По разбитым зеркалам

Моя выдумка, моя фикция. Распадается наша коалиция. Засыпает виновник счастья, В его снах не принимаю участия. Ичиро Морияма был тем ещё собственником, но не имел мании к накоплению вещей. Его инвентарь живых игрушек был скуден, но тем, кому посчастливилось попасть в него, отводилось определённое число щедрых привилегий. За год идеально отточенной работы Натаниэль получил три щедрых подарка. Первый нагрянул на него спустя три месяца пребывания во власти Господина. Маленький полароид с Доктором Прустом, задушенным собственным фонендоскопом. Карие глаза отвратительно выкатились из орбит. На горле отпечатались фиолетовые синяки вперемешку с трупными пятнами. Это было меньшее, чего он заслуживал. Руки. Мразотные, бледные руки с тонкими пальцами, которые касались беззащитного тела Эндрю Миньярда все две недели до того рокового несчастного случая. Натаниэль предпочёл бы самолично вырвать чужие квадратные ногти с кусками мяса, а затем любезно предложить ублюдку проглотить их вместе со своими психологическими методиками. Но до такой чести Веснински на тот момент ещё не дослужился. Следующий подарок был преподнесён в начале апреля. Джеральд молчаливой тенью появился на пороге его жилища и вручил ему какой-то смутный, чёрный свёрток. Когда парень понял, что это обыкновенный мусорный пакет — он слегка охренел. Когда внутри оказалась отрубленная голова его отца — сказать, что он вдвойне охренел, ничего не сказать. И последний, но самый желанный, Веснински получил минувшей ночью. Разрешение. Добро на поступок, который зрел в его прогнившем образе мыслей бесконечными месяцами. Пять минут и пистолет с одним патроном. Натаниэль справился за две. Тело Рико Мориямы безжизненной куклой свалилось на холодный паркет. Кровь багровыми струями побежала из новоприобретённой дырки в короткостриженой башке. Натаниэль запомнил и впитал в себя, как в губку, каждый, даже самый незначительный, нюанс. Отвратительный, животный страх промелькнувший в угольно-чёрных глазах. Жалкое «пощади» и собственный холодный ответ «передавай привет папаше» прежде чем всё закончилось. И только сейчас, сидя на ледяном подоконнике своей золотой клетки, Натаниэль наконец осознал — всё действительно закончилось. Нет больше повода для существования, поддерживаемого отчаянной жаждой мести. Нет больше мотивации отмывать чужую кровь со смуглых пальцев и неизменно являться в покои Господина ради привычного набора приказов и действий. Осень закончилась и наступила долгожданная зима, а он, как последний, жёлтый лист, может наконец оторваться от ветки и улететь в бескрайний водоворот небытия. — Мистер Веснински, — Джеральд почтительно поклонился, но так и не вступил в пределы его тёмной комнаты, — к вам пришла мисс Уокер. Мне её впустить? — Разумеется, — парень кошкой соскочил с подоконника и принялся мерить шагами чёрный ковёр в ожидании своего единственного товарища в этой пучине под названием жизнь. Рене была облачена в девственно чистое, белое платье и лакированные туфельки. Чёрные, отросшие волосы собрались в высокий пучок на макушке. Она кардинально сменила имидж и отказывалась возвращать свой привычный блонд ровно после гибели Эндрю. Натаниэль решил не отставать, позволив слугам Мориямы вернуть его естественный цвет волос и навсегда избавиться от линз. — Нат, — девушка спешно скользнула в его объятия, — я видела новости. Ты сделал то, чего мы так ждали весь прошедший год. — Ты принесла? — единственное, что волновало Веснински после исполнения своего долга перед командой. Перед Эндрю… — Да, но, — серые глаза мгновенно наполнились слезами, — умоляю, не делай этого. — Ты обещала. — Нет, — девушка отшатнулась так, будто бы обожглась несуществующим пламенем, — обещала Натали, а я Рене. Не делай этого с нами, со мной… Эндрю бы этого не хотел. — Но я хочу, — Веснински с неприсущей ему нежностью стёр с румяной щеки одинокую дорожку слезы. Золотой крестик выскочил из чужого декольте и нелепо скатился на бок. Парень самыми кончиками пальцев подхватил холодный метал и вернул на законное место, — дай мне его. Маленький флакончик Цианида оказался прямиком в его ладони. Рене ещё не до конца осознала, что сейчас, собственными руками, помогает свершиться очередной смерти, очередной потере для команды Пальметто. — Нил, — последняя попытка достучаться до туманного разума. Эх, если бы от Нила Джостена хоть чего-то осталось, то он бы самолично придушил себя уже просто за идею того, чтобы перестать бороться, закончить жизнь ничтожной смертью труса. Но Нил Джостен ушёл следом за Эндрю и остался валяться рядом, в десяти метрах под покровом земли. — Ты потрясающий человек и отличный друг. — Ты тоже потрясающий, — Рене больше не сдерживала подступающую лавину истерики, — я буду молиться за тебя каждый божий день. — Бога нет, — в привычной манере отозвался Веснински, старательно пряча тень беглой улыбки. — В него не обязательно верить. Он всё равно поможет тебе. — Даже в сотворении греха? — Даже в сотворении греха. Этой ночью звёзды светили особенно ярко, пока одинокий паренёк опрокинул в себя стеклянный бутылёк в попытке дотянуться до них.