***
Эта неудачная встреча Гарри и, как он узнаёт, Кейтлин положила начало печальной тенденции. Гарри встречает раненых первокурсников, которые чем-то разозлили Кэрроу. Ему кажется, что он переносится в прошлое всякий раз, когда натыкается за углом на истекающих кровью детей, которые затем умоляют его научить их защищать себя или хотя бы минимизировать урон, или когда его вызывают из библиотеки, или класса обжигающим зовом заколдованной серьги, или когда он бессильно пытается утешить плачущих детей, которые понятия не имеют, почему их преследуют и почему им никто не помогает. Но Гарри знает, что делать. И его студенты тоже. Вероятно, ему не следовало удивляться, обнаружив, что милые маленькие дети, которых он научил отращивать клыки и когти, использовали всё, что было в их арсенале, для защиты более слабых и беспомощных первокурсников. Вскоре все студенты с первого по третий курс, находящиеся под опекой Гарри, не ходят никуда в одиночку. Когда группы из двух человек перестают быть эффективными, они создают группы из трёх человек. Когда и это не срабатывает, они собираются вчетвером. Каждый из них носит с собой множество лечебных зелий. Проводимые уроки теперь посвящены изучению исцеляющих заклинаний и заклинаний щита, обучению новых учеников и повторению и практике для детей старшего возраста. Они также встречаются независимо друг от друга, когда у Гарри нет времени, утешая и помогая друг другу. Большую часть свободного времени Гарри варит зелья. Другие студенты, видя, что младшие классы практически приклеиваются друг к другу, начинают копировать их поведение или присоединяться к ним, пытаясь отогнать Кэрроу. Меняется вся атмосфера Хогвартса — там, где раньше был смех, теперь осторожные и испуганные взгляды. Болтовня растворилась в настороженной тишине. Сплетни превратились в тихие предупреждения. От этого страдает весь Хогвартс, даже если сам замок не может физически страдать от наказаний брата и сестры. Призраки и портреты устрашающе тихие. Они осуждающе смотрят и много слушают, предупреждая мадам Помфри или Гарри всякий раз, когда Кэрроу причиняют кому-то вред, и студентов, когда профессора находятся в садистском настроении. Гарри вынужден убеждать домовых эльфов не добавлять яд в еду Кэрроу, опасаясь возмездия, которое потребует Тёмный Лорд Волдеморт. Учителя с грустью наблюдают за учениками и стараются внушить им важность определённых заклинаний, меняя всю учебную программу, чтобы научить их всё более и более сильным заклинаниям щита, тому, как преобразовывать своё окружение в защитные стены, и тому, какие растения успокаивают раны. Единственные, кто, кажется, не замечают всего этого — это Малфой и его товарищи по метке на левой руке. Они надуваются от гордости из-за того, что весь Хогвартс шарахается от них, смеются и шутят, как будто ничего из ряда вон выходящего не происходит, хулиганят и унижают, как будто их пуристские взгляды привели хоть к чему-то, кроме упадка волшебного мира. Даже профессора Кэрроу замечают произошедшие изменения, но радуются напряжённой атмосфере, наслаждаясь плодами посеянного ими же насилия и ужаса. Со временем они становятся всё более и более смелыми, радуясь всё более и более испуганным лицам учеников. Ситуация очень быстро перерастает из плохой в ужасную, и Гарри опасается, что что-то вот-вот произойдёт. Он только надеется, что его ученикам не придётся терпеть гнев, который последует за возмездием. В конце концов, профессора Кэрроу всё больше и больше начинают приставать к Гарри во время занятий. Малфой каждый раз смеётся. Все остальные молчат и жалеют его. Гарри всё происходящее не волнует. Ему не обязательно слушать, что говорят Кэрроу; он достаточно практиковался в игнорировании других. Малфой, вероятно, всё смеялся бы, даже если бы потолок рухнул. Он был бы так увлечён грядущим несчастьем людей, которые ему не нравятся, что слишком поздно заметил бы, что и сам находится в опасности. Его самовлюблённый, злобный характер не даёт ему делать ничего, кроме как смеяться над чужим несчастьем, не обращая внимания на то, что такое же несчастье постигает и его самого. Что касается остальных, тех, кто всё ещё надеется, что Гарри спасёт их там, где они даже не заметили, что помощь необходима, тех, кто плачет, просит и умоляет своими большими невинными глазами, как будто они сами не причиняли страданий, равных тем, которые Кэрроу заставляют их испытывать — почему Гарри должен даже пальцем шевелить, чтобы помочь им? Поэтому он сидит на своём месте, игнорируя безмолвные требования сломаться, исправиться, страдать, исцелиться, истечь кровью, освободиться, плакать, сражаться и громкие насмешки. Игнорирует, пока голова не наливается болью на мгновение. Пока он несколько раз моргает от боли, Алекто Кэрроу приближается к нему, возвышаясь над ним и глядя на него сверху вниз. По сравнению с дядей Верноном её поза и ненависть смехотворны. Она продолжает тираду о том, что его родители были никчёмными, что его крёстный отец был предателем Дома Блэк, как его родственная душа никогда бы не захотела его. Она продолжает и продолжает говорить. Она не говорит ничего такого, чего Гарри не слышал раньше, только с гораздо более красочными эпитетами, с гораздо большим презрением, в гораздо более юном возрасте. — Сними этот браслет, — внезапно требует Алекто Кэрроу, — Сними! Даже слизеринцы, которые обычно не реагируют на попытки профессора напасть на Гарри, обращают внимание на происходящее, кривя свои любопытные мордашки, чтобы посмотреть на браслет, за которым спрятаны слова Гарри. Естественно, им всем: гриффиндорцам, слизеринцам, когтевранцам и пуффендуйцам — любопытно. Гарри размышляет, что теперь, когда кота уже выпустили из мешка, он мог бы показать свои слова. Он представляет ужас в глазах… ну, всех. Тех, кто плачет о спасителе и безутешны из-за того, что он предал их. Тех, кто требуют его смерти, разъяренные тем, что он может быть опасен для их Господина. Но это всё ещё его слова. Ему всё равно, что Тёмный Лорд Волдеморт делает со своими, но эти слова принадлежат ему, и будь он проклят, если покажет их кому-нибудь. Гарри осознаёт, что нездорово собственнически относится к ним, что он находит утешение в том, что должно напоминать ему об отойди-глупая-женщина-теперь-я-могу-коснуться-тебя-боль-горе-ненависть, но ему всё равно. В итоге Гарри просто не реагирует на приказ профессора. Амикус Кэрроу приближается к месту событий, и уже через несколько секунд оказывается рядом с сестрой и также приказывает Гарри снять браслет, открыв миру свои слова. Гарри смотрит на их жалкие лица, слюна слетает с их губ, когда они повторят свой приказ снова, ухмыляется и удивляется тому, как эти люди смогли подняться в рядах Пожирателей Смерти. Наверняка для этого требовалась хотя бы искра интеллекта? Или всё, что нужно — это невероятная склонность к насилию и