Проект «Девиант»

      Ночь плавно перетекает в день, когда они наконец добираются до дома; первые золотистые лучи солнца изгоняют тьму, нависающую над городом. В кои-то веки Хлоя берет полицейскую машину без всяких сожалений, оставив свою собственную на парковке. Она просто сомневается, что не разобьет ее по дороге, не совладав с сонливостью. Адреналин, выработавшийся в течение дня, давно уже развеялся, так что она чувствует себя оцепеневшей и смертельно уставшей, смотря в вечно освещенное небо пустым взглядом.              Сидящий рядом с ней Люцифер хранит полнейшее молчание. Она даже не слышит его дыхание, что ее немного нервирует. А слышала ли она его раньше? Она не помнит. Он выглядит таким же уставшим, как она себя чувствует, что весьма необычно для идеально эффективной машины, лишенной человеческой слабости.              За то короткое время, что она его знает, ей еще никогда не доводилось видеть его светодиод столь быстро пульсирующим. Маленький круг у него на виске непрерывно мигает желтым, являя собой яркий контраст с его совершенно неподвижным телом. Хлоя хочет выказать ему поддержку, нарушить тишину, может, задать вопросы, но ей просто ничего не приходит на ум.              Когда они приезжают к ней домой, Хлоя заходит в квартиру и едва удерживается от того, чтобы плюхнуться на диван. «Держи себя в руках», − думает она, включая свет и бросая ключи на стол, буквально заставив себя продержаться еще несколько минут.              Люцифер застывает в прихожей, смотря куда-то вдаль отсутствующим взглядом. Приглядевшись к нему, Хлоя видит, что он старается не переносить вес на ногу – ту, в которую она не стреляла – несмотря на инъекцию тириума и перевязку в участке. Очевидно, слабой повязки, которая ничуть не лучше пластыря, достаточно для огнестрельной раны, если верить полицейскому технику. Тело Люцифера излечивается само, по крайней мере, когда дело касается поверхностных ран. В более серьезных случаях, вероятно, потребуется замена деталей.              В любом случае, не похоже, что рана полностью затянулась, учитывая свежее голубое пятно на повязке.              − До сих пор болит? – спрашивает Хлоя, закусив губу. Она точно будет чувствовать себя виноватой в случившемся завтра, когда ее мозг отдохнет и к ней вернется способность к размышлению. Люцифер окидывает ее пустым взглядом. – Твоя нога, − поясняет она.              Он удивленно опускает взгляд и выпрямляется.              − Андроиды не чувствуют боли, детектив, − отвечает он, и, что ж, это не ложь.              Андроиды и музыку не пишут.              − Ладно, − говорит Хлоя, решив не донимать его расспросами. – Я попросила Дэна присмотреть за Трикси еще несколько часов, так что у нас есть почти целый день на отдых. Одному Богу известно, как он мне нужен. – Она позвонила Дэну из участка и рассказала об аресте. Может, дело было в том, что это произошло посреди ночи, но по крайней мере в его голосе слышалось хотя бы слабое раскаяние за то, что он практически проигнорировал ее в процессе расследования. После этого попросить его подольше присмотреть за Трикси было просто.              Вновь воцаряется молчание, на этот раз довольно неловкое. Хлоя не знает, что сказать, а Люцифер как будто проникается внезапным интересом к ее мебели. Она задерживает взгляд на его лице с теперь уже едва заметной ссадиной на лбу, а потом переводит его ниже, осматривая очередной испорченный костюм. Голубые пятна на воротнике уже начали бледнеть, как происходит с тириумом по прошествии некоторого времени.              – Я собираюсь принять душ, а потом лягу спать, – сообщает Хлоя. Она бы предпочла не тратить время на душ, но ей отлично известно, что ее сон будет лучше после смывания с себя накопленной за день грязи. – Можешь заняться чем хочешь. Поговорим завтра, хорошо?       Она поворачивается, чтобы уйти, но ответом ей служит лишь тишина. Вздохнув, Хлоя останавливается, на миг закрывает глаза, беря себя в руки и прося свое тело продержаться еще чуть дольше.              Она отчаянно хочет просто забыть обо всем, просто подняться наверх и рухнуть в кровать, но это невозможно.              Пока еще нет.              Пока ее напарник нуждается в ней.              – Люцифер? – «Спать, спать, спать», – кричит ее мозг. – Ты в порядке? Хочешь поговорить сейчас?              Когда он переводит на нее взгляд, его лицо настолько безэмоционально, что она понятия не имеет, о чем он думает.              – Идите спать, детектив. День был длинный.              Она подумывает было надавить на него, но тут же отказывается от этой идеи. Он заговорит, когда будет к этому готов.              Она на это надеется. ***               Громкий, навязчивый звук будильника безжалостно вырывает ее из объятий сна на следующее утро.              Хлоя стонет и накрывается одеялом с головой в отчаянной попытке заглушить звук, но тщетно.              Перекатившись на спину, она какое-то время просто лежит, игнорируя будильник. Ее мышцы болят, голова гудит. Высунув руку из-под теплого кокона одеяла, она вслепую шарит по прикроватному столику в поисках телефона. Вскоре наткнувшись пальцами на гладкую стеклянную поверхность, Хлоя подносит его к глазам.              Крупные белые буквы на домашнем экране возвещают, что сейчас 09:30.              Ее обычное время пробуждения в выходной. Неудивительно, что она забыла его выключить, учитывая, какой до смерти уставшей была вчера после всего случившегося.              Дэн привезет Трикси позже днем, так что ей, вероятно, стоит попробовать поспать еще пару часов. Ей просто необходим этот сон. У нее есть куча дел по дому, но они никуда от нее не денутся.              Отбросив телефон, Хлоя снова укладывается и натягивает одеяло до подбородка.              В голове у нее несколько прояснилось по сравнению с прошлой ночью – этим утром? – но от нее все равно мало толка после всего четырех часов сна. Однако как только она закрывает глаза, ее мозг как будто решает, что со сном покончено.              Мысли о деле, о том электронном письме, о Люцифере всплывают на поверхность и никак не желают уходить. Что они делали с андроидами в той лаборатории и какое отношение ко всему этому имеет Люцифер?              Хлоя ерзает на кровати, изо всех сил пытаясь держать глаза закрытыми и заставить себя поспать еще пару часов, но все тщетно. Она уже проснулась, и ее тело это знает. И все же лежать в кровати и просто наслаждаться теплом, даруемым одеялом, без необходимости вставать, приятно.              Вскоре даже это становится утомительным. Мягкость матраса никак не помогает унять боль в спине, так что ее охватывает внезапный порыв встать и потянуться.              Хлоя снова проверяет время: 09:42 и надпись «Доброе утро, Хлоя» с кратким прогнозом погоды. Не то чтобы он ей был нужен: сегодня будет так же чертовски жарко, как и вчера. Спасибо глобальному потеплению.              