25 декабря 2022 год День кровавой луны
Воздух, прежде незримый, окрасился в плотный серо-оранжевый цвет. Чёрные извилистые ветки прорезали острыми колючками небо, возвышаясь и скрючиваясь над бедными испуганными детьми. Чёрная ворона, перенявшая в тёмный цвет своих перьев немного копоти, с громким вскриком села на одну из голых веток, дёргая головой. Сорвавшись с ветки, ворона расправила крылья, разнося ещё один крик по окрестностям, и понеслась в сторону мелькающих среди плотного дыма огоньков. Трескающий звук дерева заполонил всё пространство, сильный ветер заставлял пламя разгораться ещё сильнее. Каждое крыло некогда большого здания было охвачено огнём. Двор был разрушен полностью, от скамеек остались лишь пепел и железные палки, от деревянных детских домиков остались лишь винты и догорающие фрагменты. Бетонное здание стояло, окна взорвались от напряжения, рассыпаясь осколками на асфальте. Птица пролетела над головой мальчишки, слегка задев его лапой, и взмыла высоко, прячась за крышей. Совсем юный мальчик шёл по жжённой траве, минуя лужи растаявшего снега, в одной форме с номерным знаком на груди. Мимо проехала поглощённая огнём шина, едва не создав ребёнку помеху. Позади появился силуэт мужчины в обгорелом белом халате, местами покрытом сажей. Он держал крепко камень, яростно-алыми глазами гипнотизируя затылок неспешно идущего в сердце пожара мальчишки. Рык. Из огня выпрыгнула фигура горящего юноши, чьи глаза были полны крови, а волосы служили личным костром, обдающим смертельным жаром. Мужчина не успел вскрикнуть, как все его органы сожглись вместе с сердцем и мозгом — столько ненависти и злобы породил эксперимент в невинном теле подростка. Отпрянув от сожжённого трупа, некто взглянул в сторону мальчишки и сбежал, прячась за стеной огня. Мальчик поднялся по ступеням ко входу, разрушенному и сломанному. Снаружи лежал ещё один взрослый труп с вытекшими глазами и обожжённым лицом. Джувон не смотрел на него, вяло переступая порог и чувствуя лишь жжение свежей раны на щеке — рубец, полученный несколькими часами ранее от рук соратников. Длинная уродливая рана, тянущаяся от губы до виска, с застывшей кровью и местами помазанная перекисью. Свежие ожоги от сигарет и синяки. Ветер, вырвавшийся сквозняком на улицу, обдал адским жаром юное лицо. В здании всё пространство заполнили крики. На кого-то упал горящий шкаф, кто-то заживо сгорал и вопил о помощи. Детей было очень мало. Большинство сбежало ещё в первые полчаса после того, как начался пожар. Здесь остались лишь те, кто жаждал мести: за себя, за друзей, за соседей. Джувон смотрел за тем, как какой-то японец, рыча ругательства, срывал обгоревшую кожу с ещё живого учёного. Стоило ему медленно перевести взгляд в другую сторону, как он увидел сражающихся девушку и дежурного столовой, у которого отказала рука. Тёплый дым окутал его всего. Он прошёл дальше по коридору, не обращая внимания на труп, пронзённый насквозь куском дерева. Где-то мелькал особенный свет: острый, холодный… кто-то умирал не от пожара, а от дырок в груди, шее и лбу. Некоторые бились в агонии, тянулись к его худым ногам руки, и он озирался, избегая контакта, продолжая свой путь. В одном крыле огня не было, но воздух был таким же оранжевым, а треск дерева ощущался не менее слышно. Стёкла пока оставались целы, а мебель не была разрезана и сломана. Джувон ускорил шаг; позади него кто-то прошёл, но через несколько мгновений рухнул на пол, кряхтя и выблёвывая кровь. На одной из дверей то ли кровью, то ли сажей было выписано протяжное «12 часов». Джувон подошёл к надписи, коснулся круглой ручки и открыл дверь помещения. Мужчина, оказавшийся за дверью и едва-едва находящийся в создании, что-то яростно прохрипел и упал, прощаясь с жизнью прямо в ногах мальчика. Джувон переступил через него, оказываясь в классе. На полу разбросанные бумаги. Мальчик посмотрел на них, вычленяя из общего потока газетные вырезки и статьи. Вид директора Ким Сучжока на одной из фотографий нагнал на него ужас. Кто-то забежал в кабинет. Это был неизвестный мужчина, напуганный и изливающийся слезами. Порванная одежда, несколько ожогов на теле и лице. Он подбежал и упал на колени, обнимая двенадцатилетнего мальчишку и вновь заходясь в рыданиях, даже так, что у Яна внутри что-то щёлкнуло и он коснулся мужского плеча, вяло поглаживая. Почти из вежливости. Рану на щеке зажгло сильнее. — 小混蛋, — шипел, посмеиваясь, подросток, давя коленями на грудную клетку ребёнка и наслаждаясь его истошными криками и кашлем от обильного слюноотделения. Крупные слёзы затекали ему в уши вместе с льющейся кровью. — Если ему забить ладони гвоздями, это будет второе пришествие Иисуса Христа? — пошутил один из друзей на корейском, заливаясь смехом. — Думаю, медикам понравится. Они любят эксперименты со сверхсилами. — Этот сопляк всё равно им не полезен, — смеялся главарь, хватая бутылку спирта и приставляя к губам задыхающегося, едва находящегося в сознании мальчишки. — 喝. Начало тошнить. Он не выпил тогда, всё вылилось на пол, а рану прижгло попавшей на лицо жидкостью. — Слава богу, ты жив, — тем временем рыдал мужчина, стоя на коленях перед Джувоном и качая головой, не в силах поверить в происходящее. Мальчик повернул голову в сторону окна и увидел, как за ним промелькнул силуэт с тонкими длинными крыльями. Как у стрекозы… — Все сошли с ума. Зарезали себя, спрыгнули с крыши. Умерли, улыбаясь. Что теперь делать?! — мужчина прижался лицом к плечику Джувона, заставляя его пошатываться время от времени. — Что происходит?.. Среди безудержных рыданий раздался шорох. Джувон вяло повернул голову к дверям. Переступив через труп, в кабинете появились двое. Один из них упрямо смыкал челюсти, позволяя волосам то и дело вспыхивать, а второй смотрел горящими змеиными глазами и выжидал момент. Мужчина посмотрел на других подростков, уже задыхаясь от слёз и нехватки чистого воздуха. — Давай уйдём, Джувон, — попросил парень-ящер. — Что с вами всеми?! — в истерике заорал мужчина, медленно сходя с ума. — Не понимаю… — Это я сделал, — отозвался второй парень. Мужчина прислушался и замолчал, с гримасой страдания переводя взгляд на того, чьи волосы снова обрели форму пламени. За окном раздался гром, и комната на мгновение озарилась ярким светом, окрашивая детей в бледный мертвецкий оттенок. Окна стали разбиваться одно за одним, и в помещение ворвалась стена пламени, вылизывая каждый предмет внутри, но ещё не доходя до людей. Мужчина упал на пол, закрывая голову руками и сворачиваясь в клубок. Громкий звук лопающегося стекла заложил уши. — Я стою один посреди пустой дороги, — произнёс ящер, взяв Джувона за руку, фрагмент из записи, которую слушал каждый, кто ложился в лабораторную. — Ярко светит солнце. Часы, что никогда не врут, показывают двенадцать. И я спрашиваю себя: сейчас день или ночь? Гром стал сильнее. Мужчина заорал истошно, когда Ёнджин подобрался к нему слишком близко, охватывая пледом, сотканным из настоящего огня. Гону потащил Джувона за руку на выход, проходя мимо трупов и бьющихся в агонии полусмертников. Его руки и голова тряслись, от метаморфоз стало отказываться всё сложнее — неудачная попытка учёных убить его увенчалась провалом. Перед глазами, как наяву, всё ещё были эти белые женские руки, чёрные и блестящие, как река, волосы, а также тёплый голос. Это была странная женщина. Над зданием появился вертолёт. Ворона, отцепившая с обожжённого трупа кусок человеческого мяса, улетела. Железная табличка с надписью «День и Ночь» сорвалась, с лязгом ударяясь о ступени.≪━─━─━─━─◈─━─━─━─━≫
«Пути для эвакуации отрезаны. Во время пожара в приютском городке «День и Ночь» погибло более 40 человек.