глубоко укоренившаяся преданность на грани с фанатизмом? Что ж, если они такие, какими кажутся, волшебному миру было бы лучше, если бы Гарри освободил его от такого бремени. Он поднимает руку, вытягивает её над столом и бросает на них равнодушный взгляд. — Если вы хотите, чтобы я его снял, — говорит он, — тогда снимите его сами — небрежно он добавляет — Если осмелитесь. В ярости Алекто Кэрроу использует свое любимое заклинание. — Круцио! Это даже не щекотно по сравнению с Теперь-Я-Могу-Прикоснуться-К-Тебе. Гарри приподнимает одну бровь, чтобы продемонстрировать это. Алекто испускает яростный крик и начинает произносить другое заклинание, на этот раз предназначенное для того, чтобы разнести его внутренности по всей комнате. Гарри узнаёт его, потому что движение палочки начинается с символа бесконечности. То, что такое смертоносное заклинание начинается с символа бесконечности, было забавным настолько, что в своё время он легко запомнил его. Ему не очень хочется проверять свои щиты или, лучше сказать, реакцию Кэрроу на них, поэтому он останавливает их одним-единственным вопросом. — Думаете, Тёмному Лорду Волдеморту понравится, если вы меня убьёте? Класс коллективно ахает. Алекто Кэрроу останавливается за мгновение до завершения заклинания. — Ты! — кричит Амикус Кэрроу, — Что ты знаешь о нашем Господине? Гарри приходится сдерживать циничную улыбку, которая нестерпимо налезает на его губы. — Гораздо больше, чем ты думаешь. Алекто Кэрроу собирает две клетки своего мозга и заключает: — Сними свой браслет и скажи нам, кто твоя родственная душа, и Господин выпустит нас поиграть с ней! Теперь ничто не могло помешать губам Гарри дернуться, представляя, как Кэрроу пытают и убивают его вторую половинку. — Не думаю, что Тёмный Лорд Волдеморт это оценит. Я очень сомневаюсь, что он убьёт мою родственную душу. Хотя образ Тёмного Лорда, который из страха смерти создал несколько крестражей, игнорируя безумие, охватившее его в качестве платы за бессмертие, направляющего свою же палочку на себя только из-за личности своей родственной души, кажется настолько же весёлым, насколько и нелепым. Алекто Кэрроу издаёт ещё один яростный крик, в то время как Амикус Кэрроу пытается снова посоревноваться с Гарри в остроумии: — Почему ты говоришь это? Что ты знаешь о нашем Господине, чтобы говорить так? Гарри слегка наклоняет голову и улыбается. — Почему бы тебе самому не спросить его? Это похоже на триумф, когда оба Кэрроу бледнеют, затем сильно краснеют и требуют, чтобы он назвал им имя своей родственной души! Гарри снова начинает их игнорировать, любопытные глаза его одноклассников впиваются в него, а лицо Драко Малфоя смешит.***
На следующем уроке на Гарри нападает решительная Арвилл. — Гарри! — требует она — Ты должен сказать нам, что делать. Гарри моргает в замешательстве, ещё даже не войдя до конца в комнату. Он поднимает руку, чтобы остановить поток слов, которые, кажется, хотят вырваться из маленькой фигурки Арвилл, закрывает дверь и делает глубокий вдох. — Медленно и чётко, — напоминает он ей один из уроков риторики, — логично и по делу. Некоторые из новичков сердито смотрят на него из-за строгости его тона, уверенные, что теперь Арвилл будет ещё больше нервничать. Они ещё плохо знают её и других учеников Гарри. Эти слова напоминают им об уроках, которые хорошо их обучили, помогли и спасли. Эти слова помогают им вспомнить одно из самых главных правил в жизни: всегда будь спокойным. Истеричную женщину легко игнорировать. Холодные, рациональные аргументы труднее опровергнуть. Над плачущим мужчиной смеются. К сердцу принимается лаконичный, аргументированный ответ. Арвилл на мгновение опускает голову, собираясь с мыслями. Когда она снова поднимает глаза, её плечи расправляются, а в глазах блестит огонь; решимость и уверенность приходят на смену колебаниям и неуверенности. — Со многими из нас связались наши родители. Их призвал… — Арвилл на секунду замолкает, подбирая нужные слова. Её голос немного дрожит, когда она произносит слова, на которых запнулась, — Тёмный Лорд. Некоторые в шоке от произнесённого. Кто-то отворачивается с отвращением. Никто не называет Тёмного Лорда Волдеморта по его титулу, кроме его последователей и их детей. Некоторые дети делают шаг назад, глядя на Арвилл с удивлением и ужасом, но большинство просто игнорирует то, что она только что сказала. Они давно пришли к выводу, что всё, что происходит в этой комнате, остаётся в этой комнате, взамен этому любая тема может быть поднята и обсуждена, какой бы она ни была — незаконная магия, политические пристрастия, давления семьи. Один раз одна из учениц объявила, что у неё только что начались месячные, прося немного поговорить об этом. Многие мальчики с красными лицами стояли рядом, пока девочки обсуждали, какие средства они использовали, чтобы кровь не оставалась повсюду. Гарри не мог внести большой вклад в этот разговор, поэтому больше слушал и узнавал новую для себя информацию. Позже тема перешла в более безопасное русло: «Как вывести пятна крови с одежды? Или простыни?» Гарри кивает, подходит к своему столу и прислоняется к нему. — Он хочет узнать обо мне больше, — говорит он слишком уверенно, чтобы это могло быть предположением. Арвилл ещё раз кивает. — Мы уже говорили об этом несколько недель назад, Арвилл, и мой ответ не изменился. Расскажи ему, что хочешь и сколько хочешь. Я не сомневаюсь, что у него есть свои способы получения информации — ведь стать Тёмным Лордом непросто. Так что, даже если вы решите ничего ему не говорить, я уверен, он всё равно узнает информацию о происходящем здесь по крупицам из других источников. Но если вы не расскажете ему, подумайте хорошенько: это может сделать вас его врагом, усложнить ваше положение в ваших семьях и отдалить вас от некоторых друзей. Не позволяйте своей гордыне встать на пути вашей безопасности. Некоторые дети выглядят озлобленными, но многие из них полагали, что Гарри скажет им что-то подобное. В конце концов, он всегда был большим сторонником свободы выбора. Роуэн говорит: — Но почему… я не понимаю, почему он так интересуется тобой именно сейчас. Тебя объявили его врагом, когда ты был ещё младенцем, и он только сейчас пытается узнать о тебе побольше? Гарри сардонически улыбается, его левая рука почти случайно прячется за спиной, уходя из поля зрения. — Раньше он думал, что я всего лишь сопливое отродье, от которого легко избавиться. Но так как ему не удалось убить меня за все эти годы, он продолжает задаваться вопросом, не упустил ли он чего-то. Прошлым летом он узнал кое-что удивительное, что удерживало его на крючке достаточно долго, чтобы начать поиски новой информации. Не волнуйтесь — пока он задаёт вопросы, он не пытается убить. Это совсем не успокаивает его учеников. Они не верят тому, что Гарри только что сказал им, но всё ещё недостаточно уверенны в своих выводах, чтобы протестовать против его слов. — Тогда, — решительно говорит Арвилл, — я хочу снова пройтись по щитам и заклинаниям лечения. Если его любопытство иссякнет, я хочу быть готовой к этому. Остальные дети кивают. Гарри улыбается им и достает палочку. Чем он их заслужил?***
