Омрачи свои ангельские руки

      От здания фонда в Итэвоне до дома Джейка пешком около получаса, если нигде не останавливаться, а на велосипеде так вообще минут десять. Сегодняшний день был насыщен проблемами и конфликтами. С утра поступил звонок от знакомого эспера, работающего, если следовать его словам, в «социальной инфраструктуре на объекте здравоохранения», но если простыми словами, то Джейк зовёт его зазнайкой-лаборантом. Этот юноша двадцати восьми лет немного старше его, но эго у него раздуто до необъемлющих размеров, словно это он придумал лекарство от рака. На деле он не был даже фармацевтом. Вспоминая о том, как Шим сегодня ездил на территорию государственной больницы и работал психоаналитиком с щепоткой оперативника из группы захвата и дипломатом, мужчина с уверенностью подумал, что мог подавать заявку на премию или повышение. Его труд не окупался.       На его ногах остались синяки от ударов пациента с амнезией, у которого при стрессе повысилась агрессия, и в совокупности с его разрушительной силой он имел шанс навредить не только себе, но и другим. Благо в таких случаях был Джейк и его телекинез. К счастью, пациента доставили в фонд, теперь всё в руках Сохи, а Шим мог наконец-то поехать домой, где его будет ждать ещё один сумасшедший хангук.       Всю дорогу Джейк думал о том, что сегодня нужно было заняться готовкой, так как Сохи просила не морить никого голодом и не травить доставками, хотя сам австралиец не видел в них совершенно ничего такого — доставки разве не придумали для того, чтобы люди питались хорошей едой, не готовили и не выходили из дома? Тем не менее он действительно решил заехать в супермаркет, но не смог отказать себе в прихоти и остановился на горке во дворах возле небольшого кафетерия с тонкими чёрными буквами «Kukka». Уже было темно, время близилось к десяти вечера, кафе вот-вот должно было закрыться, и Шим уже представлял себе каменное лицо продавца, который готовился к закрытию.       — Доброго вечера, Гаыль, — поздоровался Джейк.       — …Поздновато, — девушка за прилавком устало накренилась к столику. На её горчичном фартуке когда-то образовалось кофейное пятно от неуклюже вылитого напитка. Её каштановые волосы уже были распущены, а под округлыми глазами пролегли тени. Джейк посмотрел на оставшиеся пончики, которые обычно брал, и задумался о том, брать ли в этот раз двойную порцию. Девушка, кажется, увидела его смятение. — Что-то не так? Они сегодняшние.       — Вы бы стали покупать их человеку, который вас чуть не избил?       — Что? — бариста опешила и посмотрела на покрытые розовой глазурью донаты. — Ну… нет, конечно нет. Человек же хотел меня избить, почему я должна ему покупать вообще что-либо?       — Согласен с вами, — кивнул Джейк и прищурился. — Дайте два. И латте. И… — он вытянул шею, заглядывая за прилавок, в сторону морозильной камеры. — И ванильно-шоколадное мороженое.       — Килограмм?       — Да, в коробке, — кивнул он. — И пакет для него.       Девушка управилась с десертами быстро, сложила пончики в бумажный пакет и завернула, следом запихнула их в пакет побольше с удобными ручками, поверх коробки мороженого. С кофе она немного подзапарилась, потому что пришлось заново подключать аппаратуру. Обернувшись с уставшим видом и выглянув из-за отодвинутой духовки, она посмотрела в сторону стеклянной двери.       — Переверните, пожалуйста, табличку на «закрыто». Мне больше посетители не нужны.       — Ваша клиентоориентированность зашкаливает до потолка, — пробормотал Джеюн, исполнив просьбу девушки и встретившись с собственным отражением. На улице уже совсем стемнело. Его русые волосы растрепались от ветра, а на шее появилось красное раздражённое пятно неизвестного происхождения.       — Обычно после вас ещё приходят люди, но сегодня… какой-то особенный день? — она не стала задвигать духовую печь обратно, потому что всё равно нужно будет вытаскивать после кофе всё обратно из розеток. — Они такие тяжёлые… — пожаловалась она, чувствуя, что могла поговорить о житейских вещах с постоянным клиентом. Джейк привык. Они постоянно говорили, когда он приходил, а приходил он каждый божий день, даже на выходных.       — В чём смысл всё вытаскивать из розеток?       — Глупый вопрос, — она моргнула пару раз, протёрла лицо тыльной стороной ладони и стала греметь льдом. Джейк всегда заказывал айс-латте. — Может произойти короткое замыкание, знаете, мало ли…       — Короткое замыкание происходит тогда, когда вилка воткнута не до конца. Или сильное напряжение в самой розетке, тут же всего вольт двести двадцать, не больше, может, даже меньше. А ещё если…       — Начальник сказал вытаскивать. Не надо умничать, — перебила бариста его, незаметно для клиента закатив глаза. «Вот же сноб-заучка», — подумала она беззлобно. На самом деле, он был одним из её любимых посетителей, от него всегда можно было узнать что-то новое и интересное. — Сиропа шоколадного нет, — она услышала в ответ молчание и посмотрела в зеркало над морозильником со льдом. Джейк выглядел сконфуженным. — Закончился. Сейчас появился тренд на шоколад.       — Это только мой сироп, — невозмутимо ответил Шим, но улыбку не сдержал. — Фисташковый давайте. Так и быть. Но больше чтоб такого не было!       — Угум, буду соскребать остатки в стакан и ждать, пока вы придёте, — это был абсолютно открытый сарказм, которого мужчина не учуял. Ну и пусть. Правда, будет немного неловко, если в следующий раз он снова не увидит свой шоколадный. «Тридцатилетние мужчины довольно странные», — подумалось ей между делом, пока она заливала небольшое количество кофе коровьим молоком.       Когда она закрыла крышкой стаканчик холодного напитка и просунула через отверстие бамбуковую трубочку, Джейк усмехнулся.       — Вчера же были пластиковые?       — Экология. Видели, что по телевизору показывают? — Гаыль вздохнула. — Сейчас все организации подорвались: убирают, заменяют, перерабатывают. Глобальное потепление, — она увела взгляд в тёмное окно и задумалась, смотря в одну точку. Джейк рассмотрел её привычный ровный профиль, тёмные короткие ресницы и каштановые волосы, которые под конец смены она осмелилась вытащить из-под кепки. — Я не столько волнуюсь о природе, сколько о себе. Страшно. Не хочется страдать, когда толком не пожил, — поджала она губы и снова посмотрела на мужчину. Улыбнулась. Но не фирменно, как учило начальство, а обычно — уставше и понимающе. — Ваш кофе. Увидимся завтра в… — она увела взгляд к календарю. — Надеюсь, что в семь вечера. Порог — в восемь!       — Я не так сильно опаздываю! — рассмеялся Джейк. — Посмотрим. Увидимся!       Он уже собирался идти, как девушка вдруг позвала его обратно, эйкая и хлопая по стойке. Джейк, обременённый пакетами и кофе, удивлённо обернулся уже возле двери.       — А платить кто будет?       Австралиец растянул губы в ехидной улыбке.       — А-а-а… я-я-я проверял вашу внимательность! Вы меня раскусили, — посмеялся он, растянув гласные, чтобы сгладить неловкость ситуации, оставил все пакеты на столе и вытащил из спрятанного в кармане бумажника нужное количество купюр. — Сегодня наличкой. Карту забыл дома. Ничего?       — Ничего, но если мелкими банкнотами, — в ответ выдвинула она условия. — Мне не хватает мелочи.       — Какая гадкая мелюзга, — покачал он головой, щёлкнув языком. Он соскрёб железные монеты из разных кармашков кошелька и вытащил все мелкие купюры, дополнив их двадцатитысячной. Этого хватило, а от сдачи размером в две тысячи он отказался. — Это авансом, — он подмигнул, а Гаыль закатила глаза уже открыто. — Некрасиво так с мужчинами обращаться женщине.       — Идите уже, айгу-у… — она прищурилась, словно лимон съела, и стала снимать фартук, полностью игнорируя присутствие мужчины.       Когда он хотел чем-то возразить и осадить, девушка стала громко напевать какую-то популярную американскую песню, не зная слов, и пела всё громче, стоило Джейку повысить голос и постараться перекричать её. В конце концов, он бросил это дело, махнул резко рукой, забрал покупки и вышел на улицу. Здорово похолодало.       Наверх по крутой горке на велосипеде подниматься было тяжело. Ноги мужчины уже дрожали от напряжения. К счастью, ветер в проулках был сильным, так что никакой жары и стекающего струями пота не было, хоть это плюс. Все его мысли вились вокруг нового сожителя в квартире. Он верил в то, что парниша не подорвал её и ничего не испортил, а также был уверен, что тот никуда не сбежал, но, несмотря на это, постоянно докучали домыслы о том, что этот паршивец мог устроить западню. В его собственной квартире!       Я не параноик и никогда им не был. Но жизнь мне показала, что люди часто могут насолить или сделать удар в спину, особенно те, кто живут с тобой под одной крышей. За свою жизнь я встречал шесть таких человек. Первым был отец.       Джейк припарковался возле светлого дома, огороженного забором по второй этаж и забитого во внутреннем дворе зеленью. Ему пришлось подняться по ступеням до ворот, держа в одной руке велосипед, а в другой покупки. Словно настоящий паук, он сумел выдержать такое количество вещей в своих руках и пройти без проблем в подъезд. Велосипед оставил на первом этаже возле остальных и зашёл в крохотный лифт. Пускай он выдерживал до ста пятидесяти килограмм, но вмещал в себя не более двух людей. Он был крайне маленьким. Собственно, как и лестничные площадки.       Квартиры в этом доме правда были без домофонов и глазков, но ни для кого это не было проблемой, потому что конкретно этот дом был достоянием христианского мужского монастыря и жили здесь исключительно монахи. К слову, Джейк входил в их число, но не об этом. Он приехал на нужный этаж. Прислонив к сенсорному окошку под ручкой пин-карту, он услышал привычный писк и закрыл глаза, набираясь с духом. Если этот Пак-чёртов-Сонхун хоть что-то сотворил в его доме…       Он вошёл в квартиру и закрыл за собой дверь. Она громко щёлкнула в тишине. Сперва могло показаться, что никого нет, но Джейк сразу проверил наличие чужой обуви, а затем заметил закрытый чемодан с вещами чуть дальше комода в прихожей. Парнишка не сбежал.       — Пак Сонхун?       — Надо же, собака нашла свой дом.       Джейк моментально закатил глаза. Пакеты выскользнули из его рук и залеветировали в воздухе, а затем, когда он стал переобуваться в домашние тапочки и снимать верхнюю одежду, отправились на большую кухню, совмещённую со столовой. Сонхун сидел за столом спиной к двери и втыкал стальную палочку в виноградины, лежащие в стеклянной фруктовнице. Он был в абсолютном неглиже: только футболка и нижнее бельё. Австралиец хмыкнул и обошёл его стороной, выложил покупки на стол и осмотрел сожителя с кислой миной.       — Что за стриптиз?       — Жарко, — буркнул он и поднял тяжёлый взгляд на вегугина, толкнув целую ягоду за щёку. Чёрные волосы были мокрыми и свисали отдельными сосульками на лоб. — Здесь полы с подогревом. И стены тёплые. И…       — Ну да. Ноябрь же, на улице же холодно, — Джейк осмотрел его, задумался и вдруг закатил глаза. — Точно, ты же ледышка. Охлади себя, в чём проблема?       — Это не так работает, — время Сонхуна закатывать глаза. Зацепившись за шуршащие пакеты, он заполз туда рукой и вынул сначала запакованные пончики, а затем коробку мороженого с этикеткой «Kukka». — Ванильное? Весьма банальный вкус.       — Банальных вкусов не бывает, не затирай. Это всё равно не тебе, мелочь, — Шим цокнул, задетый за живое, забрал коробку и почувствовал, как собственные подушечки пальцев мгновенно приросли к поверхности, а поверх распространился тонкий слой льда. Сонхун встретил его невинным чистым взглядом.       — Что? Мороженое должно быть холодным.       — Jeez you're so-ur dumb, — прошипел он со странным неизвестным акцентом.       — А? Что?       — Английский учи, «владеющий на среднем уровне», — прошипел ядовито Шим, вспомнив строчку из резюме. — Сохи просила передать тебе, что ты обязан приезжать каждые выходные и в среду после школы.       — Я учусь в универе, — поправил Хун. — Почему так?       — Вот завтра у неё и спросишь.       — Где моя сестра?       — Что ты заладил со своей соплячкой?! — Джейк вынырнул из морозилки и выпрямился, сжав в руке белоснежную дверцу. Сонхун в ответ нахмурился и с силой воткнул палочку в виноград, раздробив маленькую ягоду. — Ты доведёшь меня. У Джея она. Сегодня решили.       — У… у кого?! — Сонхун вскочил с места так резко, что стул, на котором он сидел до этого, перевернулся на пол. Его глаза блеснули так, как обычно блестит нож при полировке. — У этого тупого американца?       — Осторожнее со словами. Поверь, не повезло в этой ситуации именно Джею, — внезапно Джеюн ухмыльнулся, проигрывая в памяти момент в кабинете директора, когда секретарь Пак, судя по лицу, хотел оборвать все нити своей жизни из-за девчонки. — Я так понял, твоя сестра умеет выебать мозг. Как и все девушки, в принципе.       — Осторожнее со словами, — передразнил его Сонхун, но досчитал до пяти и выдохнул, переставая терроризировать холодом поверхность стола. Лёд медленно оттаял и оставил лужицы. — Но да. Моя сестра может постоять за себя иногда… но какого чёрта она живёт с мужчиной? Почему она не может…       — Жить с тобой? Или с женщиной? — Джейк раскрыл свои глаза настолько, насколько смог, и он, правда, стал похож на собаку, его карие глаза заблестели. Похож на здоровую и наглую псину. — Потому что ты заложник, а женщины слишком слабы. «Солидарность», смекаешь? Женщинам нельзя верить.       — Да пошёл ты.       Сонхун бросил всё и вышел из кухни, но не смог заставить себя свалить из квартиры, поэтому только злостно развернулся и ушёл в спальню, разделённую на две зоны. Одна из них когда-то была заселена, это видно, но до переезда Сонхуна тут точно никто не жил уже около четырёх месяцев. В общем, долго.       Джейк решил заказать доставку. Он не собирался ради этого подлеца надрывать свой зад и занимать руки готовкой, чем он и так никогда в жизни не занимался. В основном потому что он ненавидел готовку как таковую, точнее, участие в этом действии, так как считал, что его руки предназначены для более важных вещей, чем что-то настолько женское, но тем не менее он считал, что лучшими поварами являлись непосредственно мужчины. И поэтому он набрал номер своего любимого ресторана корейского барбекю, чтобы заказать доставку еды. Они находились буквально ниже на парочку улиц, поэтому привезти ужин должны были через полчаса, как обычно.       Сделав привычный заказ, он задумался о том, чего бы взять своему соседу. Он решил сильно не раскошеливаться и через несколько секунд завершил разговор. Его номер уже давно был в базе данных, его имя знал каждый повар, а курьер обычно стучал, получал разрешение войти и проходил сразу на кухню. В курьерской доставке заведения работал уже знакомый ему юноша, и познакомились они при не очень приятных обстоятельствах. Но пока не об этом.       