В преддверии Рождества, 25 декабря 2022 года, ночью в детском доме на 7 Гамасан-ро 89-гиль случился пожар, сообщает агентство Рёнхап. Сообщение о пожаре на пульт диспетчерской пожарной охраны поступило 25 декабря, в 5:20. Пожар произошёл в главном здании приюта, 7 Гамасан-ро 89-гиль. — Один из жильцов выставил в общий коридор домашние вещи и мебель. Домашний скарб загорелся, создав плотное задымление, и стал серьёзным препятствием на путях эвакуации. Точную причину пожара установить ещё не удалось, — рассказал прокурор. В результате пожарные спасли шесть человек и ликвидировали горение на общей площади. В настоящее время устанавливается причина, по которой воспламенились вещи, оставленные в коридоре. Среди погибших найдены тела работников приюта, а также лиц, занимающихся нелегальной деятельностью. По рассказам очевидцев, бывший директор Ким Сучжок организовал подпольную лабораторию для опытов на несовершеннолетних. По последним комментариям, в здании не нашли ни одного тела предполагаемых жильцов. В данный момент ведётся поиск сбежавших несовершеннолетних граждан Сеула».
Джей свернул виртуальное окно и откинулся на спинку кресла, прижимая два пальца к виску. Его бросило в жар, а затем и в холод от кадров, изображённых на фотографии. Журналисты точно не собирались давать поблажки читателям, демонстрируя катастрофу со всех ракурсов. Обожжённые заблюренные тела, обгорелая мебель и дерево. Закрыв глаза, он ощутил себя под палящим солнцем, иначе как объяснить те алые всполохи под веками, появившиеся будто наяву. Пожар — это, наверное, его самый главный страх в этой жизни.Сиэтл, 2000 год
Туманный Сиэтл. Вечнозелёный штат днём благоухал и пестрил растениями, чистыми лесами и водоёмами, а по ночам покрывался синей дымкой от опускающихся, словно мягкое одеяло, тяжёлых облаков. Влага покрывала листья растений, кору деревьев, травинки и молчаливые автомобили, скрытые под навесом огромных листьев пальм, создавая крохотные слёзы на поверхности, которые наутро засияют ярче, чем океан. Но один район Сиэтла был более тёмным и громким, чем остальные. Звенела сирена карет скорой помощи и мустангов пожарных. Частный дом, расположенный на пятнадцатой авеню, превратился из симпатичного с современным интерьером в одно сплошное месиво из пламени и чернеющего дыма. Детская спальня была полностью заполнена порохом и пылью. Ребёнок, свернувшись на полу, прижимал руку к носу и хрипло кашлял, задыхаясь, не в силах подняться. Глаза слезились и болели, и он крепко сжимал тёплый ковер, сквозь толстую пелену влаги в глазах смотря на мелькающие языки в коридоре. Где-то слышались крики… — Джей! Джей! Сыночек! — мама ворвалась в комнату с красным ожогом на плече, умываясь слезами. Ребёнок потянулся дрожащими руками к своему спасению и обнял за шею, заходясь в рыданиях. — Тише, давай, пошли… Она подняла на руки сына, закрывая всем своим телом от падающих досок, сбегая со второго этажа и вслушиваясь в звук ломающегося пола. Она почти как в бреду выбралась на свежий воздух, откашливаясь, и упала на колени, сажая плачущего сына на траву. Но в голове билась вторая тревожная мысль, и женщина резко обернулась к горящему дому, несмотря на разъедающий глаза дым. — Сэр, где Якоб? Где… — она обратилась к фельдшеру скорой помощи, который поднял ребёнка и потянул её за руку за собой. — Спасатель отправился в дом, но… — Нет! Женщина оказалась слишком сильной для него. Мужчина не успел перехватить её крепче, занятый трёхлетним ребёнком на руках, и силуэт пострадавшей снова исчез в пожаре. Врач отошёл к карете скорой помощи спиной, с опаской смотря на здание и пожарных вблизи, выкручивающих воду с огромным напором. Он приглаживал волосы мальчика в истерике, который мотал руками и просился к родителям. Секунда. Сначала взрыв произошёл на кухне, а затем рухнул второй этаж. Фельдшер повернулся спиной к дому, закрывая обзор от ребёнка, и залез в фургон скорой помощи. Как оказалось пятью минутами позже, погибли не только спасатели из службы, но и глава семьи, господин Пак, лежащий без сознания в постели, его жена и старший сын, которого придавило шкафом в детской. — Дядя, они умерли… да? — ревел мальчик, смотря мужчине в глаза и цепляясь ручками за форму. — Что? — мужчина заморгал и с сожалением обнял ребёнка. — Нет, нет… тебе не стоит… — Вы сами сказали, что они умерли! — Я не говорил этого, — мужчина покачал головой, но списал всё на истерику и детскую восприимчивость. Три обожжённых тела загрузили в другую машину и повезли в участок больницы, отведённый под морг. Ребёнок успокоился на половине пути, упав в сон из-за острого стресса. К счастью, никаких серьёзных травм, кроме отравления дыхательных путей. Фельдшеру, работающему всего полгода, было сложно отпускать новоиспечённого сироту в детский дом. Но пришлось…Сеул, 2022 год
Ёнджун весьма очевидно ворвался в кабинет Сохи, чтобы срочно переговорить с Джеем насчёт их плана, который очень неудачно провалился. Он был в ярости и, пока его временный напарник отсиживал своё уныние в кресле, раздолбал половину офиса в яростном всплеске. — Ты слушаешь меня?! — крикнул Ёнджун, подлетая к мужчине, как фурия. — Мы сейчас же должны поехать туда и найти хоть что-нибудь. По всему городу происходят нападения. Повсюду эти дети! NIA даже полиции дали фору и отправили работать сверхурочно, несмотря на все скандалы и отстранения от должностных обязанностей. Понимаешь? Джей встал и почесал голову. — Я… — перед глазами всё ещё стоял пожар и плачущее лицо матери. — Я вряд ли смогу туда поехать. — Чонсон, ты в себе? — Ёнджун схватил его за ворот и затряс, и, к удивлению, никакого сопротивления не получил, только равнодушие. — Ты конченый эгоист, Пак. Живо дай мне номера твоих дружков. Я отправлюсь туда с ними. Ты знаешь… чёрт, просто посмотри сюда, идиот, — Ёнджун схватил валяющийся без надобности пульт с кофейного столика и включил телевизор, расположенный для гостей. На новостном канале рассказывали про группу неуравновешенных подростков-эсперов, которые оккупировали здание японской школы, испортили мебель, исписали стены, разбили все окна до одного и подожгли, сжигая все тетради, учебники. Акт вандализма и поджога наблюдался не только здесь, ведущая стала рассказывать и про другие места в Сеуле, и позади неё всплыло пять фотографий с мест происшествия. Повсюду были одни и те же надписи: «12 часов» и «Полдень или полночь». Джей напрягся. — Школа Рики… — процедил он. — О, то есть дети разбомбили школу, где учится твой этот Рики, а ты сидишь в этом ебучем кабинете твоей бешеной любви и тухнешь, как килька в банке? — Ёнджун яростно вмазал Джею по лицу, толком не осознавая своих действий, но внутри разгоралось чувство бессилия. Почему этот кретин его не слышал?! — Мой брат где-то там, с этими ублюдками, и нам нужно, нужно что-то сделать! Меня слышно?! — Завались, — Джей вытер кровь с губы. — Пошли. Да, жизнь Джея нельзя было назвать сладкой или приписать к мечтам детей. Его семья сгорела дотла, из приюта его забрали корейцы и привезли сюда, а затем испугались его способностей и отдали в очередной приют. Он никогда не понимал, что значат любовь и привязанность, но он знал