На следующее утро Гарри получает письмо. За завтраком перед ним приземляется огромная птица с опасно острым клювом и пугающе умными глазами, преподнося ему свою ногу с аккуратно привязанным к ней письмом. — Вау, — выдыхает Гарри — Ты так сильно напоминаешь мне Хедвиг. Ах, прости, это комплимент! Он предлагает сове кусочек бекона и улыбается, немного смущённый. Великодушная птица берёт угощение и склоняет свою большую голову. Гарри снимает с её лапы письмо — кремовый, дорогой конверт — и угощает птицу совиным угощением, которое не заменяет бекона. Проглотив его, сова взмахивает своими могучими крыльями и взлетает, оставив единственное серое перышко. Роуэн удивлённо спрашивает: — Это была птица Семьи Гудвилл? Гарри смотрит на конверт, на нём что-то написано рукой Дианы Гудвилл. Гарри давно не думал о ней, своей бывшей наставнице и спасительнице. Именно в память о Диане Гарри проводил уроки для своих учеников, выходя за рамки простого обучения заклинаниям. Гадая, чего она хочет, Гарри открывает конверт и достаёт белый пергамент, явно стоящий целое состояние.***
Дорогой Гарри, если я ещё могу тебя так называть, если нет, то просто смирись с этим, я буду продолжать это делать.Как твои дела? Прошло много времени с тех пор, как мы виделись в последний раз. Ты так и не ответил ни на одно из моих писем, негодяй! Возможно, твоей вины в том, что вся твоя почта перенаправлялась, а затем пришла разом, и нет, но всё же! Тебе должно быть стыдно за то, как мало ты беспокоишься о своей бедной крёстной сестре! По поводу Блэквинга: тебе будет приятно услышать, что мой дорогой Нерон и я поженились, как я и планировала, и что я в положении, чего я не планировала так скоро! Я знаю, что теперь ты, должно быть, ужасно сбит с толку тем, как такое могло получиться — сексуальное образование в Хогвартсе ужасно, если тебе вообще посчастливилось его получить — поэтому я подробно расскажу тебе обо всём, мой милый маленький ученик! Мужчина берёт свой пенис и вводит его в женскую (большая клякса, как будто Диана провела рукой с пером по пергаменту) Итак, Нерон не хочет, чтобы я рассказывала тебе всё о зачатии нашего ребенка. Он старомоден и слишком легко смущается. Но не волнуйся! Если поискать достаточно хорошо, в библиотеке Хогвартса есть несколько действительно хороших книг о (начинается другой почерк, резкие, прямые буквы сменяют плавный почерк Дианы) Я остановлю её на этом моменте. Мне жаль её, Гарри. Как ты уже догадался, я Нерон Блэквинг, муж Дианы. Настоящая цель этого письма не в том, чтобы, как ты мог предположить, подразнить тебя — с другой стороны, ты знаешь Диану. Если она видит возможность подшутить над кем-то, она ею пользуется. Это письмо также выходит за рамки простого сообщения тебе о нашей радостной новости — если бы это было так, мы бы написали тебе об этом ещё несколько месяцев назад. Диана должна родить где-то в конце этого месяца. Согласно традиции Семьи Блэквинг, крёстные должны быть выбраны заранее. Если бы ты оказал нам честь, мы бы хотели сделать тебя крёстным отцом нашего ребёнка. Пожалуйста, подумай над этим и дай нам свой ответ в течение недели. Я знаю, что это трудное решение, которое нужно принять за короткое время, но традиции семьи Блэквинг не оставляют нам другого выбора. С уважением, Нерон Гудвилл и твоя дорогая крёстная сестра, которая не может дождаться, чтобы увидеть тебя снова, Диана.
Гарри улыбается письму. Приятно знать, что они оба счастливы. И ребёнок! Диана мечтала создать семью после окончания школы. К настоящему времени Нерон должен был уже прочно утвердиться в любой профессии, которую выбрал, а Диана должна была научиться быть хорошей домохозяйкой, как она всегда и хотела. Гарри задаётся вопросом, решила ли она всё же стать писателем. Нерешительно Роуэн, разрываемый любопытством, спрашивает: — Могу я спросить, о чем было письмо? Гарри не видит в этом никакого вреда и передаёт его Роуэну. С большими глазами он осторожно берёт его и читает. Когда он доходит до некоторых фраз, которые использовала Диана, он давится своим напитком и краснеет, сердито прошептав: — Благородная Госпожа Гудвилл ведёт себя так — я никогда бы не подумал!.. Она всегда выглядит такой холодной и пугающей. Подумать только, она на самом деле такая… Гарри смеётся над его бормотанием и мысленно формулирует ответ. Да, он начнёт со слов: «Дорогой Нерон, с которым я не имел удовольствия познакомиться поближе, и дражайшая Диана, если я ещё могу называть тебя так, в противном случае мне будет не менее важно твоё мнение, чем тебе моё» — ещё он добавит «К сожалению, мне не нужны обучающие книги по этой теме — не волнуйся, Диана, это совершенно не то, о чём ты подумала. Вместо того, чтобы читать книги, тебе стоило пообщаться на эту тему с портретами; они действительно могут рассказать самые пикантные истории. Особенно мне запомнилась та, которая произошла в «заброшенном» классе в подземельях. Да ведь портрет рассказал мне одну историю, в которой фигурировала и ты. Не волнуйся, Нерон, я остановил портрет прежде, чем он успел произнести твоё имя. Ваши супружеские дела могут оставаться в тайне ещё какое-то время, при условии, что вы больше не будете заниматься ими вне своих личных комнат.» Должен ли он также рассказывать о невиновности Сириуса Блэка? Или ему лучше стоит спросить, что ему нужно сделать, чтобы создать связь Крёстного отца? Но нет, он просто пошлёт несколько дружеских слов и поддразнивающих замечаний, демонстрируя своё доверие к ним, не спрашивая о каждой детали. Гарри может только вообразить озорной восторг Дианы от того, что Гарри наконец-то научился давать ей отпор. — О, Мерлин, — говорит Арвилл, читая письмо через плечо Роуэна — Ты знаком с семьями Гудвилл и Блэквинг? И они хотят оказать тебе честь стать крёстным отцом их первенца? — она в шутку спрашивает, — Ты заставил их таким образом вернуть тебе их Долг Жизни? Гарри смеётся над мыслью о том, что Диана и Нерон могли попасть в неприятности, из которых не смогли выбраться. Роуэн добавляет: — Они должны быть довольно храбрыми, да? Предлагать такую связь сейчас, при такой ситуации в стране… Что Роуэн хочет сказать, но слишком вежлив, чтобы сделать это, так это: «…сейчас, когда все просто ждут, когда Тёмный Лорд убьёт тебя с особой жестокостью, или же позволит сделать это своим Пожирателям». Гарри пожимает плечами, зная лучше, чем кто-либо другой, что он в безопасности, пока Тёмный Лорд Волдеморт проявляет любопытство. Когда Тёмный Лорд узнает ответы на свои вопросы и решит, что Гарри недостаточно хорош, чтобы быть его родственной