Поцелуй любви

      Очнулся Тан Фан в теплой просторной комнате на мягкой, пусть и слишком маленькой для человека, подстилке из старых, но чистых тряпок. Рядом стояли блюдце с водой и тарелка с семенами и свежей морковью. По крайней мере новый хозяин Тан Фана не собирался резать своего питомца, раз позаботился о пропитании и домике, а не выставил мерзнуть на улицу.       Первым делом Тан Фан набросился на еду — он был ужасно голоден, а брезговать своим собственным дневным воплощением толку не было. Кое-как набив желудок, он принялся осматривать свой новый дом.       Комната была большая и определенно жилая: на полках расставлены личные вещи владельца, кровать аккуратно заправлена, у стены — огромный шкаф с книгами и какими-то документами, а подле него — доспехи.       У Тан Фана упало сердце: его новым хозяином явно была не женщина. Сначала, глянув на шкаф с бумагами, он решил, что это должен быть ученый, и несколько воспрял духом, но последняя находка очень его встревожила: почти все солдаты и военные чиновники, которых он знал, были грубыми и неотесанными мужланами, высокомерными, а порой и ужасно агрессивными.       Со двора раздался шум. Очевидно, его новый хозяин вернулся. Тан Фан заметался по комнате, подволакивая ногу: знакомиться со своим новым владельцем он был пока не готов. Около двери послышались шаги — и Тан Фан, недолго думая, забился под кровать.       Дверь распахнулась. Вошедший прошествовал к столу, с бряцаньем положил на него что-то, вздохнул и, немного постояв, направился в уголок, где жил кролик. Присев на корточки, он осмотрел пустые тарелки и огляделся по сторонам — видимо, в поисках питомца. Тан Фан испугался, что, немного нагнувшись, хозяин сможет заметить его, но тот, кажется, оставил затею отыскать кролика. Снова вздохнув, он взял плошки, поднялся и вышел из комнаты.       Тан Фан с облегчением перевел дух: кажется, все время, что новый хозяин ходил по комнате, он почти не дышал от страха. Однако из укрытия вылезать пока могло быть опасно.       Пол был твердым и холодным, но Тан Фан за последнее время ночевал и в более суровых условиях. Немного повозившись, он улегся поудобнее и принялся ждать.       Из полудремы его вырвал скрип двери. Хозяин, по всей видимости, поужинавший и освежившийся после службы, вернулся с двумя полными чашками корма и, поставив их около лежанки питомца, снял верхнюю одежду и отправился спать.       Стоило тому выйти из-за ширмы и приблизиться к кровати, как Тан Фан, чуть не вскрикнув, зажал рот рукой: в слабом подрагивающем свете свечи он смог разглядеть обувь хозяина. Это были сапоги цзунцы Императорской Стражи!       Кто такие служащие Императорской Стражи? Гражданские чиновники, особенно те, что на руку нечисты, боялись их. Об Императорской тюрьме ходили страшные слухи: живым и здоровым оттуда еще никто не выходил. Эта специальная организация была известна своими пытками.       В былое время Тан Фан отмахивался от подобных сплетен. Служба службой, но нельзя ж с таким предубеждением относиться ко всем служащим Императорской Стражи! Наверняка и там было много порядочных и честных людей. Если бы ему пришлось пересечься с кем-то из них во время очередного расследования, он бы ни капельки не испугался, но теперь…       После всего, что ему довелось пережить за более, чем месяц, Тан Фан с опаской относился к своему новому хозяину. Да, тот заботился о кролике, но за три года работы в префектуре магистрат Тан встречал немало тех, кто души не чаял в своих питомцах, холил и лелеял собак, кошек, лошадей, а к слугам и домочадцам относился хуже, чем к скоту.       Последний хозяин Тан Фана был ужасен. Каким же может оказаться этот? Воспаленное сознание тотчас подкинуло ему картины самых страшных пыток, о которых он когда-либо слышал. Стоило лишь представить, как ему отрезают уши, вырывают ногти, сдирают заживо нежную кожу, как к горлу подкатили рыдания. Тан Фан сжался в комок, закрыв ладонью рот, и беззвучно расплакался.       От проглоченной моркови и зерен у него разболелся живот, а запущенная болезнь давала о себе знать новым приступом озноба. Тан Фану нужны были лекарства, горячая еда и теплая постель, ужасно хотелось обратиться за помощью к хозяину.       «Ну какая ему разница, раненный кролик перед ним или больной человек? К тому же тебе все равно придется рано или поздно показаться, если хочешь снять проклятие», — шептал голосок слабой надежды, но всепоглощающий страх не давал сдвинуться с места.       «Нехорошо будить человека, от которого зависит твоя жизнь, — решил Тан Фан. — Завтра вечером покажусь ему, если в настроении будет».       