Хисына, своего… своего, мать его, друга, и он знал о том, что Хисын способен на всё ради Рики. И, о, именно он позвонил почти тогда, когда они с Ёнджуном выбрались на улицу и запрыгнули в машину. — Джей, ты? — Да, Хисын. Я видел. Как там Сонхён и Рики? — Порядок, они со мной. Хочу отправить их к моей тёте и отправлюсь к вам. Нет, Рики, ты не пойдёшь со мной, и ты, чертовка, тоже! — уже было обращено в сторону. Джей нахмурился, вслушиваясь в шум, и, кажется, что-то выходило из-под контроля. — Джей, я перезвоню, эти двое бунтуют… Хисын сбросил трубку и швырнул телефон на диван, тут же хватая парня за шкирку и стягивая с его плеч куртку. Девушка уже успела обуться, одеться и стояла на пороге, нетерпеливо дожидаясь, пока мужчина наконец-то включит голову и поймёт, что они не собирались сидеть сложа руки. Особенно Рики. — Я сказал прекратить! Вы никуда не идёте, и это точка! — впервые в жизни Хисын позволял себе кричать на Ни-ки. Впервые в жизни он сделал ему больно, сжав руку и дёрнув обратно в квартиру, едва не повалив на пол. Нишимура дал отпор, толкая хёна в грудь, заставляя его удариться спиной о стену. — Пойду! Там мой друг! Среди них где-то Та-ки! Я не могу оставить его, я тоже эспер, хён, и я тоже умею постоять за себя! — Рики не мог словесно выразить всё своё негодование и обиду из-за того, что даже в такой момент Хисын не давал ему возможность побыть взрослым, возможность доказать всем, что он не ребёнок. Да, он испугался на прошлой вылазке, но тогда у него не было цели… — Живо вернулись, — голос Хисына понизился, он оскалился и затянул Сонхён обратно в квартиру, запирая дверь и вставая перед порогом, как препятствие. — Вы выйдете только через мой труп. Отправляетесь к моей тёте, Рики, — он повысил голос, замечая, как его собирались перебить, — а я отправляюсь туда. Это дело взрослых! — Я тоже взрослый! — возмутился Нишимура, хватая хёна за плечи. — Меня достало твоё отношение. Мне не пять лет! И в отличие от тебя, хён, наши способности будут хоть как-то полезны! Уйди с дороги и сам езжай к своей тупой тётке! Ни-ки снова столкнул старшего с дороги и распахнул входную дверь, тут же хватая подругу за руку и выбегая на улицу. Парень на ходу застегнул куртку, напрочь забыв о всяких шарфах и шапках, и добежал до самого первого этажа по лестнице, потому что с его гневом они застрянут в лифте через секунду. На улице было свежо, и они молча прошли около десяти минут до того, как Рики внезапно разревелся, остановившись посреди дороги. — Мне не стоило… — прошептал он, на что Сонхён влезла в его объятия, качая головой. — Ты сказал, что хотел. Хисын уже должен понимать, что ты можешь принимать самостоятельные решения. Пошли. Я хочу помочь тебе спасти друга. — Мы даже не знаем, где он… — опечаленно выдохнул Рики. Сонхён обернулась и порыскала глазами по округе. Недалеко от них она заметила мигание сине-красных ламп среди деревьев и столбов. Девушка тут же вытянула руку и указала в ту сторону пальцем, продолжая второй ладонью стискивать складку куртки друга. — Нам туда. Присоединимся к полиции и будем искать. Я смогу помочь против пожаров. Конечно, не вода, но тоже хорошо, так ведь? Рики с надеждой посмотрел в её глаза и несколько раз кивнул. Они отправились к полицейской машине.≪━─━─━─━─◈─━─━─━─━≫
Сонхун открыл глаза и повертел шеей, кривясь от боли в позвонках и мышцах. Она затекла, пока он дремал после чересчур долгого допроса, продлившегося четырнадцать часов, а на следующий день он продолжился, и если бы Сонхун не додумался отказаться дальше давать показания, его бы мариновали ещё очень долго. При всём этом, он уверен, параллельно велись розыски самого Сону, о котором он прекратил думать ещё тогда, когда очнулся в больнице в туманном состоянии. Он и сейчас не был особенно в себе, однако практически всё действие препарата, внедрённого в него Сону, вышло из крови, и ему полегчало. По ощущениям он не спал и минуты, но время на часах твердило, что прошёл час с момента, когда он сел в это жутко неудобное кресло в зоне отдыха и заснул. — Доброе утро, — поздоровался с ним один из следователей, который подменял напарника на восьмом часу. — С тебя хватит. Иди. За тобой пришли. Ему указали в сторону выхода, мужчина дальше направился по делам. Он был более напряжённым, чем днём ранее, и Сонхун даже не стал догадываться, какая ещё информация просочилась в стены этого тухлого агентства разведки. Не стал он и думать о том, кого принесло по его несчастную душу, и вяло поплёлся к выходу. На нём была его одежда, сухая из химчистки, в которой он был неделю назад в психоневрологическом интернате. Он не знал, день сейчас или ночь, так что просто собирался выйти и сделать хоть что-нибудь, кроме бесконечного сидения или лежания. Он спустился по лестницам на первый этаж спустя минут десять постоянных поворотов и пролётов, а внизу у турникета столкнулся с Джейком. Точнее, тот его перехватил на выходе и сжал руку под локтем, дёргая на себя. — Далеко собрался? Очень… херово выглядишь, чё они тебе подсыпали? Сонхун, не размыкая губ для ответа, посмотрел на покрытое усталостью лицо Джеюна и просто стал ждать дальнейших указаний. Шим простился с дежурным, перебрался через турникет и спустился вниз, останавливаясь возле вазонов с цветами и доставая трясущимися руками пачку сигарет, к которой не прикасался несколько дней к ряду. Тонкая закрутка влилась между губ, забирая его стресс и обменивая на краткосрочное блаженство. Пак по-прежнему молчал, отстранённо смотря куда-то в сторону, на формирующийся медленно сугроб. Уже было светло, но солнце ещё не поднялось над столицей. — Слышал, что происходит? — спросил Джеюн и не дождался ответа. — Приют Сучжока сгорел, все дети сбежали. На них ставили эксперименты более десяти лет, и об этом никто не знал. Джей и Ёнджун помогают полиции, смогли выследить пока троих детей. Рики и Сонхён… — Шим присмотрелся к эмоциям Сонхуна, но даже при упоминании сестры он никак не шелохнулся. — Они сбежали от Хисына и сейчас носятся вместе с копами. К счастью, босс оставила нам комп и доступ к местоположениям. Если верить новостям, то они вдвоём тоже поймали парочку сбежавших. И знаешь, что самое тупое? О, тишина в ответ. Потрясающе. — Сумасшедшая подружка Хисына организовала свою недобанду и теперь мешается у всех под ногами. Угадай причину? — Джеюн подошёл к Сонхуну близко, сжал в ладони его пальцы и выдохнул серый дым в профиль лица, потому что младший постоянно пытался извернуться и не смотреть в глаза. — Она такая же мстительная сука, — сигарета полетела в урну, а Шим поправил куртку. — Нам пора в Намдэмун. Тебе в таком состоянии точно нельзя совать свою задницу в приключения, а мне нужна помощь. Сейчас всем абсолютно плевать на то, кто будет восстанавливать рынок. Как оказалось, их ждал автомобиль с водителем. Сонхун, расположившись позади, подозрительно уставился на незнакомого мужчину, но, заметив на нём оранжевую форму фонда, рассеял внимание и приковался к окну. Джеюн назвал адрес, что-то записал и по происшествии пяти минут снова обратился к спутнику. — Ты собираешься молчать всю жизнь? Не строй из себя побитого щенка. — Ты слишком много говоришь… — хрипло произнёс Пак впервые за их встречу, но его голова разболелась так сильно, что он тяжело выдохнул и нахмурился. — Тебя так сильно забили агенты, что ты решил теперь ни с кем не говорить? Или тебя так покромсал наш друг? Где он, Сонхун? — Не знаю, — от упоминания Сону парень снова забился, прижался к спинке сиденья и закрыл глаза, пытаясь снова абстрагироваться. На следующие вопросы обо всём произошедшем он не отвечал. Джеюн, тотально проигнорированный и не получивший ни одного ответа, махнул рукой. Он ему не нянька, в конце концов.Намдэмун