душой, Гарри знает, что его выследят и убьют таким способом, что кому-то будут сниться кошмары годами и даже десятилетиями, поэтому он просто наслаждается временем, проведённым между очередными попытками его убийства. Почему он должен отказывать себе хоть в чём-то, если его жизнь скоро закончится? А он испытывает невероятную радость, с нетерпением ожидая встречи с Дианой и того, чтобы ему доверили её ребёнка. Поскольку его почти всё время сопровождают ученики, Гарри начинает показывать им Хогвартс. Третьекурсникам и второкурсникам замок знаком, но они всё равно узнают о новых интересных местах. Первокурсники с благодарностью следуют за Гарри, взволнованные возможностью исследовать Хогвартс с опытным гидом, который не оставит их в затруднительном положении посреди коридора, как это сделали некоторые старшие студенты. Благодаря этим прогулкам он замечает определенные закономерности. Например, профессор МакГонагалл входит в комнату через дверь слева от входа в кабинет директора каждый день, пунктуальная во всём, что она делает. Каждый день после последнего урока профессора Флитвика сбивает с ног Пивз. Профессор Спраут отправится к мадам Помфри жаловаться на своих непослушных подопечных — больных детей и непослушных растений. Каждую пятницу, ровно в 17:35:27, профессор Трелони кричит так, будто её убивают, а затем возносит молитвы какому-то безымянному богу. Профессора Брэнд заботятся о том, чтобы вести себя как можно непредсказуемее, доведённые до паранойи беспощадными шалостями близнецов Уизли. Профессор Биннс возвращается на стул, на котором он умер, после каждого занятия. Он также замечает: если раньше профессор МакГонагалл почти не получала писем, то теперь её часто окружает целая стая сов. Самое интересное в этом, однако, не то, что родители беспокоятся о своих детях в школе, в которой теперь преподают близнецы Кэрроу, а две-три совы, которые она получает только вдали от всех наблюдателей. Одну из сов Гарри узнает по манере полёта, гиперактивную, причудливую, склонную к самоубийству сову. Гарри надеется, что они знают, что делают, потому что происходящее похоже на слишком опасную игру. И ему очень не хотелось бы иметь ещё больше Пожирателей Смерти в качестве учителей.***
На следующей неделе приходит ответное письмо от Дианы и Нерона. В нём выражается их радость по поводу согласия Гарри и раскрываются некоторые подробности предстоящего мероприятия. Ритуал будет проходить в первую ночь новолуния после рождения ребёнка, то есть чуть больше, чем через неделю после рождения, что даст матери и ребёнку время прийти в себя и восстановить силы. Исключение составляют случаи, когда эта ночь приходится на вторник, который считается неблагоприятным днём в Семье Блэквинг, поскольку их основатель был предан своей возлюбленной и убит именно во вторник. Список можно продолжать и продолжать, правила, исключения, рекомендации, и снова правила. Нерон записал всё это своим аккуратным почерком, подробно описав каждый возможный сценарий, который только мог осложнить ритуал — например, в определённые месяцы ритуал нужно проводить в полнолуние, за исключением случаев, когда один из крёстных — оборотень, в таком случае он будет проведён на следующий день, что является священным днём для вейл, поэтому ритуал будет отложен ещё на один день, но если он выпадет на вторник, он будет перенесён на следующую неделю, за исключением тех случаев, когда он приходится на вторую неделю месяца, и в этом случае следует использовать следующее новолуние, а не новолуние того же месяца, и так далее и тому подобное. Под этими тремя листами пергамента, заполненными сложными правилами, есть несколько строк, написанных женским почерком:Так что да, никто не знает, когда это будет. Совет: не вступай в брак с членами семьи Блэквинг. Чёрт возьми, у них чёртова куча правил и ещё больше исключений. Это сделает тебя несчастным!.. Я просто шучу.
В любом случае, я надеюсь, что ты сможешь прийти! В противном случае, Беннет будет крёстным отцом, а этого не хочет никто, но меньше всего этого хочу я».
Гарри улыбается и пишет ответ, сообщая, что да, он обязательно придёт, если ему не помешают серьёзные травмы и смерть.«И даже они не смогут помешать мне, — пишет он, — выяснить, унаследовал ли ваш ребёнок хоть каплю здравого смысла и достаточно ли в его голове шалостей, чтобы ты пожалела своих бедных родителей.»
В ответ Диана посылает:«Ах, это низко, креветка! Я покажу тебе здравый смысл!»
вместе с мольбой Нерона:«Пожалуйста, не подкалывай мою жену; она должна соблюдать постельный режим, а не строить планы безумной мести»
Ниже находится признание Дианы:«Если этот ребёнок похож на меня, нам конец. Мы ужасно, ужасно, ужасно облажались.»
Гарри хихикает от слов своей подруги и думает, как бы сбежать из Хогвартса, когда придёт время. Утром Гарри получает ещё одно письмо. Очевидно, он теперь очень популярен. …но у него стоит заклинание переадресации почты. Письма от людей, которых он лично не знает, не могут, не должны приходить. Гарри знает сову Сильвии. Он знает сову Дианы. Он знает, что его ученики не пришлют ему письмо, когда могут поговорить с ним в любое время и о чём угодно лично. Тогда кто послал ему эту сову? Как она проникла сквозь заклинание? Но подождите… У этого заклинания было одно исключение, не так ли? Сразу же Гарри с большим подозрением смотрит на сову. Она непритязательного серого цвета, одно перо окрашено в ярко-зелёный цвет. Она терпеливо ждёт, пока Гарри возьмет письмо, ободряюще прижимая к себе лапу. С трудом сглотнув, он встаёт и выбегает из Большого Зала, отмахиваясь от своих учеников, когда те хотят последовать за ним. В заброшенном классе сова в ожидании садится на учительский стол. Гарри начинает стрелять в письмо заклинаниями, пытаясь определить, не наложено ли на него чего-то. Никаких ядов, никаких зелий, никаких портключей. Никаких проклятий и заклинаний. Никаких видимых магических следов. Тем не менее, Гарри колеблется. Это письмо… Если оно от того, о ком он думает… То, что он ничего не нашел, ещё не значит, что в нём или на нём ничего действительно нет. И если… Затем он почти смеётся. Он так много пережил и думает, что простое письмо прикончит его? Покачав про себя головой, Гарри берёт письмо, благодарит сову угощением за её терпение и открывает для неё окно. Она с достоинством принимает еду, кланяется Гарри и улетает. Гарри остаётся в пустой, слегка пыльной комнате с письмом в руках, он смотрит на него, всё ещё не веря, что получил его, всё ещё надеясь, что его вывод неверен, всё ещё всей душой желая, чтобы его вывод был правильным. Он взламывает печать.Дорогая родственная душа, Как ты, несомненно, заметил, ты меня интригуешь. Продолжай быть интересным, и ты останешься в живых. Докажи мне, что Судьба не зря решила соединить тебя со мной, и ты никогда ни в чём не будешь нуждаться.