Но на следующий вечер, очнувшись, он застал своего хозяина спящим. Должно быть, вчера того задержало на службе какое-то срочное дело. Чиновники, пусть и военные, не должны были так поздно возвращаться домой.       Покончив со свежей зеленью из кормушки, Тан Фан свернулся комочком на крохотной подстилке и попытался заснуть. Однако сон не шел. Немного поворочавшись, он вспомнил о покрывале, которым хозяин заправлял постель, а на ночь отбрасывал в ноги, и рассудил, что в том, что пушистый питомец стащит в свой домик теплую тряпицу, не должно быть ничего слишком странного и подозрительного.       Тихо подобравшись к кровати, он замер, с любопытством разглядывая своего нового безмятежно спящего хозяина, стараясь угадать, каким человеком тот окажется. Довольно приятное лицо с аккуратными коротко подстриженными усами и бородой — по виду он не казался жестоким человеком. Внезапно мужчина нахмурился — Тан Фан было отпрянул, испуганный, — но, кажется, тому просто снился какой-то неприятный сон: он сжимал в руках одеяло и мотал головой, иногда еле слышно постанывая.       Вид у него был довольно скорбный, и Тан Фан даже проникся к нему некоторой долей симпатии. Все-таки, если снятся кошмары, значит, есть какие-то сожаления, а если есть сожаления, то и совесть имеется. Может, он окажется достаточно неплохим человеком, ну или по крайней мере не таким жестоким, как нафантазировал себе Тан Фан. Возможно даже поможет снять проклятие…       Вспомнив о том, зачем приполз сюда, он потянулся за аккуратно сложенным в ногах покрывалом и, подцепив за кончик, потянул на себя.       Когда цель была почти достигнута, хозяин внезапно открыл глаза. Резко подскочив, он вытянул руку и схватил Тан Фана за шею, с силой сжав!       Юноша жадно хватал губами воздух, не в силах сделать вдох. Приятная внешность? Неплохой человек? Яростный взгляд и искаженное лицо — на него глядел настоящий зверь!       — Пожалуйста! Пожалуйста… — хрипел Тан Фан, ухватившись за чужую руку и широко распахнув глаза, мир перед которыми уже начал темнеть.       Внезапно лицо человека напротив несколько прояснилось. Ярость пропала, сменившись ужасом. Он разжал ладонь, и Тан Фан, схватившись за горло, закашлял, попятился, налетел на ширму и упал.       Душивший его кашель все никак не прекращался и был такой сильный, что Тан Фана стошнило только что проглоченными кусочками капусты и салата.       — Простите! Простите! — приговаривал он, сжавшись на полу. — Я не хотел! Я не должен был вас будить! Прошу, простите! Мне просто было холодно и я…       — Пушистик? — ошарашенно проговорил Хозяин.       Он поднялся и подошел к Тан Фану. Тот в ужасе попытался отползти:       — Нет, пожалуйста, не надо, — бормотал он, рыдая. — Я больше никогда так не буду! Я буду послушным, обещаю! Я все уберу! Простите! Хозяин, прошу, не бейте меня…       Мужчина замер, не решаясь приблизиться, а затем, бросив: «Сиди здесь», — вышел из комнаты.       Немного успокоившись, Тан Фан обнаружил, что сидит в теплой луже собственной мочи, и слезы жгучего стыда вновь брызнули у него из глаз.       «Молодец! — ругал он себя, с силой вцепившись в волосы. — Разбудил Хозяина, разозлил, еще и обмочился со страху да комнату облевал. Ты даже на простое человеческое отношение не можешь рассчитывать после этого, не то что на любовь… А без любви хозяина проклятия не снять… Останешься навсегда глупым кроликом».       Тан Фан хотел было доползти до своей лежанки и затереть грязь, пока Хозяин не видит, но вовремя вспомнил об отданном им приказе и остался сидеть, глотая слезы.       Мужчина вскоре вернулся с ведром теплой воды и молча передал Тан Фану влажную тряпку, которой тот тотчас принялся суетливо затирать пол.       Подняв голову, он заметил, что Хозяин вновь сердито хмурится. Сердце Тан Фана упало. Он снова сделал что-то не так? Но тот молчал, и юноша продолжил вновь остервенело тереть пол.       Хозяин, все так же не говоря ни слова, встал, подошел к шкафу, вынул оттуда платок, смочил его в ведре, вновь опустился на корточки напротив Тан Фана и, мягко ухватив его за подбородок, вытер губы.       — Оставь, — проговорил он, протягивая ему тряпицу. — Я сам потом уберусь.       Тан Фан принял из его рук платок и попытался благодарно улыбнуться. Вышло скорее жалко.       Хозяин вновь протянул руку, кажется, желая коснуться его ушей, и Тан Фан усилием воли заставил себя остаться на месте, не желая вновь злить мужчину.       Однако ладонь того остановилась, достигнув лба.       — Ты весь горишь, — заключил Хозяин. — Вытрись пока. Я сейчас.       