Джейк Сонхуна не столько ненавидел, сколько его раздражало истеричное и детское поведение. Он не понимал, почему этот парень не мог просто смириться со своей участью и начать работать на своё же благо, как нормальный мужик. Он достал из пакета пончики и со вздохом бросил их сверху на упаковку. И что с ними делать? Теперь даже сладкое есть перехотелось, хотя это его слабость. Чёртов Сонхун весь аппетит испортил. Пончики отправились в пустой холодильник, где была только парочка банок пива.       Джеюн подумал о том, что хотел бы развеяться где-то на выходных, может, сходить в кемпинг, так что он взял телефон и тут же набрал один из номеров на быстром наборе. Ответили ему не сразу. Точно, поздновато для звонков.       — Алло… привет, Джеюн.       — Здоров, Мисук, — Шим подошёл к окну, расположенному над столешницей и раковиной, и посмотрел в сторону огромного центрального парка, больше похожего на мини-лес или заповедник. Он едва подсвечивался фонарными столбами со стороны широкой дороги. — Занят? — он усмехнулся.       — Не особо. Чего звонишь?       Ан Мисук — его сослужащий в мужском монастыре и самый первый, кто с ним заговорил, когда его только приняли. В то время Миску был ему наставником, но сейчас они были наравне и выполняли одни и те же богослужения и послушания. Они виделись минимум раз в неделю, в воскресенье из-за воскресной службы, но бывало так, что Джейк и в будние дни приходил, особенно когда его не вызывали в фонд — ведь он специальный сотрудник по особым случаям, — и в субботу наведывался. Но за последние пять дней он не приходил и, если признаться, соскучился по общению. Нет, он не баба, но ему не хватало обычных братских бесед. С коллегами в фонде он не мог так свободно говорить. Он им не больно уж и доверял.       — Хочу сходить завтра куда-то. Не хочешь составить компанию?       — Я завтра в монастыре. Я могу заехать, конечно, под вечер.       — Хм, — Джейк обернулся, смотря на пустующий порог кухни, и потянул с ответом. — Что ты скажешь на то, что у меня появился сожитель?       — У нас новый ученик?       — Нет, это с моего фонда, — смахнул догадки австралиец. Их благотворительный фонд был известен не только в Сеуле, но истинное его назначение утаивалось. В основном все знали, что фонд специализировался на помощи малоимущим, бездомным и беженцам. В принципе, так оно всё и было, с небольшой звёздочкой. — Он немного дикий, будь готов.       — С кем ты только не встречаешься в этом фонде, — с насмешкой ответил ему Мисук, чем-то шурша и кому-то отвечая. Наверное, жене. — Но не нам судить. Один Бог посудит людей, мы должны им только помогать. Я горд, что у тебя есть возможность работать в фонде.       — Спасибо, Мисук. Увидимся завтра?       — Да, конечно. Но почему ты решил гулять в четверг?       — Что? Разве завтра не суббота? — Джейк удивлённо раскрыл глаза. «So-ur that's why Gaeul said 'bo-ut evenin'… tomorror is thursday…»       — О-о, дружище, да ты потерялся во времени.       — Это точно… Извини за звонок тогда. Приезжай в субботу, как тебе?       — В субботу смогу к часу. А, и Святой Отец тебя ждёт в воскресенье. Пусть бережёт тебя Господь Бог, Джеюн, — проговорил заученную, но искреннюю фразу монах.       — Пусть бережёт Господь Бог и тебя, Мисук, — ответил в той же манере Джейк, но не так уж и искренне.       