По разбитым зеркалам

Пробовала всё, даже умереть. Это не мой выход, но выход есть. Там, где ты теряешь — я нахожу. Не моя игра, но я вожу… Что-то внутри него с треском рушилось и ломалось, рушилось и ломалось, а он совершенно никак не мог на это повлиять. Если изначально Эндрю планировал послушать буквально минуту и ворваться внутрь, то сейчас, с каждым новым словом Веснински, его ноги врастали в пол с такой неимоверной скоростью, что оторвать их оттуда уже казалось просто выше его сил. «Я сдался ещё несколько месяцев назад, когда выпил яд» Белый шум пищащим месивом заполнил его уши и мощно впечатался в голову. Ну, конечно же Эндрю заметил невесомые признаки лжи, когда Натаниэль солнечно вещал о том, как неудачно «уснул» у себя, а проснулся уже в Пальметто. Эндрю был слишком легкомысленным, чтобы выжать из рыжей бестии этот, как оказалось, самый важный нюанс. Теперь звёзды наконец встали в ровный ряд, освещая горькую правду. Натаниэль не пытался хоть как-то устроить свою жизнь, потому что в собственной голове уже варился в ментальном аду. Его мышление было банальным мышлением суицидника. Тотальная дереализация — он не верил, что все окружающие события происходят с ним на самом деле. Что ж, теперь в его поступках прослеживалось намного больше логики и потаённого смысла. «Убей меня» При таком раскладе даже слово «пиздец» казалось недостаточно выразительным для описания ситуации. Ладно, хорошо, Эндрю знает, что Натали не посмеет прикоснуться к человеку, который не представляет опасности для неё или её близких. Даже не так, этот человек сам является для неё очень близким. Но другого, слишком рискованного и опасного, шага Уокер голкипер просто не смог предугадать. «Убей себя сам» Милая, милая Натали. Ты пыталась сыграть на его жажде к жизни и заставить сомневаться в собственном решении? Непростительная ошибка. Такой законченный идиот, как Веснински, воспримет подобный приказ в свою сторону исключительно, как дерзкий вызов. «Мне жаль, мне так жаль» — Это нам, блять, должно быть жаль, что мы даже не попытались разобраться в твоём состоянии, — обречённо прошептал блондин, прислоняясь лбом к холодной двери. Нет, он не позволит этому случится. Он самолично, если потребуется, вытащит Натаниэля из полузасыпанной землёй могилы и больше никогда от себя не отпустит. «Поздно» Эндрю с силой толкнул хлипкую дверь и переступил порог. Кое в чём Веснински всё-таки ошибся — для того, чтобы передумать было ещё не слишком поздно. Кажется, даже само время остановилось. Пылинки зависли прямо в воздухе, прервав свой грациозный танец. Настенные часы прекратили свой монотонный отсчёт — стрелки буквально не двигались с места. Синие глаза встретились с карими. Выдох. Вдох. Время возобновило свой ход, спешно навёрстывая упущенные мгновения. Рыжий парень болезненно дёрнулся и с неким неверием уставился на нож в собственных руках. Ещё бы секунда, всего лишь одно маленькое промедление Миньярда и тогда… Натаниэль сдавленно рассмеялся. Провидение — такая паскуда, а сам Господь Бог — просто законченный мудак. — Положи ёбанный нож, — в голосе Эндрю звенел металл. Натаниэль, словно в некой прострации, осмотрел всё окружающее его пространство и притормозил на, чуть не слетевшей с петель, двери. — Ты не заперла дверь? — разочарованно обратился он к блондинке, — хороший ход, Натали, — он торжественно протянул девушке нож ручкой вперёд и терпеливо дождался, пока та поспешит его забрать, — очень хороший ход. Если последующие события кто-то решится поведать миру, то ему всё равно никто не поверит. Такие люди, как Нат, не ломаются, такие люди, как он, не имеют права на слёзы. Натаниэль, сам до конца не осознавая, что творит, коснулся нестерпимо-горящего лица. Дорожки слёз бежали