Он вновь подошел к шкафу и вернулся с комплектом чистого белья. При виде того, как тот протягивает его ему, Тан Фан чуть не расплакался. Новый хозяин был первым, кто за последние пять недель дал ему одежду. Хозяйке нравилось видеть его обнаженным и смущенным, тогда как второму владельцу на его жизнь, комфорт и здоровье было вообще плевать.       Рубашка болталась на отощавшем Тан Фане как на бамбуковом шесте, а штаны и вовсе приходилось придерживать руками, чтобы не спали, но он все равно был счастлив до небес и не переставая благодарил своего нового хозяина, сбивчиво обещая, что будет полезным, отработает и все вернет.       — Есть хочешь? — перебил его несвязные бормотания мужчина. Тан Фан утвердительно кивнул.       Хозяин усадил его на кровать, закутал в одеяло и, снова ненадолго отлучившись, вернулся с чашкой начавшего было остывать супа, оставшегося, по всей видимости, с ужина.       — Кто ты такой? — наконец спросил он, дождавшись, пока оголодавший Тан Фан расправится с супом.       — Младший магистрат префектуры Шунтянь, Тан Фан, — пробормотал юноша, борясь со внезапно подступившей усталостью.       — Погоди, — озадаченно переспросил Хозяин. — Тот самый магистрат, который пропал с месяц назад?       — Наверно, да, — кивнул Тан Фан, закрыв глаза. Больное тело, расслабившееся в тепле, клонило в сон, мысли путались: — Меня заколдовали. Так что теперь вы мой хозяин. Но вы не волнуйтесь! Я буду послушным и полезным! Я могу прибираться в доме, варить рис… А еще у меня уши… и хвост…       — Я могу вам чем-то помочь, господин Тан? — голос Хозяина вновь вырвал его из полудремы. — Знаете, как избавиться от этого заклятья? Я могу отвести вас в храм. Там наверняка лучше разбираются в подобного рода вещах…       — Нет-нет! — поспешил ответить Тан Фан. — Не надо в храм! Я знаю, как снять проклятие. И вы можете мне помочь.       — Время еще есть?       — Полтора месяца, — снова кивнул Тан Фан, старательно пытаясь не уснуть.       Видя его состояние, Хозяин больше не стал задавать никаких вопросов. Лишь помог ему подняться, проводил через двор в соседнюю комнату и уложил в кровать, накрыв еще одним одеялом.       Стоило Тан Фану коснуться головой мягкой подушки, как он тотчас провалился в глубокий сон.

***

      Проснулся Тан Фан уже следующим вечером и тотчас по привычке подскочил, чтобы поскорее приступить к уборке к приходу хозяина. Однако, оглядевшись по сторонам, он понял, что лежит в новом доме на полу возле кроличьей лежанки. Хозяин, кажется, перенес сюда из своей комнаты все его вещи.       Жар не спал, только усилился. Ужасно хотелось поскорее забраться под теплое одеяло и уснуть, не заботясь ни о чем, но Тан Фан боялся, что и так вчера вырубился, толком не объяснившись с Хозяином. Он вел себя ужасно невежливо, хотя должен был изо всех сил стараться произвести на нового владельца хорошее впечатление.       Для начала нужно было навести порядок в комнате после кролика, чтобы не доставлять Хозяину лишних хлопот. Однако приглядевшись, Тан Фан увидел, что пол абсолютно чист, тарелки вымыты, кровать заправлена и даже одежда его сложена аккуратной стопочкой.       Со двора послышался шум: кто-то гремел посудой. Тан Фан подскочил, чтобы поскорее одеться и узнать у Хозяина, не требуется ли тому какая помощь, однако посередине комнаты замер, случайно бросив взгляд на небольшое, висевшее над столиком зеркало, с которого на него глядел незнакомый изнуренный мужчина. Тан Фана передернуло от отвращения. Засаленные, три недели не мытые и не чесанные волосы спускались слипшимися скомканными прядями на плечи, бледное лицо заросло куцей неровной бородой, длинные, нестриженные грязные ногти, выпирающие кости, гематомы по всему телу, уши из белых превратились в грязно-серые.       Первое впечатление было очень важно. Даже если его Хозяин окажется хорошим и понимающим человеком, большее, чего от него добьется Тан Фан с таким внешним видом — это сострадание и жалость, или, что более вероятно — отвращение и неприязнь. А для снятия чар нужна была любовь.       Вспомнив о том, что его новый хозяин был довольно зрелым мужчиной, у которого уже должна быть жена, а то и наложница вдобавок, Тан Фан помрачнел еще больше. В таком состоянии он не мог соперничать с прекрасными нежными барышнями, не говоря уж о том, что понятия не имел, как можно влюбить в себя человека своего пола.       Дверь с грохотом распахнулась. В комнату вошел Хозяин с подносом в руках. Тан Фан сжался и растеряно заметался по комнате, не зная куда себя деть.       — Превратились обратно? Ложитесь скорее в кровать, вам надо больше отдыхать, — проговорил мужчина, ставя поднос на столик возле кровати.       Тан Фан послушно кивнул и, поскорее напялив на себя одежду, юркнул под теплое одеяло.       Хозяин передал ему тарелку с рисовой кашей.       — Ешьте. Потом лекарства выпьете. Вчера носил вас, то есть кролика, к доктору. А сегодня купил аналогичные лекарства и для человека. Вы долго голодали. Пока вам только каши да бульоны можно. Зря вы наелись кроличьей еды. Надо было в первую ночь раскрыть, кто вы такой.       Тан Фан виновато поджал уши.       Хозяин тем временем поднялся, откинул одеяло с ног Тан Фана, и, нахмурившись, осмотрел его опухшую лодыжку.       — Всего лишь растяжение. Заживет. Если б вы еще повязку при превращении не снимали, — он взял с подноса мазь и плотные бинты.       — Я сам! — попытался остановить его Тан Фан, неловко покраснев. — Вам не нужно…       — Лежите, господин Тан, — отрезал Хозяин. — Вам сейчас вообще подниматься нельзя.       — Спасибо, — пробормотал тот, вновь откинувшись на подушку. — Вы очень хороший человек.       — Любой бы поступил так на моем месте, — пожал плечами мужчина.       Закончив с ногой, он попросил Тан Фана задрать рубашку и молча смазал особо большие и больные гематомы.       Тан Фан был несколько удивлен тем, что Хозяин не интересуется подробностями его заклятия, и не спрашивает, что с ним случилось, но в то же время и благодарен ему: в голове был такой туман, что даже говорить не хотелось. Однако кое о чем спросить все-таки следовало.       — Хозяин, — пробормотал он, глядя, как тот ловко смазывает синяк на его боку. — У вас точно не будет никаких проблем из-за того, что я тут? Ваша жена не будет против?       — Суй Джоу, — поднял на него быстрый взгляд мужчина. — Меня зовут Суй Джоу, цзунцы Северного Двора Императорской Стражи.       — Суй Джоу, — послушно повторил Тан Фан.       Рука того коснулась его лица и смазала потемневшую ссадину на скуле.       — И я живу один, — коротко ответил он, отметая необходимость в дальнейших расспросах.       От сердца Тан Фана немного отлегло. Суй Джоу помог ему приподняться и выпить лекарство.       — Вы не подскажете, где тут у вас ванная? — вновь рискнул подать голос Тан Фан. — Я бы привел себя в порядок, а то… — видя, как тот снова хмурится, он тотчас протараторил: — Если вы не против, конечно. Я не настаиваю! Мне и ведра с водой хватит!       — Нельзя вам пока. Жар еще не спал. Просто лежите, — Суй Джоу надавил ему на плечи, укладывая обратно, и закутал в одеяло. — Вернусь через пару часов — снова надо будет выпить лекарства. Отдыхайте.       Тан Фан глядел на него поплывшим взором. Нужно было ответить, что не стоит так утруждаться, или хотя бы поблагодарить, но губы не хотели шевелиться, отяжелевшие веки закрывались.       — Вот еще, — немного помявшись, добавил Суй Джоу перед уходом, поставив на столик какой-то пузырек. — Как проснетесь, смажьте… где болит.       Тан Фан еще немного полежал, раздумывая, что тот имел в виду. Теперь, когда можно было расслабиться и не изводить себя работой, он понял, что, кажется, болит у него вообще все тело. Однако неловкость, читавшаяся на лице Суй Джоу нагоняла лишь на одну мысль. Видимо лекарь, к которому тот обратился, выполнил свою работу на совесть и осмотрел кролика с особой тщательностью.       К щекам прилила кровь жгучего стыда. Тан Фан схватил баночку и, сжав ее в руке, залез с носом под одеяло.

***

      Следующие пять ночей Тан Фан провел, практически не вставая с постели. Болезнь разыгралась не на шутку. Его без конца бил озноб и лишь лекарства помогали сбить жар и уснуть.       Почти всегда, когда Тан Фан открывал глаза, Суй Джоу был подле него. Поил супом или лекарствами, бинтовал ногу, протирал лицо влажной тряпочкой, помогал менять мокрую от пота одежду.       Последний раз Тан Фана окружали такой заботой в детстве. С ним сидела мама, сестра, а порой и отец приходил навестить. Выдав сестру замуж, он был вынужден переносить болезни в одиночку. Теперь у Тан Фана даже промелькнула мысль о том, как здорово было бы остаться навсегда с таким хорошим и заботливым человеком, как Суй Джоу.       На шестую ночь, когда жар спал, Суй Джоу нагрел для него воды и Тан Фан смог наконец привести себя в порядок. Он долго и тщательно оттирался, смывая грязь, что накопилась за месяц, брился и укладывал волосы в аккуратный высокий хвост, который, как он знал, очень ему шел.       Суй Джоу купил ему пару комплектов нижних одежд. А сверху Тан Фан накинул его синее платье.       