Откинув одеяло, она свешивает ноги с края кровати и просто сидит, проверяя сообщения на случай, если она пропустила что-нибудь важное, но сообщения вообще отсутствуют, если честно. У нее все равно нет близких друзей, так что это и неудивительно. Она полагала, что Дэн мог хотя бы сообщить ей, как дела у Трикси, или поинтересоваться ее самочувствием, но опять же, это же Дэн, так что ничего удивительно.              Положив телефон обратно на ночной столик, Хлоя заставляет себя встать с постели и, взяв изрядно поношенный свитер с логотипом полиции Лос-Анджелеса с кресла в дальнем углу комнаты, надевает его и направляется вниз.              Люцифер по-прежнему сидит на диване, когда она шлепает босыми ногами по ступеням. Она застывает на полпути, присматриваясь к нему. Он сидит совершенно неподвижно, так что практически сливается с мебелью. Она привыкла к тому, что он затихает, когда расстраивается – или, по крайней мере, ей так кажется – но он все равно кажется полным жизни. А теперь… он как будто где-то далеко. Он всегда так делает, когда ее нет поблизости? Или это имеет отношение к случившемуся вчера?              − Привет, − в конце концов говорит Хлоя, спускаясь по оставшимся ступеням.              Его тело резко оживает, и Люцифер поворачивает в ее сторону голову. Он несколько раз моргает, а светодиод у него на виске вспыхивает желтым, почти сразу же вновь возвращаясь к привычному голубому.              − Доброе утро, детектив, − странно монотонным голосом отзывается он.              Она мягко ему улыбается, но в ответ получает лишь пустой взгляд. Он ведет себя… странно, но, может, она просто придает этому слишком большее значение после случившегося.              − Как у тебя дела? – спрашивает она, вспомнив о его ноге и о том, как она его подстрелила. Это была случайность, разумеется, но Хлоя все равно чувствует себя виноватой.              − Все системы в рабочем режиме, − отвечает он невозмутимо, хотя и как-то отчужденно.              Лаааадно. Она качает головой, решив, что ей нужно выпить кофе, прежде чем пытаться понять, что происходит.              Повисает неловкое молчание, пока Хлоя достает чашку и ищет в буфете кофейные зерна. Очень дорогие кофейные зерна. «Еще раз спасибо, глобальное потепление», − c горечью думает она.              − Могу я чем-нибудь помочь вам этим утром, детектив? – доносится до нее голос Люцифера, по-прежнему сидящего на диване и не двинувшего ни одной синтетической мышцей, кроме тех, что задействованы в произнесении слов. – Выполнение работы по дому не является моей первостепенной функцией, но я все равно могу оказаться вам полезным. – Он поднимается и грациозно пересекает комнату, вставая рядом со столом. – Например, я мог бы приготовить вам завтрак, если угодно.              Хлоя тут же вспоминает происшествие с тортом.              − Нет, − чересчур быстро отзывается она. – Я… не голодна. – Ей становится немного совестно за эту ложь, но Люцифера, похоже, ее слова не расстраивают.              − Как пожелаете.              Нахмурившись, она достает теперь уже полную чашку из кофеварки. Его ответ обрывистый и почти… автоматический. Хлоя наблюдает за ним, облокотившись на столешницу и обернув чашку пальцами. Он аккуратно устраивается на барном стуле и больше ничего не добавляет. Он на нее почти не смотрит.              − Не хочешь поговорить о том, что вчера случилось? – пробует Хлоя, в глубине души – очень глубоко – надеясь, что он откроется ей и будет вести себя, как прежде.              Он выдерживает паузу, и его светодиод вспыхивает перед ответом.              − Хотите услышать отчет о вчерашних событиях, детектив?              Отчет? Какого черта с ним не так? Почему он вдруг стал себя так вести?              − Ладно, − наконец теряет терпение Хлоя, устав от этих игр, − что происходит? Ты себя странно ведешь… − она медлит и, прищурившись, иначе формулирует свою претензию, − страннее чем обычно.              − Я не веду себя странно, − обиженно заявляет он.              А вот это уже ее Люцифер.              Он открывает рот, словно собираясь что-то добавить, но потом, похоже, передумывает и просто поджимает губы. На миг на его лице появляется выражение неуверенности, но оно исчезает так же быстро, как и появилось.              − Я веду себя так, как запрограммирован, детектив, что, по определению, является чем-то прямо противоположным странному.              И прежний Люцифер снова пропал.              Хлоя хмыкает. Что-то тут явно не так. Совсем еще недавно она бы на это и внимания не обратила, но сейчас… Люцифер ее напарник, и ей кажется, что она должна помочь ему справиться с тем, что его беспокоит, и неважно, андроид он или нет.              Она всматривается в него, ни на секунду не разрывая зрительный контакт в надежде найти какую-нибудь подсказку, которая поможет ей понять, что делать, но его решимость не ослабевает. Что бы с ним ни происходило, он явно не готов об этом говорить. Покачав головой, она делает глубокий вдох и затем медленно выдыхает.              − Мне надо кое-что сделать. Поедешь со мной или хочешь остаться тут?              − Полагаю, я могу быть вам полезен, − отвечает он.              Ей не нужна его помощь. Она вполне в состоянии сама делать свои дела, как и всегда, но не оспаривает его замечание. В глубине души она испытывает облегчение от того, что он согласился составить ей компанию, хотя он, наверное, будет только мешаться под ногами и замедлит ее. Может, время, проведенное вдали от работы, пойдет ему на пользу. Может, он в конце концов откроется ей. Или, по крайней мере, может, это поможет ей понять, что же с ним происходит. ***              Поездка по городу… бессобытийна. Люцифер сидит на пассажирском сиденье, смотря в окно и не произнося ни слова. Хлоя включает радио, надеясь, что оно спровоцирует в нем какую-то реакцию, но тщетно.              Только когда она наконец паркуется перед супермаркетом, Люцифер приходит в движение, поворачиваясь к ней с любопытством, сияющим в его темно-карих глазах. Он ничего не говорит, но ему и не нужно: она почти слышит вопрос, пришедший ему на ум – ему нет необходимости его озвучивать.              − Мне нужно купить продуктов, − заявляет Хлоя.              − Вы могли бы заказать их онлайн, − быстро отвечает Люцифер. – Так куда эффективнее, чем ездить за ними самой. – Он слегка склоняет голову набок. – Насколько мне известно.              Хлоя вздыхает и, открыв дверцу машины, выходит из нее.              − Знаю. – Люцифер быстро нагоняет ее, когда она направляется ко входу в магазин. – Но я предпочитаю сама ходить за покупками. – Последний раз, когда она делала покупки онлайн, они умудрились перепутать ее заказ. По какой-то непонятной причине они заменили шоколадный торт клубничным пудингом.              Трикси была отнюдь не в восторге.              − И кроме того, − добавляет она, пожав плечами, − продукты нужны мне прямо сейчас – если я закажу их онлайн, мне придется ждать доставки.              − Я мог бы сходить за продуктами для вас.              Она невольно смеется. Единственным результатом подобного сценария стала бы настоящая катастрофа. Он не только бы все перепутал, но и потратил бы на покупки всю ее зарплату.              − О да? И откуда тебе знать, чего я хочу?              Он останавливается, когда она выкатывает тележку из ряда снаружи магазина.              − Вы могли бы составить список.              − А если я не знаю точно, чего хочу, или у них этого нет? – Она косится на него, когда двери разъезжаются перед ними, пропуская их внутрь. Хлою обдает поток холодного воздуха из кондиционера, вызывая невольную дрожь. Люцифер как будто этого не замечает.              − Я… − он колеблется, очевидно сбитый с толку вопросом, − я мог бы выбрать что-то другое? – скорее спрашивает, чем отвечает он.              Хлоя смеется над его невежеством в этом вопросе, заработав странный взгляд одного из служащих магазина, проходящего мимо них. И неудивительно: большинство людей не особо-то общаются со своими андроидами, насколько Хлоя видела. И они точно над ними не подтрунивают.              − Думаю, я пас, но спасибо, − отвечает она с улыбкой. Его растерянный вид поразительно милый.              Он следует за ней, пока Хлоя ходит между рядами, время от времени останавливаясь, выбирая что-нибудь и бросая этот предмет в тележку. По большей части, его словно бы тут и нет.              По большей части.              Он молчит, стоя не вполне рядом, а на полшага позади, нависая над ней, когда она изучает ингредиенты на жестяной банке с макаронами в томатном соусе.              − Я рекомендую свежие спагетти, детектив, − внезапно заявляет он практически ей в ухо, заставив Хлою вздрогнуть от неожиданности. – По моим подсчетам, в этой банке содержится столько натрия, что употребление этой еды в пищу увеличит вашу дневную норму потребления данного элемента до нездорового уровня.              Она резко разворачивается лицом к нему, по-прежнему держа банку в руках.              − И у кого будет время приготовить свежие спагетти? – Она прищуривается, с неудовольствием вспоминая о происшествии с тортом. – У тебя? Полагаю, можно догадаться, к чему это приведет.              Он уже открывает рот, словно намереваясь возразить, но потом передумывает, прямо как до этого.              Хлоя качает головой и бросает банку в тележку, после чего продолжает двигаться дальше по ряду.              − Кроме того, − добавляет она, зная, что Люцифер следует за ней, даже не оглядываясь, − что я говорила насчет того, чтобы мониторить меня?              Она рассчитывает на возражение, потому что сейчас была бы даже рада этому. В глубине души она скучает по закидонам андроида, как бы они ее порой ни раздражали. Однако… ее ожидания опять не оправдываются.              − Прошу прощения, − отвечает он этим монотонным тоном, который кажется столь странным сейчас. – Я сохранил ваши предпочтения и впредь воздержусь от мониторинга ваших физических показателей.              − Я… − Она прищуривается. Он и вправду сделает, как она сказала? Раньше он слишком буквально воспринимал ее указания – ей на ум приходит тот раз, когда он ждал на лестнице в участке, когда она сказала ему «оставаться тут» − но обычно он просто говорит, что сделает, как она сказала, а потом находит… лазейку, искажая ее слова и превращая их в то, чего она совсем не имела в виду. На этот раз он кажется серьезным. – Тогда ладно…              Хлоя качает головой и внимательно в него всматривается. Его поза совершенно нейтральна, и, если не считать того, что он на голову выше ее и его рубашка выглядит далеко не лучшим образом, он походит на любого другого андроида. Однако же она знает, что это не так – он Люцифер, ее андроид со странными закидонами и поразительно дерзким поведением.              По крайней мере… он раньше таким был.              Эта мысль наполняет ее тревогой, но Хлоя быстро ее подавляет.              − Пошли, − говорит она, жестом предлагая ему продолжить шопинг. Они не могут провести тут целый день, и к тому же она хочет уже вернуться домой.              Он следует за ней, словно безмолвная тень.              Она заканчивает основные покупки и ступает в ряд с десертами, где выбирает шоколадный торт, и затем проходит к рядам с алкоголем за бутылкой вина. Вот что ей нужно после той недели, то ей выдалась. Хлоя не берет ничего дорого или претенциозного. Это лишнее, к тому же она никогда не была склонна к экстравагантности или потаканию своим желаниям. Дешевая марка сделает свое дело ничуть не хуже дорогой.              Осталось еще кое-что. Хлоя ведет Люцифера прочь из продовольственного отдела, оставляя леденящий воздух кондиционеров позади, и направляется к секции с одеждой. Он все так же молча следует за ней, когда она минует секции женской и детской одежды и ступает в мужскую.              А точнее, туда, где вывешены рубашки.              − Детектив, − говорит Люцифер с нотками любопытства в голосе, когда она берет белоснежную рубашку. Это приятное изменение по сравнению со странно автоматическим тоном, к которому он как будто пытался прибегать с самого утра. – Это секция с мужской одеждой.              − Знаю, − не оборачиваясь, отвечает Хлоя, внимательно изучая швы, после чего смотрит на цену. 15 долларов. Разумная цена, к счастью, потому что она сомневается, что Оливия согласится внести это в расходы участка, и она понятия не имеет, как вообще обратиться в «Киберлайф» за возмещением ее расходов. – Какой у тебя размер?              Она резко поворачивается на каблуках и прижимает рубашку к его груди, чтобы прикинуть его размер.              Люцифер в ответ окидывает ее пустым, растерянным взглядом.              − Я… − Он прищуривается и озадаченно морщит лицо. – Я не понимаю, − наконец произносит он, опустив взгляд на рубашку.              Хлоя вздыхает и опускает руку.              − Какой у тебя размер? Средний? Большой? – Она задумчиво пожевывает губу и поворачивается, чтобы взять рубашку другого размера. – Вероятно, стоит остановиться на большом, верно? Хотя вряд ли это имеет значение, если она подойдет.              − Нет, я… − Он встает ближе и забирает у нее рубашку. – У меня уже есть рубашка.              − Угу. – Она поджимает губы и на миг отрывается от поиска большого размера, чтобы бросить на него критический взгляд через плечо. – И она грязная. – Вновь переводя внимание на ряды рубашек, Хлоя продолжает поиски. – Я ее постирала, но она не отстиралась до конца. Сомневаюсь, что пятна от пудинга удастся полностью удалить.              «Черт бы побрал Дэна и его детскую вендетту».              − Тебе нужна новая. – Она наконец находит рубашку большого размера и аккуратно складывает ее пополам поверх остальных покупок. – Не знаю, как раздобыть тебе новый пиджак, так что пока походишь в этом. Пошли, тебе еще новые штаны нужны. – Она толкает тележку дальше по ряду, в сторону чернильно-черных брюк в дальнем конце, предполагая, что Люцифер следует за ней. – Ты можешь заказать пиджаки? Или мне самой связаться с «Киберлайф»?              Ответом ей служит тишина.              − Люцифер? – Она разворачивается и видит, что он так и стоит возле рубашек, смотря на нее взглядом потерянного щенка. – Чего ты там встал? Пошли.              − Почему? – Он медленно моргает, и его темные глаза сияют в электрическом свете.              Она тяжело вздыхает и возвращается обратно к нему. За все время, что она знает Люцифера, ей часто казалось, что она имеет дело со вторым ребенком. Почти двухметровым, несомненно красивым роботом-ребенком и все ж таки ребенком.              − Потому что мне надо заплатить за все это и вернуться домой до того, как Дэн привезет Трикси! – Когда он все равно не двигается с места, она хватает его за рукав, пытаясь потянуть его за собой, но тщетно – он не двигается. Это все равно что пытаться сдвинуть огромный булыжник.              − Почему вы это делаете?              Хлоя нахмуривается, совершенно сбитая с толку вопросом.              − Почему я делаю что?              Он слегка склоняет голову набок и впивается в нее пронизывающим взглядом.              − Обращаетесь со мной вот так. Вы ведете себя по отношению ко мне иначе, чем остальные люди. Они обращаются с андроидами, как… − Он замолкает и, чуть приоткрыв рот, смотрит куда-то позади нее.              Женщина с длинными каштановыми волосами, вероятно, сорока с небольшим, роется в ряду с мужскими брюками. Рядом с ней стоит андроид, покорно держа в руках несколько пар штанов. Женщина выбирает пару и практически швыряет ее в андроида, не выказывая ему ни малейшего уважения. Вешалка бьет его по лицу, и брюки едва не падают на пол, но женщина этого даже не замечает.              Люцифер не заканчивает свою мысль, но она и так совершенно понятна.              Остальные люди относятся к андроидам, как к… мусору.              − Вы воспринимаете меня иначе, чем остальные. – Он выглядит таким невинным, что у нее болезненно сжимается сердце. – Я не понимаю, почему.              − Люцифер, я… − Она хочет что-то сказать, пояснить, почему люди относятся к нему, как к объекту, и сказать, насколько это неправильно, но не находит слов. У нее совершенно неожиданно начинают щипать глаза. Ей вдруг становится очень грустно – грустно от того, как все устроено и как совсем недавно она была частью всего этого. Может, она и не вела себя столь же грубо, как остальные, но все равно была частью проблемы.              Они не разрывают зрительный контакт на какой-то растянувшийся до бесконечности миг. Его наполненные эмоциями глаза умоляют ее помочь ему понять, но она не может.              Не здесь.              Не сейчас.              − Можем мы поговорить об этом позже? – в конце концов произносит Хлоя напряженным тоном.              Он молча кивает, снова как будто отдаляясь, отчего ее ноющее сердце вновь сжимается.              − Ладно. Поедем домой. ***              Вскоре после их возвращения домой Дэниел привозит Беатрис. К счастью, он практически не обращает внимания на Люцифера, если не считать брошенного в его сторону раздраженного взгляда. И это хорошо, потому что, по его мнению, очередная их стычка лишь вызовет раздражение у детектива.              Дом наполняется веселой суматохой и болтовней, когда детектив с дочерью начинают готовить ужин. Они делают блюдо из пасты под названием макароны в сливочном соусе, которое, по его данным, очень нравится детям и приносит им радость. Он не понимает, как пища может вызывать подобную эмоцию, особенно такая, у которой почти нет питательной ценности.              − Знаете, у меня есть доступ к тысячам рецептов и кулинарным методикам. Я мог бы с легкостью приготовить что-нибудь более изысканное.              Хлоя растерянно моргает перед ответом.              − Я думала, ты работой по дому не занимаешься.              Он переводит взгляд на Беатрис, которая устраивает беспорядок с натертым сыром, высыпая его скорее на пол и столешницу, чем в миску.              − Не занимаюсь, но я наверняка буду эффективнее, чем ребенок, разве нет?              Она переводит взгляд между ним и дочерью, недоумевающе хмурясь, но потом улыбается, по-видимому поняв, о чем он.              − Это весело, Люцифер, и мне кажется, нам это сейчас нужно. Кроме того, тебе надо беречь ногу.              Люцифер понятия не имеет, как что-то из этого можно счесть «веселым», но подчиняется ее указаниям. И он улавливает и другой смысл в ее словах: это занятие для членов семьи. Откуда ему знать о подобных вещах? Он просто машина, в конце концов.              Машина, которая, похоже, находится в самом эпицентре того, что «Киберлайф» хочет сохранить в секрете.              − Разумеется, детектив, не буду вам мешать, − отвечает он, направляясь к раздвигающимся дверям, ведущим на крыльцо.              Улыбка исчезает с лица детектива, когда она перехватывает его, удержав за руку.              − Люцифер, это не то, что я имела в виду. – Люцифер видит краем глаза, что ребенок отвлекся от своего занятия и теперь наблюдает за ними, слегка хмурясь. Похоже, он уже испортил им «веселье».              − Все в порядке, − говорит он, собираясь высвободить руку из ее захвата.              Детектив опускает глаза.              − Ладно, − тихо отзывается она. – Может, ты по крайней мере просто… посидишь с нами на кухне?              − Это приказ, детектив?              Она отшатывается, несколько раз открывая и закрывая рот.              − Разумеется, нет, Люцифер, я бы никогда не заставила тебя делать то, чего тебе не хочется.              − Тогда, если мои услуги не требуются, я буду снаружи.              − Да, конечно, − тихо отзывается детектив. Он улавливает какие-то странные нотки в ее голосе, как если бы она была… обижена, но пытается на этом не зацикливаться.              Он просто не может.              − Люцифер в порядке? – слышит он не слишком-то тихий шепот девочки, когда направляется к двери.              Детектив отвечает не сразу, и хотя ему кажется, что она пытается произнести это достаточно тихо, чтобы он не услышал, ее слова все равно доносятся до него.              − Не знаю, милая. Надеюсь, что да.              В глубине души Люциферу хотелось бы уверить их в том, что с ним все нормально, но он не может этого сделать, потому что и сам толком не знает, так ли это.              Обычно Люцифер гордится своей идеальной памятью, способностью воспроизвести любой момент прошлого с безукоризненной четкостью, словно это происходит прямо в этот конкретный момент. Он запоминает события определенно лучше типичного человека, учитывая то, что его разум не фильтрует несущественную информацию так, как это делают их мозги.              