Большие куски бетона порушили палатки и лавки. За последние дни всё замело снегом, и пускай службы смогли увезти большинство камней и мусора, но на рынке оставалось ещё достаточно работы. В основном добровольцами выступали бывшие-нынешние жители здешних домов, которые ещё были в более-менее пригодном состоянии, если не приглядываться к внешним факторам, однако проблемы с трубами были налицо и оставаться внутри оказалось просто небезопасно. Прямо сейчас социальные работники работали с щитками, укрепляли трубы, отключив и приток газа, и электричество. Волонтёрский отдел по ремонту тоже явился сюда, чтобы помочь с установкой окон, уборкой в погромленных ресторанах, и основной процессией занимался глава отдела — Кан Тэхён. Мужчина с хорошо разработанными мышцами, холодным стратегическим умом и трудолюбием. — Госпожа, вам не стоит. Лучше пойдите домой, — обратился Тэхён к женщине преклонного возраста, которая наклонялась к земле и оттаскивала переломанные доски, чтобы очистить маленькие посадки цветов и саженцев, тоже пострадавших от нападения вандалов. — Не стоит, дорогой, — женщина улыбнулась. — Я здесь жила. Я не могу оставить это место. — Вы уверены, что… — Да, — она прищурилась, вчитываясь в бейджик. — Да, Кан Тэхён. Я полностью уверена. — Если вам понадобится вода или еда, то пройдите на пункт выдачи вон там, в начале, и возьмите, что вам нужно. Всё бесплатно, — мужчина улыбнулся и отошёл, присоединяясь к установке стремянки и проверке состояния крепления козырька над рестораном морепродуктов. Джейк и Сонхун приехали к одиннадцати утра. Морозный воздух заставлял приободриться, сонное состояние Сонхуна ушло, хотя во время поездки он едва не клевал носом. Джеюн тоже желал высвободиться поскорее, поэтому ледяной ветер в лицо освежил его и убрал тошноту, но ему потребовалось ещё несколько минут постоять у столба, опираясь на холодный бетон, чтобы окончательно окрепнуть. Несмотря на то, что Сонхуна здесь в день нападения не было, но и он, и Джейк представляли себе полную разруху, однако стоило отдать должное государству и добровольцам — рынок теперь действительно выглядел гораздо более презентабельно, если этим словом можно было охарактеризовать груду рабочих и всё ещё стоящие глыбы камней. — Джей сказал, что нам нужно избавиться от масок, — произнёс Джеюн, ведя Сонхуна вдоль домов и зданий. — Он хочет сжечь их, когда всё закончится. Наверное, от фонда ничего не останется. Сонхун только кивнул. С этим местом у него было связано много воспоминаний, ведь он очень часто провожал Чонвона до самого дома, либо они вместе гуляли неподалёку. В гости захаживал тоже нередко, и его родители всегда были очень гостеприимны, пускай временами за общим столом восхваляли его достоинства и достижения, при этом унижая собственного сына. Пак всегда пытался извиниться за это или сказать, что ему безумно жаль, но Чонвон всегда улыбался ему и говорил, что он понимал. Что это не его вина. А теперь Чонвона здесь не было. Сонхун вообще не знал, где он, потому что Сону не было тоже. Они остановились на одном из стыков домов, и Джеюн подошёл к Тэхёну, чтобы поздороваться и обсудить замену гидранта. Сонхуна привлекла старушка, копавшаяся в крохотном садочке, наверное, цветущим в весеннее и летнее время. Её очертания, походка и движения были ему очень знакомы, и на сердце появился слабый тёплый осадок. Он вдруг почувствовал, что ему необходим контакт с ней. — …Здравствуйте, госпожа Шим. Он подошёл к ней, убрав руки в карманы пальто, и женщина обернулась, сжимая в одной руке полиэтиленовый пакет, а в другой небольшую лопатку. — Здравствуй, Сонхуни! Давно мы не виделись, мальчик мой, — она положила всё на небольшой выступ, отряхнула руки и обняла юношу. — Как у тебя дела? Сегодня творится чёрт знает что, надеюсь, хоть у тебя всё хорошо… — Как ваша дочь? — Она уже поправилась, её выписали. Сейчас находится дома с мужем и детьми, присылала мне недавно видео, у них всё хорошо. Их ничего не затронуло. Конечно, со страховкой были проблемы… но сейчас всё хорошо, да. — Вы же знаете, что с Чонвоном, верно? Госпожа потупила взгляд и слегка покачала головой, отворачивая голову. — Сонхуни, я… — Сонхун, — позвал его Джеюн и встал вровень, окидывая старушку взглядом и кланяясь ей. Он на некоторое время задержал взгляд на её чертах лица, прищурившись, но затем снова сфокусировался на деле. — Я перетащу глыбы. Ты помоги остальным. Тэхён даст тебе задания. Не смей уходить, тебе сейчас необходимо быть под нашим присмотром, понял? — Как заботливо. — Вы тоже из фонда? — улыбнулась Докём, привлекая снова внимание Джейка. — Слышала, что вы очень много сделали и сейчас делаете для нас, чтобы защитить людей. Спасибо вам. Я бы хотела узнать… — Прошу прощения, не хотела перебивать, — внезапно их разговор прервала девушка с волосами средней длины, совсем молодая, но на ней не было ни оранжевой формы, ни бирюзовой. Она выглядела незнакомо для Сонхуна, однако Джеюн признал её, нахмурился и замахал рукой, отгоняя от них. — Нет, нет. Мы вам не помощники. Хотите совершать самосуд — вперёд. Нам и так хватает проблем сейчас. — Что нужно? — Сонхун решил, что сейчас его слово было необходимо. Мина, так её звали, перевела внимание на парня и слабо улыбнулась, словно груз вот-вот спадёт с её плеч. Она поняла свой промах, видимо, и поэтому поклонилась, здороваясь с каждым. — Сонхун? — Да. — Сурён хочет поговорить с тобой. — Я ещё раз сказал… — рыкнул Джеюн, делая шаг вперёд, но Сонхун остался неподвижным и только ответил: — Я поговорю с ней. Всё равно ситуация стать хуже уже не сможет. И, возможно, это предназначалось именно Джеюну, но они не успели обговорить это, потому что юноша отступил от них и последовал за Квон Миной. Бабушка и Джейк следили за ними до того момента, пока эти двое не подошли к посту выдачи бесплатной еды и воды. Нервы сдавали, и Шим уже собирался идти за ними, чтобы быть в курсе всего и проследить за «переговорами», но у госпожи рядом с ним были несколько другие планы. — Не могли бы вы помочь мне, господин… Он повернул к голову и устало вздохнул. Рука начала ныть. — Джейк. Зовите меня Джейк. Сурён сидела на одном из стульев, одолженных у рабочих, и обсуждала последние новости, пытаясь найти хоть одну зацепку, которая сможет привести их к местоположению цели, и пока только не такой громкий, но внезапный побег из психбольницы был последним пунктом на карте расположения Сону. И абсолютно всем в городе было известно о том, что именно Сонхун был тем самым одним рукопожатием, которое отделяло каждого от основной цели не только разные группы, но и всю власть Сеула. Мина привела отрешённого