Глянув напоследок в зеркало, Тан Фан остался очень доволен собой. После неполной недели отдыха и регулярного питания, он несколько поправился. Его прежде впавшие щеки вновь приобрели розоватый оттенок. Еще неделя — и Тан Фан вернется в свою прежнюю форму. Теперь задача влюбить в себя нового хозяина не казалась такой уж невозможной.       — Готовы? — Суй Джоу, накрывавший на стол в комнате Тан Фана, окинул вошедшего одобрительным взглядом. — Как вы себя чувствуете? Как нога?       — Все хорошо, — лучезарно улыбнулся Тан Фан и вежливо поклонился, сложив руки. — Большое вам спасибо, цзунцы Суй. Если бы не вы, я бы, возможно, умер. Вы столько сил потратили, чтобы меня выходить. Ночами не спали! Я обязательно отплачу вам!       Суй Джоу коротко улыбнулся и жестом пригласил его за стол. Сегодня они ели внутри, поскольку тот рассудил, что ослабевшему после болезни Тан Фану не стоит пока много бывать на улице. По ночам в мае было прохладно.       — Расскажете, что с вами приключилось, господин Тан? — спросил Суй Джоу, накладывая ему в чашку закусок. — Вас вся префектура Шунтянь ищет. И Императорская Стража вдобавок.       — Императорская Стража? — оторопел Тан Фан, позабыв о еде.       Суй Джоу немного помолчал, а потом все-таки ответил:       — Пропал компаньон наследного принца Хань Цзао. Вам об этом что-нибудь известно?       Тан Фан растеряно покачал головой.       — Мне поручили его поиски. Последним, с кем он пересекался, был Чжэн Чэн, сын князя Ву Аня, который вскоре тоже пропал. Его-то вы точно знаете. Насколько мне известно, вы вели его дело. Арестовали подозреваемую, барышню Цинцзы из борделя Хуаньи. А во время допроса сами пропали, оставив в камере лишь одежду. Барышня Цинцзы сказала, что вы приставали к ней, но испугались приближавшегося стражника и сбежали.       — Это неправда! — покраснел Тан Фан. — Я бы никогда!..       — История и вправду вышла неправдоподобная, — продолжал Суй Джоу. — Я собирался допросить барышню Цинцзы, но та покончила с собой на следующий день после вашего исчезновения. С тех пор дело не сдвинулось с места. Ни одной зацепки. Я надеялся, что вы сможете пролить свет на произошедшее.       Тан Фан некоторое время молчал, потрясенный, пытаясь собрать воедино всю имеющуюся информацию.       — Мне кажется, — ответил он наконец, — что дело Хань Цзао никак не связано с Чжэн Чэном. Тот тоже, как и я, пал жертвой проклятия Цинцзы. Она сказала, что таким образом наказывала своих клиентов за разврат и прочие злодеяния. Думаю, Чжэн Чэн точно также сейчас бегает кроликом… или каким другим зверем. Кто знает, получится ли у него снять проклятье… — он тряхнул головой, отбрасывая прочь опасения касательно собственной неясной судьбы. — В подвале борделя мы отыскали семь комплектов одежды — по одному на каждого пропавшего. Хань Цзао был лишь ребенком и не успел совершить никакого зла. Да и в бордель ему было не попасть. Так что, боюсь, моя история не поможет вам с его поисками.       Суй Джоу молча кивнул, кажется несколько разочарованный его словами, и продолжил молча есть.       — И за что же наказали вас, господин Тан? — наконец спросил он.       — Во время погони погиб ее любовник, — ответил Тан Фан. — Цинцзы была в гневе и обвинила во всем меня. Начала угрожать, кричать что-то, в камере поднялся ветер. А очнулся я уже… таким.       — Вы говорили, что знаете, как снять проклятие, — поднял на него взгляд Суй Джоу. — И что я могу вам в этом помочь.       — Да, — замялся Тан Фан, нервно улыбнувшись и смяв в руках подол платья. — Дело в том, что снять заклятие может только… только поцелуй любви.       Суй Джоу поднял на него удивленный взгляд.       — И причем тут я? — на всякий случай уточнил он.       — Поцелуй любви хозяина… — Тан Фан покраснел и опустил глаза. — То есть ваш.       Брови Суй Джоу медленно поползли вверх.       — Я правильно понимаю, что должен поцеловать вас? — его обычно серьезное и спокойное лицо теперь выглядело таким забавным, что в другой ситуации Тан Фана это бы рассмешило, но сейчас он был слишком смущен для подобного.       — И полюбить, — кивнул Тан Фан, подняв на него настороженный взгляд.       — Вы же понимаете, что это невозможно? — спросил Суй Джоу, с недоверием глядя на него.       — Пожалуйста, не будьте так категоричны! Вы моя последняя надежда! — взволнованный, Тан Фан подскочил со своего места. — Если откажете — я навсегда останусь кроликом и лишусь разума!       — Но не могу же я просто взять и полюбить вас! — горько улыбнулся Суй Джоу. — Господин Тан, это так не работает!       — Нет! Конечно нет! — взволнованно замахал руками Тан Фан. — Вы главное не отказывайтесь так сразу! Не переживайте! Я обязательно что-нибудь придумаю! Я очень сообразительный! К тому же это же не насовсем! Вам не нужно влюбляться в меня навсегда! Лишь на время! Чтобы снять заклятие!       — На время? — снова растерянно усмехнулся Суй Джоу.       Тан Фан готов был расплакаться от смущения и тревоги.       — Может, даже не нужно будет влюбляться до конца! А только совсем чуть-чуть! Хотя бы крошечная симпатия!       — Но почему именно я? — не отступал Суй Джоу. — Почему вы не выбрали своим «хозяином» какую-нибудь горожанку или девицу из борделя на худой конец?!       — Я не могу выбирать хозяина, — опустил голову Тан Фан.       — Я подобрал вас на пороге своего дома.       — Днем в обличье кролика я лишен разума. Это вышло случайно. Цинцзы дала мне три месяца. И трех хозяев. Вы последний. Вы мой последний шанс! — сделав самое жалобное лицо, на которое был только способен, Тан Фан упал на колени.       Суй Джоу выглядел ужасно смущенным и растерянным.       — Хорошо, — пробормотал он, помогая Тан Фану подняться. — Я не уверен, что что-то получится, но я не против помочь вам, коли уж нет другого выбора.       — Спасибо! — радостно воскликнул Тан Фан, лучезарно улыбнувшись. — Обещаю, вы не пожалеете! Я обязательно вам понравлюсь! Вот увидите, я замечательный! Сообразительный и полезный! Я могу убирать дом! С готовкой у меня проблемы, но рис сварить сумею! Что еще?.. — он прихрамывая зашагал по комнате, размахивая от волнения руками. — Знаю! Я очень умный! Сдал экзамен, учился в императорской академии и прослужил в префектуре Шунтянь три года! Я раскрыл много дел и даже получил некоторую известность! Я помогу вам с делом Хань Цзао! Обязательно отыщу его, чего бы мне это ни стоило, если вы поделитесь материалами дела!       Видя, что Суй Джоу продолжает скептически поглядывать на него, он несколько стушевался:       — Если вдруг… — сглотнув, он опустил глаза и неловко закусил губу. — Я думаю… Еще я довольно симпатичный и послушный. Если… — он зажмурился, пытаясь унять пробежавшую по телу дрожь. — Если вам что-то понадобится, я могу…       — Не нужно, — твердо ответил Суй Джоу, и Тан Фан сжался под его внезапно потяжелевшим взглядом, жалея, что вообще заговорил об этом.       «Теперь решит, что я, как последняя шлюха, готов тело продать, ради того, чтобы выжить. Еще и следы, оставшиеся после второго хозяина, видел. Отвратительно», — от этой мысли внутри все похолодело, дышать стало нестерпимо тяжело и глаза защипало.       — Я… я просто… — попытался оправдаться он. — Вы не подумайте, я…       — От помощи с делом, пожалуй, не откажусь, — более мягко продолжил Суй Джоу, и Тан Фан в изумлении поднял на него глаза. — Готовить я сам люблю, а дом убирают временные работники. Не стоит переживать.       Тан Фан кивнул, продолжая недоуменно глядеть на него.       — Есть что-то еще, что я должен знать о вашем проклятии? — спросил Суй Джоу, поднимаясь, и убирая со стола на поднос грязную посуду.       — Я не могу вас ослушаться, — проговорил Тан Фан, немного подумав. — Иначе останусь таким навсегда и проклятье будет не снять.       Суй Джоу вновь на секунду задержал на нем хмурый взгляд, а затем вернулся к своему занятию, слабо кивнув:       — Я понял. Впредь буду осторожен. Сегодня вы очень устали, господин Тан. Вам лучше прилечь. Я оставлю вас. Спокойной ночи.       — И вам, — растеряно кивнул Тан Фан, вежливо сложив руки.       Когда дверь за хозяином дома закрылась, Тан Фан с шумом вздохнул и опустился на пол. Вечер действительно выдался тяжелый.

***

      Всю оставшуюся ночь Тан Фан составлял план по влюблению в себя цзунцы Суй и на следующий вечер за ужином выложил все как есть.       Первым и самым важным пунктом было конечно же расследование исчезновения Хань Цзао.       — Каждый вечер мы будем вместе работать над делом, обсуждать версии — совместный труд объединяет. Я смогу показать себя и продемонстрировать вам свои сильные стороны, — пояснил Тан Фан.       Суй Джоу согласно кивнул.       — Лучше будет, если вы каждый вечер будете целовать меня, — продолжил Тан Фан, откашлявшись.       — Не слишком ли часто? — недоверчиво покосился на него Суй Джоу.       — Заклятие может спасть в любой момент. Мы не знаем, насколько сильные и глубокие чувства ему нужны. Как я уже говорил, возможно, хватит простой симпатии, — принялся объяснять Тан Фан. — Чем раньше снимем заклятье, тем раньше я перестану доставлять вам неприятности. Но вы не волнуйтесь! С делом Хань Цзао я вам в любом случае помогу! Даже если чары спадут.       — Ладно, — согласился Суй Джоу. — Каждый вечер. Что-то еще?       — Я заметил, что вы очень поздно возвращаетесь домой, — продолжил Тан Фан. — Ночи все короче и короче. Уходите вы рано, возвращаетесь к закату. Очень устаете и сразу ложитесь спать. У нас осталось чуть больше месяца, так что нужно больше времени проводить вместе. Я мог бы… — неуверенно предложил он. — Переехать обратно к вам в комнату, например?       — Исключено, — нахмурился Суй Джоу.       — Вы не подумайте, ничего такого! — замахал руками Тан Фан. — Просто это был бы хороший способ сблизиться. Или вы из-за кролика переживаете? Это конечно может быть проблемой, но я буду каждый вечер убирать за собой! Честное слово!       — Дело не в этом, — перебил его Суй Джоу. — Это небезопасно. Сами ж видели. У меня кошмары бывают.       — Тогда…       — Я буду приходить раньше, — немного смягчился Суй Джоу, глядя на его растерянное выражение лица. — Я так задерживался, потому что дома делать особо нечего было. Но теперь мы расследованием будем заниматься. А сон… я постараюсь отдыхать до заката.       Тан Фан радостно закивал головой.       — Еще какие-нибудь пожелания будут? — усмехнулся Суй Джоу.       — Пока нет, надеюсь этого хватит. Вы принесли бумаги по делу Хань Цзао? Я могу взглянуть?       В тот вечер Суй Джоу поцеловал его в первый раз. Тан Фан несколько нервничал, хоть и понимал, что заклятие, скорее всего, так сразу не снимется. Суй Джоу же, кажется, чувствовал себя немного неловко. Откашлявшись, он быстро «клюнул» Тан Фана в губы, почти невесомо, и отстранился, тотчас отвернувшись.       Всю следующую неделю они посвятили расследованию. Часами сидели, зарывшись в документы, обсуждали гипотезы, строили догадки, порой засиживаясь до рассвета или засыпая прямо на полу над бумагами. Днем Суй Джоу послушно выполнял все указания Тан Фана, искал улики, допрашивал свидетелей, членов семьи мальчика, евнухов во дворце и даже разок поговорил с наследным принцем.       По возвращении из Северного Двора Суй Джоу готовил ужин, а когда Тан Фан превращался обратно в человека, за едой делился с ним результатами дневной части расследования.       Впервые за пару месяцев Тан Фан чувствовал себя счастливым. Он был занят любимым делом, жил в большом уютном доме и каждый вечер мог наслаждаться прекрасным ужином, за которым можно было перекинуться парой слов с хорошим человеком и интересным собеседником. А уж повар из Суй Джоу был хоть куда! Такое разнообразие блюд Тан Фан встречал лишь в дорогих ресторанах, что мог позволить себе лишь раз в пару месяцев.       На восьмые сутки их непрерывного расследования Суй Джоу вернулся домой уставшим, несколько расстроенным, но в форме байху. Живым Хань Цзао найти не удалось, а настоящего убийцу, на которого они с Тан Фаном с таким трудом вышли, Ван Джи, глава Западной Ограды выдавать им отказался. Скорее всего с ним разобрались по-тихому, чтобы не поднимать шум. Но даже так император оценил вклад Суй Джоу в расследование и повысил его на ранг, назначив на должность байху.       Тан Фан был счастлив больше всех. Он не только раскрыл дело, но и помог Суй Джоу получить повышение. Теперь тот был просто обязан оценить его по достоинству и влюбиться без памяти! Ну или хотя бы просто проявить симпатию.       Выслушав рассказ Суй Джоу, Тан Фан так обрадовался, что тотчас заключил того в объятия.       — Еще не влюбились в меня? — пошутил он, улыбнувшись во все тридцать два. — Сейчас точно должно получиться! Скорее поцелуйте меня!       И хоть на этот раз заклятие снова не спало, Тан Фан готов был поклясться, что видел, как байху Суй слегка покраснел от его слов — а значит, лед тронулся!       — Гуанчуань, — пробормотал Суй Джоу, отстранившись. — Мое имя в быту — Гуанчуань.       — Тогда зови меня Жунцином, — ослепительно улыбнулся ему Тан Фан.       В тот вечер Суй Джоу приготовил настоящий пир. Теперь, когда они наконец перешли к неформальному общению, Тан Фан чувствовал себя с ним абсолютно свободно. Он с увлечением рассказывал ему одну историю за другой, о том, какие преступления раскрыл, как сдавал экзамен, как учился в Императорской академии, о своей сестре, Лао Пэе и малышке Дун-эр.       Суй Джоу с интересом слушал, поглядывая на Тан Фана с легкой полуулыбкой и вставляя редкие замечания.       — Если волнуешься о девочке, можем привести ее сюда, — предложил он, когда Тан Фан, несколько запыхавшись после столь долгой речи, наконец замолк, чтобы опрокинуть в себя пару чашек воды.       — Правда? — обрадовался Тан Фан. — И ты совсем не против?       — Не против, — улыбнулся Суй Джоу. — Можем сходить за ней завтра вечером. Боюсь, одному подозрительному мне она даже ворота не отопрет.