из уголков его глаз и исчезали на подбородке. Так вот откуда этот грёбанный ком в горле. Разблокирована новая эмоция — сожаление. — А я и не знал, что ещё так умею, — парень приподнял край чёрной футболки, промокнув влажные глаза. Солёная жидкость пропитала мягкую ткань, но расчётливый выбор цвета не позволил кому-либо это заметить. Эндрю замер в нерешительности. Момент был слишком рискованным. Что-то сравнимое с ходьбой по канату — один неверный шаг, и ты летишь вниз. Натаниэль, напротив, не планировал оставаться в этом роковом месте дольше положенного. Поразительно ровными шагами рыжий прошёлся по комнате, и даже не оглянулся на тихое «Нат», исходившее от разбитой Уокер. Противный скрип ржавых петель прервал мирную тишину вечернего кампуса — Натаниэль наглядно прикрыл за собой дверь. Как только свидетелей стало на одного меньше, Рене обняла своё хрупкое тело руками и опустилась на холодную половицу. Несдержанные рыдания отчаянно вырывались прямиком из её груди. Серые глаза с расширенными зрачками нашли не менее потрёпанного ситуацией Миньярда. — Иди за ним, — неровно прошептала она. — Я думаю, что сейчас он хочет побыть один, — прибито отозвался голкипер, впервые за долгое время не до конца уверенный в собственных действиях. — А ещё он хочет выпилиться, — Натали выглянула из Уокер в последний раз за этот пугающий вечер, — так, что? Будем потакать всем его желаниям? — Ты права, — Эндрю развернулся на пятках и направился к выходу из комнаты. Своего напряжённого близнеца и чертовски напуганного Дэя он грубо проигнорировал.

🖤

Прогноз погоды как всегда выбирали по рандомайзеру, потому что о тёплой, звёздной ночи можно было только мечтать. Небо заполонили серые грозовые тучи, а ветер бушевал с такой пугающей силой, что ещё утренняя, потрёпанная укладка Натаниэля за секунду превратилась в необузданный вихрь огненно-рыжих кудрей. Сегодня, впервые за полтора года, парень искренне пожалел, что бросил курить. Раздражающая влага уже успела высохнуть, но глаза всё равно опухли и неприятно щипали. Он не рисковал издавать какие-либо лишние звуки, так как абсолютно каждый из них намеревался превратиться в несдержанный всхлип. Бетонный бордюр являлся объективно не лучшей сидушкой, но не сказать, что у Веснински был широкий выбор посадочной полосы. Что-то болезненно кольнуло подтянутый бок. Ёбанное стекло. А, нет, не стекло. Маленький крестик Натали идеально разместился на смуглой ладони. Символ второго шанса — блять, какая издёвка судьбы. — Нихуя ты не отгораживаешь людей от грехов, — тихо обратился парень к металлу, обводя одним пальцем изящный изгиб, — чёрт, и как мне теперь смотреть ему в глаза? — Ну, в данный момент, снизу-вверх, — раздался невозмутимый голос прямо над рыжей макушкой. Натаниэль собрал всю свою внутреннюю энергию в кулак, чтобы не дёрнуться от неожиданности, но, вероятно, что-то всё-таки отразилось у него на лице, так как голкипер пренебрежительно фыркнул. Веснински просканировал низкорослого парня с ног до головы — начиная с броских, армейских ботинок и заканчивая золотом пушистых волос. Он всегда был таким красивым или у Ната уже окончательно поехала крыша? Ладно, шифер осыпается не слишком громко, так что он вполне сможет с этим жить. Нежданно-нагадано в Натаниэля прилетела тяжёлая связка ключей от машины с забавным, лисьим брелоком. Сохраняя уютную тишину, рыжий прошёлся до авто и умастился за рулём. Эндрю без лишних препирательств занял пассажирское кресло. На этот раз безграничная фантазия Веснински отказалась от прямого сотрудничества. Он смог составить список только из двух с половиной мест, но в относительной досягаемости находилось всего лишь одно. Окей, Нату не нужен навигатор, у него есть крестик — прорвётся. Они