Сонхуна, с сомнением осмотревшего каждого из присутствующих. Помимо двоих женщин, здесь были ещё Даниэль, раскуривающий дешёвую сигарету чуть поодаль, и Джимин, стоящая рядом с ним. Четверо. Сонхун уверен в том, что с ними должна быть ещё одна девушка, он видел её, видел, как её нанимали на работу. Официантка с именем, которое не отображалось в его голове. И Хисына не было. Джейк что-то говорил про это… что-то с Хисыном… — Эй, ты ведь Сонхун, верно? Пак не понял, когда успел опустить глаза в снег. Задумался. Сурён обращалась к нему несколько раз и была несколько раздражена, но сумела успокоиться и встала. Он им точно нужен. Только Сонхун не хотел иметь ничего больше с Сону. Он хотел забыть его, как кошмар после пробуждения, но каждый человек в этом мире снова и снова заставлял его возвращаться назад, в ту комнату в подвале. Сначала агенты, потом Джейк, теперь… — Что вам нужно? — прошипел он озлобленно. — Я уверена, что ты знаешь, где может быть Сону прямо сейчас. Сонхун промолчал, пристально всматриваясь в её кофейные глаза. Сурён встала с места, о, и она была такой высокой, что практически могла сравниться с ним ростом. Наверное, её каблуки способствовали этому. Джимин что-то сказала Даниэлю, он улыбнулся, подавив смешок, и кивнул. Рассеянное внимание мешало Паку сконцентрироваться на сути. Уши закладывало, но он пытался понять хоть что-либо из того, что от него требовали. — Не игнорируй мои вопросы. Или ты с ним заодно? — Я не хочу обсуждать это. Я уже всё рассказал на допросе. Сонхун нахмурился. Теперь он чувствовал настоящую злость. Больше всего на свете ему хотелось сейчас закрыться в комнате и спать, навсегда пропасть из этого мира. Или хотя бы на время. Он уже собирался сбежать, но Сурён положила руку на его плечо, а под рёбра вдруг вжалось что-то твёрдое и неприятное. Пак опустил дрожащую голову. В него втыкался пистолет. Пришлось снова столкнуться с её взглядом. Ему начинало казаться, что все взрослые женщины просто поехавшие. — Ты должен нам помочь. Конечно, я сказала вашему Джею, что использую девчонку для приманки, но… я сомневаюсь, что это гуманно — использовать невинную девушку. Да и твой друг гораздо умнее, чем Джей предполагает, раз смог обманывать практически всю жизнь полицию и всех вокруг. — Короче. Сурён дёрнулся уголком губ. — Ты идёшь с нами. Джеюн переносил огромный камень в сторону дороги и погрузочной машины, когда ему позвонили. Ему пришлось внезапно остановиться, потому что звонящим был Джей, а это означало несколько вариантов новостей и все они обязаны быть важными. Отойдя в сторону, он почувствовал неладное и уставился в конец улицы, где один из волонтёров помогал бабушке, наливая ей воду в стакан. — What's wrong? — спросил Джейк. — Чип Сонхуна больше не работает. Где он, Джейк? Джеюн почувствовал, как земля уходит из-под ног. Он сорвался с места и добрался до конца улицы за несколько секунд, выныривая из-за угла на оживлённый проспект. Справа никого, слева — тоже, ни единого намёка на парня. Он подошёл к волонтёрам, выглядящим немного обеспокоенно, и хлопнул ладонью по их столу. — Где Сонхун? — Кто? — Где тот парень, который проходил здесь недавно?! С этой дрянной девчонкой! — Они… — волонтёр повернулся, указывая в сторону, но сейчас там никого не было. Потерянность отлично украсила его лицо. — Были там… честно. Несколько минут назад. — Shit! — Джейк. Где, мать твою, Сонхун?≪━─━─━─━─◈─━─━─━─━≫
— И ты просто так уйдёшь? Сону остановился. — А почему я должен оставаться? Ты хочешь оставаться с убийцей в одной комнате? Не неси чушь. Я не убил тебя только потому, что… только… — он обессиленно схватил с тумбы чужую вазу с цветами и швырнул на пол. Она разлетелась на куски, вода расплескалась по полу, а цветы, всё ещё связанные ленточкой, отлетели к стене. Чонвон сжал кулаки, смотря на сходящего с ума Сону, который тут же взялся руками за голову. — Я не знаю! — Успокойся, Сону. — Пошёл ты на хер! Я ухожу. Сону распахнул входную дверь и вскрикнул. Упал на пол, начиная ползти назад, его ноги разъезжались по полу, пока он неотрывно смотрел вперёд. Чонвон вышел из кухни и уставился на незнакомую женщину в порванном обожжённом платье, стоящую неподвижно, он почувствовал от неё такую сильную негативную энергетику, что тут же вышел вперёд, закрывая собой испугавшегося Сону. Старший схватился рукой за его ногу, выглядывая и в ужасе высматривая в этой женщине материнские черты. — Ты не нестоящая. Ты не… — Сону, ты знаешь её? — спросил Чонвон. Перевёл взгляд снова на незнакомку, выглядящую, словно утопленник, суицидник, мертвец и всё вместе взятое. Если она и была жива, то явно находилась в месте, которое не позволяло жить нормально, как всем другим людям. Так как Сону больше не произнёс ни слова, а только сипел, Ян опасливо взял инициативу разговора. — Кто вы? — А вот и ты, Ян Чонвон. — …Вы меня знаете? Суа медленно шагнула в дом. Чонвон пристально смотрел в её глаза, и ему казалось, что он видел в них огонь, блеск стали и отголоски взрывов. Длинная, костлявая и ледяная рука коснулась его плеча, и даже через свитер её касание пронзило холодом его кожу. Но он не должен бояться. В любом случае он сильнее женщины. Даже если она умалишённая и сумасшедшая. — Я думаю, тебе стоит знать об этом. Она вложила в его ладонь свёрток бумаги. Чонвон проморгался, посмотрел на свою руку, затем снова ей в лицо. Она действительно состаривалась на глазах, эта женщина выглядела во много раз старше своих лет. Ему казалось, что пройдёт ещё немного времени, и он увидит перед собой сначала иссохшее тело, а затем обглоданный временем скелет. Но Суа перестала держать зрительный контакт, вместо этого она обратилась к сыну. — Я чувствую страх и ненависть. Я знаю, что всё закончилось много лет назад. Я вижу по твоим глазам, что где-то в глубине души ты хочешь плакать, потому что ты боишься, что меня нет рядом. Я уйду. Тебе больше не будут сниться кошмары… Суа в последний раз взглянула на Чонвона перед собой, достала из маленького кармашка кулон и тоже отдала, закрывая крепко юношеские ладони, после чего вспыхнула чернотой и выбралась через окно. Тюль взволнованно закачался. — …Сону? Ким медленно сел и прижался спиной к тумбочке, поджимая под себя ноги. Весь мокрый от пролитой воды, он накрыл голову руками и зарыдал. Чонвон непонимающе взглянул на кулон и клочок бумаги. Длинная цепочка свесилась из его ладони, покачиваясь, и он аккуратно нажал на выпирающую кнопку сверху, раскрывая круглую вещицу. Внутри были две фотографии. Маленький мальчик и эта женщина в молодости. — Это… — Сону не слушал его, заходясь в рыданиях, так что Чонвон закрыл личную вещь и решил разобраться со вторым «подарком». Развернул скомканный тетрадный лист, повернул пару раз, пытаясь найти правильный ракурс. Буквы были выведены впопыхах, но разборчиво, и он постарался достаточно выпрямить бумагу, чтобы прочитать. — О… Ох…«Взрывы — не случайность. Дети на свободе. Ни один ребёнок не должен страдать. Я жертвовала всеми этими жизнями ради благополучия моего сына, но меня обманули. Мой сын был в такой же опасности. Я выполнила то, что должна была. Ян Джувон и Такасахи Рики. 46 Янхвачжин-гиль, Мапо-гу».
