под названием «Кольца Наследников» существуют и обеспечивают защиту. Он узнаёт, что Альбус Дамблдор стоит очень низко в списке потенциальных Магических Опекунов. Он узнаёт, что у него должен быть кто-то под названием «Крёстный Отец», Сириус Блэк. Кольца Наследника указывают на того, кто после наступления совершеннолетия станет преемником Лорда или Леди Семьи после их смерти. Кольца защищают владельца от многих ядов, позволяют войти в Хранилище Наследника в Гринготтсе и являются портключом к ближайшему или самому безопасному поместью во владениях Семьи. Обычно Лорд или Леди Семьи отдают Кольцо Наследника ребёнку, которого он или она больше всего любит. Если ребёнок подходит на роль главы семьи, кольцо принимает его или её. В противном случае ребёнок не сможет его надеть; оно становится слишком тяжелым или большим, как браслет или любая из сотен других вещей. Если Глава Семьи умирает, не отдав никому Кольцо Наследника, все члены Семьи должны примерить кольцо, даже если они не собираются становиться Главой Семьи. Если остался только один член семьи, кольцо автоматически принимает этого человека. Если этот единственный выживший — несовершеннолетний, обязанность передать кольцо наследнику при его поступлении в волшебную школу ложится на плечи Магического Опекуна. Магический Опекун в большинстве случаев — это тот, кто получает ребёнка, потерявшего родителей, или волшебного родителя в случае пары ведьмы/волшебника с маглом. Если Магический Опекун не может воспитывать ребёнка в собственном доме, и главная причина этому, по-видимому, заключается в том, что «Боггарт отказывается покидать мой дом, и это меня так смешит, что я не хочу от него избавляться», то он должен навещать ребёнка минимум семь раз в год, лучше всего совмещая это с ритуальными праздниками. Опекуны обязаны рассказать ребёнку всё, что ему нужно знать о своей биологической семье, и научить всему, включая определённые обряды и навыки, необходимые для возрождения семьи. Чаще всего Магический Опекун является либо членом Семьи, либо Крёстным Отцом. Если не удаётся найти непосредственных магических членов Семьи, а крёстные недоступны, обязанность ложится на того, кто указан в завещании умершего, если такое существует, а затем на следующего ближайшего магического кровного родственника. И так продолжается до тех пор, пока не найдётся человек, способный взять на себя эту обязанность. Однако магических опекунов для маглорождённых нельзя выбирать таким образом, поэтому опекун берёт на себя обязанности на ограниченное время с момента, когда ребёнку исполняется десять лет, до поступления в школу, после чего эту должность берёт на себя доброволец. Категорически нельзя, чтобы директор или учитель становился Магическим Опекуном для кого-либо, тем более для своих учеников, поскольку это может привести к конфликту интересов. Исходя из этого, возникает вопрос, почему директор Хогвартса стал Магическим Опекуном юного сироты, чьи крёстные родители, возможно, не были доступны, но который имеет кровные узы практически со всеми в Волшебной Британии. Говоря о крёстных родителях: очевидно, существует магическая связь, которая связывает их и ребёнка через клятвы, которые крёстный родитель даёт на церемонии крещения. Биологические родители связывают крёстного родителя и ребёнка вместе, чтобы у ребёнка всегда был кто-то, к кому он мог бы пойти, кто его примет, и чтобы крёстный никогда не смог причинить вреда ребёнку. Даже самая слабая, выцветшая из-за многолетней разлуки и незаинтересованности, даже неприязни между обеими сторонами, связь гарантирует, что крёстный родитель не причинит ребёнку вреда и что ребёнок сможет найти признание от крёстного родителя. Очевидно, с Гарри этого не произошло. Есть короткий ответ на вопрос, почему Сириус Блэк мог сказать такие жестокие слова Гарри, причиняя ему боль, даже не съёживаясь: нет никакой связи. Как будто Сириус Блэк не является крёстным отцом Гарри. Но он знает, что это не так; Сириус Блэк очень подробно описал церемонию — эта тема, по-видимому, была сочтена достаточно безопасной, чтобы поделиться ею с Гарри по мнению директора, — и то, что Гарри прочитал в этих книгах, совпадает со сказанным. Он даже роется в своем разуме и находит фрагмент воспоминаний о своём собственном крещении. Он помнит Сириуса Блэка и Алису Лонгботтом, сидящих в ритуальном кругу, держащихся за руки друг с другом и с малышом Гарри и размазывающих фиолетовые цветы по лицам друг друга. Фиолетовый — это цвет семьи Поттеров; никто, кроме присутствующих во время церемонии — а это родители, ребёнок и крёстные — не может знать об этом, а присутствующие не могли рассказать о произошедшем никому, потому что старое проклятие связывает их языки. Однако Сириус Блэк смог описать цветок, цвет и запах, а значит, он действительно крёстный отец Гарри. Что возвращает нас к вопросу: как можно практически разорвать связь Крёстного? Гарри думает, что знает ответ: Альбус Дамблдор или Азкабан, и, учитывая его невезение, оба варианта могут быть верны.***
Он не знает, сколько времени проходит, когда Гарри грубо хватают и выводят из подземелья. Он идёт, спотыкаясь, его мышцы ослабли из-за отсутствия движения и частой боли, поднимается вверх по узкой лестнице, выходя из потайной каменной двери. Первое, что замечает Гарри — это свет. Он такой яркий, что ему приходится зажмурить глаза — всё вокруг значительно ярче по сравнению с тусклым светом свечи, с которым он жил внизу. В этот момент солнечный свет — самое прекрасное, что он когда-либо видел. Пока его глаза привыкают к яркости, Гарри различает комнаты, через которые его ведут. Судя по огромным залам, подобные которым он видел только в поместье Блэков, это здание должно принадлежать такой же могущественной и богатой семье. Поместье над его тюрьмой похоже на другой мир. Вместо тусклого серого камня в его камере здесь стены белые, и жёлтые, и зелёные, и голубые, и везде картины, и зеркала, и мебель, и окна, вокруг него много золота и серебра, и хрусталя, и бриллиантов. Гарри думает, что он бы предпочел унылую комнату в подземелье этому богатству. Его ведут в гигантский зал с окнами больше, чем в его камере в миллион раз, с потолком высотой с дом Дурслей, а украшения этой комнаты стоят больше, чем вся жизнь Гарри. Впереди стоит роскошный трон с высокой спинкой, на нём сидит Тёмный Лорд Волдеморт. Он изменился ещё больше с тех пор, как Гарри видел его в последний раз: его нос снова выступает, как у настоящего человека, губы полные, длинные пряди волос обрамляют всё ещё нечеловечески бледное лицо. Тёмный Лорд Волдеморт бросает взгляд на Пожирателя Смерти, безмолвно приказывая ему выйти из комнаты. Гарри остаётся один, стоящий на трясущихся ногах, поддерживаемый протестующими мышцами, на открытом пространстве для наблюдающих за ним красных глаз. На мгновение, у него появляется надежда. Он так надеется. — Поттер, — начинает Тёмный Лорд Волдеморт после долгой паузы — Я долго думал, что с тобой делать. Жаль, правда, что я не услышал полного пророчества перед тем, как отправиться за тобой в ту ночь на Самайн. Всё это можно было предотвратить, — он вздыхает долго и глубоко, — Столько потерянного потенциала — он встаёт — Но угроза всё ещё существует, и с ней нужно что-то делать. Без дальнейших предисловий он вытаскивает палочку, сделанную из красивого белого дерева, и произносит слова Гарри. «Авада Кедавра».