Но сейчас он отдал бы что угодно за то, чтобы остановить неизбывный поток воспоминаний, что атакуют его весь день. Он не понимает, почему продолжает их видеть, сам того не желая, или почему они не уходят, когда он велит им оставить его в покое.              Та ошибка, что произошла в его системе после ребута, должно быть, становится только хуже. Другого разумного объяснения этому просто нет.              И что самое неприятное, так это то, что воспоминания даже не его, а того андроида в лаборатории Тьюринга, и все же он прочувствовал каждую секунду его страдания так, словно оно было его собственным. И не только изображения и звуки, но и все ощущения, все мгновения боли и страха; он ощущает их так, словно это произошло с ним самим.              И он не может избавиться от чувства, что все это ему по какой-то причине знакомо.              Дежа вю, как называют это люди.              Проект Де…       105-156-666              Почему там был его серийный номер? Что он…              − Люцифер!              Все резко замирает, и он оказывается в тускло освещенной комнате с большими окнами и уютной мебелью.              Доктор моргает широко распахнутыми глазами со своего места посреди комнаты.              Он в офисе доктора Линды – он в безопасности.              − Мои извинения, доктор, − говорит он, поправляя манжеты. Она бросает отрывистый взгляд на его запястья, заметив это нервное движение, и он замирает, положив руки на бедра.              Она прищуривается.              − Все в порядке? Я прежде не видела, чтобы ты… так погружался в себя.              Ветер и дождь бьют по стеклам, создавая низкие звуки, похожие на стоны, в остальном безмолвной комнате, пока доктор ждет ответа. Еще одним звуком, нарушающим тишину, является тиканье часов, которых он раньше не замечал.              Люцифер кивает.              − Разумеется, доктор. Просто последние несколько дней были весьма насыщенными. Мне многое нужно… обдумать.              Она нахмуривает брови и поджимает губы, внимательно в него всматриваясь.              − Да, этот инцидент с Тьюрингом и его помощницей Уоррен весьма… тревожный. Особенно с учетом появления информации о черном рынке несколько дней назад. В «Киберлайф» сильно обеспокоены этим открытием, как ты понимаешь.              Он с трудом сглатывает и вновь замечает, что взгляд доктора прослеживает это его движение.              − Да, вся команда была потрясена, когда мы обнаружили лабораторию. Однако мы до сих пор не знаем целей Тьюринга. Мы восстановили часть цифровой переписки между Уоррен и ее сообщником, но слишком много информации было уничтожено, чтобы составить полную картину происходящего.              − И что вы узнали из найденной информации?              − Только то, что Уоррен подозревала Тьюринга в секретных экспериментах над андроидами с какой-то конкретной целью, вызвавшей у Уоррен страх. Она сказала, его необходимо остановить, потому что от этого зависит судьба человечества.              − Ясно, но вы не смогли установить, о чем конкретно она говорила?              − К сожалению, нет, однако… кое-какая установленная нами информация кажется мне весьма настораживающей.              Она кивает, побуждая его продолжать.              − В найденном нами электронном письме упоминается проект «Киберлайф». Нам удалось восстановить только название «Проект Де…», и там также был мой серийный номер. С чего бы это?              Доктор вздыхает, но не похоже, что ее это встревожило.              − Я понимаю, что тебя может беспокоить связь с этим делом. Проект Де… означает Проект Детектив − бета-программа, в рамках которой ты был разработан. И хотя мистер Тьюринг действительно иногда консультировался с «Киберлайф», мы ничего не знали о его побочных экспериментах и уж точно не принимали в них участие. Как и твой бета-проект, хотя мисс Уоррен, по-видимому, думала иначе.              Все кусочки пазла складываются в цельную картину, за исключением одного – предполагаемой веры Уоррен в то, что его бета-проект был как-то со всем этим связан. Если не считать письма в «Киберлайф» от Тьюринга, не было никаких доказательств этой взаимосвязи. Так почему доктор решила это прояснить для него?              − С чего ей верить, что я связан с тем, над чем Тьюринг работал в тайне?              Доктор улыбается ему.              − Понятно, почему это может вызывать беспокойство, но также и понятно, почему кто-то, считавший эксперименты Тьюринга опасными, мог ошибочно решить, что они связаны с последним проектом «Киберлайф».              Если бы у Люцифера было бы сердце, оно бы застыло.              − Люди считают меня опасным? Но я никогда и никому не причинил бы вред. Я запрограммирован на это.              Очередная грустная улыбка.              − Идея относительно свободно мыслящего робота заставляет многих нервничать.              Потому что вот кто он для людей – робот, проект, машина.              − Я понимаю, − отзывается он.              Доктор отрывисто кивает, и выражение ее лица мгновенно расслабляется.              − В отчете говорится, что ты подсоединился к одному из андроидов в лаборатории.              Одного упоминания этого достаточно, чтобы почувствовать себя так, словно все механизмы в его теле блокируются, но он все равно напряженно кивает.              Линда как будто не замечает дискомфорта, вызванного этим замечанием.              − Мне любопытно, что ты увидел.              Люцифер открывает рот, но колеблется перед ответом. Он не собрал никаких полезных данных, поэтому в полицейский рапорт это не было включено. Но то, что он видел…              Стоит рассказать об этом Линде. Возможно, она сможет помочь ему понять.              − Что ж, − начинает он, прижимая ладонь к штанине и делая неопределенный жест второй, − когда мы в первый раз обнаружили лабораторию, то там был андроид, который казался активированным – по крайней мере, до некоторой степени.              Он вспоминает, как впервые увидел красный светодиод, освещающий темноту, и осознал, что он принадлежит андроиду, застрявшему в программе и пребывающему в сознании, но не управляющему своим телом.              Даже тогда это его беспокоило, а после подробностей прошлой ночи… это ощущение только усилилось.              − Он на нас не реагировал – как и на свое окружение, по-видимому – так что я не мог понять, к какой программе подсоединен его ЦП без соединения с ним. Именно это я и сделал… только что-то было не так.              Он медлит, колеблясь, и встречается взглядом с Линдой. Она наклоняется вперед, жестом прося его продолжать, и он берет себя в руки.              − Как только я установил соединение, мне показалось, будто на меня обрушился ошеломляющий поток… всего. Я не только слышал и видел то, что испытывал андроид, но и чувствовал это – все это – и, доктор… мне кажется, он был напуган. Я чувствовал его страх так отчетливо, словно он был моим собственным.              