Ещё некоторое время Шим провёл на кухне, включив на телевизоре новостной канал, который им ежедневно советовала смотреть Сохи, ведь эсперы часто становились звёздами экрана по несчастным случаям. Одного такого они недавно и вычислили через TV Chosun, когда вели репортаж про взорвавшуюся ни с того ни с сего газовую колонку. Так они и нашли эспера с пирокинезом, успешно отправленного рейсом в Монголию.       Когда женщина в костюме что-то говорила про известного добродетеля Ким Сучжока, обсуждала с ним действия фонда, направленного на помощь детским домам, послышался стук в дверь. Джеюн хотел крикнуть «входи», но вдруг услышал шаги в коридоре и как входная дверь открылась без разрешения. Сначала он подумал, что курьер решил без официальностей, как привыкли, а потом вспомнил про проблемное место в этой квартире.       Сонхун стоял с распахнутой дверью, в белой растянутой футболке и чёрных спортивках, смотря из-под высохшей чёлки на курьера, в то время как большеглазый двадцатидвухлетний курьер доставки стоял с пакетом и во всю рассматривал незнакомца. Он даже перепроверил фотографию Парацельса над дверью, и он не мог ошибиться квартирой. Его сердце внезапно ухнуло вниз.       — Извините, это же…       — Да, Сончоль, заходи, — Джейк, появившийся за спиной Сонхуна, был на пять сантиметров ниже, но крупнее в плечах. И всё равно он выглядел скорее как подросток в сравнении с убийственным молчаливым юношей, вышедшем наспех после стука. — Не обращай внимания на него. Он диковат, но ничего более. Оплата как всегда, — и, толкнув в сторону Пака, Шим провёл картой по терминалу и забрал заказ, приветливо улыбнувшись. — Извини, — прошептал он. — В этот раз не поболтаем.       — Да я понимаю, я бы и не смог, у меня много заказов.       — Точно, почти ночь… все кутят, — кивнул понимающе Джейк. — Хорошо, ещё увидимся.       Когда дверь закрылась, они с Сонхуном опять встретились взглядами, и Шим стал ждать очередной детской колкости в свой адрес. О, он словно в воду глядел.       — А ты, прямо как пёс, хвостом размахиваешь. Что заказал? Кости?       — Тебе бы язык степлером приколоть к нёбу, — выдохнул Джейк и ушёл на кухню. Сонхун, как ни странно, поплёлся за ним. Видимо, даже такой злодей в голодном состоянии готов сгладить углы ради приёма пищи. — Я чёрт знаю, чем ты питаешься, так что взял кимчи чиге. А свинина моя. А, и… — Джеюн покосился на холодильник и сглотнул. — Пончик. Я купил на десерт. Клянусь, если ты скажешь хоть ещё одно тупое слово, я выставлю тебя на улицу.       — Злой, как собака, — хмыкнул Сонхун и сел за стол, но подальше от Джеюна, зато ближе к окну, на другой конец. И суп забрал себе. Горячий, острый суп, который его сразу вскипятит и уничтожит. — Кимчи чиге… Я не ем острое.       — Ты кореец вообще? — сразу вскинул брови мужчина. Сонхун поднял скептически бровь и уставился на вегугина. — Чёрт… почему ты раньше не сказал?       — Не помню, чтоб меня спрашивали, — Пак скривил губы и встал, закатывая глаза.       Кажется, он собирался уходить, и на плече Джейка появилась надоедливая мини-версия Сохи с рожками на голове и длинным красным хвостом, и она потянула его за русые волосы, вырывая парочку с криком: «Если он не будет есть и устроит голодовку из-за твоего дерьмового характера, то я тебя сокращу втрое!»       — Я отдам тебе свинину. Прекрати упрямиться, словно это я испортил тебе всю жизнь.       — А разве не так? — Сонхун всплыл рядом, словно настоящий чёрт, улыбнулся так, что у Джейка челюсть свалилась на пол, забрал свинину и сел обратно на место, отодвинул кимчи чиге от себя подальше. Этот лжец только что устроил шоу?!       — Помяни моё слово, я тебя убью сам, если ты не сдохнешь на каком-то задании.       — Побойся Всевышнего, Шим Джейк.       Пак только запихнул свинину в рот и уставился в телевизор, блокируя все неуместные шумы (читать: причитания соседа).