По разбитым зеркалам

Вселенная, если видишь меня, То, пожалуй, закрой свои очи Моя душа в клочья. Разорвана мной, и никто мне не в силах помочь, Только делает больше… Тихий шелест страниц и недовольный бубнёж холодильника — единственные звуки, разбавляющие ночную тишину небольшой, чистой кухни. Эндрю честно старался читать новый детектив из неприкосновенных запасов Рене, но его жалкие попытки заканчивались тем, что он в тысячный раз перечитывал одну и ту же страницу, так и не понимая сути. Чёрт, ну а сами попробуйте хоть что-то усваивать, когда прямо на вас нежно прикорнула рыжая катастрофа, доверчиво разместив голову на широком, удобном плече. Натаниэль добился желанной близости всего одним простым напоминанием — «ты дрых на мне более шести часов, и, да, мне плевать, что ты был накачан, как грёбанный воздушный змей. Да или нет?» Стоит ли говорить, что Миньярд пытался отказаться исключительно из-за природного упрямства, а на деле тайно надеялся, что Веснински будет и дальше настаивать на своём? Ну, донадеялся. И как теперь дышать, читать или думать? Быть другом Натаниэля и быть партнёром Натаниэля — оказалось кардинально разными вещами. Эндрю всё ещё тяжело свыкался с новым, волнительным принципом, что теперь, когда его накрывает сильное желание поцеловать слишком умный рот (очень, очень часто накрывает), то он может просто спросить и получить желаемое, вместо того, чтобы отчаянно трясти головой, пытаясь направить поток своих блудных мыслей в какое-нибудь другое, абсолютно любое, русло. Когда два промокших, но таких чертовски расслабленных парня всё-таки возвратились в буквально поднятое на уши общежитие, Нат столкнулся определённо с одним из своих самых худших ночных кошмаров. Паника, море вопросов и жалостливых просьб «никогда, ни за что на свете не прибегай к суициду, как к методу решения проблем», и, разумеется, напряжённый диалог с Натали, полный шепчущих обещаний и скромных извинений. Две недели. Всего какие-то две жалкие недели удалось отвоевать рыжему мазохисту перед неизбежным отплытием во владения своего Господина. Эндрю намеревался провести их с максимальной степенью продуктивности и решительных действий, но нехарактерно спокойный, прилипчивый Натаниэль немножечко так пристрастился вставлять ему палки в колёса. Внимание! Ситуация. Ты возвращаешься в комнату после вечерней, затянувшейся практики, с уже заранее принятым решением — сидеть на попе ровно и раздумывать над всевозможными альтернативами безнадёжной ситуации. Но у твоей кровати, разместившей на себе уютную, рыжую бестию со взъерошенным беспорядком вместо привычной, идеальной укладки, на тебя явно явно другие планы. И вот, после абсолютно невинного предложения присоединиться, вы превращаетесь в комок сплетённых тел, разделяющих между собой десятки горячих и требовательных поцелуев. К сожалению, мотивы действий Натаниэля лежали для Эндрю, как на тарелке. Он не верил в метку счастливый финал и, уже смирившись со своей унизительной судьбой, старался взять и запечатлеть в своей далеко не эйдетической памяти как можно больше сладостных воспоминаний и беззаботных моментов. Вернёмся в настоящее. Эндрю прекратил долбаться со своей несчастной книжонкой и обессилено отбросил её на самый дальний край кухонного стола. Проиграв в борьбе с мимолётным желанием, Миньярд осторожно протянул руку и стянул с волос Ната тугую чёрную резинку. Вихри рыжего вперемешку с тёмно-каштановым мгновенно разметались по его плечу, пока Эндрю мягко зарылся пальцами в непослушные, гладкие пряди. Натаниэль издал довольный звук, поразительно похожий на кошачье мурчание, и тихо пробормотал себе под нос: — Что, не читается? Эндрю снисходительно фыркнул. — Не поверишь, но, пока на моём плече не оказалась чужая тяжеленая башка, процесс шёл, как по маслу. — Не лги лжецу, — раздался хрипловатый ответ, — моя голова весит как пёрышко, а у тебя просто синдром нарушения внимания. Натаниэль неохотного оторвал голову от её посадочной полосы, и Эндрю разочарованно отметил, что совсем не рад этой внезапной потере. Кто же знал, что в корыстных планах Веснински — прилипнуть к плечу являлось только началом разогрева? — Я собираюсь тебя поцеловать, — торжественно заявил рыжий придурок, хлопая синими глазками. — Ты сонный, — резонно подметил Миньярд. — По рту не промахнусь. Дождавшись утвердительного кивка, парень потянулся к чужим, манящим губам, чтобы столкнуть их со своими в порыве отчаянной страсти и борьбы за первенство. Натаниэль хотел бы назвать это мимолётным развлечением, хотел, но почему-то не мог. По всем законам здравого смысла будет лучше, если Эндрю не привяжется к нему, перед самым отъездом в ловушку. Было бы куда спокойнее, знай Нат, что Миньярд ненавидит его всеми фибрами своей тёмной души. Но некоторые моменты их безрассудной, недолгой близости обнажали жестокую истину болезненно чётко. Эндрю даже близко не планирует отпускать Ната без достойной борьбы. Он задал себе до ужаса высокую планку и теперь твёрдо намеревается ей соответствовать. Ну, а Натаниэль. А, что Натаниэль? Его помыслы для большинства нынеживущих людей были до смешного очевидны. Эндрю не погибнет по его вине снова. Он не оплошает, как это сделал трусливый Нил Джостен, и, если ради этого ему придётся долго и усердно