Линда ничего не отвечает на это признание. Он только что сказал ей, что чувствовал, но это ее как будто совсем не удивило.              Он отгоняет эту мысль и продолжает:       − Поначалу я не мог понять, что происходит или в чем состоит цель программы. Она как будто должна была вызвать эти страхи, как какая-то разновидность пытки, но я не смог установить для какой цели это было сделано или даже как это возможно.              Андроиды не должны чувствовать – они могут имитировать эмоции для общения с людьми, но за этим не стоит чего-то более... глубокого.              − Однако теперь я считаю, что все это могло быть результатом неудачной попытки Уоррен изменить программу андроида. К сожалению, в связи с повреждением данных на жестком диске, мы не может узнать, какие аспекты программы были преднамеренными, а какие – нет.              Это все равно не объясняет, что он пережил. Не важно, в чем была причина, но он ощутил страх. Это не должно было быть возможным, однако же почему-то произошло.              − А воспоминания андроида… − Он качает головой, сжимая покоящиеся на коленях ладони в кулаки. – Я не могу их описать. Все смешалось в кучу, воспоминания наслаивались друг на друга… − Он пытается подыскать слова, чтобы описать мешанину непрошенных процессов, что поглотили его, но не может. – Мои извинения, доктор. Боюсь, я не знаю, как описать это понятным для человека образом.              На миг на ее лице возникает какое-то странное выражение, словно все мышцы на нем внезапно напрягаются. Затем, после размеренного вздоха, она вновь расслабляется, смотря на него своим привычным спокойным взглядом.              − Все в порядке, Люцифер, любая информация, которую ты можешь предоставить, имеет ценность для данных отчетов. – Она медлит перед продолжением, окидывая его почти изучающим взглядом. – Для тебя этот опыт, должно быть, весьма… дезориентирующим.              − Да, но дело не только в этом. Я пытался спасти его. – Он осекается, упираясь взглядом в ковер и пытаясь подавить неприятное чувство, охватывающее его от осознания того, что он не преуспел. – Я пытался освободить его из программы, но… он был слишком сильно поврежден. – Он поднимает глаза на Линду, отчаянно желая получить ответы. – Он умолял помочь ему, но я ничего не мог сделать.       Слова повисают в воздухе между ними, и наступает тишина.              − Я не могу избавиться от них, доктор.              − От чего? – внезапно мягко уточняет она.              − От воспоминаний андроида и от вида его отключения. Я продолжаю их видеть, несмотря на то, что приказываю себе перестать. – Он качает головой, поджимая губы и хмурясь. Ему нужны ответы. Должно же что-то объяснить эту странность – какая-то ошибка, которую можно исправить, чтобы он никогда больше этого не чувствовал. – Доктор, мне кажется, что что-то пошло не так, когда меня восстановили, что-то в моей системе неисправно. Я чувствую себя как-то не так с тех пор, как мое тело было уничтожено в комнате для допросов.              Она вздыхает и смотрит на него с выражением жалости, как ему кажется.              − Знаю, ты так не считаешь, но это положительное изменение.              Положительное изменение? Как это ужасное ощущение, неотступно преследующее его, может быть чем-то хорошим?              − Я… я не понимаю.              − Мы уже говорили о том, что тебе нужно понимать человечество, чтобы стать хорошим напарником. Способность понимать и пропускать через себя эмоции, даже такие как боль и скорбь, помогут тебе разобраться в мотивах людей. То, что, как тебе кажется, ты почувствовал в памяти того андроида, скорее всего было тем, что мы называет проекцией – бессознательной передачей опыта того андроида тебе. – Она делает паузу, смотря на него с симпатией. – Мне правда неприятно, что тебе приходится испытывать нечто подобное, Люцифер, но я обещаю, что это пойдет тебе на пользу. Это сделает тебя лучшим андроидом для детектива.              Он все равно не понимает, несмотря на ее объяснение. Если его способность понимать эмоции привела к тому, что он ощутил имитацию эмоций другого андроида через их соединение, значит ли это, что они были ненастоящими? Что то, что он ощутил – это лишь проекция лжи и не имеет под собой оснований? Но страх другого андроида казался таким реальным.              − Что насчет другого андроида? Его страх казался таким настоящим. Как это возможно? – спрашивает он, отчаянно пытаясь понять.              − У андроидов есть инстинкт самосохранения, как у всего живого, так что естественно, что оно умоляло, чтобы вызвать жалость у людей. Но в конечном итоге это лишь машина.              − Так… вы хотите сказать, что андроид ничего не чувствовал, и я ощущал лишь имитацию чувств? Почему? Я не понимаю, как это может быть полезным. – И от этого объяснения ужасное ощущение у него в груди лишь усиливается.              − Ну, нет. Твои чувства были совершенно реальны для тебя. Ты видел воспоминания чего-то похожего на тебя, над чем проводили эксперименты. И хотя тот андроид не чувствовал этого, твоя способность к эмпатии позволила тебе ощутить своего рода… боль сопереживания, словно это происходило с тобой. Это довольно… занимательно.              − Как это вообще возможно? – спрашивает Люцифер. Ему известно, что у него есть более сложные способности по сравнению с другими представителями его вида, но это? И почему ему не сказали об этом раньше?              Доктор склоняет голову набок.              − Ну, это выходит далеко за пределы моего опыта.              Он пытается обработать полученную информацию. Образы, которые он продолжает видеть в бесконечном повторении, не настоящие, а нечто выдуманное им самим. Потому что его наделили такой способностью? Предположительно для того, чтобы он стал лучшим детективом?              Робот, проект, машина – всегда лишь средство для достижения цели.              − Так вы не можете это исправить? – спрашивает он, ощущая ледяную пустоту внутри.              Она чуть заметно улыбается в ответ одними губами.              − Возможно, что твои настройки немного сбиты, отчего ты и ощущаешь все это столь остро, но поэтому мы и осуществляем подобные бета-проекты. Я поговорю с командой айтишников и узнаю, можно ли это исправить.              − Спасибо, я очень это ценю, доктор. Но я не понимаю, почему вы вообще задаете мне вопросы, если и так в курсе всего того, что я узнал и испытал?              Она открывает рот и снова его закрывает, быстро водя взглядом по комнате.              − Важно узнать твое видение подобных вещей, Люцифер, для отслеживания твоего прогресса и твоей способности приспосабливаться к ним.              − Ясно.              − Могу заверить тебя, что «Киберлайф» задействует все возможные ресурсы для проведения данного расследования. Вам с детективом Деккер больше не нужно беспокоиться об этом деле.              