Подписи нет, но Гарри и без того понятно, от кого письмо. Но зачем оно было написано? Это была угроза? Отправитель хотел увидеть, что он сделает в ответ? Через некоторое время Гарри нашёл решение. Это действительно слишком весело. Его родственная душа, более чем на пятьдесят лет старше, и является лидером фракции самых опасных и фанатичных ведьм и волшебников, которые когда-либо существовали, но Тёмный Лорд слишком социально неловок, чтобы понять, как устанавливать контакт подобного рода. Смеет ли он так думать? Перед этим Гарри проверяет, не чувствует ли он лёгкой головной боли. Это… мило. В конце концов, после долгих размышлений, Гарри решает ответить.Дорогая родственная душа, Что ты можешь дать мне, чего я не смогу достичь сам, если у меня будет время? У тебя нет ничего, что я не смог бы получить, приложив некоторое количество усилий. Мне не нужны ни твои богатства, ни твои последователи, ни твоя власть. Так что же ты мне предлагаешь?
На мгновение он почти передумывает отправлять такое письмо. Предыдущие варианты были не лучше. В каждом варианте он как будто высмеивает Тёмного Лорда Волдеморта. Но как ещё он должен реагировать на такое письмо? С вежливостью? Даже по прошествии стольких лет Гарри не хочет лгать своей второй половинке. С воркованием и обожанием? Гарри не хочет вызывать у своей родственной души настолько сильное отвращение. Похоже, он всё-таки не отправит письмо. Оставалось только надеяться, что Тёмный Лорд Волдеморт не будет слишком разочарован. Головная боль Гарри проходит. Гарри стонет. Что ж, похоже, он проверит свою гипотезу.***
Оглядываясь наблюдательным взглядом, Гарри замечает напряжение некоторых людей. Кажется, время уже почти пришло. Он собирает своих студентов на встречу, чтобы обсудить их план на случай чрезвычайной ситуации. — Мы встретимся где-нибудь, — объясняет Гарри, — где-нибудь, где легко защититься, недалеко от кухни — он описывает ближайшую подходящую комнату, — В ней не так много окон, но зато толстые стены. До неё можно добраться извилистыми путями на случай, если нам понадобится проникнуть туда тайно. Она находится далеко от основных батальных сцен — Большого Зала и Вестибюля. Дверь небольшая и сделана из прочного дерева. Комната достаточно большая для всех нас, если очистить её от мусора. Я думаю, там есть даже старые матрасы и одеяла. Если Хогвартс подвергнется нападению, хватайте свои палочки, своих друзей и бегите туда так быстро и осторожно, как только сможете. Вы меня понимаете? Его серьёзный взгляд останавливает все вопросы. Столь же мрачные, как и сам Гарри, его ученики кивают, шепчутся друг с другом о лучших маршрутах и делятся на небольшие группы, которым будет легче пройти по коридорам, чем почти целым трём годам студентов, крадущимся через Хогвартс.***
Приходит письмо. Приходит ответ. Ответ от Тёмного Лорда Волдеморта. Похоже, Гарри оказывается прав. Перед формальным связыванием или более или менее первым поцелуем родственных душ каждая родственная душа заглядывает в жизнь своего партнера. Гарри обычно видит свою пару во сне. Иногда, почти против своей воли, он погружается в сны, в которых видит, как Тёмный Лорд Волдеморт безраздельно властвует над своими последователями или дарует добрую или мучительную смерть паразитам-ненавистным-низшим-созданиям-бесполезным-вредным-насекомым магглам. Гарри предполагает, что то же самое происходит и с Тёмным Лордом Волдемортом. Кроме того, он думает, что у него иногда болит голова именно из-за того, что в тот момент Тёмный Лорд Волдеморт подслушивал и подсматривал его занятие по Тёмной магии. В первый раз он подумал, что это ошибка. Во второй раз он подумал, что это всё его воображение. В третий раз он заподозрил неладное. Но он так и не смог это доказать. Но теперь, если Тёмный Лорд Волдеморт ответит на письмо, которое он написал, но не отправил…Дорогая родственная душа, Ты смеешь бросать мне вызов и отвергать меня. Чем больше я узнаю о тебе, тем более интригующим ты становишься. Я предлагаю тебе компанию и место рядом со мной в качестве соправителя, если ты докажешь, что способен на это. «И отметит его как равного», в конце концов, если у тебя хватит способностей для этого.
Гарри удивлённо моргает. Для Тёмного Лорда Волдеморта это очень щедрое предложение. Конечно, это всё ещё Тёмный Лорд Волдеморт, каждый намёк на привязанность — это привязанность? — связан с полезностью Гарри. То, что он даже ставит место справа от себя в поле зрения Гарри, является признаком того, насколько одиноким, должно быть, когда-то был Тёмный Лорд Волдеморт, как сильно Том Реддл когда-то тосковал по своей родственной душе, что даже сейчас, будучи сломленным существом, которым является Тёмный Лорд Волдеморт, он всё ещё не может сразу и безжалостно отказаться от своей родственной души. Интересно. Это даёт надежду. Но Гарри не верит пустым обещаниям и не хочет никем править. Если бы он этого хотел, он бы подчинился приказу угрозам-обещаниям-пророчеству Дамблдора и занял его место. Он мог бы стать великим Лидером Света, сражающимся с Тёмным Лордом Волдемортом, или построил собственное королевство прямо здесь, в Хогвартсе. Он не был настолько глуп, чтобы позволить врагу прибрать к рукам будущее, идеальных заложников, невинных прохожих, тех, кто должен жить с последствиями, детей. И он не стал бы играть в такую детскую и рискованную игру, чтобы восстановить контроль. Но Гарри не хочет править. Он хочет того, чего всегда хотел. Он хочет жить счастливо. И он не уверен, сможет ли его родственная душа дать ему это. Это письмо открывает мириады подобных обменов мнениями, один угрожает, другой высмеивает, оба каким-то образом всё ещё встречаются посередине, поддерживаемые мечтами, которые всё ещё разделяют.Дорогая родственная душа, Если бы я хотел править, я бы уже делал это. Я мог бы получить власть и начать войну, если бы захотел. Так ты сможешь дать мне то, чего я действительно хочу?
***
Дорогая родственная душа, Я продолжаю думать о тебе. Ничто из того, что мне рассказывали, не соответствует реальности, тому, кем ты являешься или кажешься на самом деле. Соври мне, и я разорву тебя на куски. Предай меня, и ты почувствуешь большую боль, чем когда-либо прежде. Разочаруй меня, и ты присоединишься к своим родителям. Подчиняйся мне, и ты больше никогда ни в чём не будешь нуждаться.
***
Дорогая родственная душа, Интересно, должна ли последняя угроза меня напугать? Ты подарил моим родителям самую мирную смерть из возможных; почему я должен её бояться? Кроме того, не следует требовать от других того, чего сам не можешь дать. Ты не слизеринец? Разве ты не изучал принципы работы бартера?
***
Дорогая родственная душа, Ты смеешь так со мной разговаривать. Меня это так же злит, как и радует. Тот, кому Судьба подарила мои слова, не настолько слаб, чтобы съёживаться передо мной, но он недостаточно умен, чтобы не тыкать палкой в осиное гнездо. Ты глупый храбрец или храбрый дурак?
***
Дорогая родственная душа, Ты не научился оскорблять на Слизерине? Я отвечу на твой вопрос следующими словами: есть причина, по которой Распределяющая Шляпа не отправила меня на Гриффиндор.