резать людей и сосать хуи… Что ж, это ещё не самый худший расклад. В порыве своих поверхностных рефлексий парень не успел подготовится к тому, что его играючи подхватят на руки и разложат прямо на кухонном столе. Он конечно не колода карт, но всё же… На этом интересные открытия сегодняшнего дня не оканчивались. Сколько бы сексуальных партнёров не взаимодействовали с его ртом и руками, ширинка Ната всегда оставалась надёжно застёгнутой, а даже минимальные признаки ответного возбуждения нервно курили в сторонке. На этот раз всё вышло немного иначе. Глядя на мускулистые руки Эндрю, крепко прижимающие его собственные тонкие кисти к столу, он смущающе-внезапно осознал, что у него, блять, стои… ну, точнее, он очень-очень впечатлён. Заметив затруднительное положение своего партнёра, Миньярд с хищной усмешкой предложил Натаниэлю «руку помощи». Блять… Рыжий действительно растерялся и, как это всегда и бывает в случае с Эндрю, его сомнения не остались незамеченными. — Нам необязательно этого делать, — голос Миньярда звучал ровно и успокаивающе, — я не знаю твоих личных границ и не позволю себе ненароком их переступить. Вероятно, именно это до банального простое, но такое необходимое право выбора сыграло в этой заливистой пьесе финальную ноту. Натаниэль решился на болезненное откровение. — Всё в порядке. Эндрю крайне несдержанно фыркнул на этот пиздёж чистой воды, но Нат продолжил. — Просто, я не знаю, чего ожидать. — В каком плане? Ты же… Чёрт, разумеется Эндрю не посвящали в мельчайшие подробности обязанностей Натаниэля, а сам парень не любил разбрасываться ими направо и налево. — Зачем вытирать ножки стула, если твоя задница соприкасается только с его сидушкой? — философским тоном перебил Веснински, расставив данной метафорой все точки над i. — Это всегда работало только в одну сторону, — медленно догадался голкипер с крайне мрачным выражением на лице, — да или нет? — Да. Рыжий парень расслабленно откинул голову назад, стараясь не волноваться, как сопливая восьмиклассница перед свиданкой на стройке. Миньярд рывком стянул его хлопковые спортивки сразу вместе с красными боксёрами, облегчая затруднительное положение крайне возбуждённого органа. Когда крепкие пальцы мягко помассировали его головку и обвились вокруг ствола — парень почувствовал себя очень хорошо. Но, когда Эндрю задал безбожно-стремительный ритм сжатий и поглаживаний — это стало охуенно, потрясающе, невероятно, но уж точно не просто хорошо. Натаниэль не знал, как ощущается оргазм. Даже, будучи спермотоксикозным подростком, Нат не заканчивал этот до ужаса нудный процесс, примерно, никогда. Он без особого сожаления смирился с тем фактом, что секс очень-очень сильно переоценён в современном обществе, и на него озарение в этом ключе навряд ли когда-нибудь снизойдёт. Но сейчас, сидя на неудобном, кухонном столе и, глотая рваные вздохи и стоны, Веснински подумал, что может сподобиться дать концепции секса ещё один шанс. — Чёрт, это и должно быть так хорошо? — обессилено уточнил парень, впиваясь ногтями в собственные ладони до кровавых полумесяцев. — Нет, это плод моего чистейшего профессионализма, — насмешливо отозвался Миньярд, так и не прекращая этот благой для его личной катастрофы процесс. Натаниэль кончил с приглушённым вздохом, и его обмякшее тело чуть не скатилось со стола, но парня вовремя поддержали и взгромоздили обратно. Сейчас даже вспоминать глупо, как Нат наивно предполагал, что серьёзную одышку можно получить исключительно, пробежав марафон. — Ты в порядке? — Эндрю доблестно не обращал внимание на факт собственного возбуждения, и взволнованно всматривался в синие, затуманенные глаза. — Что? А, да, это было потрясающе, — Веснински резко тряхнул головой, прогоняя остатки недавнего наваждения, — это серьёзный конкурент лидеру в моём списке самых приятных моментов. — И кого же мне так и не удалось сместить? — Голову моего отца в мусорном пакете. — Умело расставляешь приоритеты, — сдержанно усмехнулся голкипер, присоединяясь к Веснински на кухонном столе. Нат наконец-то вспомнил про спущенные штаны и боксёры и поспешил натянуть их обратно на прежнее место. Печальное осознание внезапно промелькнуло в потоке его запутанных мыслей, заставив почувствовать потаённое сожаление. — Жаль, что Нилу Джостену так и не посчастливилось насладиться подобной картиной. Дядя Стюарт опоздал буквально на минуту. Вроде как фраза была совершенно обычная. Просто Натаниэль после секса способен размышлять только об убийствах и упущенных шансах, ничего особенного, но Эндрю всё равно дёрнулся, как громом поражённый. — У тебя же есть ёбанный дядя, — потрясённо прозрел блондин. — Эм-м, вроде как его никто не ебал… Колкость осталась без ответа. — Если мы не можем договориться с одной мафией, то обратимся за помощью к другой. Так, ну вот теперь стало в разы понятнее. У Натаниэля уже чисто на психологическом уровне сформировалась твёрдая установка — Хэдфорды мой последний вариант, но сейчас… Сейчас он действительно пребывал на самом дне и планировал в скором времени с треском пробить ещё одно. Он с большой неохотой признал, что котелок Миньярда варит правильные супы. — Конечно, пока ещё не мой уровень, — интригующе начал Веснински, — но ты только что придумал свою первую «гениальную идею».