Кладбище Янхвачжин. Стрела ужаса пронзила грудную клетку Чонвона. Неужели…≪━─━─━─━─◈─━─━─━─━≫
До самого вечера, когда проявились первые сумерки, Джей провёл на улице. Ситуация в городе начинала стабилизироваться, он даже встретился с Сонхён и Рики, их передали сотрудники органов, посоветовав в следующий раз не раскидываться несовершеннолетними эсперами. Конечно, без воспитательной беседы не обойдётся, но не сейчас. Хисын, снова увидевший целых и невредимых подростков, смог выдохнуть, пускай обида не проходила. Они не общались. Эти двое даже не смотрели в его сторону, только изредка переговаривались с Джеем и в большей степени доверяли Ёнджуну. Ёнджина нашли. На этот раз юноша-ящер и остальные его прихвостни не собирались сеять разруху в городе, потому что вместо них с этим отлично справлялись вегугины — дети-иностранцы, в основном китайцы, которых перевезли из родной страны с содействием рабовладельческого центра. Похищения. Нишимура не мог спокойно думать об этом, и они с Сонхён сидели за пластмассовым столиком, тихо переговариваясь о своих эмоциях и мыслях по поводу новостей. — Я переживаю за Та-ки. Его так и не нашли… — Вот именно, Рики, его так и не нашли. Это значит, что он всё ещё жив. Я думаю… если бы с ним что-то случилось, то его бы уже давно нашли. Всё будет в порядке. Я… — она коснулась его ладони двумя руками. Нишимура побито поднял голову. — Если честно, я не знаю, как могу поддержать тебя. Я просто… — Тебе не стоит. Ты сама в ужасном положении. Твой брат… — Я знаю, что с ним всё хорошо. Чувствую это. В любом случае… он точно сможет постоять за себя. Он уже столько пережил, думаю, что его ни одна чума не заберёт… — она криво улыбнулась, и вмиг эта улыбка разбилась, превращаясь в гримасу страха и боли. Она не сдержалась и расплакалась прямо у него на глазах, чувствуя укол вины за свою несдержанность. Нишимура заморгал, когда она притянула ладони к лицу и вытерла слёзы. — Эй, нуна… — Рики подсел к ней ближе и коснулся плеча кончиком пальца. От этого касания она будто затряслась ещё сильнее, а голос стал надрывным, превратился в вой. — Нуна. Всё будет хорошо, ты же сама сказала. Всё будет хорошо. Рики притянул девушку к себе и обнял, груз на плечах настаивал на том, чтобы сдаться. Но он не мог. Он видел, как старались все вокруг, чтобы противостоять катастрофам, и не мог на этом фоне просто сдаться. Из магазина, которому принадлежали столики, вышел Чхве Бомгю, один из волонтёров. Они с Ёнджуном были лучшими друзьями со времён школы, так что он не мог проигнорировать факт семейной ситуации и не помочь. Сейчас всё было более-менее решено, и он решил позаботиться о тех, кто пребывал в неуравновешенном состоянии. Он сделал два рамёна и купил сосиску в тесте, которую тоже немного разогрел. — Чем больше мы плачем, тем меньше замечаем. Держитесь. Выплакаться всегда можно будет потом, когда всё пройдёт. Я принёс вам поесть, — Бомгю положил две посудины с горячим рамёном на стол, а Рики передал палочку с сосиской, обвёрнутой пресноватым, но мягким тестом. — Спасибо вам. — Всё в порядке, — сам он сел по другую сторону от девушку и разъединил деревянные палочки, чтобы перемешать лапшу. — Спасибо, — прошептала Сонхён, шмыгая носом, и неловко взглянула на предоставленные салфетки. — Спасибо… — Поешь. Пусть взрослые разбираются. Джей пытался понять схему замков, чтобы подобрать к ним подходящую отмычку, потому что Сохи с ними не было и никто создать из воздуха необходимый ключ не сможет, как вдруг зазвонил телефон. И каждый из них напрягся, потому что именно та, кого им сейчас не хватало больше всего, наконец-то вышла на связь. Джей переглянулся с Хисыном и Ёнджуном (Джейк был вынужден вернуться в больницу из-за руки) и поставил на громкую связь, снимая трубку. Все затихли. — Босс? — Мне нужен Сонхун. — Босс, мы не знаем, где он. Где вы? — Я неясно выразилась? — её голос был крайне злым и сдержанным. Но казалось, что если она вдруг перестанет держать себя в руках, то это кончится плохо для всех. Чонсон посмотрел на Хисына. Тот покачал головой. — Он с Сурён. — Гнида. Гудки. Джей нахмурился, смотря на то, как звонок сбросился, и попытался набрать заново, но абонент уже оказался вне действия сети. — Что это было? — Ёнджун скрестил руки на груди, чувствуя, как декабрьский ветер задул под куртку. — Она наверняка что-то знает. Мне это всё не нравится, — Хисын покачал головой вновь. — Джей, ты знаешь что-то? Вспомни. Она может что-то знать? Джей стал проматывать последние дни, когда они виделись с Сохи, но чем дальше он пытался пробраться, тем сильнее начинала болеть голова. Он пытался держаться, пытался переступить через недуг, пытался… но не мог. Его голова начинала раскалываться так, словно вот-вот он вновь потеряет сознание. Кровотечение из носа тоже не было приятным дополнением. Так что ему пришлось только отрицательно промычать. — Нет. Я ничего не помню. — Как думаешь, зачем ей нужен Сонхун? Чонсон сжал челюсть. — Сомневаюсь, что для награды сотрудника месяца.≪━─━─━─━─◈─━─━─━─━≫
Ночь завладела Сеулом. Тучные облака развеялись, демонстрируя алый свет луны. В сегодняшнюю ночь должно было свершиться правосудие, которое ждало своего часа двадцать лет. Сохи стояла на дороге, сделанной из булыжника, и пыталась унять тремор в ладонях. Она практически не спала все эти дни, отрубалась только на несколько минут в поезде, пребывала в остром стрессе и постоянном чувстве слежки. И когда она услышала цокот каблуков, то повернула голову к источнику чересчур резко, сразу доставая пистолет. — Очень мило, — отозвалась Сурён, вышедшая из тени здания. Сохи опустила руку. — Ты напряжена, — констатировала факт Сурён. — Если тебе есть, что сказать мне, то говори. У меня ещё есть другие дела. — Пак Сонхун ведь здесь, — Сохи мазнула влажным взглядом по зданию позади женщины. — Зачем ты привела его сюда? — Ради мести, конечно, — просто ответила она. — Раз я не могу расправиться с убийцей моего мужа, то я хочу расправиться с потомком убийцы. — Что ты собираешься с ним делать? — Ну… — Сурён выдержала драматическую паузу. — Знаешь, тебе не стоит так гоняться за ним. Он всего лишь человек из твоего прошлого. Я очень ценю то, что ты и твой фонд сделали для меня… но только если позволишь мне узнать, где сейчас Ким Сону. — Я не знаю, где он, — шипяще ответила Сохи. — Мой фонд больше не собирается участвовать во всём этом, так что верни моего сотрудника поскорее. Йевон закрыла плотно шторы и окно, возвращаясь в тёмную комнату без света и с душным воздухом. Остальные были на кухне, обсуждали план, пока она, глупая девчонка, должна была приглядывать за их гостем. За эти несколько дней она успела миллион раз пожалеть о том, что не смогла отказаться и была вынуждена рисковать собой ради работы. Она боялась, что её младшая сестра и больная мама будут нуждаться в деньгах, если она уволится, а ей придётся сделать это — Сурён могла выписать администратору отчёт, что новенькая официантка воровала из кассы или со склада. Это действительно было так. И Сурён пообещала сохранить тайну, если она будет с ними заодно. Она