***
Дорогая родственная душа, Туше. Я перестану относиться к тебе, как к глупому ребёнку, которым, по слухам, ты являешься. Ведь судьба даровала тебе мои слова, ты должен быть в чём-то экстраординарным. Покажи мне, в чём именно, и я исполню все твои желания. Я щедрый Господин. Подчинись, и я дам тебе всё, что ты пожелаешь.
***
Дорогая родственная душа, В чём смысл власти, если ты не сам её заполучил? Какой смысл идти за своей мечтой, если её исполнение кидают тебе под ноги? Без трудностей невозможно расти и учиться. И пройдёт ещё много времени, прежде чем я буду готов прекратить совершенствоваться.
***
Моя дорогая родственная душа, Я одобряю такое твоё отношение к жизни. Может быть, в тебе действительно есть что-то, чтобы стать чем-то большим, чем просто украшением в моих руках.
Сердце Гарри замирает, когда он читает это письмо. Его родственная душа? Его похвалил? Что за тёплые эмоции испытывает Темный Лорд Волдеморт? …Есть ли ещё надежда? Конечно, как только разговор грозит перестать быть поверхностным, проверяя, стоит ли Гарри внимания Тёмного Лорда Волдеморта, взрыв будит студентов. Поспешно Гарри скатывается с кровати в потайной комнате, в которую он вернулся после изгнания его Малфоем, безопасной комнате вдали от всех враждебных слизеринцев. Через несколько секунд он уже одет. С палочкой наготове он осторожно выходит из комнаты. В коридоре оказывается пусто. Ни слева, ни справа нападающих не видно. Медленно Гарри продолжает двигаться вперёд. Через пять минут он стоит перед безопасной комнатой, в которой условился встретиться со своими учениками, призраками и портретами, направляющих его. По его просьбе они уходят, чтобы помочь его ученикам найти наиболее безопасный маршрут. Гарри тратит время на создание всех защитных чар, которые он только может придумать, используя заклинания Света и Тьмы. Дети прибывают небольшими группами по двое-трое, каждый сжимая свои палочки в руках, зная, что с Гарри и друзьями они в большей безопасности, чем в своих незащищённых комнатах в общежитии, даже если вокруг их комнаты сбора будут толпиться противники. Арвилл и Роуэн приходят последними, следя за отставшими и ведя перед собой крошечного первокурсника. Гарри так ими гордится, когда они входят в комнату, повернувшись к Гарри спиной, их палочки и внимание сосредоточены на пустом коридоре, и каждый занимает место возле каждой стены для охраны. Только когда все дети оказываются в комнате, за защитой, их напряжённые плечи расслабляются. — Гарри, — облегченно вздыхает Арвилл. Сразу после этого она спрашивает — Все здесь? Тем временем Роуэн разделяет детей на группы и считает их. Гарри одобряет его действия. — Да, я посчитал. Я кого-нибудь пропустил? Дети качают головами, но Гарри всё ещё бросает на них критический взгляд. Все здесь, все лица, которые Гарри узнает. Тем не менее, он никогда не может быть слишком осторожным. Он накладывает заклинания на комнату, чары, чтобы вернуть человеческий облик анимагам, выявить невидимых людей, обратить вспять действие зелий вроде Оборотного. Ничего не происходит. Гарри вздыхает с облегчением во второй раз, когда Роуэн подтверждает, что все дети на местах. Начинается знакомая головная боль. — Существует большая вероятность того, что Орден Феникса попытается захватить замок, — кратко объясняет он, — Орден — это группа линчевателей, созданная Дамблдором во время последней войны. Похоже, за этим местным государственным переворотом стоит профессор МакГонагалл. Они не должны навредить вам, но мы не знаем, послал ли Тёмный Лорд Волдеморт подкрепление, и кто будет в числе присланных. Вы все знаете, что некоторые из них не… самые стабильные, — мрачные взгляды разделяются между теми, кто имел неудовольствие получить нежное представление о наказании близнецов Кэрроу. — Большинство его последователей не такие, но другие… Что касается Беллатрикс Лестрейндж, это будет случайностью, если она нападёт на студентов. Если он прислал Фенрира Сивого, он определённо пойдёт за учениками. Общежития могут быть под защитой, но все мы знаем, что с помощью правильных заклинаний её легко взломать. Если одна из сторон решит взять заложников, или если некоторые студенты будут достаточно глупы, чтобы выбежать из своих спален, чтобы присоединиться к битве, всё равно будет легко попасть под перекрёстный огонь. Мы забаррикадируемся здесь, пока не уляжется бой. С этого момента вы не должны покидать эту комнату ни по какой причине. Сюда мы не будем никого пускать без предварительной проверки. Буквально на прошлой неделе пятый курс учился варить Оборотное зелье. Может быть, с обеих сторон даже есть Метаморфомаги. Невинному студенту могли подсадить маленького анимага. Мы не можем рисковать этим. Одного опытного волшебника, скорее всего, будет достаточно, чтобы разрушить нашу защиту изнутри, и хотя я не сомневаюсь, что вы все на это способны, вы вряд ли сможете компенсировать десятилетия опыта и гораздо более смертоносные заклинания. Так что не открывайте эту дверь никому. Все меня поняли? Дети кивают, их лица серьёзны. — Хорошо, — улыбается Гарри — А теперь, кто хочет попрактиковаться в последнем заклинании щита, которым я вас научил? Цельтесь в место прямо перед дверью. Дополнительная защита никогда не помешает. Головная боль уходит, когда Гарри успокаивает учеников, давая им простые задания. Через полчаса благодаря стараниям нескольких десятков нервных детей комната сияет безупречной чистотой, как никогда раньше, простенькие щитовые чары были наложены сотни раз, на полу расстелены матрацы и одеяла. Гарри попросил портреты сообщать о боях, но они ещё не вернулись. Домовой эльф любезно снабдил их сухофруктами и заколдованными тарелками с едой, которых хватило бы на неделю. В сундуке у Гарри есть запас еды на всех как минимум ещё на два дня. Дети, наконец, успокоились и вместо того, чтобы паниковать, обсуждают лучшие стратегии защиты комнаты и своих друзей. Гарри улыбается им и украдкой укрепляет стены. Эти взрывы звучат так, будто они могут пробить и эти толстые камни. Лучше не рисковать.***