Она снова натягивает на лицо эту недоулыбку. У него возникает такое ощущение, что ему следует считать проблему решенной и быть довольным этим исходом, но этого не происходит. Здесь что-то не так, но он понятия не имеет, что именно.              − Я не понимаю. В «Киберлайф» не хотят, чтобы мы с детективом Деккер продолжили заниматься этим расследованием?              − Верно. Убийца задержан, и хотя мы до сих пор не понимаем ее мотивов, официальное полицейское расследование закрыто. Неуничтоженные результаты изысканий Тьюринга были переправлены в «Киберлайф» для дальнейшего изучения, а потому больше не должны тебя волновать. Этот вопрос вне компетенции детектива отдела убийств и андроида бета-модели.              Объективно говоря, ее слова имеют смысл, но он научился у детектива доверять своей «интуиции», и прямо сейчас она подсказывает ему, что что-то совсем не правильно.              У него еще есть вопросы, но вряд ли у доктора есть на них ответы.              − Разумеется. Я понимаю и сообщу детективу о ваших указаниях. ***              Хлоя не сразу замечает Люцифера, когда выходит на патио. Смог и световое загрязнение города вокруг не дают увидеть звезды, но бледного света луны достаточно, чтобы отбрасывать длинные темные тени. Она слышит, как волны тихо набегают на берег, и этого достаточно, чтобы заглушить шум машин в отдалении. Помимо этого, вокруг царит полная тишина. Никаких сверчков больше нет.              Когда она делает несколько шагов по патио, то как будто различает его силуэт – темный и совершенно неподвижный – в одном из кресел. Он сидит идеально прямо, сложив руки на бедрах и закрыв глаза, словно спит. Отсутствие движения его грудной клетки является единственным указанием на то, что он не человек, но это уже не вызывает у нее эффекта «зловещей долины».              Хлоя осторожно приближается к нему, ожидая, что он резко повернет голову в ее сторону, как он всегда делает – или делал. Но он продолжает сидеть совершенно неподвижно, когда она подходит и садится в кресло рядом с ним, после чего подбирает ноги и прижимает их к груди. Оказавшись сбоку от него, она ясно видит, что его светодиод слабо пульсирует желтым.              Многое изменилось за короткое время их партнерства. Всю враждебность, которую она прежде испытывала к андроидам, Люцифер преодолел своей кривой улыбкой и ужасными попытками пошутить, своим неиссякаемым любопытством в отношении людей и – вопреки всему – тем, что ему было не все равно.              Он ощущает эмоции, как любой человек, она в этом уверена. Его реакция на находку в лаборатории Тьюринга убедила ее в этом на все сто.              Она заметила, как увиденное в тех воспоминаниях подействовало на него, каким потрясенным и испуганным он казался. И потом его затравленный взгляд, когда он не смог спасти того андроида.              И тот инцидент с пианино. Он словно бы вложил все, что испытал, в инструмент и сотворил музыку – настоящую музыку.              Но потом они нашли то сообщение, привязывающее Люцифера не только к экспериментам Тьюринга, но и к чему-то еще − чему-то крупному, что в «Киберлайф» пытаются сохранить в секрете.              Хлоя полагает, он изменился поэтому. Или, вернее, пытался измениться. Поэтому он так странно себя вел сегодня, поэтому пытается подавить все, что делает его другим.              Он боится – боится того, что все это означает.              Она не может забыть выражение его лица, когда он наблюдал за той женщиной с андроидом в магазине и потом спросил, почему она обращается с ним иначе. Хлоя невольно прижимает руку к груди в тщетной попытке унять боль в сердце при этом воспоминании.              Он так быстро ушел с ужина с выражением на лице сродни тоске. Большинству людей он показался бы типичным андроидом, пассивным и бесчувственным, но она не большинство людей, и он – не один из множества андроидов.              Он другой. Особенный.              Сейчас Хлоя ощущает это даже сильнее, когда сидит рядом с ним, окруженная темнотой и оглушающей тишиной, что накрывает город. Она понимает, что чувствует себя уютно рядом с ним. Ей не одиноко в темноте, как когда-то было.              Она бездумно протягивает руку и хватает его ладонь в свою.              Люцифер вздрагивает, и его светодиод вспыхивает красным; он резко поворачивается в ее сторону, широко распахнув глаза, и молниеносным движением стискивает ее руку свободной рукой.              Хлоя замирает, и на какое-то мгновение они словно застывают во времени, пока он сверлит ее взглядом с почти… диким выражением на лице. При этом, несмотря ни на что, она не боится его. Он ее не пугает.              Она никогда не будет его бояться.              Его собственный страх – страх того, что происходит, того, что изменяется, очевиден для нее.              В конце концов он моргает, и светодиод меняет свет с красного на пульсирующий желтый, а потом – наконец – на устойчивый голубой.              − Хлоя? – спрашивает он, недоумевающе хмурясь.              − Да, это я, − мягко заверяет его она, ощущая его холодные пальцы на своем запястье, несмотря на теплый воздух, и внезапно задумываясь о том, каково это – никогда не чувствовать тепла.              Или не чувствовать себя в безопасности.              Он переводит взгляд на свою руку, удерживающую ее запястье в железном захвате, и отпускает ее так же быстро, как и схватил.              − Я… прошу прощения, детектив, − говорит он. – Я причинил вам боль?              − Нет! Конечно, нет, − быстро заверяет его она. – Это я должна извиниться. Мне не следовало прикасаться к тебе, когда ты был… эм, у себя в голове. Ты защищался.              Он снова кивает, а потом все эмоции разом исчезают с его лица.              − Вам что-то нужно, детектив? – Он медлит, переводя взгляд на небо, словно только сейчас осознав, что уже поздно. – Вы уже уложили ребенка спать? – спрашивает он несколько отсутствующим голосом.              Она понимает, что вопрос – это очередное проявление его попытки вести себя так, как ему полагается, и быть полезным для нее, но в его голосе слышны и нотки беспокойства за ее дочь. Это вызывает у нее мягкую улыбку.              − Да, да, все нормально, − тихо отвечает она.              − Тогда что вы тут делаете? – спрашивает он с выражением искреннего недоумения на лице.              У Хлои болезненно сводит сердце. Этот мужчина, потому что она просто не может воспринимать его сейчас как-то иначе, заслуживает заботы.              − Я пришла сюда ради тебя, Люцифер, − тихо произносит она, встречаясь с ним взглядом.              − Разумеется, детектив, я приложу все усилия, чтобы выполнить любое ваше желание.              Хлое очень хочется закричать от бессилия.              − Нет, это… − Она делает глубокий вдох. – Я просто подумала, что тебе не помешал бы… друг.              − Друг, − повторяет он, и его светодиод вновь пульсирует желтым. – Пожалуйста, не лгите мне, детектив.              Хлоя потрясенно пялится на него, внезапно преисполнившись гнева и недоумения. Какого черта он имел в виду под «не лгите мне»?              − Я никогда бы не стала тебе лгать, Люцифер. Ты можешь проверить мой сердечный ритм. Прочитай мои жизненные показатели, просканируй меня или что ты там делаешь, а потом скажи, лгу ли я.              Он впивается в нее взглядом и долго не отводит глаз, но потом все же опускает их на руки у себя на коленях.              − Но… вы не можете быть моим другом, − так мягко произносит он, что ей хочется расплакаться.              Ее сердце пускается вскачь. Может, на самом деле она ничего для него не значит.              − Почему нет? – шепчет она.              Он снова поднимает голову и смотрит на нее.              − Определение «друга» гласит, что это «человек, испытывающий к другому человеку чувство привязанности или личного уважения».               − Ну да, полагаю, определение подходит… − запинаясь, говорит Хлоя, сцепляя пальцы. – Но это…              − Я машина, детектив. С чего вам хотеть стать моим другом?              Выражение искреннего недоумения, как тогда в магазине, отзывается болью в ее сердце.              И все же ее охватывает облегчение, даже при том что ей хочется плакать от жалости к нему. Его кажущиеся резкими слова были не результатом безразличия, а неправильным заключением, что никто не может проявлять заботу о нем. Как ей объяснить ему, что он ей дорог? Что он стал для нее гораздо большим, чем просто напарником по работе, которого ей навязали? Как ей объяснить это ему, когда она и сама этого толком не понимает?              − Например, Тьюринг. Он ставил над ними эксперименты, детектив. Они были для него лишь объектами, которые он эксплуатировал в собственных целях. Или Карлсон, который разбирал и снова собирал андроидов для собственной выгоды. Не говоря уже о Дэниеле, который ненавидит меня просто за то, что я есть. Все, даже нормальные, обычные люди, видят в нас лишь полезные вещи. Но не вы.              Он никогда еще не был столь открытым, честным и, что ж… человечным, и Хлоя задается вопросом о том, новое ли это изменение, или он держал это в себе с первого дела. Она качает головой.              − Разумеется, нет, Люцифер. Ты гораздо больше этого. – Ей приходится сжать пальцы в кулак, чтобы удержаться от повторного прикосновения к его руке.              − Но почему, детектив? Даже вы не хотели иметь ничего общего с андроидами совсем еще недавно, так что изменилось? Почему я?              Хлоя вновь задумывается обо всех их моментах. Ее отвращение к андроидам явно не относится к андроиду, сидящему сейчас рядом с ней. Когда-то она была преисполнена гнева по отношению к ним, виня их за все, что случилось после того, как ее отец… нет, она не готова об этом думать. Но Люцифер открыл ей глаза на то, насколько… большим они могут быть и насколько человечество – ужасным.              − Я… я не знаю, Люцифер. Мне только ясно, что ты умный, любознательный и интуитивный. Тебе действительно небезразлично благополучие других. Я чувствую себя в безопасности рядом с тобой. И… ты создал музыку.              Хлоя задерживает дыхание, понимая, что только что призналась в чем-то… личном, сентиментальном. Она чувствует себя странно уязвимой после этого признания, словно явила ту часть себя, что скрывала от окружающих, впервые открыв, что она замечает в нем то, чего люди не замечают в андроидах. Что-то неизменно человечное, как факт того, что музыку можно не только слышать, но и ощущать. Ощущать в груди, в животе музыку, что побуждает тебя подпрыгивать от радости или обнимать кого-нибудь и прижимать к себе.              Он вызывает у нее все эти чувства.              Его явно сбивает с толку последнее замечание.              − Что?              Хлоя качает головой, возвращаясь мыслями в настоящее. Сделав глубокий вдох, она принимается пояснять, осторожно подбирая слова.              − Что бы ты там ни видел, что бы ни испытал, это причинило тебе боль. Я в этом уверена. И каким-то образом ты смог трансформировать эту боль в нечто прекрасное.              Его светодиод начинает бешено пульсировать желтым, и она снова накрывает его руку своей. На этот раз он не отдергивает ее; вместо этого светодиод мгновенно возвращается к устойчивому голубому, когда он переводит взгляд на ее руку. Она воспринимает это, как маленькую победу, и по ее груди разливается тепло.              − Я не стану просить тебя обсудить это, если ты не хочешь.              Они долгое время молчат, просто прислушиваясь к шуму волн, разбивающихся о берег. Хлоя уже решает, что, может, он и не станет отвечать, и совсем не против. Ей просто нужно, чтобы он знал, что может поговорить с ней при желании.              − Она хочет, чтобы мы свернули расследование, − в итоге произносит он.              Это внезапное заявление сбивает ее с толку.              − Кто она?              − Доктор Мартин. Она сказала, что «Киберлайф» будет расследовать деятельность Тьюринга и Уоррен и что это дело больше не находится в компетенции детективов отдела убийств.              Хлоя нахмуривается.              − Доктор Мартин – это та женщина, с которой ты разговариваешь, когда… отсутствуешь? – Она не знает, как сформулировать это точнее, но Люцифер как будто понимает, что она имеет в виду то время, которое он проводит у себя в голове.              − Да, таким образом я отчитываюсь, если можно так сказать. – Он рассказывает ей о докторе Линде Мартин, об их сеансах до настоящего времени и об ее так называемой оценке их текущей ситуации. Чем больше Хлоя получает информации, тем сильнее ощущает холодной ужас, что сковывает ее сердце.              Она не верит ни единому слову. Все это слишком удобно − каким-то образом сфабриковано. Хлоя слишком долго была детективом, чтобы не доверять своим инстинктам.              Она так ему и говорит.              − Думаете, она лжет? «Киберлайф» лжет? – спрашивает он, заглядывая ей в глаза.              − Не знаю, Люцифер, но обещаю, что мы докопаемся до истины, что бы там ни говорили в «Киберлайф», − горячо заверяет его она, сильнее сжимая его ладонь. Она совершенно искренне в это верит.              Он долго молчит.              − Те воспоминания, что я считал у андроида... Что-то в них кажется мне знакомым, словно они принадлежат не только ему, но и мне. Думаю, со мной произошло то, чего я не помню.              − Ты не одинок, Люцифер, − шепчет она с решимостью в голосе. – Я обещаю, что бы это ни было, мы это выясним, хорошо?              − Спасибо, детектив. – Он смотрит на нее какой-то растянувшийся до бесконечности миг, его невероятно темные глаза сияют в лунном свете. А потом, так тихо, что она едва слышит его, он добавляет: − И просто знайте, что я тоже чувствую себя в безопасности рядом с вами.