не знала, что этой женщине было нужно. — Мне кажется, ты в опасности, — прошептала Йевон, осмотревшись в поиске посторонних. Она тихо присела рядом с парнем и выказала всю свою серьёзность в словах. Сонхун же сидел на старой кровати и смотрел куда-то перед собой, пребывая в не очень радостных мыслях. — Я помню тебя, это ведь ты был тогда в баре, когда я только пришла. Это ведь всё… вынужденно? Тебя заставляют? — Не лезь. Вот кого-кого, а тебя здесь точно быть не должно. — Тебе нужно уйти. Та женщина… ты знаешь её? С короткими волосами… у неё пистолет. Мне послышалось, или она искала тебя… Сохи. Сонхун медленно развернулся к окну, встал с кровати и преодолел расстояние, разделявшее его и вид на улицу. Ему было достаточно всего на сантиметр отодвинуть штору, чтобы увидеть на углу здания Сохи, говорящую с Сурён. И обе были настроены крайне враждебно. — Я… я выиграю тебе время для побега, — прошептала Йевон. — Нет. Сонхун вдруг направился к выходу, и не успела Йевон остановить его, как он выбрался через входную дверь, спустился молниеносно по лестничной площадке и оказался на свежем воздухе без верхней одежды, в одной водолазке и джинсах. Он вышел путём чёрного хода, и пришлось обойти здание для того, чтобы оказаться в том же переулке, откуда вышла и Сурён. Он увидел издалека две фигуры с пистолетами в руках и появился раньше, чем кто-либо из них успел спустить курок. — Это всё из-за моего отца? Это всё? — едва сдерживаясь от срыва, Сонхун обвёл руками всё вокруг. — Неужели это настолько важно, что ты готова убить кого угодно ради цели? — Почему ты спрашиваешь об этом меня? — Сохи опустила пистолет. Теперь Сурён её не волновала ни на грамм. — Твоя мать сама признала вину. Только ты, как и твой отец, продолжаете строить из себя святых. Я всегда знала, что женщины умнее мужчин. Но я и не могла догадаться, насколько сильно. Алая луна загорелась сильнее. Её свечение погрузило столицу в темноту с бордовой обводкой. Сонхун прищурил глаза и сделал шаг вперёд, больше не испытывая страха перед этой женщиной. Остальные, кто находились в здании, посыпались на улицу, и Сурён была вынуждена временно отойти и высказать иной план действий. Пока что они остались вдвоём одни, смотря друг другу в глаза. — Я ухожу из фонда. Сонхун помешкал, но повернулся спиной, поднимая отросшие за месяц волосы на затылке. Засохшая кровь опоясывала линию раны, а по коже расползся чернеющий синяк. Чип был удалён опасным путём, ведь ему могли повредить нервы или позвонок, но всё обошлось. Как оказывается, Джимин не только пила беспросветно, когда-то её руки называли золотыми. — Да, я знаю. Ты уходишь не только из фонда. Сонхун обернулся хмуро и увидел пистолет, направленный ему в голову. — …Оу. Вот зачем ты пришла. Выстрел. Сурён обернулась на звук, холод заставил её конечности онеметь, словно при параличе. Йевон прижала ладони ко рту, чтобы не вскрикнуть, а Даниэль выпрыгнул вперёд, чтобы оценить ситуацию. Сохи упала на землю, выронив оружие, и взвыла коротко от мощной боли, исходящей из простреленного бедра. Сонхун распахнул глаза и почувствовал впервые за последнее время хоть какую-то эмоцию, кроме апатии, раздражения и злости. Это был испуг. Он дёрнул головой в сторону и увидел при лунном свете Чонсона. Его лицо выражало бесконечные жалость и разочарование в себе в первую очередь, но причину данного чувства разгадать было куда сложнее. Джей медленно приблизился, неотрывно глядя на свою начальницу. — Ты нарушила контракт. — Да какой смысл в этом контракте… — она сжала ладонь в кулак, собирая ногтями землю. — Во всём нет смысла. Это моя последняя миссия. До этой тупой девчонки мне нет дела, но до них… до него есть. Моя мама умерла из-за него. Боль забирала из неё силы, и она потянулась за пистолетом, но Джей отпихнул его ботинком в сторону. — Ты сошла с ума. Сохи усмехнулась. — Вот как. Улица начала медленно трансформироваться, приобретая другие очертания. Всё вокруг пропало, только они втроём оставались неизменными во внешних метаморфозах. Вместо зимы теперь была цветущая весна, тёплая, едва ли не жаркая. Вместо кучи серых зданий появилось одно в десяти метрах от них, окружённое зеленью, поющими птицами, бегающими детьми. Джей напрягся, увидев это здание, и закачал головой, отрицая увиденное. Но чем дольше они находились в этом месте, тем реальнее становились его очертания. Через мгновение они оказались ближе, напротив парадного входа. Какое-то время ничего не происходило. Сохи сидела на тёплой земле среди зелёной траве, прижимая руку к окровавленному бедру, а Джей терроризировал двери взглядом. Сонхун бегал взглядом от одной к другому, пока не открылась дверь и ему не пришлось обратить внимание на основное действо, словно в театре. Из этого неизвестного здания вышел парень с чемоданом. Сонхун думал, что удивлению его не могло быть предела, однако… он увидел совсем юного Чонсона, которому только-только исполнилось восемнадцать лет. Вдруг он заметил на одной из стен что-то вроде вывески, где было написано весьма приветливо «Детский дом. Фиалка». — Прекрати, Сохи. — Нет. Я хочу напомнить тебе то, с чего начался наш договор. Все они смотрели за тем, как восемнадцатилетний Джей спустился по ступеням в объятия бесконечного мира. У него не было никого, ни одного человека, к кому он мог бы пойти. За ним должна была приехать машина с сотрудником опеки, которая отвезла бы его в государственную квартиру, но он не знал, что ему делать дальше. — Чонсон. Сонхун подумал, что они снова начали диалог, а потом увидел, что и Сохи, и Джей по-прежнему молчаливо наблюдали за сценой. А затем увидел… увидел молодую девушку с длинными волосами, в знакомых каблуках, но в ещё не слишком смелой одежде. Зато стальной характер уже был налицо, от неё чувствовалась знакомая энергетика и железо характера. Она медленно спустилась вниз по асфальтированной тропинке, ведущей к переднему двору детского дома. — Кто вы? Сотрудник органов опеки? Молодая Сохи рассмеялась, прикрыв ладонью рот. — Ты весьма глуп. Но я знаю, что в тебе огромный потенциал. Зови меня Сохи, — она протянула ему по-американски руку, и молодой Чонсон почувствовал ностальгический укол. Пожал руку и ещё раз присмотрелся к незнакомой девушке, но они абсолютно точно не встречались раньше. — Скажи мне, о чём я думаю. Юноша нахмурился. Тишина некоторое время разбавлялась лишь трелью птиц. — Вы собираетесь дать мне работу и квартиру, если я соглашусь вместе с вами основать фонд и исполнить вашу мечту. Но я вынужден отказать. Я ненавижу эсперов. — Ты ненавидишь их, потому что тебя не приняли. Поэтому я предлагаю тебе помочь мне. Чтобы такие же, как и ты, не погрязли в ненависти. — Хватит, — Джей больше не мог. Но Сохи игнорировала его просьбы. — …Мне нужно время, — неуверенно отозвался Чонсон. — Я не могу так сразу. Это всё… — Очень страшно, понимаю, — ласково произнесла Сохи и коснулась ладонью юношеской щеки. Сонхун даже с такого расстояния увидел, как глаза Чонсона задрожали, а щёки вспыхнули. — Ты всё равно можешь отказаться. Я не настаиваю. Какое-то время они простояли вот