Чтобы шум стих, требуется два дня. Дети проводят большую часть времени, прижавшись друг к другу, утешая друг друга и стараясь оставаться сильными. Они по-прежнему вздрагивают, когда шум становится слишком громким или кажется слишком близким, но уверяют себя, что с ними всё будет в порядке. Через день прибыла ещё одна группа первокурсников, не принадлежащих к ученикам Гарри. Они умоляли снова и снова, но Гарри оставался неумолимым. Все его ученики здесь, какое ему дело до других? Его ученики не были столь хладнокровны. Особенно Кейтлин, первой девушке, которую Гарри обнаружил после пыток близнецов Кэрроу, пришлось бороться с собой, узнав голоса принадлежащие её соседям по комнате. Ослабленный её слезами, Гарри открыл толстые деревянные двери. Четыре девушки, стоявшие снаружи, всё ещё удерживались защитными заклинаниями — и смотреть на это было ужасно. Одежда их была в копоти, лица грязные, в глазах паника. — Мы не знаем, куда еще идти, — шептали они, умоляя — Пожалуйста, позвольте нам войти! Пожалуйста, защити нас! Гарри обменялся взглядом с Хосефой. Она знала этих девушек. Взглянул на Роуэна — он был согласен и готов к непредвиденному. Взглянул на Арвилл — она тоже была согласна. Гарри глубоко вздохнул и кивнул. Тут же Роуэн выстрелил двумя известными ему чарами обнаружения, а Гарри добавил остальные. По их кивку Арвилл выбежала наружу, чтобы схватить девушек за запястья и потянуть вперед, Роуэн установил позади них простые щиты, а Гарри снял щиты, запечатавшие комнату. В комнате старшие ученики провожали младших за собой, защищая их и встречая «незваных гостей» с палочками на готове. Быстрым заклинанием они связали тела девушек. Мальчики тактично отвели глаза, пока девочки проводили личный досмотр, не обнаруживая никаких подслушивающих устройств, спрятанных портключей или других потенциально опасных предметов. Дав им успокоиться и убедиться в своей безопасности, Гарри спросил девушек о том, что происходит снаружи. Он был прав в своём предположении: Тёмный Лорд Волдеморт прислал подкрепление, но сам не пришёл. Как и ожидалось, Орден Феникса первым делом ворвался в Гриффиндорскую башню. Как и следовало ожидать, ни один гриффиндорец не знал об их плане, а потому студенты напали на Орден в качестве самообороны, считая их Пожирателями Смерти. После долгой борьбы — к большому удовольствию Пожирателей Смерти — Орден наконец убедил студентов, что они «хорошие» парни, и все они пришли, чтобы победить «злых» парней. К несчастью, Пожиратели Смерти тем временем отправились на Слизерин, где нашли поддержку, не изнуряя при этом себя и своих союзников бессмысленными сражениями. Профессор МакГонагалл, как заместитель директора, знала о древних чарах, окружающих Хогвартс, и активировала их, пока остальные члены Ордена спорили с гриффиндорцами, отрезав возможность дополнительной поддержки для Пожирателей Смерти и обеспечив численное превосходство Ордена. Пожиратели Смерти в свою очередь заняли кухню, вырубив всех домовых эльфов и оставив студентов охранять запасы пищи. Сейчас шла ожесточенная битва за Рэйвенкло. Пуффендуй пал перед Пожирателями Смерти в основном из-за того, что сочувствующий студент открыл им двери изнутри. Из-за этого несколько студентов сбежали, опасаясь за свою жизнь, хотя никто из заложников пока не пострадал. Сотрясаясь от рыданий, девушки объявляют, что несколько учеников Гриффиндора уже были убиты. Гарри только гадает, чьей блестящей идеей была позволить несовершеннолетним ученикам принимать участие в битве с гораздо более опытными и смертоносными взрослыми. Он предсказывал такой исход ещё с тех пор, как девочки сказали, что Орден попал в башню Гриффиндора. Что не так с людьми, полагающимися на детей, ради своего спасения? Всего через несколько часов после того, как кухня попала в руки Пожирателей Смерти, они замечают поблизости подозрительно запертую дверь. Догадавшись, что это убежище Ордена, они начинают бомбардировать стены и дверь. Некоторые дети хватают Гарри и затаскивают его с собой в самый дальний угол. Озадаченный, он позволяет им это, прежде чем видит, как они строятся, используя свои тела как щиты. — Ты лучший боец, — говорят они ему, заставляя отступить — Ты сможешь защитить нас лучше, чем мы сможем защитить тебя. Прежде чем Гарри успевает запротестовать или силой оттолкнуть их, дверь падает, осколки разлетаются во все стороны. Арвилл возглавляет группу детей, накладывая заклинание щита, в то время как Роуэн и его группа накладывают дополнительные обереги у входа. Видя, что все целы и невредимы, Гарри расслабляется. Даже безумный смех снаружи не пугает его. Ведь самые сильные обереги и линии защиты он накладывает как раз внутри помещения, у самого порога, где нападающий будет радоваться, считая, что избавился от всех преград, преодолев дверь. Малфой с торжествующим выражением лица вбегает в класс. Ругаясь с окровавленным носом, он пятится назад, его глаза горят ненавистью, когда они видят фигуру Гарри среди детей. — Поттер! — кричит он в ярости. Это слово как свет во тьме. — Поттер, — шепчет другой Пожиратель Смерти. — Поттер? — Поттер! Смех исходит из-за пределов ограниченного видения Гарри снаружи. Он осторожно толкает детей за свою спину и немного выходит вперед. — Великий Поттер прячется? — спрашивает один из Пожирателей Смерти. Этот голос звучит почти как голос Рудольфуса Лестрейнджа, но немного иначе. Наверное, из-за разбитой губы и опухшего подбородка. Удар пришёлся прямо в лицо? — Поттер? — кричит другой голос. Этот голос очень хорошо знаком Гарри. Он поднимает палочку в защитной стойке. Беллатриса Лестрейндж проталкивается вперёд, не обращая внимания на недовольные жалобы остальных, которые отходят в сторону под давлением её острых локтей. Ещё более безумная улыбка разделила её лицо на две части. — В самом деле, маленький Поттер, прямо здесь! Что ты здесь делаешь? О, играешь со всеми своими друзьями? Может, дорогая Белла поиграет вместе с вами? Я знаю самые лучшие игры! Я заставлю тебя кричать! Гарри не обращает на неё внимания. Беллатриса может быть сильнее, но у Рудольфа есть здравомыслие и доверие Тёмного Лорда Волдеморта. Он тот, кто держит свою жену на правильном пути и даёт ей свободу таким образом, который приносит наилучшие результаты. Там, где Беллатрисе Лестрейндж не хватает контроля, у её мужа его слишком много. Беллатриса может позволить себе быть безумной, зная, что Рудольфус не позволит ей навредить тому, что действительно важно, хотя бы для того, чтобы доказать себе, что он действительно может всё контролировать. Их отношения могут быть ненормальными или нездоровыми, но они лучшее, что могло случиться с ними. Рудольфус Лестрейндж обводит взглядом комнату. Он останавливается взглядом на его учениках, на выражениях их лиц. Конечно, он запоминает, кто они, и их взаимоотношения внутри группы, насколько он может их видеть, так что он может использовать свои знания, чтобы настроить их друг против друга, если ему придется делать это или ему просто будет достаточно скучно. Затем, прежде чем он смотрит Гарри в глаза, его взгляд задерживается на левой руке Гарри — на его браслете, на его словах … Он спокойно спрашивает: — Кто здесь из Ордена? Где они? Так же спокойно, противореча своему бешено колотящемуся сердцу, Гарри отвечает: — Скажи ему, что мой ответ остается прежним. Он не будет ни марионеткой Тёмного Лорда Волдеморта, ни любовником, ни рабом, ни сокровищем, ни соправителем. Он не станет подчиняться. Он зашёл слишком далеко, чтобы отказаться от