***

      На следующий вечер, как только стемнело, Суй Джоу с Тан Фаном, облаченным в черный плащ со скрывающим уши капюшоном, отправились за Дун-эр.       Тан Фан ощутимо нервничал: дома он не был два месяца, за это время могло произойти все, что угодно, — а потому всю дорогу болтал без остановки.       Как оказалось, волновался он не зря. У самых ворот их ждал неприятный сюрприз: табличка с объявлением о продаже. Сколько бы он ни стучал в ворота и ни звал Дун-эр, та не отзывалась.       — Что же делать? — заволновался Тан Фан. — А вдруг с ней что-то случилось? Я должен был сразу, как только попал к тебе, рассказать про нее и отпроситься навестить!       — Не паникуй, — серьезно проговорил Суй Джоу. — Ты говорил про своего друга Лао Пэя. Она может быть у него. Пойдем к нему и узнаем.       Ворота дома доктора им открыл заспанный хозяин.       — Тан Фан? — удивленно воскликнул он, продрав глаза. — Тан Фан! Где тебя носило? Тебя в префектуре обыскались! Пока тебя не было, хозяева уехали на юг, а дом твой продавать удумали!       — Да-да, это я все знаю, — отмахнулся Тан Фан. — Лучше скажи мне, где Дун-эр? Она у тебя?       Ответить Лао Пэй не успел. С оглушительным «Братец Тан» девочка выбежала из дому и бросилась Тан Фану в объятия.       — Конечно у меня, — хмыкнул Лао Пэй, глядя на своих счастливых младших друзей. — Вместе со всеми твоими пожитками. Весь дом в них, пациентов принимать негде.       Дождавшись, пока Тан Фан вдоволь наобнимается и наконец представит своего спутника, Лао Пэй пригласил всех в столовую, где Тан Фан рассказал им о том, что с ним произошло.       Лао Пэй сначала ни в какую не хотел ему верить, однако неопровержимое доказательство в виде двух белых ушек убедило его в реальности происходящего. Они с Дун-эр все порывались пощупать их — Лао Пэй в научных целях, а девочка из детского интереса — так что Тан Фан уже начал жалеть о том, что рассказал этим двоим правду.       — Я знаю! — воскликнула Дун-эр. — Раз братца Тана заколдовали, помочь ему может лишь поцелуй! Поцелуй прекрасной девы! Я в книжке читала!       От такого заявления Тан Фан подавился чаем и закашлялся, так что Суй Джоу пришлось заботливо похлопать его по спине.       — Прекрасная дева тут только я!       С этими словами Дун-эр подошла к Тан Фану и чмокнула его в щеку.       — Странно, — задумчиво пробурчала она, отстранившись. — Наверно, все-таки нужен взрослый поцелуй. Ничего не поделаешь, придется искать тебе невесту!       — Иди вещи собирай, мы скоро уходим, — щелкнул ее по лбу Тан Фан.       Дождавшись, пока девочка убежит, он поведал Лао Пэю и о том, как можно снять проклятие.       Тот, конечно, был врачом и занимался наукой более точной, чем магия и всякое колдовство, но он был единственным образованным другом, с которым Тан Фан мог посоветоваться.       — Не думаю, что смогу тебе чем-то помочь, — развел руками Лао Пэй, переводя озадаченный взгляд с Тан Фана на Суй Джоу и обратно. — Но на всякий случай напиши мне подробно слово в слово текст заклятия. Уверен, в нем не так все просто, как мы думаем. Где-то подвох!       — Конечно подвох есть, и я его уже нашел, — пробурчал Тан Фан, все-таки согласившись с его просьбой. — Сначала я думал, что будет достаточно лишь простого поцелуя. Но, как оказалось, про любовь там неспроста говорится!       Когда он закончил выводить на бумаге слова заклятья, первым его прочитал Суй Джоу и лишь потом передал Лао Пэю.       — Да ладно, чего ты там не видел. Я тебе все то же самое рассказал, просто другими словами, — возмутился Тан Фан, глядя на его немного хмурое лицо.       — Ты ученый — тебе виднее, — не стал спорить Суй Джоу.

***

      В ту ночь они не успели забрать все пожитки Тан Фана, лишь малышку Дун-эр и вещи первой необходимости. На следующий день Суй Джоу нанял людей, чтобы перетащить остальной скарб.       Специально для девочки он заранее освободил и расчистил еще одну комнату.       Стоило Дун-эр войти в новый дом и осмотреться, как она тотчас восхищенно воскликнула:       — Братец Тан! Какие хоромы! Мы теперь тут жить будем? С братцем Суй? Всегда?       — Не всегда, — смущенно поправил ее Тан Фан. — Самое большее месяц. А потом, когда я сниму заклятье и вернусь в префектуру, подыщем какой-нибудь новый дом.       Девочка расстроенно насупилась и побежала обустраиваться в комнате. Была уже глубокая ночь и ей давно пора было спать.       Тан Фан и сам бы хотел остаться в доме Суй Джоу, жить в просторной комнате, каждый день есть вкусный ужин, болтать о работе и всякой ерунде. У него даже промелькнула корыстная мысль, что, влюбив Суй Джоу в себя, можно остаться здесь и на подольше. Но он тотчас отмел ее в сторону. Это было бы неправильно и недостойно благородного мужа. Жить, как какая-то наложница!       — Вы можете остаться на подольше, — вырвал его из размышлений голос Суй Джоу. Тан Фан смущенно закашлялся и уже открыл было рот, чтобы вежливо отказаться, но тот продолжил: — Пока не найдете новый дом, я хотел сказать. Задача это трудная, да и в префектуре дел у тебя будет много после возвращения. Я не против.       — Спасибо, Гуанчуань, — благодарно улыбнулся Тан Фан. — Это было бы очень кстати.