так. Сонхун чувствовал, что это было слишком болезненное и личное воспоминание, но не мог прекратить смотреть. — Я… — сирота отвёл взгляд. — Я согласен. — Отлично. — Хватит, Сохи, — зашипел Джей. Сонхун увидел, как она только кровожадно и лживо улыбнулась, продолжая спектакль. Дальше юная девушка создала из воздуха документ и ручку, предлагая юноше ознакомиться с их договором на сотрудничество, которое продлится один год. Если он захочет продолжать работать с ней, то ему будет необходимо просто подписать через год ещё одну бумагу, но Чонсон уже тогда догадывался, что их союз будет неразрывен. Он чувствовал взгляд сильной девушки на себе и, прочтя договор, подписал внизу. — Объясни мне свои обязанности. — Слушать вас, быть верным вам… и я должен быть всегда на вашей стороне. Никакого предательства, верно? Юная Сохи довольно улыбнулась и забрала документ, наклоняясь и оставляя на щеке Чонсона аккуратный поцелуй. Сонхун отвёл глаза, понимая, что непроизвольно стал свидетелем слишком личного воспоминания. Однако, кажется, цель Сохи заключалась именно в этом, потому что будь они одни, то Джей даже не стал бы идти на поводу. Он претерпел слишком много изменений со своего совершеннолетия, чтобы вестись на такие провокации, но… — Мне плевать на договор. Его больше не существует. И… — И ты всё ещё любишь меня, Джей. Мужчина дрогнул, едва не выронив из руки пистолет. Она сказала это так спокойно, словно знала всю жизнь. Они столкнулись взглядами теперь в реальной жизни, два взрослых человека, но… Джей не мог. Всё его нутро твердило, что он должен сделать, но ему хотелось услышать что-то ещё. Ему казалось, что это ещё не всё. Это книга с началом, серединой, но без концовки. Нужна была ещё пара строк. Последних. Последние абзацы главы. — Нет. — Ты уверен в этом? — она улыбнулась, терпя невозможную боль в бедре. — Я знаю, что ты бы не позволил никому другому обращаться с тобой так, как это делала я. Мне всегда было интересно, где та грань, через которую ты не сможешь переступить со мной. Ты выполнял абсолютно каждый мой указ, в то время как Джейк или Хисын могли просто отказаться. И моя похвала всегда сильно действовала на тебя. О, и, Джей, я прекрасно знаю, что у тебя дома есть мои фотографии. Лучше бы он не знал концовку их книги. Если верить тому, что иллюзия и состояние эспера равносильны, то, глядя на исказившееся пространство и разбившийся, как стекло, детский дом, Сонхун вполне мог предположить, что Сохи внутри просто разрывалась от внезапного приступа ярости. — Ты разрушила мне всю жизнь. И продолжаешь разрушать. Постоянно приходишь ко мне и всё портишь. Я ненавижу тебя, — произнёс он медленно, с расстановками, давая женщине время для того, чтобы понять. Сохи рассердилась, но в мгновение её лицо переменилось, а иллюзия дрогнула, замирая. Весь мир стих, словно время остановилось. Растерянность, осмысление — женщина бегала взглядом по чёрной бездне в месте, где должна быть земля, и не позволяла себе сказать что-либо. Странное чувство, будто она уже слышала эту фразу, опоясало её шею удавкой. В какой-то момент она подняла тяжёлый взгляд. — Ты видел, — в ответ тишина. — Ответь мне. Ты видел запись и не сказал мне об этом? — Не было нужды. Ты же не сказала, куда ушла, — процедил он. — Мы искали тебя. Но после того, как приехали к тебе домой… Я понял, что мы не найдём тебя, пока ты сама не вернёшься. Сохи тщательно подбирала слова. Джей, чёрт возьми, снова использовал свои тупые уловки, которые не давали понять, как много он знал. Вся эта обобщённость накладывалась друг на друга, создавая впечатление того, что он знал абсолютно всё. Она вновь почувствовала на своих руках вязкую кровь. Казалось, она тонула в ней и, опустив взгляд на ладони, ужаснулась — кровь была. Перед глазами вспышками пронеслись все смерти: закатывающий глаза отец, сине-серая сухая мать, задыхающиеся от крови одинокие родители. Туман перед глазами разошёлся. — Тебе не стоило этого делать. Сохи вскинула голову на звук. Внезапно яркий свет лампы заставил её зажмуриться… Помещение казалось болезненно знакомым. Дрожа от перенапряжения и ужаса, Ю дёрнула головой вправо, отползая к стене. Два трупа лежали на деревянном полу, налегая друг на друга; сцена сильно дрожала, расходилась на пиксели и сходилась вновь, в ней внезапно появились другие мертвецы. Глаза Сохи от страха забегали, цепляясь за мёртвые заплывшие глаза отца и матери: белёсые, неподвижные. Их губы шевелились, и голову женщины наполнило едва разборчивое бормотание: «Сохи-Сохи-Сохи…» — Сохи! Слишком громкий крик будто у самого уха заставил её дёрнуться и вскрикнуть, отвлекаясь от иллюзии. Джей прижимал ладонь к носу, по его пальцам текла кровь, которая стала постоянным её компаньоном за последние дни. Сонхун выглядел так, словно весь мир разрушился. Сохи не успела осмыслить происходящее. Её мозг медленно переставал хладнокровно мыслить, путаясь в всеобъемлющем стрессе. — Я должна была начать с вас… — она истерично стала лезть по карманам в поиске запасного оружия, но не прошло и нескольких секунд, как грубая подошва ботинка нажала на её плечо, заставляя лечь на спину, прислоняясь к земле. Снизу вверх Джей уже не казался глупым восемнадцатилетним мальчишкой. Нет. Точно нет. Точно не с пистолетом в руке и измазанный в собственной крови. — Повтори. — Признаюсь, я совершила ошибку… — прошептала она. — Но только в том, что начала не с вас. Блеск металла. Короткий кинжал вонзился в икру Джея, выпуская широким мазком кровь, окропившую её и так грязный костюм. Мужчина взвыл от боли и упал на колени, от количества боли во всём теле потемнело в глазах, и он упёрся ладонью в землю, чтобы хоть как-то сохранять равновесие. Кинжал был воткнут так, что остался в ноге, и Сохи не могла больше дотянуться до него. К счастью. Головокружение и темнота в глазах настойчиво желали утянуть его в бессознательную пучину. — Я никогда не любила тебя, тупица. Что сиротка может понять… — Секретарь Пак, всё будет нормально. Не все такие, как был… он. И её кисть, тонкая и бледная, легла на его широкое плечо, оглаживая ткань пиджака. Джей распахнул глаза сквозь вибрацию боли и увидел осквернённое победой лицо Сохи. Она собралась столкнуть его с себя, но не ожидала, что он продолжит быть в сознании. Это застало её врасплох. Ещё больше изумления оказалось тогда, когда мужчина нашёл в себе силы выровнять спину и снова возвыситься. — «В этот раз вина будет не на тебе, если что-то пойдёт не так. Но будь готов ко всему», — цитировал он её же слова, брошенные ему так опрометчиво. Память работала на износ, заставляя его вспоминать абсолютно всё, что было связано с этой женщиной. — Я не знал, что мне нужно быть готовым к этому… Джей из последних сил приставил пистолет к её голове. — Не все такие, как Сучжок. Ни один человек не сравнится… с тобой. Выстрел. Иллюзия вокруг них рассыпалась, словно карточный домик. Не в силах смотреть вниз, Сонхун поднял голову, ощущая слёзы страха на ресницах. Перед глазами стояло фантомное очертание двух тел. Кровавая луна освещала весь небосвод. Она была жестока.