всего этого. Может быть, если бы это предложение поступило раньше, до Хогвартса, или на первом, или втором, или третьем, или четвёртом, или пятом курсе, он бы ухватился за него. Но теперь, когда он, наконец, свободен, свободен от манипуляций Светлой стороны, свободен от Дурслей, свободен, чтобы построить счастливую жизнь, о которой он всегда мечтал, почему он должен снова отказываться от всего этого? Рудольфус Лестрейндж кивает с непроницаемым выражением лица. — Я передам ему это, — он поворачивается, чтобы уйти. — Пойдём, Беллатриса. Она следует за ним без жалоб, без вопросов, счастливо напевая, мечта Гарри, втянутая в извращение, которое он не может вынести. Конечно, опасность не исчезает с уходом Рудольфуса и Беллатрисы Лестрейндж, хоть это и улучшает ситуацию. Оставшиеся Пожиратели Смерти ещё какое-то время пытаются протаранить обереги, но с таким же успехом они могут бросить мягкую подушку в каменную стену, нанося примерно тот же ущерб. В конце концов, они сдаются и уходят, бросая самые ужасные угрозы и проклятия через плечо. — Кто это был, Гарри? — спрашивает Арвилл, когда они остаются одни. Гарри на мгновение задумывается, но решает ответить. — Рудольфус Лестрейндж. Дети ахают — Светлая сторона превратила этого человека в воплощение всего Тёмного, Плохого и Злого, в то время как у Тёмной стороны появились легенды, из-за которых его жена кажется ручным котёнком. Хосефа бормочет: — Мы выжили. Мы встретили Рудольфуса Лестрейнджа и выжили. Рудольфус Лестрейндж… Она не единственная, кто облегчённо, слегка истерически рассмеялся. — О чём ты говорил? — тихо спрашивает Роуэн, пока никто не обращает на него внимания. Взгляд Гарри останавливается на браслете. — Ни о чём, — таков его окончательный вердикт. Также глядя на запястье Гарри, Роуэн кивает, на его лице запутанная смесь опасения, подозрения и страха. Любая новая попытка задать вопрос или поговорить прерывается пронзительным криком снаружи. Все поворачиваются лицом к двери, глядя прямо на пятерых Пожирателей Смерти и… девочку чуть старше шести лет, с большими заплаканными глазами и рыданиями, вырывающимися из её искривлённого рта. Её миниатюрная фигурка ничтожно мала по сравнению с массой, окружающей её со всех сторон. Палочка так сильно прижата к её шее, что ей приходится приподняться на цыпочки, чтобы освободиться от давления и сделать вдох. Её губы дрожат, безмолвно складываясь в слова. — Помогите мне, пожалуйста, пожалуйста, помогите мне, помогите… Гарри отрывает от неё глаза, вместо этого глядя на Малфоя, который возглавляет эту группу. Малфой ухмыляется Гарри, полный самоуверенности и злобы. Девушка хнычет. — Итак, Поттер, — выплёвывает его имя Малфой, — почему бы тебе не выйти оттуда? Мы пойдём к Тёмному Лорду, меня вознаградят, тебя будут пытать, а девчонка убежит. Это… план куда более изощрённый, чем тот, на который, по мнению Гарри, способен Малфой. Проблема только в том, что Гарри совершенно не станет заботиться о какой-то странной девочке, которую он никогда раньше не видел. — Гарри, — выдыхает Кейтлин, вцепившись пальцами в рукав его мантии. — Она… Это Ванесса. Это моя сестра. Почему моя сестра…? Ванессе всего пять, она не должна быть здесь, почему она?.. Это усложняет ситуацию. Гарри хочется тяжело вздохнуть. Если он не клюнет, Кейтлин клюнет. Если Кейтлин выйдет из комнаты, остальные побегут за ней, пытаясь защитить и помочь, как их и учил Гарри. Если он клюнет на приманку, то попадёт к Тёмному Лорду Волдеморту, а он совсем не чувствует себя готовым встретиться с ним снова. Или, может быть, его убьют до того, как они снова встретятся? Но… Что, если Гарри не клюнет на удочку, и дети тоже? Быстрый взгляд на Роуэна. Через мгновение тот кивает, вероятно, придя к тому же решению. Быстрый взгляд на Арвилл. Она сбита с толку, но после взгляда на Роуэна и нескольких минут размышлений её лицо светлеет от понимания. Гарри делает шаг вперёд, поворачиваясь лицом к своим ученикам. Он серьёзно говорит: — Оставайтесь здесь, что бы ни случилось, хорошо? Как только первые студенты начинают протестовать и рыдать, уголки его рта приподнимаются, и он подмигивает им. Решительным движением он поворачивается, маршируя к двери, всё внимание в комнате приковано к нему. Так что никто не замечает Роуэна, произносящего первое заклинание. Никто не замечает, как Арвилл произносит второе заклинание. — И ты отпустишь их всех? — спрашивает Гарри, глядя в глаза Малфою. Ещё два заклинания проносятся мимо него на самом краю поля зрения, невидимые, если не искать их специально. Малфой смеётся. — Конечно, Поттер, кто, ты думаешь, я такой? Гарри смотрит на Роуэна. Тот кивает. Он смотрит на Арвилл. Она кивает. Гарри смотрит на Мод, лучше всех владеющую этим заклинанием. Он оглядывается на Малфоя. — Ты знаешь альтернативу Акцио? Малфой останавливается, совершенно не ожидая такого вопроса. Краем глаза Гарри видит, как Мод решительно кивает. Гарри отмахивается от Малфоя, показывая три пальца. — Не беспокойся об этом, это просто вопрос. — Думаешь, сейчас самое время задавать вопросы? — говорит Малфой тихо и угрожающе — Разве ты не видишь, в каком ты положении?! Мысленно Гарри считает до трёх. Заклинание свистит мимо него, почти касаясь его шеи. Быстро, как молния, он реагирует, сбрасывая защиту. Ванесса кувыркается в воздухе, её крики, крики её похитителей, крики ничего не подозревающих студентов. Гарри снова накладывает защиту, ловя её одной рукой. Он тут же опускает её и начинает осыпать заклинаниями. Ничего не изменилось с тех пор, как Роуэн и Арвилл проверили. Всего лишь пятилетняя девочка, напуганная до смерти. По кивку Гарри Кейтлин подбегает к Ванессе и с облегчением крепко обнимает её. Гарри поворачивается к Малфою. — Разве ты не должен защищать кухню? — Ты! — Малфой делает угрожающий шаг вперёд, прямо в класс. Двое Пожирателей Смерти хватают его за плечи и тащат прочь, его гнусные ругательства эхом раздаются в каменном коридоре. — Я убью тебя, Поттер! Гарри фыркает. Он хотел бы увидеть, как Малфой попытается это сделать. Ванесса, оказывается, была в походе по магазинам со своим отцом, когда он внезапно повёл себя странно и аппарировал вместе с ней. Он велел какой-то незнакомой женщине позаботиться о ней, и её быстро провели через толпу людей и комнаты на кухню. Хотя малышка ничего не понимает, Кейтлин понимает всё. Гарри приходится смотреть, как её сердце разбивается, её доверие и любовь предают, и она пытается сквозь это улыбаться, чтобы не напугать младшую сестру. Он молча кладёт руку ей на плечо в знак поддержки и тихо клянется: — Если он попытается причинить вред кому-либо из вас, ты найдёшь у меня убежище. Наконец, её фальшивая улыбка исчезает, и она начинает плакать. Гарри крепко обнимает её, не обращая внимания на растерянные вопросы Ванессы.