ехали совершенно молча — Натаниэлю было просто нечего сказать, а Миньярда и так всё устраивало. Постепенно, городские посёлки сменялись лесами, а на лобовое стекло опускались первые капли дождя. Он вовремя свернул около ветвистого дерева, выезжая на песчаную дорожку. Буквально спустя 10 минут войны с ветками и неприкрытой опасности сбить какого-нибудь ебанутого грибника, машина въехала в небольшой городок. Раз барак, два сарай — расчёт окончен. Но главной прелестью этого места являлись не скромные домишки, а кирпичная водонапорная башня с ржавой лесенкой в небеса. Нат много раз испытывал судьбу, пользуясь этим ненадёжным отродьем Сатаны. Теперь же он рисковал утянуть за собой на тот свет ещё одного случайного попутчика. — Одному умирать неинтересно — повышаешь ставки? — небрежно поинтересовался Эндрю, лицезря, как Нат преодолел уже половину лестницы. — Трусишь? — насмешливо хмыкнул Веснински, на миг выдавая что-то помимо мёртвой апатии. — Не сравнивай трусость и инстинкт самосохранения, — Миньярд нерешительно поставил ногу на первую балку, убеждаясь, что та выдержит его вес. На кирпичную крышу они попали без возможных несчастных случаев. Небо как будто бы прорвало. Дождь уже давно лишился статуса грибного, и теперь лил как из ведра. Периодически, сквозь густые тучи пробивался проблеск сверкающей молнии. Их одежда просто тотально промокла и неприятно прилипала к замёрзшим телам, но Натаниэль, казалось, получал истинное удовольствие от перспективы воспаления лёгких. — Чего ты сейчас хочешь? — внезапно произнёс голкипер, каким-то чудесным образом перекричав бушующий дождь. Он заведомо знал, что в данный момент исполнит абсолютно любую просьбу этого глупого мальчишки. Натаниэль мягко улыбнулся и откинул голову назад, подставляя под капли дождя большую площадь своего лица. Холодные струйки воды стекали от самого лба и собирались в маленькую лужицу на подбородке. — Уже ничего… Это пошатнуло весь его привычный жизненный уклад. Эндрю постоянно слышал данную реплику из своих уст, но совершенно растерялся, когда подобную апатичность выразил кто-то другой. Возразить Миньярд не успел. — Хотя, есть одна глупость. Эндрю облегчённо вздохнул. — Ты идиот — идиотам свойственно делать глупости. — Как скажешь, — Натаниэль осторожно коснулся его челюсти, поворачивая лицом в свою сторону. Секундная заминка и парень резко подался вперёд. Когда чужие замёрзшие губы нашли утешение в его рте, Миньярд серьёзно был готов поклясться, что увидел звёзды, хотя небо было скрыто от него чёрными, грозовыми тучами. Это кардинально отличалось от близости с Нилом Джостеном, но не становилось от этого менее потрясающим. Если Нил целовался невесомо — с надеждой и верой в светлое будущее, то Натаниэль делал это так, словно они стояли на краю обрыва и один из них неизбежно намеревался прыгнуть в пустоту. Нил Джостен был освобождением, а Натаниэль — смертным приговором. Что ж, Эндрю с самого начала знал на что идёт, подпуская к себе эту рыжую катастрофу настолько близко. Стены Миньярда хрустнули, разойдясь на мелкие трещины, и у него не нашлось необходимого времени, чтобы укрепить их ментальным бетоном. Он просто не мог не погружаться глубже в лавину поразительно-ярких ощущений, не мог не оторвать чужие, тонкие пальцы от края кирпичной плиты и не вплести их в собственные волосы. — Я не позволю ему забрать тебя, — тихо прошептал Эндрю, в перерыве между рваными вдохами. — И как же ты это сделаешь? — на тех же тонах отозвался Натаниэль, находясь в не менее растрёпанном состоянии. — Придумаю «гениальную идею». Мягкий смех Веснински прорезал жалкие несколько сантиметров между их лицами. — Это тяжёлая наука. Эндрю также позволил себе тень невесомой улыбки. — У меня был хороший учитель.